Пределы Делфа

-Надо бы воспользоваться возможностью, — зашевелился Лекуф,— И закупить все, что раньше откладывали на потом. Я составлю список...

-На все ли вещи упали цены, Ферген? — перебил его Дейл, -Мне докладывали кое-что другое.

-Ты прав, — кивнул Ферген, — Зерно подорожало. Но во время волнений зерно всегда дорожает. Разумный хозяин стремится наполнить амбары доверху, если чует недоброе.

-Сможем ли мы прокормиться, если королевство введет эмбарго? — задал вопрос Дейл.

-Вполне, — откликнулся Лекуф, — У нас есть зерно на посевную, и достаточно запасов, чтобы продержаться до того момента, пока не будет собран урожай.

-То есть, в случае неурожая зерна на всех не хватит? — уточнил Дейл, и почти сразу же члены совета переглянулись между собой. На их лицах отразилось то, что они только сейчас осознали серьезность положения. Они не сомневались в том, что даже в случае самого сурового голода лично они будут обеспечены продовольствием всегда — их беспокойство было связано с другим.

Сейчас их власть была крепка, как никогда, но трон имеет плохую привычку шататься. Чтобы усидеть на нем, следовало избегать таких ситуаций, когда падает стабильность — это понимали все.

-Думаю, мы могли бы продержаться и в случае неурожая, — буркнул Лекуф, — Я знаю, в чем наша проблема.

-В чем же? — спросил Дейл, уже подозревая, что скажет сподвижник.

-У нас слишком много лишних ртов, — заявил Лекуф, — Когда-то королевство пачками засылало к нам в долину всяких душегубов и каторжников, а мы и рады были стараться, загоняя их на работы. Сейчас они — лишь обуза, которая отвлекает силы наших солдат, вынужденных выступать в роли надсмотрщиков. Кроме того, они имеют обыкновение сбегать, и из-за этого нам лишь на небольшом клочке долины удалось создать что-то похожее на цивилизацию: город и обычные села, в которых живут и работают нормальные люди. Если бы не плотное патрулирование, их давно наводнил бы темный люд, как это случилось во всех других частях долины.

-Я тебя понимаю, — кивнул Дейл, — Мы контролируем значительную, но не большую часть долины. Однако мы и не кормим весь этот люд — тут ты не прав, Лекуф. По мне, так пусть справляются с голодом, как хотят, когда мы возьмем выдачу продовольствия под контроль. Что же касается тех каторжников, что находятся на службе у нас, то ты попал в точку — они нам будут не к спеху.

-Это верно, — согласился Корбан, — Королевство могло бы посылать нам таких десятками. Я тоже давно предлагал избавиться от балласта.

-Значит, решено, — кивнул Дейл, — При первых плохих знаках я поубавлю численность всей этой братии. Что еще стоит на повестке дня?

Секретарь, до сих пор тенью скрывавшийся за спиной господина, выступил вперед с листом бумаги.

-На нас вышел храм, что находится у восточной оконечности долины, — произнес он, — Они предлагают встречу, и намекнули на то, что хотели бы иметь своего представителя в совете.

Присутствующие зашумели. Для них это прозвучало, как плевок в лицо. У них просили поделиться властью — даже не так — настоятельно рекомендовали ей поделиться. Раньше все они воспринимали храм, как некое недоразумение, которое сохраняло свою независимость исключительно из-за своей удаленности от контролируемых советом территорий. Прозвучавшие же сейчас претензии на лидерство показались им немыслимой наглостью.

-Раньше мы иногда шли навстречу храму Айда, — заметил Дейл, — И закрывали глаза на мелкие шалости, вроде использования твоих каналов, Ферген, для организации собственной торговли с королевством.

Советник Ферген, увидев, что его небольшая интрига стала достояние гласности, опустил голову. Лицо его покраснело — не только и не столько от смущения, сколько от заклокотавшей внутри ярости. Дейл не сомневался, что, едва выйдя за порог, Ферген сразу же начнет доискиваться, кто же его сдал главе совета. От прозвучавших со всех сторон смешков Ферген еще больше покраснел. На его скулах выступили желваки.

-Мне, на самом деле, интересно, как храм умудрялся продержаться на плаву так долго, — заметил Дейл, — Он ведь был здесь еще раньше нас.

-Ты хочешь выслушать их предложения? — спросил Корбан.

-Действительно, — согласился Дейл, — Пусть присылают посла. Послушаем, что они могут нам сказать.

* * *

Ли думала об удивительном стечении обстоятельств, которое привело к её встрече с Дикусаром — самым странным из всех виденных ей людей. Порой, когда он говорил, в его словах звучала своя, безумная логика. От неё веяло опасностью и смертью, словно Дикусар постоянно жил с ними бок о бок, и размышлял о них, не переставая. После того, что он сотворил с теми мерзавцами у трактира, его легко было принять за ворвавшегося в мир смертных демона. Когда Ли думала об этом, ей хотелось убежать. В груди становилось холодно. Однако она даже не пыталась пойти с магом разными путями. То, что он делал, то что он говорил — все это почему-то убеждало её в том, что ей следует его держаться.

Его внешность никак не вязалась с тем подсознательным ощущением, что он вызывал, когда говорил или двигался. Даже в глазах его, слегка зеленоватых и почти непроницаемых, было сложно что-то прочесть. Именно поэтому его действия оставляли впечатление совершенной непредсказуемости.

Ли не могла не заметить, что он не сильно стремился что-то делать в дневное время. Замотавшись в тканое полотно так, что большую часть времени лишь нос его высовывался наружу, он почти все время спал, словно привык бодрствовать исключительно ночью. Будто в подтверждение этой мысли девушки, лицо мага казалось бледноватым, как у человека, редко бывавшего на солнце.

Огромное количество свободного времени во время поездки, и одолевавшая девушку скука заставили её то и дело оглядываться на спутника.

-Долина не настолько велика, чтобы тебе были нужны детальные указания, куда ехать, — произнес Дикусар, перед тем, как лечь спать, — Достаточно лишь направления, — и маг указал рукой в сторону высокой горы, которую можно было разглядеть прямо со двора трактира.

Приглядевшись, девушка смогла рассмотреть нечто похожее на каменный замок. С такого расстояния он был едва различим, и лишь благодаря привычке смотреть вдаль во время плаваний Ли удалось вообще понять, куда указывает её спутник. Теперь вид на гору был закрыт стволами деревьев и густой листвой, однако девушка хорошо чувствовала направление дороги и была уверена в том, что не заблудится.

Дикусар зашевелился лишь тогда, когда солнце стало клониться к закату. Высунувшись из повозки, он забрался к спутнице, уже почти выбившейся из сил из-за долгого пути.

-Надеюсь, ничего особенного не происходило? — спросил он у неё.

-Нет, — устало ответила Ли. Остановив повозку, она слезла с неё, и принялась расхаживать вокруг, чтобы размять затекшие ноги. Вскоре к ней присоединился её спутник, только, в отличие от неё, он чувствовал себя бодрым и полным сил. Пригласив Ли на опушку, он сел, и принялся любоваться закатом.

-Почему ты не показывался наружу днем? — задала девушка давно вертевшийся на языке вопрос, — Я бы не выдержала столько лежать, а ты даже не шевелился, сколько я не смотрела.

Дикусар только усмехнулся. Какое-то время Ли думала, что тот, все же, что-то пояснит в ответ на её реплику, но он сохранял молчание.

-Думаю, тебе было бы непросто со мной путешествовать, — наконец, заметил он, — Храм для тебя — лучшее место.

-Может быть, ты и прав, — сказала Ли, — Хотя... мне все равно больше хотелось бы странствовать, а не сидеть на одном месте.

-Возможно, однажды в долине будет достаточно спокойно, чтобы тебе не нужна была охрана, — сказал Дикусар. Девушка подняла на него немного удивленный взгляд.

-Долина? — переспросила она, — Этот клочок земли, с одного конца которого в другой можно пройти за неделю пешего хода? Я говорю о настоящих путешествиях — таких, в которых ты посещаешь другие края, где другие деревья и цветы, где люди выглядят совсем по-другому, молятся другим богам и имеют совсем другие обычаи.

Посвященный, как заметила Ли, внимательно слушал. В его зеленоватых глазах появился странный огонек, будто дочь пирата затронула какие-то струны в его душе. Однако вскоре он погас.

-Ты думаешь, как-то выбраться из долины возможно? — спросил он. На краткий миг девушка задумалась.

-Мой отец верил в то, что выход из долины существует, — наконец, произнесла она, — Именно через него он собирался проникнуть и внутрь неё. Если мы каким-то чудом найдем хоть какие-то следы его пребывания здесь, то существование прохода можно считать доказанным.

-Это интересно, — задумчиво произнес посвященный, — Если сокровища будут найдены, то, скорее всего, и выход из Пределов будет нам известен.

-Да, — кивнула девушка, — Скорее всего, это будет так.

Некоторое время посвященный молчал. Солнце уже начало заходить. Последние лучи осветили лица путешественников в последний раз, и на поляну опустились сумерки.

-Скажи, на что бы ты потратила эти сокровища? — неожиданно спросил Дикусар.

-Я бы потратила их на то, чтобы завоевать себе государство, — неожиданно ответила Ли. Подняв на него глаза, в которых плескалась веселость, она наблюдала за реакцией спутника.

-Какое-нибудь небольшое, — продолжила она, — Чтобы можно было легко оборонять. После буду царствовать.

-Что? — Дикусар почувствовал, что теряет дар речи от этой сентенции. Не скоро он набрал воздух, чтобы попытаться найти возражение, — Ли... послушай. Порой самое сложное — не найти деньги, а удержать их.

-Я понимаю это, — серьезно ответила Ли, — Я действительно понимаю все, что ты сейчас имеешь в виду. Нужно искать сокровища лишь с теми, кто не обманет.

-Таких мало, — возразил посвященный, — Покажи мне хоть одного.

-Например, ты, — уверенно произнесла дочь пирата, — Ведь это так? Ты не обманешь?

-Ладно, — осторожно согласился посвященный, — Допустим, я тебя не обману, и у тебя окажется в кармане ровно половина найденных сокровищ. И вот ты приходишь к наемникам, и говоришь: "у меня полные карманы золота, давайте кого-нибудь захватим"? Пойми: наемникам ты предложишь одну и ту же плату за то, чтобы завоевать государство, и за то, чтобы тебя просто ограбить. Догадайся, что они выберут, если не дураки?

-Дикусар... — Ли, как ей показалось, впервые обратилась к своему спутнику по имени, — Я понимаю, к чему ты ведешь, правда. Я не могу полагаться на одну лишь жажду денег, когда начну искать помощников. Парадокс, — заметила она, — Наиболее надежными мне кажутся те, которые к деньгам равнодушны.

-Вроде меня, — усмехнулся Дикусар, — Мне, честно говоря, безразлично, сколько мне причитается золота — миллион динаров или ни одного. Да хоть все сокровища мира — все они для меня тлен. И не надо напоминать, что за ужин в трактире я расплатился золотом — не будь его, я бы все равно бы не лег спать голодным.

-А теперь, если подытожить: чтобы найти сокровище, надо убедить помочь тебе кого-то, кому на это самое золото плевать, — сказал Дикусар, и усмехнулся, — Итак, что ты бы предложила мне за поиски сокровищ?

-Я обещала половину, — напомнила она.

-А кроме золота? — спросил посвященный с улыбкой, — Которое ты, тем более, пока не нашла, и пока расплачиваешься обещаниями?

Ли оглянулась на спутника. В её глазах появилось странное выражение, в котором смешались неуверенность, и глубокая погруженность в свои мысли. Она медленно кивнула, словно признавая правдивость сказанного. В её глазах по-прежнему оставалось выражение глубокой задумчивости.

-Кажется... — внезапно девушка резко выдохнула, опустив голову, — Мне совершенно нечего тебе предложить даже за то, чем ты мне уже помог,— в её серых глазах можно было отчетливо разглядеть сожаление.

-Ну, — мягко произнес Дикусар, — Быть может, однажды ты придумаешь.

Ли улыбнулась посвященному открытой улыбкой, не обращая внимания на заблестевшие в уголках глаз слезы. Дикусар улыбнулся в ответ, и заметил:

-Пожалуй, сегодня у тебя был долгий день, который для меня только начинается. Иди, поспи. Я надеюсь, скоро мы будем там, где нужно.

-Хорошо, — кивнула дочь пирата, и вздохнула, как ей показалось, очень устало, — спокойной ночи.

-Спокойной ночи, царица, — откликнулся Дикусар.

Глава 5

Над Пределами Делфа сгустилась ночь. Последние лучи солнца скрылись за горизонтом, и темнота окончательно вступила в свою власть. Посвященный тьме сливался с ней так, как это мог делать лишь такой, как он сам. С некоторых пор мало чем отличавшийся для стороннего взора от ожившей частички тьмы, он струился сквозь мрак леса, как порыв ветра, в считанные мгновения преодолевая десятки метров.

Порою, человеческое тело казалось ему обузой — слишком чуждой для него оказалась тьма. Превращение в частицу вечной темноты всякий раз сопровождалось постоянной борьбой с самим собой. Человеческий облик, вписанный в его сущность не вымарываемыми чернилами, принуждал Дикусара постоянно прикладывать усилия, дабы поддерживать свое единение с тьмой, дарующей совершенную неуязвимость.

Ирония была такова, что тьма оказалась единственной из сил, даровавшей своим последователям самый простой и доступный из путей. Можно сказать, она протоптала дорогу и расставила указатели, будто приглашая своих адептов следовать этой дорогой.

Капля, сколь бы мала она ни была, может стать океаном, растворившись в нем. Последователь тьмы может усилием воли отсечь от своей сущности все, что делает её отличной от прародительницы: собственную волю и личность, собственную душу и тело. Чем полней самоотречение, тем больше власть. Ставший одним с тьмой вольется в океан, как ручей вливается в реку, а река — в море.

Пока что, нити, привязывающие Дикусара к телу, были слишком сильны. Он чувствовал, что при определенных условиях может погибнуть так же, как погибает простой смертный от отрубленной головы, потери крови или раны в сердце.

Способ шагнуть в высшую категорию существовал, и первым шагом должно было стать осознание иллюзорности своего тела. Оно должно было раствориться в пустоте, и тогда для посвященного стало бы естественным, как дыхание то, что он делал сейчас, прикладывая усилия.

Однако нечто внутри нашептывало ему, что пока он нужен в мире смертных — именно в роли простого смертного, а не скрытного духа. Быть может, на то была воля тьмы?

Размышления Дикусара не мешали ему четко отслеживать все, что происходило вокруг. Сейчас он видел окружающее иным зрением. Многие предметы казались ему полупрозрачными — такие как деревья, камни и стены. Зачем такому существу, как тень, видеть то, через что она может просочиться, как призрак?

Зато искры чужой жизни посвященный видел за километры, и сейчас увиденное ему не нравилось. Будь он один, его мало что заставило бы заволноваться. Однако сейчас он отвечал не только за себя.

Главное, что ему не нравилось — это то, что проклятые гоблины начали все чаще встречаться ему в разных частях долины. Даже сейчас довольно крупный их отряд расположился вдоль тропы, по которой завтра он должен был двинуться со спутницей. Если бы Дикусар не заметил их сейчас, то он бы столкнулся с ними днем, когда они представляли бы для него нешуточную опасность. Его положение усугублялось бы тем, что ему каким-то образом следовало бы сделать так, чтобы Ли не видела ничего из проявлений его магии.