Уши не трогать!

...И понеслось. Слово за слово, аргумент за аргумент, и чинная, степенная беседа превратилась в настоящую битву. Большую часть информационного потока я просто не успевала воспринимать. Эльфы сыпали именами, кивали на каких-то авторитетных деятелей, вворачивали высказывания местного сарафанного радио, брызгали слюной.

Но кое-какие моменты этой баталии я всё-таки понимала...

Человек для них не скот, а нечто на пару порядков ниже.

Эльфы не только "стерилизуют" девушек и женщин, они "уничтожают слабый помёт". Участь больных и калек тоже далеко не радужная — хозяевам не нужны лишние рты и плохие работники. Такого понятия, как пенсия, здесь тоже не существует.

Единственное табу, внушенное человеку — не убий, остальное эльфы не только позволяют, поощряют. Им нравится смотреть на зверства. Они получают великое удовольствие, когда бросают в толпу голодных краюху хлеба или кусок мяса. Когда выкатывают к баракам несколько бочек испорченного пива и заставляют людей пить, пьянеть, выпускать на волю и без того свободные инстинкты.

Селекция человека — особый вид развлекухи. К запертым в отдельном бараке самкам пускают самых сильных, самых злых самцом. Долг каждого приличного рабовладельца — лично наблюдать за процессом, контролировать, чтобы разгоряченный осеменитель не повредил ценную, племенную самку. До искусственного осеменения они, к счастью, ещё не дошли, брезгуют брать семенную жидкость. А вот были бы у них резиновые перчатки, не постеснялись бы, наверное.

На фоне этого, использование людей в качестве домашних любимцев, хомяков в клетке, выглядит вполне гуманно. Если не знать о капризных малолетних эльфиках, которые топают ножками и требуют, чтобы люди не просто сидели, а делали что-нибудь забавное. Поэтому дрессированный человек — большая ценность, особенно в глубинке.

А в остальном всё чинно, всё хорошо. Эльфы очень достойный народ, культурный и моральный.

Орис в перепалке почти не участвовал, на меня не смотрел, но я чувствовала — исподволь следит за каждым вздохом, за каждым поворотом головы.

Когда у Какуса закончились аргументы типа: улучшим жизнь человека — повысим ВВП, в ход пошло всё. Последний довод заставил вздрогнуть.

— Человек, предположительно, разумен! — выкрикнул Какус. — Значит, мы должны, просто обязаны проявлять снисхождение!

— Если у человека и есть разум, то он находится в зачаточном состоянии, — парировал старикашка, злобно зыркнул по сторонам. — А кто думает иначе — глубоко заблуждается. Мягко говоря.

Орис вступил в разговор с лёгкой, гаденькой ухмылкой:

— Ну а если предположить, что разум всё-таки есть? Понимаю, большинству это представить сложно, но всё-таки?

В комнате наступила тишина, но только для того, чтобы вновь смениться громким возмущением.

— Граф, вы когда-нибудь видели человека? Откуда там разуму-то взяться?

— Нет, нет и нет! — выпалил старикашка.

— Даже если так, дела это не меняет! — взвизгнула одна из эльфиек. — У моей лошади тоже присутствуют зачатки разума, и что?

Голос Ориса прозвучал очень спокойно, но перекрыл все прочие звуки:

— Господа, дамы. Думаю, мы услышали друг друга. Но мне бы хотелось узнать мнение нашей гостьи. Видимо, Лёлю смутил наш горячий диспут, она не проронила ни слова. Послушаем?

Старикашка, который половину времени орал резаным поросёнком, перебивал всех и вся, даже самого себя, часто закивал. Остальные выражали свои эмоции скромнее, но услышать моё мнение хотелось всем. Даже Орис на несколько секунд потерял хладнокровие.

— Лёля, скажите. Мы просим, — улыбнулся граф.

Вот он, момент триумфа. Вот ради чего меня одели в красивое платье и драгоценности... В глазах защипало, я стиснула кулаки и сжала зубы.

— Лёля?

Мой голос прозвучал глухо:

— Извините. Я очень волнуюсь.

— Смелее, — подбодрил старикашка. — Мнение молодёжи важно для нас.

В комнате воцарилась оглушающая тишина. Внимание эльфов было пристальным, но умных слов от меня явно не ждали.

Я кивнула, кашлянула в кулак и начала излагать:

— Мой отец давно изучает повадки человека и пришел к интересным выводам. В действительности, человек крайне ленив и жаден. Неважно трудная у него работа или лёгкая — он всё равно будет недоволен. И ему всегда не хватает еды, сколько ни дай. Люди, в большинстве своём, неблагодарны.

Кроме того, если у человека появляются время и силы на что-то кроме работы, он начинает задумываться о своей жизни. Так появляются мыслители, философы, лидеры, которые, рано или поздно, поведут остальных, менее умных, на борьбу за светлое будущее.

— То есть вы... допускаете, что человек — разумен? — осторожно поинтересовался старикашка.

— Да. Но в данном случае дело не только в разуме. Это физиология. Любому животному необходимо выплёскивать силы. Взять, например, кошку. Кошка, которая живёт в дикой природе, почти не тратит времени на игры, а домашняя только играми и занимается. Можно сказать, что это срабатывает инстинкт охотника, но настоящая причина в другом — избыток энергии. Так и с людьми. Если после работы человек не падает замертво, неприятностей не миновать. В нашем королевстве это знает любой успешный бизнесме... э... рабовладелец.

Не выдержав столь пристального внимания со стороны эльфов, я опустила глаза.

Главное — не заплакать! Что бы ни случилось!

— Интересная мысль, — сказал Орис. — И каков основной вывод?

— Проект господина Каркуса только усугубит текущую ситуацию. Люди перестанут работать и обязательно взбунтуются.

— Но мотивация... — робко протянул рыжеволосый Брайт.

Мне не хотелось ему отвечать. Потому что к горлу подкатили рыданья. Потому что совесть взвыла и начала трепать душу, а я мысленно пыталась убедить её — забей! Между тобой и этими людьми тысячелетия! Какая тебе разница как с ними обращаются?

— Чем лучше отнесёшься к человеку, тем больше проблем он доставит, — выпалила я. "Удержать" лицо не смогла, скривилась в злобной гримасе. Глаза горят от накативших слёз, лёгкие вот-вот взорвутся. Хочется убежать, уткнуться в подушку и разреветься. Но нужно потерпеть. Чуть-чуть.

Слуха коснулись робкие аплодисменты — старикашка, кто же ещё. Его примеру последовали ещё пара эльфов. Даже дамочка, которая вначале одарила презрением, пару раз хлопнула.

— Думаю, на сегодня всё, — сказал Орис вставая. — Это совещание прошло очень продуктивно, нам всем есть над чем подумать. Каркус, ваш проект я одобрить не могу. Впрочем, вы и сами уже не в восторге от него. Правильно?

Эльф в синем камзоле нервно кивнул, крепче вцепился в стопку бумаг. Мне вдруг показалось, Каркус-Какус готов их сожрать. Прям вот так, без соли и майонеза. А Орис продолжил с гостеприимной улыбкой:

— Через час прошу всех на первый этаж. В моих погребах поспело великолепное вино.

Эта новость вызвала заметное оживление. Только рыжий почему-то не радовался, даже наоборот — глядел с немым осуждением. И на Ориса, и на меня.

Когда ко мне подбежал слуга, Орис отмахнулся, сказал тихо:

— Я сам её провожу.

В его манерах и тоне не изменилось ничего. Всё тот же холод, колючий и беспощадный.

Он шел рядом, молчал, смотрел только вперёд. Когда подошли к двери моей спальни и Берта, выскочившая невесть откуда, повернула ключ, граф втолкнул меня в комнату, шагнул следом и захлопнул створку, чуть не прищемив нос экономке.

— Ты меня поразила.

Вот так... без предисловий, без улыбок и любопытства во взгляде.

— Почему ты сказала так, а не иначе? Почему?

— А что? Разве я ошиблась? Или соврала?

На щеках Ориса вздулись желваки. А мне отчаянно хотелось броситься и расцарапать эту надменную эльфячью морду.

— Вы просили быть хорошей самкой, — выдавила я, пожала плечами.

— Лёля, кто ты?

Я поняла, что нерв вот-вот порвётся. Один неверный шажок, и всё. Мне очень хотелось крикнуть: Кто я? Я — подарок Шердома. Элитная самочка, которая стоит целое состояние, потому что смогла разыграть хороший спектакль перед каким-то там Советом. Ха-ха три раза!

И в лицо Орису плюнуть захотелось. И себе. Особенно себе.

— Вы просили быть хорошей самкой. Я попыталась выполнить вашу просьбу. Если я сделала что-то не так — накажите.

Молчание Ориса было долгим и очень злым. А я стояла столбом и смотрела на своего... хозяина. Я так и не смогла решить, кого сейчас ненавижу больше — его или себя.

— Сейчас ты переоденешься и спустишься в столовую. Там состоится ужин и маленький банкет. Веди себя прилично и мило. И постарайся молчать.

Дверь он за собой не закрыл.

Глава 8

Во все времена, начиная, наверное, с каменного века, рядом с вождём усаживали самых важных, самых почётных гостей. А меня усадили рядом с Орисом для того, чтобы он мог за мной присматривать. Только остальные эльфы об этом даже не догадываются, косятся с уважением. Что, впрочем, не мешает им с завидной скоростью поглощать ужин.

Интересно, если сказать им что я не просто самка человека, а ещё и убийца эльфа, они поперхнутся?

К счастью, пищу уничтожали недолго, вино и разговоры манили гостей Ориса гораздо сильнее, чем запеченная дичь, жареные поросята, сказочные фрукты и прочие вкусности.

Как только утих перестук вилок и ножей, как только последний — Какус — оторвал взгляд от тарелки, мы переместились в соседнюю комнату. Она оказалась чем-то средним между гостиной и салоном: ковры, диванчики, пейзажи на стенах, у дальней стены что-то напоминающее пианино. Широкие остеклённые двери распахнуты, они ведут на небольшую террасу. С улицы веет свежестью и прохладой с примесью цветочного аромата.

По случаю банкета я переоделась в изящное розовое платье. Великолепное ожерелье с сапфирами оставила — не могу же я предстать перед честным собранием нищенкой. Хотя, рядом с двумя эльфийскими дамочками, которые увешаны драгоценностями как новогодняя ёлка гирляндами, выгляжу настоящим бомжом.

Едва успела осушить первый бокал, ко мне подкатил старикашка.

— Лёля! На Совете вы были великолепны. У вас замечательная гражданская позиция, замечательная!

Я смущённо улыбнулась и опустила глаза.

— О! Не надо скромничать, Лёля! Вы умница! И очень необычная юная леди. В наше время молодёжь совсем не интересуется политикой, поэтому вдвойне приятно встретить девушку, которая умеет не только говорить, но и думать.

— Благодарю вас. Вы мне льстите.

Старикашка даже мысли не допустил, что говорю всерьёз. Заохал, залепетал о чрезмерной скромности.

— Моя дочь тоже немного разбирается в политике, — признался он. — И иногда озвучивает умные мысли, но вы... выше всяких похвал.

Я выдавила очередную улыбку, молчаливо взмолилась — сгинь!

Мою мольбу услышал не бог, а Орис. Он окликнул старикашку и тот с удвоенной энергией побежал к графу.

Душно, жарко, стыдно. От высокомерной роскоши кружится голова, от довольных мордашек эльфов — тошнит. Они уже забыли о проблемах, которые обсуждали полдня. Пьют, травят байки и смеются.

— Вы слышали, — воскликнут кто-то, — Его Величество уехали на длительную охоту в пограничные леса.

— Да, — отозвалась одна из дам. — Только он не взял с собой двор, представляете? Как можно? Это ведь нарушение этикета!

— Госпожа Ди, не переживайте вы так! — рассмеялся третий. — Охота — мужская забава, там нечего делать дамам, даже столь прекрасным, как вы.

Дама фыркнула и продолжила гнуть своё: про этикет, про манеры и прочую дворцовую лабуду. Рядом с этой компанией ещё одна, чисто мужская. Эти улыбаются, осушают один бокал за другим. Орис важно беседует со старикашкой и Какусом, изредка поднимает палец к потолку.

Тошно, противно, мерзко! Вся эта роскошь, светские манеры, высокопарные слова...

Я подхватила бокал вина и скользнула на террасу. Лёгкий ветерок коснулся кожи, я с упоением вдохнула прохладный, освежающий воздух. Солнце почти скрылось, по фиолетовому небу неспешно плывут клочки облаков. Вдалеке слышен птичий щебет — неугомонные, неужели не знают, что пора спать?

— Вы здесь? — голос за спиной показался знакомым. Впрочем, здесь все голоса знакомы.

Обернулась и немного удивилась, разглядев Брайта. Рыжеволосый юноша со сдержанной улыбкой шагнул навстречу, встал рядом, тоже уставился на закат. Ну вот зачем? Зачем он пришел? Я сделала большой глоток, отвернулась.

Интересно, а звёзды здесь те же, что у нас? Или всё-таки другие? Хотя, какая разница? В своём мире я их и не видела толком. Небо над Москвой всегда затянуто тучами, а когда удаётся выбраться за город, или на отдых — глядеть в небо некогда.

— Лёля?..

Ну вот... Брайт всё-таки решил со мной поговорить. Чёрт! Не хочу! Стой молча!

Я даже бровью не шевельнула и рыжий смолк. Но взгляд кожей чувствую. Что ему нужно? Орис просил быть милой... Орис... чтоб он провалился.

Попыталась натянуть на лицо улыбку, но не смогла.

— Вы хотели о чём-то спросить, Брайт?

Рыжий молчал. Причём не театрально, а как-то грустно и искренне.

Ну и ладно.

— Лёля, откуда в вас столько яда? — вдруг отозвался он. Я вспыхнула, стиснула зубы. Показалось, бокал в моей руке вот-вот треснет. — Вы ведь знаете, человек — разумен. Не отпирайтесь, вы сами это сказали. Там, на Совете.

— И что? — выдохнула я.

— Если мы не начнём пересматривать отношение к людям, продолжим втаптывать в грязь, они рано или поздно взбунтуются. И тогда нас не спасёт ни армия, ни бог.

Я пожала плечами с самым равнодушным видом. Надеюсь, слёз, которые накатились на глаза, Брайт не заметил.

— Мы очень долго шли к этому обсуждению, Лёля. Думали, граф Орис станет нашим главным оппонентом, и тут объявились вы. Орис нарочно пригласил вас на это совещание, так? Вы всё испортили.

— Вы сможете доработать этот закон и вынести его на рассмотрение снова.

— Дело не в законе. Вы повернули мнение Совета. До начала совещания многие сомневались, а теперь сомнения отпали. Мы потратили два столетия, чтобы подготовить почву... Сколько придётся потрать теперь — даже предположить боюсь.

— Вы преувеличиваете, — сказала и закусила губу.

Ещё слово — развернусь и уйду. Мне и без этих нравоучений тошно. И вообще, я не виновата! Это Орис! Орис виноват! Если бы я выступила в поддержку этого закона, он бы провалился с ещё большим треском. Только представить — человек переодетый эльфом доказывает необходимость реформ.

— Жаль, на таких приёмах не устраивают танцев, — в голосе Брайта отчётливо прозвучала тоска. — Мне бы очень хотелось потанцевать с вами.

Вздрогнула. На мгновенье представила себя в объятьях Брайта. Нет, рыжий не в моём вкусе. Но от него веет теплом, во взгляде читается странная, удивительная нежность... Я не заметила, как моя ладонь оказалась в его руках, не отстранилась, когда горячие губы коснулись кожи. В моём мире целовать даме руку не принято, и я даже не подозревала, что этот крошечный жест может быть таким приятным.

Эльф поднял глаза и я начала тонуть. Нет, это не глаза, а изумрудный колдовской омут.

— Мне очень хочется потанцевать с вами, — повторил эльф. — А ещё мне хочется вырвать ваш грязный язык.