Болотный кот - 2. Глава 1-17

Да, я успел кое-чему научиться, спасибо покойному Варасу, Тарину и его другу Вансу, лучшему всаднику и стрелку княжества, пусть и одноглазому. Однако теперь я один, а достигшая лишь недавно, по местным меркам совершеннолетия Дарина — не в счет. Единственное на что надежда, это на способность с детства все быстро схватывать на лету, последствия обряда и чего уж — на все воля Богов Трехречья и благословение Большой Луны...

— Пшш... Пшш, — привлекла мое внимание Дарина, когда мы, пробравшись вдоль звериной тропы со свежими так сказать, следами жизнедеятельности, засели неподалеку в кустарнике и уже битый час мерзнем в засаде.

Дарина медленно, показала ладонью направление. Свиноматка и пятеро подсвинков вышли к трем толстым деревьям и стали подкапывать клыкастыми рылами у корней. Точнее 'мамаша' лишь показала поросям-переросткам как это делать и отошла в сторону, следя за происходящим вокруг небольшой полянки. На самом деле эти звери были лишь силуэтами и повадками похожи на кабанов. В остальном отличия разительные — длинная шерсть, мощные клыки и размеры особи впечатляют. В моем мире таких размеров только кабана один раз видел, и то на фото. Кил на триста 'мамаша', в случае чего снесет все на своем пути как бронепоезд.

А Дарина уже еле удерживает тетиву, выцеливая одного из подсвинков.

— Бью, — прошептала Дарина и спустила тетиву.

Следом выстрелил и я, но промахнулся, так как подсвинок уже визжа кружился на месте, пробежал пару метров и упал, все-таки трехгранные охотничьи наконечники Вараса — вещ!

Не желая рисковать остальным потомством, свиноматка весьма резво скакнула в нашу сторону и развернулась боком, обнажив из-под подобия пятака немалые клыки.

— Не спеши, — придержала меня за руку Дарина, когда я потянулся к чехлу с дробовиком, — она уйдет, будет спасать других.

И действительно, дождавшись, когда все поросята скрылись в кустарнике, 'мамаша', несмотря на свою массу, очень быстро побежала за ними, оставив после себя просеку в кустарнике.

Чтобы не привлекать внимание хищников, работал ножом очень быстро. Частично сняв шкуру сразу отсек топориком ребра, затем вырезал мякоть везде где можно, а потом, завернув все что осталось, а осталось немало, обратно в шкуру, побежал к берегу болота, потом вдоль него и только через полчаса нормального такого спринта, сбросил свою ношу в болото.

Приятного аппетита, — сказал вслух, пару минут отдышался и потрусил обратно.

— Хорошо, что ветер поднялся, — Дарина уже развела огонь и как можно тоньше нарезала мясо, — навялим по-горячему, да по-ветру, так долго не пропадет.

Нарубил жердей, да веток тонких, поставил над костром а-ля вигвам, а на ветки нанизал то, что заготовила Дарина, просолив и засыпав трофейными специями, коих оказалось в избытке, правда, специфические на запах, ну да я уже привык к этим икербским травам. Теперь только поддерживай огонь, да смотри, чтобы пламя не 'облизывало' мясо. Лопатка да пара добрых кусков мякоти в котелке закипают, еще немного и можно остатки крупы закинуть, ужин у нас будет просто царский!

Волоча за собой лодку с нашим скарбом меж кочек по льду, мы с Дариной пробирались по старым гатям. Я периодически останавливался, прислушивался к болоту, к звукам со стороны берега Чистого озера и к своим ощущениям, на предмет опасности. Ничего, кроме звуков болотного зверья в сумерках и тумане, ползущим от границы еще неостывших вод проток и уже почти покрывшимся льдом Чистым озером. Тащить за собой лодку было не легко, Дарина насупившись пыхтела, то и дело сдувая выбившийся из-под шапки рыжий локон, а я что-то затянул 'бурлацкую', шепотом естественно:

— Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зелёная, сама пойдёт, сама пойдёт! Подёрнем, подёрнем, Да ухнем!'.

— Ты чего? — Дарина остановилась и с удивлением посмотрела на меня.

— Это старая песня бурлаков из моего мира, — я тоже остановился, не помешает пару минут отдохнуть.

— Бур-ла-ков? — по слогам повторила она незнакомое слово.

— Обязательно восполню этот пробел в рассказах о моем мире... Устала?

— Да.

От нас обоих вверх поднимался пар.

— Вон уже островок с сухим деревом, а за ним и полынья видна. Совсем немного осталось.

— Хорошо, что ты во тьме зряч.

— Хорошо, что тот обряд прошел удачно.

— Где же тетушка? — с грустью, тихо сказала Дарина и присела на гати.

— Думаю, что она, когда приплывала к нам рассказать про сны, рассказала не все.

— Почему?

— Наверное, посчитала, что так будет лучше всем.

— Разве батюшке лучше? — всхлипнула Дарина.

Я присел рядом, обнял ее, а она положила мне голову на плечо.

— Сейчас Варас в доме Предков, смотрит на нас оттуда, — я кивнул на громадный розовый серп новолуния над нашими головами.

— Еще нет, — Дарина вытерла глаза рукавом кафтана, — пройдет четыре раза по десять дней и тогда предки примут его, а пока он в Дороге к ним.

'Надо же, как интересно' — подумал я, отметив, что и в этом мире сорок дней тоже некая сакральная цифра.

— Тогда не стоит отвлекать его от Дороги своей скорбью.

— Да, — Дарина решительно встала, — потащили дальше!

Сухой камыш предательски зашуршал, когда мы пристали к берегу недалеко от протоки у нашей заимки. Я присев в лодке, осмотрелся поверх него — у моста через протоку никого и вообще, в обозримой видимости никого, однако что-то не дает быть уверенным в безопасности. Корен приказал снять засаду, поняв, что мы сбежали в гиблый лес через болота? Нет, все же есть тут кто-то...

— Сиди тут, все равно в темноте ничего не сможешь, — сказал я, натягивая тетиву арбалета и вложив в него болт добавил, — вот, доспехи иноземцев пробивает. Если что уплывай, прячься в тайнике Чернавы и жди меня там.

Дарина была явно недовольна таким моим заявлением, но аргументов против не было и она, молча кивнула, а я, приготовив к стрельбе второй арбалет, шагнул в камыш.

Похоже, Варас на пути к предкам, как-то поспособствовал в небесной канцелярии — небо стало затягивать тучами, закрывая луну, а с неба срывалась 'крупа' первого снега. Прежде чем пресечь мост, некоторое время я 'сканировал' территорию и никак не мог понять, откуда исходит опасность. Ладно, как говорится — лучше ужасный конец, чем ужас без конца и, шагнул на мост.

То, что в нашем доме побывали гости, сразу стало понятно — и дверь, поскрипывая, раскачивается на ветру, и вещи валяются на земле у распахнутых окон. Стараясь не шуметь, я сместился к лесу, чтобы обойти дом, там тропа к колодцу ведет... Силуэт! Женский силуэт, показался из-за угла дома, но не стоит мне радоваться, это точно не Чернава, хотя явно ее 'коллега'. Характерные одежды с кучей всяких колдовских побрякушек, разглядел и пояс с подобием местных рун, и татуировка на лице, к слову не таком уж и приятном, скорее даже неприятном и сморщенном как сухофрукты. Расстояние до нее метров десять, стоит, то ли подвывает, то ли поет, раскачиваясь. Слова непонятные — колдовской фольклор, мать его! Руку вперед выставила с татуировкой на ладони, в другой руке блеснул короткий и тонкий клинок...

Глава тринадцатая.

Арбалетный болт пробил грудь ведьмы и она, охнув, завалилась на землю.

— Это проходили уже, — сплюнув на землю, прошептал я и сначала замер, а затем, снова натянув тетиву, уложил на место болт, отступил в лес и присел на колено.

Было явное ощущение присутствия и опасности. Вскорости и подтверждение моим опасением вышло из сарая-дровяника, точнее вышли, двое, один — как ни странно харт, здоровенный детина под два с половиной метра ростом, второй — человек и, похоже, опытный наемник. Он шел позади харта, ноги чуть согнуты в коленях, словно пружина готовый сигануть в сторону или парировать удар, в руках два коротких меча — опасный противник, очень опасный.

— Адита... Адита, — шептал харт и, всматриваясь в темноту, двигался вперед, шаря переел собой рукой, пока не ткнулся ногой в труп ведьмы, — она мертва!

— Он где-то здесь, — прошептал наемник, но я его услышал, прицелился и выстрелил.

Срыв тетивы, удар, хруст плоти вспарываемой трехгранным наконечником охотничьего болта и безумный крик среди деревьев, пустой заимки, спящего холодного болота и безмолвного ночного неба затянутого тучами. Дылда метнулся назад, наступив на товарища, а я, торопясь, снова взвел тетиву и, через пару секунд досталось меж лопаток и харту. Вот и все... снова приготовив к стрельбе арбалет, я постоял немного слушая стоны и хрипы, которые вскоре затихли и я без опасения пошел в дом.

К Дарине, волнение которой я тоже почувствовал, вернулся с двумя полными бурдюками колодезной воды и охапкой теплой одежды, что забрал из дома.

— Там колдунья была, — я опустил свою ношу в лодку и потом забрался в нее сам, — и двое наемников, один из них харт.

— Харт?

— Да, я тоже удивился.

— К тетушке?

— Поплыли, — кивнул я и оттолкнулся веслом от берега.

Греб не спеша, внимательно посматривая поверх травы и кустарника справа, не забывая, что слева, где в некоторых местах полынья достаточно близко проходит у островков и болотных кочек, уже достаточно крепкий лед, способный выдержать гиену... ну вот, помянул в ночи. Пара желто-красных огоньков блеснули недалеко, но мы им, наверное, не интересны — я разглядел несчастного сохатого, который, когда еще трясина была не такой мерзлой, увяз там несколько дней назад. Он еще жив, но абсолютно без сил и как избавление примет смерть.

Примерно в паре километров до заимки Чернавы я резко ткнул в ил весло, остановив лодку.

— Что? — насторожилась Дарина.

— Не знаю, похоже, показалось.

Мы постояли некоторое время, прислушиваясь к ночи, к шуму ветра в кронах облетевших деревьев на берегу, снежная 'крупа' усилилась, образуя на воде шугу. Не обнаружив опасности, поплыли дальше, грести становилось тяжелее, словно в киселе.

На заимке Чернавы горели огни, отчетливо доносились голоса, к деревянным сваям мостков был привязан факел, освещавший три лодки, а также приличный участок озера. Из трубы дома поднимался дым, в окнах горел тусклый свет лампад, во дворе несколько человек, повозка, лошади... на двух из них блеснул металл брони.

— Что же теперь? — выглядывая из-за борта лодки, спросила Дарина.

Мы, как только я увидел на заимке свет и людей сразу остановились и прижались левее, скрывшись за одним из нескольких островков заросших травой и камышом.

— Да, многовато их... наемники, иноземцы — полный набор неприятностей, что б их! — с досадой прошептал я, пытаясь простроить в голове наше с Дариной будущее, хотя бы на ближайшие сутки.

Дальше просто бессмысленно что-то загадывать, на меня, судя по всему, объявлена охота. Ладно, иноземцы, я им повод дал для мести, но наемники... будь то княжья воля, были бы дружинники, а тут не менее десятка откровенных головорезов, за минусом еще двух в компании со старой ведьмой. Недалеко от нас, справа, затрещали кусты, а через некоторое время, у воды показался коренастый детина. Он чуть наклонился вперед, огляделся по сторонам, рассупонился и стал журчать в озеро...

— Ай! — неожиданно и громко вскрикнула Дарина.

Я повернулся к ней и сам инстинктивно шарахнувшись и порядком испугавшись, чуть не выпал из лодки... буквально в паре метров, на соседнем островке, обнажив немалые клыки скалились две гиены. Эти твари, вероятно сообразив, что их застрявшая и вмерзшая в трясину добыча уже никуда не денется, решили поохотиться на нас.

— Там кто-то есть! На озере кто-то есть! — заорал наемник, быстро натянув штаны, — я не вижу, пусть кто-то из иноземцев скорее сюда идет!

Дарина быстро пришла в себя и вскинула лежащий наготове арбалет. Мы выстрелили с ней одновременно, Дарина всадила болт аккурат меж глаз твари, прочим именно их она и испугалась, так как вряд ли могла разглядеть что-то еще, я же отстрелялся во вторую гиену. Та тварь, в которую попала Дарина свалилась там где стояла, вторая же, зарычав, длинными прыжками понеслась по кочкам и островкам.

— Они на озере! — прокричали с берега, где к наемнику присоединились еще двое, а двое иноземцев стояли на мостках, один показывал в нашу сторону рукой, а второй что-то говорил подбегающим наемникам и кивал на лодки.

Налег на весло так, что казалось, оно вот-вот треснет. Началась погоня, за нами три лодки и по берегу пятеро всадников. Так не уйдем — подумал я и направил лодку к ледяной кромке, в болота... плыли так несколько минут.

— Надевай ранец, готовься прыгать, колчан не забудь! — прикрикнул я, когда увидел впереди спасительные старые гати, — Прыгай!

Лодка ткнулась в поросшие мхом гати, Дарина выпрыгнула, на хрустнувшие даже под ее легким весом старые доски.

— Держи, — подал я ей бурдюки с водой, закинул себе на спину свой ранец и баул с притороченной к нему скруткой, тоже выбрался из лодки, развернулся, хапнул арбалет и схватив за руку Дарину рванул вперед, к темнеющему за болотом лесу...

Преследователи немного отстали, не решаясь плыть к гиблому лесу, дав нам небольшую фору, которой мы воспользовались, и как только оказались ногами на твердой земле, что есть сил побежали в чащу.

* * *

— Что там? — наместник Стак поднялся из-за стола.

— Узнай, живо! — приказал Корен стоявшему в дверях наемнику, что исходил на слюну глядя на ужин хозяина и иноземца.

— Двое, на озере, похоже те, кого мы ищем, — подбежал наемник к Корену и Стаку когда они уже направлялись к мосткам.

— Старуха Адита не ошиблась, верно след указала, — самодовольно сказал Корен Стаку.

Наместник Стак быстро распорядился организовать погоню, один императорский воин в сопровождении наемников поскакал вдоль берега, а от мостков уплыли две лодки, по четыре человека в каждой. В третью лодку уселись Корен с наместником и Бэлк, который отвязав лодку, взялся за весло. Преследование по озеру и болотам длилось недолго, как только достигли старой гати, наемники ведомые двумя имперскими воинами побежали следом за беглецами, а Корен Стак и Бэлк неспешно пошли следом.

Из сухих зарослей наперерез преследователям, неожиданно высочила огромная серая тень, успев одному наемнику вспороть когтями шею, а второго схватив клыкастой пастью за голову и раздавив ее, отшвырнуть на остальных и опять смыться в зарослях. Все застыли в ужасе...

— Всем остановиться! — выкрикнул Корен, он наблюдал скоротечную расправу со значительного расстояния в свете нескольких факелов, но животный страх сковал движения, и он только и смог, что приказать срывающимся на фальцет голосом.

— Что это было? — Стак, с мечом в руках и в боевой стойке, крутился на месте и всматривался в окружавший лес.

— Нам надо немедленно возвращаться, — в голосе Корена звучали панические нотки, — этот дикий зверь хозяин этих мест, думаю, что беглецы обречены... и мы, если не уберемся отсюда.

— Зверь не один, — Стак указал рукой в темноту, — еще двое, там.

— Все назад! К лодкам! — выкрикнул Корен, бесцеремонно схватил наместника за руку в кольчужной перчатке и потянул за собой, — скорее же наместник!

До лодок добежали не все. Только две лодки быстро отдалялись от болот, а со стороны леса доносился звериный рык и разноголосая истерика ужаса, которая, впрочем быстро стихла. Преследователи в ужасе ретировались...