Сезон Колдовства

— Ищи дураков! Нет, нам тудыть не надо!

— Сам карабкайся, коль без башки!

Не поднимая головы и разглядывая мыски ботинок, я натужно улыбнулся и покосился на золотодобытчиков. Стеклянные глаза смотрели не на меня, а сквозь, словно я был для них пустым местом. Минутный интерес довольно скоро сменился отрешенностью, и посетители вновь растворились в череде туманных разговоров.

— Простите, что потревожил, — обратился я к управляющему.

— Да ничего, хрен ли на безумцев обижаться. Не ты первый не ты последний, — отмахнулся он. — Чего налить-то? Все-таки с дороги.

— Как-нибудь обойдусь, — молча развернулся и направился к выходу.

Монета так и осталась лежать на столешнице между двух стопок мутнянки. Со стороны мой поступок мог показаться бесполезным транжирством, но я прекрасно понимал — тот, кому она предназначалась, меня услышал. И он обязательно заберет вознаграждение в знак уплаты за услугу.

Не успел я покинуть заведение и подойти к коновязи, как меня окликнул чей-то пронзительный голос. Мальчик лет шести, с широкой сумой на плече, дернул меня за рукав. Приподняв козырек соломенной шляпы, он шмыгнул носом и задорно улыбнулся:

— Эй, господин, для вас хорошие новости на сегодня.

С этими словами он быстро сунул мне в руку печатный лист, подмигнул и, успев проскочить перед повозкой на соседнюю улицу, мгновенно исчез в проулке. Я же развернул пахнущее типографской краской послание. Очередной прорыв в науке, который с нашей легкой руки был принят Отсталой планетой как дар богов. Но, к сожалению, как и многие простейшие изобретения так и не прижился. А всему виной непроходимая безграмотность, ее поддерживали все от мала до велика. Мы честно пытались заразить всех грамотностью, но уперлись в стену непонимания. Но главное, что наместники и святой синод поддержали мнение простого люда. То ли испугались нарастающей ереси, то ли решили придержать столь важное изобретение для иных целей. Так или иначе, но бумажные источники информации, а также первые печатные книги были изгнаны в граничащие подданства Чернолесья и Одноводной, где нашли особое применение. Печатные станки, потрескивая и пыхтя, принялись изготавливать объявления о розыске беглых каторжников, которые исчислялись здесь тысячами.

Я вгляделся в неровные строчки и некое подобие фотографии. Серый, контурный рисунок. А вот задний фон угадывался очень легко — высокий шпиль часовой башни и низкие торговые дома. Пришлось прищуриться, чтобы разглядеть изображение подробнее. И если бы не моя близорукость (все не мог найти время нарастить новую роговицу), то взгляд наверняка зацепился бы за один очень значимый изъян. Пометка или ориентир, указывающий на крайний справа переулок. Ну что ж, попробуем поиграть по правилам моего будущего проводника.

Небольшой городок Приречье располагался на самом берегу Хладки подданства Губерта-Нелюдимого. Долгие годы здешние места считались настоящей глушью. Население с десяток дворов, да и те в одном шаге от вечного покоя. Поблизости никаких дорог или водных каналов. Ну что тут делать постороннему люду.

Так дела обстояли до тех пор, пока местные рыбаки не обнаружили, что их неказистая речушка, оказывается, может приносить не только хороший улов, но и ярко-желтые крупинки самого дорогого в мире металла. Слухи о золотых приисках разлетелись по подданству со скоростью выпущенной стрелы. И в Приречье потянулись бесконечные вереницы обозов. Сотни и даже тысячи старателей с симптомами Блестящей лихорадки повиновались внутреннему зову. Всего за пару лет добыча разрослась до размеров небольшого города. А желающие все прибывали и прибывали, расширяя границы поселения.

Но удача — капризная штука, и не в состоянии одаривать каждого встречного. Достаточно всего двух-трех избранных. Поэтому, среди старателей начало зарождаться черное чувство зависти. Жадность, алчность и ненасытность превратили развивающийся город в рассадник страха и насилия. Смерть постучалась практически в каждый дом, не оставив несчастным иного выбора. Гонимые ужасом поножовщин и кровавых расправ, люди принялись в спешке покидать свои жилища. Счастливая болезнь превратилась в настоящее безумие. В подобных условиях выживал не сильнейший, а хитрейший. И только когда Приречье вновь сдулся до размера крохотного закутка из тридцати дворов, все вернулось на круги своя. Но на этом болезненные симптомы не закончились, а наоборот. Именно в это время в Приречье пришел Мор и установил свои кровавые законы. В считанные дни с его легкой руки людские пороки угодили в надежные тиски извращенного правосудия. Один страх сменился другим, а яркий блеск в глазах обернулся потухшим взором.

Судьба обожает преподносить подобные сюрпризы. Желая обогатиться, жители поселка превратились в абсолютных банкротов. И никто не смел перечить новому хозяину, который накинул на поселенцев паучьи сети повиновения. Причина повсеместного раболепства была одна — за спиной страшного человека стоял серьезный покровитель. И имя этому покровителю было смоляноймрак.

Площадь встретила меня башенными часами, которые как раз вальяжно пробили полдень. Хронометр мой показывал изрядное отставание во времени. Почти двадцать минут. Но дело тут было вовсе не в механизме. Скорее всего, хозяин Приречья решил и сюда втиснуть свои железные правила, слегка сдвинув временные ориентиры в угодную ему сторону. Выглядело это как полное безумием, но я знал одну неоспоримую истину — Мор всегда действует исключительно во благо пищи для своей плоти. И местный люд щедро платит ему положенную дань за великодушие. Собственным благополучием, жизненной силой, да чем угодно...

Обычно меня трудно застать врасплох, но внезапно нахлынувшие воспоминания порой играют злую шутку даже с самым опытным перегрином. Плечистый парень, облаченный в широкий кафтан и кожаные штаны, небрежно толкнул меня плечом. Он добился своего — привлек мое внимание, а заодно и позволил членам его команды незаметно приблизиться с подветренной стороны. Они уже стояли у меня за спиной, когда я почувствовал присутствие смрада.

— Вы только посмотрите, какое пыльное чудо занесло в наше захолустье! — разведя руками, парень изобразил на лице удивление. Получилось не очень убедительно. Впрочем, он сейчас играл скорее на публику. Моя реакция его не интересовала.

— Что, никогда не видел странника, сынок?

Мой голос прозвучал пренебрежительно. Достаточно для того чтобы вызвать у собеседника стойкий приступ раздражения.

— Ух ты! А я и не думал, что муренмуки умеют трепать зыком! — рыкнул парень, и надменная улыбка моментально закрепилась на нахальном лице. — Разве вам не подрезают язык при рождении? Или он отрастает как хвост у поганой ящерицы?!

За спиной раздался нервный смешок, который тут же затих. Видимо, его приятели все-таки пасовали передо мной. Слухи и домыслы, бушующие вокруг ордена странников, все еще отпугивали подобных наглецов. Но их нерешительность продлится недолго. Еще одна выходка с моей стороны, и лидер ринется в наступление. И тогда не помогут никакие запугивания. Впрочем, именно этого я и добивался. Кстати, стоило их поторопить, а то слишком уж долго они топчутся на одном месте.

— Слухи правдивы, — кивнул я. — Мой язык явно будет покороче твоего крохотного стручка между ног!

— Чего моего?..

— Да у тебя, как я посмотрю, еще и слоновьи ухи! — деланно поразился я. — Ну хоть что-то отрастил на мамкиных харчах...

Смех тут же стих. Взгляд парня стал напряженным. Возможно, я ошибался, но он так и не смог обуздать засевший где-то в глубине души страх. В противном случае, оскорбленный юнец уже давно вцепился бы мне в глотку.

— Сцепи пасть, моменраг! — наконец, процедил парень сквозь зубы. — Или считаешь себя непобедимым?! Зря! Лично мне плевать на твою харкающую огнем трубку! Еще одно слово, и я проучу тебя за дерзость.

— Да, не нарывайся! Мы здесь видали вещи и посерьезнее, — поддакнул один из команды юнца.

— Так что, попридержи свои остроты и слушай нас внимательно! — снова выступил лидер. — Я Кварук-Гиря, Первый капитан местных противоборцев. В здешних краях есть только одна правда. Это наше слово!

— Очень рад за вас.

— Не ерничай, — насупился Гиря. — Я говорю как есть. А ты слушай и мотай на ус. Мы живем с местной нечестью в приятелях. Нас все устраивает и его тоже. Поэтому мы не хотим, чтобы какой-то пыльный чухан влез в наш улей и потревожил мирных пчел.

— Убирайся вон!

— Пошел прочь, моменраг! — тут же разлетелось в разные стороны.

Я обернулся и зыркнул на двух помощников капитана. Противоборцы мгновенно попятились, успев схватиться за рукояти кинжалов.

— Не переживайте, уйду и глазом моргнуть не успеете, — угрожающе цыкнув, улыбнулся я уголками рта. — Но чуть позже. Когда закончу свои дела.

— По-моему, ты нас недопонял! — возмутился Гиря. — Без ведома хозяина в нашем поселке даже муха не летает. Выкладывай свои дела! Не испытывай наше терпение!

— Дела — не монета, на столе не рассыплешь.

— Чего?

Мне стало жалко тратить на этих олухов драгоценное время. Ситуация достигла накала до нужного мне предела и могла взорваться в любой момент. Поэтому стоило добавить в эту бессмысленную беседу щепотку катализатора. Растолкав противоброцев, я решительно двинулся к невысоким кирпичным домам.

— А ну-ка, погодь!

— Въездные ворота в другой стороне.

Один из стражей схватил меня за руку и попытался дернуть на себя, но не успел. В подобных вопросах я всегда привык действовать на опережение. С молодостью стоит бороться только опытом, и ничем другим. А тот, кто считает себя вечно юным и полным сил, круглый дурак. Сколько не хорохорься, а годы все одно берут свое. И происходит это в таком бешеном ритме, что противиться временному потоку не имеет никакого смысла.

Перехватив руку противоборца, я увернулся от удара второго нападавшего. Короткий тычок ногой в ответ. Легкий захват, и не хитрый прием кувырок. Двое приятелей оказались на коленях. Быстрая схватка уместилась в три, максимум, четыре секунды. Гиря затравлено уставился на своих помощников и окончательно дрогнул. Его взгляд заметался по сторонам ища несуществующую поддержку. Да и откуда ей взяться, тем более, здесь, в Приречье.

Люди проскальзывали мимо нас, словно тени. Они предпочитали не вмешиваться в чужие споры. Так наставлял Хозяин прииска.

— Погоди, ты у меня поплатишься! — замычал капитан и выхватил изогнутый тесак. — Сейчас узнаем, какого цвета у тебя кишки?!

Его удар был хлестким, размашистым. Вложив в движение всю силу, он мгновенно потерял равновесие, и мне достаточно было одного короткого выпада, чтобы сбить его с ног.

— Хорош кудахтать, дурья башка, — без особых эмоций ответил я и направился в проулок, куда вела меня газетная подсказка. Но перед тем как подставлять спину, мне бы стоило окончательно приструнить наглеца. Только я ведь не дикарь, изуверствовать не привык.

Натужный рык стал отличным предупредительным сигналом. Увернуться от подлого замаха не составило труда. Ловкий захват пригвоздил ладонь капитана к деревянной опоре. Острая грань Мраморного стекла использовалась не только как метательное оружие, но вполне сгодилась и в качестве подобного усмирителя. Противоборец взвыл, ноги его подкосились, но на землю он так и не опустился, а безвольно повис на вытянутой руке. Больше я не стал ему ничего втолковывать. Какой в этом прок. Порой тумаки лучше всяких нравоучений. Так что, я надеялся, что мой урок он усвоит надолго. А лучшим напоминанием станет шрам на коже.

Возле двери я остановился, но так и не успел постучать. Меня уже ждали. На пороге появился тощий старик, завернутый в грязный, испещренный дырами, саван. На его лысой голове и худой шее виднелись давно зарубцевавшиеся шрамы, а на веках выступали грубые стежки ниток. Проводник был абсолютно слеп.

Старик принюхался и выглянул из-за моей спины. Противоборцы все еще корчились от боли, и ему это явно пришлось по вкусу. Чужая боль для таких как он была слаще божественного нектара. Защелкав мелкими зубами, он издал противный цокот.

— Мне нужен твой хозяин, — напомнил я о себе.

Проводник перестал радоваться и повернул голову в мою сторону. Его нос опять заработал на полную: приблизился практически в плотную, с жадностью втянул запах моей одежды, сначала с одного плеча, потом с другого. Мне никогда не нравились подобные проверки. Но ничего не поделаешь, в чужом доме обхождение не выбирают. Оставалось терпеливо дождаться пока с меня слижут всю информацию, и лишь потом я кашлянул в кулак, положив конец неприятной процедуре. Встрепенувшись, старик отстранился и надул губы, резко дернув головой.

— Желаю вернуть долг, — пояснил я.

Проводник ничего не ответил. Да и правильно — не его ума это дело. Обнюхал, отвел к хозяину и топчи этот дрянной мир дальше. А задавать вопросы — уже лишнее. Даже у дворового пса роль позавиднее. Есть хотя бы призрачная вероятность сбежать с некрепкой цепи. Пускай ненадолго, всего на пару бесконечных минут.

— Услуга за услугу... Пришло время, — произнес я очередную фразу, как велел договор между перегринами и детьмимрака.

Ответом стал еще более странный клекот. Кажется, слепец не верил моим словам.

— Хватит разевать пасть, чучело! — цыкнул я.

Это подействовало. Старик умолк и виновато опустил голову. Ствол упирался ему прямо в живот. Конечно, мертвецам плевать на подобные угрозы, но штопать собственное тело, когда кожа рвется как бумажный лист, занятие не из приятных.

Наш немой диалог оказался очень эффективным. Коротко кивнув, слепец снова раззявил пасть, и на меня уставился огромный черный глаз. Вот значит, как извратился его господин. Ну что ж, не самый плохой вариант, я видывал проводников и с более причудливыми уродствами. Например, с головой паука или со змеиным хвостом вместо рук. Да мало ли чего может выдумать тот, кто рожден от союза смолы и болотного перегноя.

Проводник вытянул руку и задвигал пальцами, требуя оплаты.

— Дважды не подаю, — предупредил я.

Слепец осклабился. Его пальцы вновь заходили ходуном. Монета появилась из ниоткуда, как на представлении базарного ловкача. Почерневший метал с затертым ликом.

* * *

Даже будучи слепым, проводник отлично ориентировался в здешних дебрях. Чем выше мы поднимались в горы, тем уже становилась тропа. Вскоре мы уперлись в первый порог — прямую каменная стена в три человеческих роста. Гладкая, словно зеркало, с совсем крохотными выступами — не зацепишься. Я покосился на проводника, а тот, раскрыв пасть, уставился на меня. Ему, наверное, было ужасно интересно, как я собираюсь выходить из подобной ситуации? Конечно, можно было использовать его загривок в качестве лестницы, но шутить с проводником не имело никакого смысла. У псов ведь не бывает улыбок.

Мне потребовалось каких-то тридцать шагов вдоль преграды, чтобы обнаружить иной способ продолжить путь. Огрызок сухого дерева торчал прямо из скальной породы, словно больной зуб. Смастерить лассо не составило труда. Его я и накинул на клык. С третий попытки все получилось. Затянув петлю, я уперся ногами в камень и приступил к медленному восхождению. Шаг за шагом, фут за футом. Слепец вывернул голову, словно хитрый ворон, и с интересом наблюдал за моими потугами, а потом внезапно пронзительно закричал, взмахнул руками и в одну секунду очутился на выступе. Я не успел заметить момент прыжка, но его тень резко пронеслась так близко, что я ощутил неприятный запах гнили. Мне удалось зацепиться за его клюку. Тогда проводник с легкостью вытянул и меня на выступ.