Добрый Мертвый Вечер

Особенно если совершить его чужими руками.

Парой часов позже она оказалась в северном пригороде Петрополиса. Вдавила плечом железную дверь, сокрытую в подвале пустого винного завода, и спустилась по округлым, стесанным ступеням.

Внизу, во влажной духоте цвел Сад. Пестрели орхидеи всех цветов и размеров, за стеблями бамбука разрослись похожие на камышовые заросли лилейники. По недосягаемой сфере потолка взбирались плети вьющихся роз, с балок перекрытий свисали хвосты лиан.

Сцилла прошлась по зыбкой, подающейся под ногами земле, отвела нависший над тропинкой гигантский лист папоротника и уставилась на садовника.

— Есть задание, — сказала она, не уточняя, кто именно его выдал. Тихоня уселся поудобнее, расставив колени врозь. Склонил лысую голову, шевеля ноздрями. Ничего не ответил — с зашитым ртом и сросшимися губами вообще говорить было тяжеловато. Впрочем, даже с нормальным ртом Тихоня не стал бы спорить; любитель цветочков всегда выполнял порученные ему дела без лишних выяснений и траты времени. Его заботили лишь клумбы.

Сцилла уставилась на пышные заросли азалий. На потемневшие иссушенные пальцы, выглядывавшие из-под листвы — словно кто-то пытался выкопать себя, да так и увяз в земле, успев лишь царапнуть воздух.

— Его зовут Фэй, — сказала она. Тихоня цепко ухватил брошенный ему платок. "КМ", алели буквы, вышитые на белом шелковом уголке. — Кристиан Фэй.

___________________________________

КРОТОВАЯ НОРА

— Запад —

Временами жизнь Диа дель Боско превращалась в сущий непереносимый кошмар.

Диа выпрямила ногу — с шипением, медленно, словно разогнула колено заржавевшего механизма, — потерла шрам, похожий на выпуклого червя. Розовый, в два пальца толщиной, тот расползся на всю длину бедра. В кость будто винты вкручивали, сводило каждую мышцу. Обычная история. Если на улице накрапывал дождь или же Диа слишком нагружала себя днем ранее, старое ранение непременно давало о себе знать.

Она затянула шнуровку на сапожках — аккуратных и тесных, на небольшом каблуке, в пику хромоте и судорогам — и прошлась к двери, припадая на левую ногу. Продела руки в рукава пальто. На миг застыла, сглатывая боль... и вышла из номера, бодро чеканя шаг.

Гостиница в Тиело, густо населенной лощине на востоке королевства Линдефокс, оказалась уютной вопреки всем ожиданиям. Фасад ее тускло-желтого здания никак не наводил на мысли о комфорте: обшарпанный и сдавленный по бокам, отчего вытянутые окна походили на затянутые стеклом бойницы. Впрочем, гостиница совсем не выделялась на фоне притертых к ней соседей, столь же обшарпанных и похожих на скворечники.

Улочки старого города сплетались клубком; между ярусами домов взбирались лестницы с кривыми ступенями. Диа поднялась по одной из них, протопала по мосткам, настланным между чердаками, и вышла к Залужью — скоплению административных зданий в зеленой низине у леса.

Именно в Залужье, в тени администрации Тиело, и скрывался Отдел Управления. Жаркое солнце прорывалось через корону дубов и скользило кошачьими пятнами по рыжим кирпичам фасада. "Похоронное агентство Темена" — гласила табличка на двери. Все окна "агентства" были занавешены изнутри, у темной пасти входа не виднелось ни души.

Камушек попался под каблук весьма некстати, и ногой вновь завладела боль. Диа остановилась посреди дороги, пережидая приступ, втянула прогретый, пахнущий землей воздух. Сморгнула навернувшуюся слезу. Девица в расцвете сил и красоты — и ковыляет, точно старуха с набором возрастных прострелов. Не самое великое счастье, конечно. Но, слава богам, Диа дель Боско не имела привычки себя жалеть и просто, без лишних эмоций продолжила путь. Жалобы и нытье еще никого не спасали, а вот промедление не раз лишало рабочего места и жизни.

Следовать указаниям из доставленного ей письма она не стала и по старой памяти направилась вокруг здания.

Сад ждал ее за углом. Среди искрящегося солнцем полудня зеленел настоящий дворец: колонны сосен, вдоль которых вились коренастые ели и тощие нити незнакомых белых деревьев. У безоблачного, раскаленного неба они сплетались ветвями, образуя стены и крышу. Под ними развесили мясистые листья лианы. Хвоя налипла на их шершавую поверхность, забилась в огненные, душно пахнущие воронки цветов. Невозможное сочетание, но всё — и сосны, и лианы, и проклевывающиеся прямо из стволов южные цветы, — всё это складывалось в единый организм, дышало, как громадное лесное сердце.

Диа ступила в меленькую травку под пологом "дворца". В восхищении тронула один из дымчато-синих цветков на мшистой коре, и тот качнул бутоном, осыпав желтую пыльцу. За сплетением крон трещали птицы, их юркие тени проносились над головой.

Глава Отдела, Танатос Темен нашелся в самом конце аллеи, где упорядоченный хвойный дворец переходил в обычный бурелом. Он критично взирал на зазор в поросли нижнего яруса. Затем присел на корточки, отломил от ближайшей карликовой ели ветку, воткнул её в землю и присыпал сверху. Сложил над ней широкие, кофейные ладони, словно укрыл от полуденного зноя.

Над иглами взметнулся дымок цвета болотной ряски, и побег подался ввысь на добрых полметра. Отрастил изящные ветви, раскинув их над проникавшими в землю корнями.

Танатос довольно хмыкнул, поднялся с колен. Отряхнул штаны.

— Меня ищете? — поинтересовался он, не оборачиваясь. Похлопал по карманам бесформенного, похожего на черную палатку пальто и выудил трубку с кисетом.

— Это... — Диа обвела сооружение еще одним потрясенным взглядом, — это какой-то ритуал вашей родины?

— Ритуал? — Танатос фыркнул. Пустил струйку дыма с полных губ. — Какой к черту ритуал? Разве не видите — обычные деревья. Мой садик. Нужно же как-то поддерживать мастерство на должном уровне.

Садик господина Темена занимал все обозримое пространство за зданием Отдела. Ветер гудел вдоль его дорожек, по которым можно было прокатиться на велосипеде и утомиться от поездки.

Один корешок взрыхлил тропинку между ботинками мага. Танатос топнул по нему ногой, и тот рассыпался пылью по ветру. Был корешок — и не стало.

— Все время один да вылезает, — буркнул Темен и качнул головой, поманив Диа за собой. — Пойдемте.

— Моя жена очень любит цветы, — вдруг заявил он, вышагивая длинно и неспешно. Диа старалась не отставать, но неизбежно оказывалась позади. — Я, скажу вам, не в восторге от ее садовых штучек. Клумбы, грядки, все такое ровное и одинаковое. Неинтересно. Не понимаю, от чего сходят с ума ее подруги. То ли дело лес, — он обвел сосновые стены рукой. — На моей родине такого не увидишь. На моей родине даже встретить кустарник, и то удача.

Нога снова разболелась от быстрой ходьбы, но Диа мужественно сцепила зубы и ускорила темп. Еще немного... Еще немного, и ее колено грозило вывалиться из сустава.

Темен смерил ее взглядом.

— Болит?

— Ничуть, — не отрываясь от сосредоточенной ходьбы, бросила Диа.

— Если хотите, я могу помочь. Вы знаете, это в моих силах.

— Благодарю, но нет. Ранение старое, давно не доставляет неудобств.

Танатос пожал плечами — под тонким пальто перекатились бугры мышц. Несколько десятков шагов они прошли молча. Диа все ждала, когда маг удосужится перейти к делу, но тщетно. Тот лишь подставлял темное, широкое лицо солнечным бликам и с наслаждением вдыхал аромат смолы. Когда Диа заговорила, он удивленно вскинул брови, словно успел позабыть о ее присутствии.

— Почему именно я?

— Я подумал, что ваша кандидатура подойдет как нельзя кстати, — сказал он, оглаживая короткую кудрявую бороду. — Вы здесь всё знаете.

"Или же ты хотел разделить меня и неких олухов из Отдела Воздействия. Зачем — вот вопрос".

— Вы считаете, проверка в Отделе Управления необходима?

— Я считаю, что нельзя ничего исключать.

— У вас есть какие-либо подозрения?

— Нет.

Диа уставилась на мага, почти желая укрыть его эбонитовую кожу коркой льда.

— Что в таком случае требуется от меня, господин Темен?

Танатос скривил пухлые губы. Склонился к одному из еловых побегов у обочины и вырастил ему веточку, для симметрии.

— Смотреть. Следить. Сам-то я с этим, похоже, не справляюсь. Отдел Управления — самое важное подразделение организации. Не хотелось бы утечки важной информации из наших архивов.

"Сводки, отчеты и рапорты. Кого, как и за что искали и допрашивали, очень интересно, о да", — подумала Диа.

— Я сделаю все от меня зависящее, господин Темен, — сказала она вслух и скупо улыбнулась.

Танатос Темен улыбнулся в ответ. Белые зубы сверкнули в гуще кудрявой бородки.

— Я не сомневаюсь, госпожа Боско.

* * *

Но начала Диа совсем не с предложенного ей архива.

Ее неторопливые шаги отозвались эхом в просторном, похожем на плац коридоре. У нужной двери — единственной, от которой ей не дали ключа, — она остановилась. Раз-два, щелкнули каблуки по мраморным плитам. Ручка не поддалась, и Диа спустила с плеча ломик. Вставила его плоский конец в щель у латунной таблички с выбитым "Отдел Учета Персонала", поднажала и вуаля — комната раскупорилась, дохнув на Диа прелым запахом давно не проветриваемого помещения.

Как и все кабинеты в здании, Отдел Учета Персонала походил на ящик, длинный и узкий, с низким потолком, к которому лепились гипсовые цветы и листва. Вдоль стен тянулись столы и бюро, отставленные друг от друга на несколько шагов. Массивные, из темного дерева; строгие и внушительные, рассчитанные на столь же строгих и внушительных работников. Диа дернула за ручку ближайшего ящика, утопленного в резной тумбе. Тот ожидаемо не поддался, и она вновь нацелила ломик в щель.

Честно говоря, она сама не знала, что искала. Что-нибудь необычное, цепляющее глаз. Раз уж ее вызвали в Отдел, то не просто так. Если, конечно, Танатос не вел какую-то свою игру и не отвлекал Диа совершенно бесполезными поисками. Под его началом находилось столько проверяющих и контролеров, что просьба о помощи была по меньшей мере странной.

Что ж, если так, Диа дель Боско могла ответить достойно. Со всем рвением, которое от нее требовали.

В тяжких раздумьях, она поддела очередной ящик. Резной, вычурный и наверняка дорогой. Тот со скрипом вывалился на конторку бюро. Тряхнул внутренностями: алыми папками, перевязанными золотой тесьмой с запаянной — и сломанной — печатью. То были досье на сотрудников; не те лимонные папки, что высылались начальникам, а полные биографии и характеристики, утвержденные советом организации.

Диа нахмурилась и взяла верхнюю папку. "Аймо Нуйке", золотилось витыми буквами по красной обложке.

"Присцилла Божник", — вилось на обложке под ней.

"Петрюс Жила".

"Лора Абелло".

"Диа дель Боско".

Сердце Диа стукнуло невпопад.

— Что?.. — прошептала она. Расправила длинную юбку, попутно отерев вспотевшие ладони. Затем раскрыла свою папку, ухватив уголок ее обложки двумя пальцами, как нечто грязное. Пробежавшись взглядом по диагонали, Диа побледнела и перевернула страницу. Затем еще одну.

Руководство знало всё о ее жизни до организации. О работе в полиции Кумкура, в отделе магических преступлений, о ранении. О долгих месяцах реабилитации.

О давней истории, которую она так старательно пыталась забыть.

Диа захлопнула папку. Казалось, корсет впился в ее ребра, не позволяя дышать.

Хуже всего, что теперь ее биографию знал кто-то еще. Кто-то, настроенный не слишком дружелюбно и интересующийся с непонятными целями. И именно эти цели ей предстояло выяснить.

Диа постаралась выровнять дыхание, облокотилась на толстую крышку бюро. Еще раз обвела взглядом ряды столов и начищенные латунные таблички, поблескивавшие под крышками.

Вскоре она знала владельца злосчастного ящика. Бюро заведовал некий Г. М. Усик — по крайней мере, так говорилось на табличке, прибитой к его столу. Жил Г. М. Усик не больше не меньше как в Петрополисе, за рекой на южной окраине столицы.

Диа еще раз взглянула на свою папку.

Свернула ее в тугую трубку и затолкала себе в сумку.

Тем же вечером она села на поезд до республики, не доложив о своем отъезде ни господину Танатосу, ни кому бы то ни было из организации. Лязгающий механический зверь увез ее прочь от аккуратных квадратов полей Линдефокса. Навстречу серым трубам заводов Петрополиса и столь же серой, промозглой весне.

— Республика —

Жил господин Усик неплохо, хоть и в неприятной близости от седых рыбацких хибар на берегу Тенистой. Два этажа его дома возвышались на обрыве, зажатые между рекой и ее рукавом.

Дверь оказалась не запертой. Диа толкнула ее кончиками пальцев, откинула вуаль на шляпку и перешагнула порог. В нос ударил влажный и тяжелый запах вскопанной земли; свет не горел ни в одной из комнат, и сумерки затопили оба этажа.

Стучать и звать хозяина Диа не стала. Что-то подсказывало ей, что на крик все равно никто бы не отозвался. Она стянула перчатку, задышала часто, с особым ритмом, пока под ребрами не заклокотала ледяная волна. Тихо поставила сумку и двинулась в тесную нору коридора.

Половицы предательски поскрипывали под ногами. Между перекрытиями раздавался сухой треск — будто дерево лопалось, распираемое изнутри. Комнаты плыли мимо, все как одна пустые и темные; в отдалении шумела вода. На ее звук Диа и направилась.

Как оказалось, хозяин дома принимал ванну.

Он лежал, запрокинув голову в наполненной до краев чугунной чаше. Из открытого крана текло, вода переливалась через бортики и сбегала на залитый пол по безвольно свешенным рукам. По лицу господина Усика сползали усики плюща; их спирали забирались в его ноздри и рот. В утопленный живот впивалось корнями молодое терновое деревце; клочья зеленого халата обрамляли его ствол тошнотворной травкой.

Г. М. Усик точно не мог ответить на вопросы Диа. Он был чертовски мертв, причем довольно давно — терн успел набросать листьев и чешуйки коры в воду, а тело убитого местами почернело.

На кафельном полу поблескивали свежие следы голых ступней. Широких и плоских, с длинными растопыренными пальцами. Диа даже охнула, узнав их. Дела ее были очень, невероятно пло...

Ее голову накрыл вонючий холщовый мешок. За спиной, совсем близко послышалось сопение, в глаза набился песок. Диа попыталась вывернуться, ухватить негодяя и превратить его в кусок льда.

Но влажные липкие пальцы коснулись ее шеи быстрее, и наступила тьма.

* * *

Тупая, жаркая боль пульсировала в затылке.

Диа застонала. Перевернулась на спину и стянула мешок с головы.

На ее нос упала нежно-розовая ветка орхидеи. А выше раскинулось настоящее буйство красочных цветов и листвы всевозможных размеров; душные заросли, которые взбирались до сферического, укрепленного железными балками потолка.

Диа уперлась локтями во влажную землю, неловко села. Дрожащими пальцами смахнула прядь волос со лба. На зубах скрипел песок с мешковины, горло саднило. Погреб. Похоже, она оказалась в каком-то погребе или цехе — с потолка спускались цепи и крючья. Без окон, с одной-единственной керосинкой на крюке у двери. Из огня да в полымя, ничего не скажешь. Но, по крайней мере, она была жива.