Эльва

Но победу прогрессивного человечества праздновать было рано — еще в разгар сражения один из исследовательский кораблей в другой части галактики нашел похожий мир... Стало ясно, что таких миров во Вселенной большое количество и что силам ОСА воевать с ними было не с руки: лучше всего закрыть эти миры, в том числе и завесой тайны — так размышляло правительство до тех пор, пока на выжженной планете мутантов не были обнаружены залежи неизвестного материала.

Этому материалу быстро нашли применение — ведь он был единственным не аннигилирующимся при соприкосновении с антиматерией. Развитие энергетики и флота получило резкий скачок — ведь из этого материала стали создаваться прототипы современных реакторов.

Старые реакторы работали на принципе сбора энергии от созданного внутри них пространства антиматерии, но поскольку корпус реактора приходилось покрывать защитным энергетическим полем, потреблявшим баснословное количество энергии, их КПД составлял всего лишь порядка десяти процентов. В результате появления новооткрытого материала надобность в таком энергетическом пологе отпала, и КПД реакторов стал составлять все сто процентов.

Однако, вскоре запасы материала, с названием Тиринтум, в Выжженном мире исчерпались, а попытки его синтезировать закончились неудачей. Его поиски на обитаемых и необитаемых планетах ОСА тоже ни к чему не привели. И вскоре ученые установили, что он существует только на "Запретных" планетах... Правительству этой информации было вполне достаточно, чтобы бросить военные силы ОСА в крестовый поход. И с тех пор, примерно каждые два года, ОСА начинает войну с очередным Запретным миром.

Сейчас настал такой же момент: на павшей, в результате последней войны планете запас Тиринтума подходит к концу, и корабль "Сердце Эльвы" приступил к первой фазе войны новой. Неделю назад стратегический корабль-матка во главе своего флота вторглась в систему сразу с тремя Запретными мирами. Целью операции было ликвидировать Демиурга — хозяина всей системы. После выполнения этой операции "Сердце Эльвы" должно было отойти от системы на безопасное расстояние, восстановить или заново отстроить свой флот и, дождавшись армии, вернуться и атаковать богов на одном из трех миров.

Чем отличается Демиург от богов?... Из объяснений Эльвы почти ничего не понял. Узнал только, что науке о богах известно очень мало — одной из задач ученых, работающих на "Сердце Эльвы" было как раз изучение сведений о них, но, судя по всему, они с этим справились не очень-то, и с научной точки зрения боги — это необязательно материальные, но разумные сущности, обладающие большой мощью. С точки зрения аборигенов, боги это слуги Демиурга, наместники, регулирующие жизнь смертных. Сам же Демиург — творец этого мира. Не больше и не меньше.

По уверениям Эльвы, на подходе к Запретным системам с флотом сражается сам Демиург. А боги могут воевать только на планете или с кораблями на низкой орбите.

Так вот, этот Демиург оказался крепким орешком — намного сильнее всего, с чем сталкивались ранее. Правда, раньше прогрессивное человечество находило Демиурга, контролирующего одну планету, а этот защищал целых три... Возможно, поэтому он оказался втрое сильнее.

Линкоры, эсминцы, сотни линейных крейсеров и тысячи торпедоносцев и крейсеров поддержки, были уничтожены во время боя с ним. Корабль "Сердце Эльвы", израсходовав на поддержку защитного щита львиную долю энергии аккумуляторов, решил выйти из боя. Под прикрытием оставшейся части флота он активировал гипервременные двигатели и оказался в этой части космоса.

С оставшимся флотом связаться не удалось — поэтому, отправив доклад военному командованию ОСА, Эльва "встала на якорь" и начала запасать накопители, ремонтировать повреждения, а так же заниматься строительством новых кораблей... Видимо пираты перехватили и сумели раскодировать это сообщение, поскольку их флот оказался у незащищенного колосса уже через двенадцать часов. Ну а произошедшее далее было понятно. Корсары уничтожили стационарную оборону корабля и высадили на него десант.

— Но я не понимаю, Эльва, — наконец произнес я после пятиминутного молчания. — Зачем мы собираемся возвращаться в Запретную систему, если понятно, что твой флот уничтожен, в отличие от Демиурга который примет нас не самым лучшим образом?

— Капитан, мы вернемся туда только в том случае, если вы сами отдадите эту команду. Однако, при принятии решения вам следует учитывать следующее: первое, энергии в накопителях недостаточно, чтобы добраться до планет нашей цивилизации. Второе, исходя из информации, которой я обладаю, следует, что Демиург, в случае выигрыша серьезного сражения на некоторое время, обычно длящееся несколько месяцев, куда-то исчезает и никак не обнаруживает свое присутствие. Вероятность того что и этот Демиург поступит схожим образом, равняется восьмидесяти процентам с небольшим. Согласитесь, процент высокий.

— Ну и что? Даже если все окажется так, как ты говоришь, и твой Демиург нас не разнесет, что от этого изменится? Мы просто потеряем энергию и застрянем в том месте до тех пор, пока он не проснется.

— Все верно сэр, — безучастным голосом отозвалась машина. — Однако вы не учитываете, что планета, рядом с которой мы окажемся, обладает залежами тиринтума, добыв который, мы можем построить реактор.

— Реактор?.. А как же боги? Да и вообще, почему мы не можем построить старый реактор, который не требует использования тиринтума?

— Капитан, построить устаревший реактор можно, но запустить его в работу мы не сумеем. Для первоначального его запуска потребуется обеспечение энергетического полога извне — поскольку сам реактор еще не будет функционировать. Но энергии в накопителях для этого не хватит. Запуск первого реактора на основе антиматерии потребовал значительных энергетических ресурсов Земли.

— Ясно... Но все равно остается вопрос с богами на планетах. Выходит, что если нас не уничтожит Демиург, то на планете будут ждать боги. Верно?

— Именно так, сэр. Но есть шанс, хотя и незначительный, что боги не обратят на нас никакого внимания. В некоторых мирах они очень слабы и мало чем отличаются от простых аборигенов, в других, их настолько много и между ними происходят такие свары, что если им есть дело до пришельцев, то сделать они все равно ничего не могут.

— Понятно... Раз у нас нет другого приемлемого выхода... Будем надеется, что боги в этих мирах окажутся такими же сонными... А мы сможем добыть... этот, как его... Тиринтум?

— Да, сэр. Нам потребуется его совсем немного. С этим вы легко справитесь сами. Прикажите начать строительство орбитального бота?

— Зачем? — не понял я.

— Для доставки вас на поверхность планеты.

— А энергии хватит?

— Да, капитан.

— Начинай строительство. И начинай гипервременное перемещение, сама знаешь куда.

— Так точно, сэр.

Свет в каюте померк, меня затрясло так, что я опрокинулся на кровать. Хорошо, что так и не снял скафандр!

Через мгновенье все вокруг, включая меня, начало мелко дрожать и резонировать, и казалось, сам корабль стал разваливаться на части — по крайней мере, он начал издавать стонущий звук, треск и металлический скрежет, словно вся его конструкция испытывала непомерную нагрузку.

Испугаться слишком сильно я не успел. Тряски мгновенно прекратились, свет принял привычную яркость, а я облегченно выдохнул.

— Что, приехали?

— Можно сказать и так, сэр.

На секунду принял слова компьютера за намек на шутку, но потом дошло, что сам велел употреблять это выражение в случаях, когда "мой вопрос не точен".

— Демиурга поблизости нет?

— Нет, сэр.

— Ну, вот и слава Богу. Ой... что-то я не то ляпнул. В общем: слава всему святому.

Встав с кровати, подобрал ракетомет и, бросив напоследок взгляд в зеркало на свои доспехи, направился было к выходу... остановился. Еще раз повернувшись к зеркалу, с удивлением осмотрел наплечник: дырок в нем не было! Гладкий металл — никаких следов сквозного ранения.

— Эльва... а как ты починила доспехи?

— Я не чинила, они сами, сэр. Материал боевого доспеха обладает свойством "памяти металла", открытым, кстати, еще в конце двадцатого века. Доспех сам заделал дыры от частиц антиматерии.

Разочаровавшись неизвестно в чем, я вышел в рубку и сел в кресло перед мониторами.

— Ну давай, показывай, где мы находимся и...

Мониторы зажглись и высветили захватывающую дух картину: на черном бархате, усеянным миллионами серебряных точек ярко полыхает огромное Солнце (или как эта звезда тут называется), недалеко от нее рассыпаны разноцветные планеты. Красные с кольцами как у Сатурна, соседствуют с маленькими и серыми как Меркурий, но три планеты этой системы выделяются синевой...

Выдохнув и вновь набрав воздуха в легкие, повернул голову к монитору во весь экран транслирующему ближайшую планету... Это была Земля. Ну почти Земля. По крайней мере, вид двух материков посреди океана не то что заворожил, а всколыхнул в душе бурю эмоций. Чувство одиночества, оторванности от Родины и вместе с тем чувство чего-то близкого, родного — величественная красота и дух ирреальности вцепился в душу когтями, смазанными ихором, вызывающим чувство эйфории.

— Что это за планета? — сипло выдохнул я. — Как её название?

— У нее пока нет названия, порядковый номер двадцать-четырнадцать. Двадцатая система в этом секторе галактики, четырнадцатое по счету космическое тело имеющее орбиту вокруг звезды — кажется вы первооткрыватель, можете сами придумать имя для этого мира.

— Я назову ее Эльвой, в честь тебя.

— В базу занесено, — равнодушно отозвалась машина. — Теперь эта планета будет называться Эльва Двадцать-четырнадцать.

Я кивнул.

Глава 4 Звездный Демон

Я спал долго. С момента, когда коснулся головой подушки и провалился в забытье, прошло наверно часов десять. И неизвестно, сколько бы проспал еще, если бы в реальность меня не выдернул голос Эльвы:

— Капитан, вы спите?

— А ты как думаешь? — пробормотал я, разлепляя веки. — Что случилось?

— С вами хочет поговорить заключенный.

— Кто? Лейтенант?

— Да, сэр. Соединить?

Поднявшись с кровати, бросил взгляд на стоящий у стены, как манекен, боевой доспех — два ряда квадратных фонарей переливаются на груди цветами неба на закате, зажженный красный светодиод мигает на антенне, установленной на левой плите наплечника. Похоже, пока я спал, Эльва успела поработать.

Пригладив рукой волосы, и поправив на себе форму десантника, кивнул:

— Да, соединяй... Твою...!!!

Когда в метре от меня как по волшебству возник крупный человек, я обмер от неожиданности и страха. Черноволосый, с ястребиными чертами лица, одетый в еще более черную форму, плотно обтягивающую атлетическую фигуру, он впился в меня цепким взглядом... Неужели Эльва его телепортировала? Это возможно?

Сжатые, чуть искривленные уголками вниз губы пришли в движение. Мужчина, по всей видимости, заговорил, однако я ничего не слышал — создалось впечатление, что лишился слуха — полностью оглох.

— Простите, сэр, — сказала Эльва, — идет синхронизация перевода.

Я не успел понять, что значили ее слова, как заключенный, (а это не мог быть никто иной) наконец обрел дар речи:

— ...ролик, да еще молокосос.

Он замолчал и стал смотреть на меня еще более цепко, наверно пытаясь понять, какое впечатление произвела на меня его речь. Вот только ему невдомек, что я ни черта не слышал.

— Так что же ты от меня хочешь? — спросил я, уже успев немного оправиться от неожиданности.

Черноволосый лейтенант покрылся красными пятнами, еще сильнее сжал губы, а потом гаркнул так, что я вздрогнул от звона в ушах:

— Хочу, чтобы ты освободил меня, а еще лучше сдался!!! Даю слово, тебя пощадят — но если ты убьешь меня, офицера КВРФ, тебя будет ждать стопроцентная казнь!

Самую малость похлопав ресницами и помотав головой, пытаясь избавиться от докучливого звона в ушах, произнес мирным тоном:

— Зачем мне тебя убивать? Посидишь спокойненько в камере до тех пор, пока я не решу, что с тобой делать.

— Ты не имеешь права удерживать меня в заключении! Согласно конвенции...

— Заткнись, лейтенант! — велел ему я. — Где была твоя конвенция, когда ты со своими андроидами хотел меня убить?! Скажи, ты о ней помнил?!

По ястребиному лицу прошла едва заметная судорога — похоже, он смутился, правда, взгляда не отвел:

— Ты не человек, — попытался урезонить меня он, — ты кролик.

Тяжелая кровь, ударившая в голову несколько секунд назад, вновь отлила куда-то вниз, на мгновенье я попытался взглянуть на корсара с его точки зрения, но сразу понял, что между мирами, в которых мы живем, нет ничего общего — мы не поймем друг друга при всем желании.

— Разговор окончен. Убери его, Эльва.

Прежде чем он успел раскрыть рот, намереваясь, что-то добавить, Эльва телепортировала его обратно в камеру. Я вновь остался в одиночестве. В каюте мертвого капитана. Его портрет взирал на меня со стены. На лице — явная насмешка. В глазах злое удовлетворение. Он явно меня невзлюбил.

— Эльва, а это не было опасным? — спросил я чтобы разрушить иллюзию присутствия в каюте духа капитана. — Он мог на меня наброситься?

— Заключенный, сэр?

— Да.

— Это была... можно сказать, голограмма, сэр.

— ...Ясно. А почему он называет меня кроликом?

— Возможно, он имеет виду сленговое выражение. Таким выражением обозначают людей, добровольно отдавшим себя на эксперименты во имя процветания науки.

— Не понял, — сообщил я после паузы, — что-то не помню, чтобы я подписывал бумаги и отдавал себя на эксперименты...

— Сэр, согласно всесистемной конвенции, вы причисляетесь к разряду археологических находок — находясь в криокапсуле, вы были мертвы. Принимать решение о вашем оживлении имеют право только институты научного исследования и некоторые правительственные организации. А я приняла это решение только потому, что вы находились в очереди на воскрешение.

— В очереди? — переспросил я, пытаясь ухватить хоть какую-то нить разговора.

— На вас уже проводились эксперименты, последняя фаза должна была начаться после вашего воскрешения — однако, началась война с Демиургом, а потом напали корсары и...

— То есть, я вещь в прямом смысле слова? У меня нет никаких прав?

— Именно так, сэр. Но попытаюсь вас подбодрить: я восстановила ваши права, до тех пор, пока вы остаетесь в роли временного капитана.

Я скривил рожу. Будущее мне опять перестало нравиться. Проклятые уроды!

Заложив руки за спину, встал и походил от стены к стене. Но ничего, кроме деревянной облицовки каюты, перед глазами так и не возникло — похоже, выхода из сложившейся ситуации не существует. Нависшие над плечами и, надеюсь потерявшие Эльву пираты — это очень плохо, они меня убьют. Поиск спасения у сил "цивилизации" тоже не лучшая идея. Для них я вещь — даже думать не хочу, что они со мной сделают. А оставаться здесь тоже нельзя — проснувшееся нечто по имени Демиург будет счастливо размазать Эльву по всем окрестным планетам.