Сердце Арронтара. Две судьбы

Прохладные иголочки пробежались по коже, пощекотав её...

Звук чьих-то тихих, осторожных шагов заставил меня приподнять голову, оторвавшись от созерцания плавающих на поверхности пруда ало-золотых рыбок. И я тут же застыла, не веря своим глазам... отказываясь верить... не понимая, как такое возможно...

Ко мне с другой стороны водоёма медленно шёл дартхари Нарро.

Я вскочила на ноги, сжимая руки в кулаки, чувствуя, как с одной ладони на траву капает вода. Вокруг стояла такая тишина, что я почти слышала стук капель, ударяющихся о землю.

Это сон?

Хотелось закрыть глаза, развернуться и убежать. Потому что на самом деле я прекрасно осознавала — это не сон!

Ох, Элли... "Кое-кто хочет с тобой поговорить"... Ну зачем ты так со мной?

Я пыталась смотреть на Нарро так, как я это делала во сне — прямо и открыто — но не получалось. И я, поняв всю бесполезность собственных попыток, всё-таки опустила голову и уставилась в землю.

— Здравствуй, Рональда.

Он остановился в шаге, всего в одном шаге от меня... И по всему телу вмиг пробежала дрожь, когда я услышала этот голос. Услышала по-настоящему, а не во сне.

— Здравствуйте, дартхари.

Молчание.

И впервые в жизни мне почудилось, что я могу пощупать это молчание руками, ощутить его вязкость и тягучесть...

Почему молчала я, я осознавала прекрасно, но вот почему молчал он?..

— Я... очень рада вас видеть.

Он тихо рассмеялся, и я закрыла глаза, чувствуя, что ещё немного, и я просто не выдержу...

— Ты даже не смотришь на меня. Разве это радость?

Я опустила голову ниже.

— Радость... она в сердце... Простите, дартхари, я не могу...

Я дёрнулась, попытавшись уйти, но поняла тщетность своей попытки, как только почувствовала его руку на своем локте... вторая рука мягко прикоснулась к подбородку и заставила меня приподнять голову.

Дартхари улыбался. Нежно и чарующе.

И глаза... какие ласковые...

Но ведь они и раньше были такими... всегда были! Почему мне понадобилось уехать, чтобы это осознать?..

— Ты счастлива здесь, Рональда?

Сердце колотилось в груди, как бешеное. Я вспомнила, как дартхари спросил меня, хочу ли я уехать из Арронтара... Вспомнила, как он отпустил меня, и как я прибежала вечером, чтобы проститься... Вспомнила своё письмо.

Наверное, он прочитал. Простите, но мне так хотелось хотя бы раз назвать вас просто по имени...

Глупая, глупая Рональда.

— Да. Я счастлива здесь, дартхари.

Я сказала правду. Я никогда не могла лгать ему. Кому угодно, только не ему.

В тёплых глазах Нарро вспыхнули и закружились ярко-голубые искорки... Совсем как у меня, только мои — ярко-жёлтые...

— Что ты нашла здесь? Расскажи.

Знакомые пальцы погладили подбородок, прикоснулись к нижней губе... Одно мгновение мне хотелось сделать глупость и лизнуть их. Ох, уймись, волчица!..

— Здесь приняли меня такой, какая я есть, не презирая и не ища оправданий моему уродству. Поддержали и полюбили... и я полюбила их тоже, дартхари. Полюбила, как...

— Семью?

Я вздрогнула, потому что он каким-то удивительным образом сказал то единственное слово, которое я носила глубоко внутри себя, но боялась произносить. Словно опасаясь спугнуть давно родившееся чувство.

— Да, дартхари.

Нарро вздохнул и погладил меня по щеке. Ласково, почти невесомо...

— Я очень рад за тебя, Рональда.

Мне тоже хотелось поднять руки и дотронуться до него. Ощутить ещё раз силу этих плеч, прижаться к груди, услышать биение сердца... Как тогда, во сне. Но я не смела.

— Вы... не снимаете мой амулет?

— Не снимаю, — он улыбнулся. — И не сниму, не волнуйся. Спасибо тебе за него.

Большая тёплая рука скользнула на талию... точнее, на то место, где у обычных девушек находится талия. У меня она тоже была, но в гораздо большем объёме.

Дыхание на миг перехватило.

— Рональда... Я хотел спросить тебя... Ты могла бы вернуться в Арронтар? Как ты думаешь?

Я ужасно удивилась, но Нарро спрашивал серьёзно, без улыбки, и в глазах его было что-то непонятное...

— Зачем, дартхари? Там меня никто не ждёт.

— И всё-таки?

Я покачала головой.

— Нет. Арронтар остался... в прошлом.

Почему его глаза кажутся мне такими горькими? Как тогда, когда я сказала, что хочу уехать...

— А если я попрошу тебя вернуться? — сказал он, и рука на талии чуть сжалась. — Рональда, ты могла бы вернуться... ради меня?

Вот тут я задохнулась по-настоящему.

Я не понимала...

Зачем Вожаку просить об этом?

И даже если он попросит... разве это что-то изменит? Разве это изменит моё прошлое, тысячи брошенных камней, предательство брата, презрение окружающих, отречение... Родителей, которые меня никогда не любили, жестокие слова, сказанные мне в совершенной уверенности в собственной правоте?

Я больше не хотела быть жабой. Никогда. Ни единой секунды...

И Нарро прочёл ответ на свой вопрос в моих глазах до того, как я его озвучила.

— Нет. Я... не могла бы. Нет, дартхари.

Впервые в жизни он опустил голову. Он, не я.

— Дартхари?..

Он вдруг, вздохнув, крепко прижал меня к себе. Как в тот вечер, перед моим отъездом.

И со слезами, вскипающими в глазах, я поняла — прощается.

Нарро прощался со мной.

Теперь уже — навсегда.

Большая рука пробежалась по спине, погладила волосы, задержавшись на затылке.

— Прости меня, Рональда. Прости меня, девочка. Прости за то, что так и не дал тебе того, чего ты всегда заслуживала. Прости за каждую секунду причинённой боли. Во всём этом виноват только я. Я один.

— Нет, нет, что вы...

Он приподнял мою голову, как всегда делал, мягко обхватив подбородок, а потом стёр слёзы с моих щёк и, грустно улыбнувшись, тихо сказал:

— Ты ничего не знаешь, Рональда. Я глупец, слепец и трус. И...

— Нет-нет! — закричала я, обнимая его изо всех сел. — Не говорите так! Вы самый лучший, вы... Если бы не вы, я бы не смогла... Я бы умерла, понимаете? Только вы давали мне силы всегда... Одно ваше присутствие!

Я говорила правду. Тогда, после Ночи Первого Обращения, меня поддерживали только мысли о дартхари.

И Дэйн.

— Не вините себя ни в чём! Я...

Я задохнулась. Почему я не могу сказать?.. Ведь он знает, всегда знал... Но почему я не могу сказать это вслух?..

Мне никогда не хватит смелости, даже если пройдёт пятьдесят лет.

Так я подумала однажды, так подумала и сейчас.

— Спасибо тебе, Рональда. Будь счастлива, — сказал Нарро негромко, и я чуть не умерла, когда он прижался горячими губами к моему виску. Потом к щеке, потом... к уголку рта. Всего на мгновение.

— Буду, обещаю, — почему-то сказала я.

Дартхари кивнул.

Развернулся и... ушёл, не оборачиваясь.

А я упала на траву и, чувствуя, как прорвавшиеся когти на руках впиваются в бёдра и на землю капает тёплая кровь, тихонько, но горько заплакала.

* * *

Я вернулась к Эллейн и Эдди ещё спустя пятнадцать минут, когда мне удалось унять слёзы и, умывшись прохладной водой из пруда, привести в порядок лицо.

Она что-то рассказывала ему, сидя на лавочке. Я не слышала ни слова, но её тихий и серьёзный голос успокаивал и убаюкивал. Вот и Эдди притих на коленках герцогини, смотря на неё своими блестящими карими глазёнками.

Я выдавила улыбку на губы и подошла ближе.

Эллейн заметила меня первой. Она подняла голову, и я вздрогнула, вдруг поняв: ей было стыдно.

— Мама! — воскликнул Эдди, соскакивая с колен главного дворцового лекаря, и бросился ко мне. — Ты долго! Пошли в замок?

Я погладила своего волчонка по голове и ответила:

— Конечно, пойдём, Эдди.

Но смотрела я в этот момент на виноватую улыбку Эллейн и в её тревожные ярко-зелёные глаза. Герцогиня встала с лавочки, сделала шаг и положила свою руку мне на плечо.

— Да, нам лучше вернуться в замок. К тому же, ты не завтракала, Рональда.

— Тогда вперёд! — закричал Эдвин и побежал по направлению к дворцу. Я только успела крикнуть, чтобы он не убегал слишком далеко, как Элли вдруг убрала свою руку с моего плеча и дотронулась кончиками пальцев до моей ладони.

— Прости, — прошептала она едва слышно.

Я усмехнулась и опустила голову, чтобы скрыть мгновенно повлажневшие глаза.

— Не делай так больше, — попросила я. — Если бы ты сказала, я бы по крайней мере не чувствовала себя преданной.

— Я боялась, что ты не захочешь говорить с ним.

Я рассмеялась и всё-таки подняла голову, чтобы посмотреть Эллейн в глаза.

— Я никогда не смогла бы отказать дартхари Нарро. Никогда...

Она грустно улыбнулась и вздохнула.

— Но ведь сегодня ты ему отказала, Ронни.

Я отвела взгляд.

— Да. Я... а откуда ты знаешь?

Почему-то тот факт, что Эллейн в курсе содержания нашего с дартхари диалога, меня не удивил, но любопытно всё равно было.

— Я просто догадалась, — она пожала плечами. — Это несложно. Пойдём скорее за Эдди, а то он уже далековато убежал.

Через пару минут, когда мы нагнали мальчика, я вдруг заметила в небе серую птицу Эллейн. Она летела к нам со стороны замка, стремительно снижаясь, и, увидев её, герцогиня улыбнулась и прошептала:

— Вовремя, Линн. Как же ты вовремя.

К моему удивлению, спустя пару секунд птица развернулась прямо в воздухе и полетела обратно к замку.

— Ты с ней разговариваешь? — вырвалось у меня. Эллейн лукаво улыбнулась.

— Почему ты так думаешь?

— Она летела сюда, а потом повернула. Наверное, ты что-то сказала ей... мысленно?

Герцогиня кивнула.

— А кто она, эта птица? У меня почему-то не получается её почувствовать. Совсем не получается, и я не понимаю, как такое может быть. Ведь магия Разума...

— На неё не действует никакая магия, в том числе и Разума. Но не вникай в это, Ронни. Может быть, потом я расскажу тебе эту замечательную историю.

Удаляющаяся к замку птица издала какой-то странный звук, напоминающий человеческий смех, и Элли почему-то тоже рассмеялась и кивнула каким-то своим мыслям. А я... я решила ничего не спрашивать. Потому что вспомнила о другом:

— Как учитель Карвим? Он?..

— С ним всё будет в порядке. Не волнуйся. Утром он пришёл в сознание и даже начал ругаться, что из-за этих эльфов ему придётся неделю провести в постели.

— А они чего-нибудь сказали? Кто их нанял?

Улыбка исчезла с лица герцогини.

— Там всё очень плохо, — ответила она негромко, но по моей спине почему-то побежали мурашки. — Мы залезли к ним в голову, чтобы выудить абсолютно все воспоминания, но без толку. Наниматель сделал всё, чтобы скрыть свою личность. Но за заказ было очень щедро заплачено, поэтому они и взялись, не сомневаясь. Да и что там сомневаться — в доме были только Карвим, ты и Эдди. Как глупо с моей стороны!

— С твоей? — я удивилась. — При чём здесь ты?

Эллейн уже открыла рот, чтобы ответить, но вдруг закашлялась, словно боясь проговориться о какой-то тайне, и виновато покосилась на меня.

— В тот день, когда Грэй ушёл из дворца, забрав с собой новорождённого Эдвина, и заявил, что больше не хочет иметь ничего общего с императорской семьёй, его величество попросил меня следить за... безопасностью обоих. Именно поэтому я приставила к Грэю Араилис — так я всегда могла быть в курсе всего, тогда как меня саму он и близко к себе не подпускал, — Элли вздохнула. — Да и до сих пор... Грэй был против того, чтобы я даже просто общалась с его сыном, и очень злился на Араилис, когда она нас познакомила. И вчера я была обязана подумать о возможности нападения... но не подумала.

Я покачала головой.

— Невозможно так жить, всё время думать о возможности нападения...

— Эдигор всю жизнь так живёт, — она рассмеялась, но смех получился каким-то горьким. — И не только он. Все приближённые к императору.

Мы в тот момент уже подходили к замку. Эдди стоял на ступеньках лестницы и что-то увлечённо рассказывал улыбающемуся стражнику, который вмиг прекратил улыбаться, когда парадные двери вдруг отворились и на пороге появились его величество с птицей Элли на плече, Аравейн и Грэй.

Мне захотелось развернуться и убежать. Куда угодно, только бы ни с кем не общаться. Я была просто не в состоянии делать над собой усилие и изображать светскую даму... После разговора с Нарро мне хотелось спрятаться от всех.

— Дедушка! — закричал Эдди, кинулся вперёд и немедленно повис на руках императора.

— Ронни! — Грэй сбежал по лестнице, встал передо мной, положил руки на плечи и заглянул в глаза. — Что-то случилось?

Кажется, у меня задрожали губы.

Я только не понимала — откуда он знает?..

Но ответить не могла — не находила слов. Почему-то когда я разговаривала с одной Эллейн, было легче, чем сейчас, когда вокруг столько людей...

— Грэй! — послышался голос императора. — Я думаю, тебе сейчас стоит пойти вместе с Эдвином к Дориане, она будет рада вас видеть. Оставишь там мальчика и вернёшься в малый рабочий кабинет.

— Но...

— Без "но", — отрезал Эдигор. — Аравейн, Элли, проводите Грэя и Эдвина в покои императрицы.

Я даже не обратила внимания, что его величество не назвал моего имени, пока вдруг не прозвучало:

— Рональда, подойди.

Я вздрогнула и подняла голову, внезапно осознав, что рядом действительно никого не осталось — все поспешили исполнить указание императора. Даже Грэй ушёл, забрав с собой и Эдди.

И, как ни странно, я почувствовала облегчение. Если бы ещё Эдигор соблаговолил отпустить меня на все четыре стороны... Но он не соблаговолил — стоял на верхней ступеньке и ждал, пока я подойду.

Я вздохнула и подчинилась.

Император сегодня был во всём чёрном — чёрная рубашка, брюки, ботинки... И походил на мрачную предгрозовую тучу. Но этот его облик не вязался с ласковой улыбкой, которой он наградил меня, когда я подошла вплотную.

— Ты ведь не завтракала?

Я покачала головой.

— Пойдём.

Эдигор взял меня под руку, развернулся и повёл за собой во дворец. Я бы хотела сказать: "Не нужно, оставьте меня" — но не могла. Сил сопротивляться не было.

Император шёл быстро, не выпуская моего локтя из своей железной хватки. Один этаж, второй, третий... Рядом мелькали разноцветные ковры, красивые вазы, каменные полы и стены, изысканные картины, свежие цветы повсюду... Я ни на чём не могла сосредоточиться, кроме собственного дыхания. А ещё моргала почаще, чтобы не разреветься.

Неприметная деревянная дверь привела нас на неширокую винтовую лестницу, по которой мы поднимались всё выше, и выше, и выше... Пока наконец не очутились возле ещё одного дверного проёма, за которым оказался проход на крышу дворца.

Я задрожала от восторга, делая вперёд шаг за шагом, чувствуя, как Эдигор отпускает мой локоть, позволяя отойти от него подальше.

Здесь было удивительно. Вокруг раскинулся лес — эта башня находилась на такой высоте, что город можно было увидеть, только если подойти к самому краю крыши, а пока стоишь так, как я, впереди лишь лес... и небо. Синее, с белыми разводами облаков. И воздух, какой воздух!