Пантократор 3. Всемогущий

— Госпожа Виссарди, — тихо, почти томно, поздоровался Мастер Стратег. — Не заставляете себя ждать, что чрезвычайно похвально.

— Помню вашу науку, мастер Дверг, — ответила ничего не значащей любезностью Рикона. Здесь её волновали слова и похвалы лишь одного живого существа.

Обитатель трона звякнул оковами, складывая руки у груди. Черные волосы почти полностью закрывали собой худое лицо.

— У Харр есть для вас новое задание, Стратег, — проскрежетал он, как всегда не тратя времени на формальности. — В виду вашей успешной, хотя и не расторопной работы в Триградье, воля, ведущая Харр к победе, решила, что вашим талантам суждено проявиться на новом, но необычайно важном для нас поле.

Новом? Но как же Балбараш? Рикона подавила возглас и, исполняясь наихудших подозрений, заставила себя выслушать слова Пророка.

— Нас интересует Виссианская империя. Вы, Стратег, должны отправиться туда и в полугодовой срок подготовить все необходимое к нашему вторжению.

Полгода? Риконе резко перестало хватать воздуха. Полгода, для края, в котором она никогда не была, и в котором все нужно начинать с нуля? Нереально. В голове зазвучал, предательски отдающий в сердце голосок — она будет словно слепой щенок. Остальные Стратеги достанут её... в лучшем случае ей перережет горло подосланный убийца. Каково это ложиться ночью, не зная, проснешься ли утром? Сколько она протянет — неделю, две, месяц? Нет, месяц слишком много. Даже двух недель не пройдет.

— Благодарю за доверие, — чужим голосом отозвалась Рикона, изо всех сил пытаясь выглядеть невозмутимой. Стоящая слева девчонка пялилась на неё с противной надменностью. — Но Великий, разве мне не следует закончить работу в Республике? Там все еще сложная ситуация...

— В Балбараше сейчас уже действуют двое Стратегов Дэвиль только вчера встречался по этому поводу с Мастером и заверил нас, что уже полностью контролирует ситуацию с Республикой.

— Его аргументы показались мне вполне убедительными, — пожал плечами Мастер Стратег. — Кроме того в Балбараше сейчас Селена и она тоже не выказывает какой-либо обеспокоенности.

Как?! Это было словно удар — предательский хук под дых. Даже Селена? Даже эта безмозглая корова, которая последние семь лет провела в Заголосье, где занималась исключительно сбором сплетен о наемниках, даже она теперь включилась в игру? Пирует, пользуясь её Риконы, наработками?! На миг Рикона Виссарди растерялась столь сильно, что вместо ожидаемой ярости ощутила страх.

— Но разве в этом была какая-то необходимость? — чувствуя, что выглядит жалкой спросила она, совершенно теряясь под взором Пророка и переминающегося Мастера Стратега. — Я же справлялась со своей работой!

О как глупо, как непрофессионально и обиженно прозвучали эти слова. Малолетняя гордячка презрительно улыбнулась, но Риконе было совершенно плевать на юное недоразумение. Она пыталась понять, что происходит.

-Конечно, справлялась, — успокоил её Мастер Двейг. — Твои выдающиеся способности нам хорошо известны. Потому и решено было использовать их с большей отдачей. Только тебе под силу выполнить это задание. И заодно, помочь твоей новой соратнице.

Он элегантно указал на девчонку.

— Знакомься — Лина Хардвел. Вам предстоит отправиться в империю вместе. Она молодая и очень талантливая моя выпускница, и я бы хотел, чтобы ты ввела девочку в курс дел прямо на месте.

Гордячка, молча, поглядела на Рикону. 'Чему ты можешь научить меня, старуха?', — казалось, спрашивали её надменные черные глаза. Наивная, она едва ли понимала, что сейчас происходит. Слушала слова, не заглядывая между ними. Но Виссарди знала, что на самом деле только что приказал сделать Мастер Стратег. Она, в самом деле, очень хорошо разбиралась в своем деле. Разрозненные факты и обстоятельства последних дней собрались в единую, чрезвычайно прочную цепь.

'Ты поедешь на край света, — звучало неслышное эхо, прогуливаясь между застывших в вечной скорби кариатид. — Поедешь, чтобы не вернуться. Ты поедешь с девчонкой, которой только что поручили заменить тебя, когда тебя не станет. А тебя не станет очень скоро'.

— И сколько у меня есть времени на подготовку? — делая хорошую мину при плохой игре спросила Рикона. — Неделя?

Синевато-красное, уродливое лицо Мастера Стратега, расширилось в улыбке:

— Два дня.

Они не собирались ничего прояснять или изображать удивление по поводу нападения на дом Стратега. Они прекрасно знали, кто и зачем хотел убить Рикону. Теперь и Рикона тоже знала это. Пока её не было, на острове Харр, что-то изменилось. Старые законы теперь не действовали. Потому что все остальные Стратеги договорились избавиться от неё. Все разом. И судя по вчерашнему покушению, и сегодняшнему приказу, правители Харр были совершенно не против, чтобы так случилось.

'Какая же ты жалкая, — сказал Риконе взгляд Лины Хардвелл, — хорошо, что скоро ты сдохнешь. И я займу твое место'.

Ветер раскачивал ветви начавших цветение вишен. Весна в Светлой Купели всегда наступала раньше чем где-либо в Брайдерии. Зимы в чародейском поселке были мягкие, а лета легкие. Шагельд никогда прежде не бывал в столице Брайдерийского волшебства и теперь с любопытством оглядывался по сторонам, рассчитывая увидеть что-нибудь... ну из рук вон волшебное.

Поселок в сотню-другую домов, запрятавшийся в укромной лесистой долине, меж дубрав и прозрачных стругов, на первый взгляд не представлял из себя ничего необычного. Разве только настораживала беспечность местных жителей. Сложенные из бревен избушки и двухэтажные усадебки совершенно спокойно открывались взгляду любого пришлого. Здесь не было стен или даже захудалого частокола. Вот ты шел по лесной дороге, прислушиваясь к птичьему току, как вдруг великанские дубы расступались в сторону, приветливо шелестя объемистыми зелеными кронами и перед тобой представала утопающая в белом вишневом цвету Купель. Поселок лежал, посреди заливных зеленых лугов, чередующихся с небольшими аккуратными садиками. Глаз то и дело натыкался на белые и розовые цветы. По обе стороны от Светлой Купели, на приличном отдалении виднелись идеально ровные белые вершины гор. Другой дороги чем та, которой прошел Шагельд не существовало. Потаенное место мира, куда сквозь толщу скал никогда не смогут дотянуться беды и потрясения, огонь и хлад, беснующиеся в Брайдерии.

Он казался здесь лишним. Страшный угрюмого вида, худой как скелет колдун с тронутой проседью бородой. Играющие во дворах дети с любопытством глядели вслед наряженному в шитую из шкур шубу заросшему дядьке, упрямо стучащему по земле своим черным крючковатым посохом.

— Дом, милый дом, — мечтательно вдохнув сладкий цветочный аромат, сказал один из спутников Шагельда, молодой волхв Гром. — Веришь ли, островитянин, уже две полные луны здесь не был.

Шагельд не был у себя дома, на голых каменных островах, заросших сумрачными елями, уже два года.

— Нам еще долго? — спросил он, ответив на взгляд высунувшейся из раскрытого окошка купельчанки. Женщина с небольшим корытцем сыпала гуляющим по двору курам зерно.

— Святилище сразу за Купелью, — сказал второй провожатый, рыжеусый волхв Бистер. Это он любезно согласился проводить друида к волхвам Семаргла и даже пустил чужака на тайные тропы, без которых дорога к Купели заняла бы больше месяца.

За поселком и впрямь виднелось таинственное нагромождение заросших плющом камней. Неужели это главное капище Брайдерийских богов? Шагельд подметил, что 'храм' сильно напоминает кромлехи, в которых возносили молитвы его собратья. Что-то неимоверно древнее и совершенно естественное. Глядя на каменное сооружение друид поймал себя на странном ощущении. Светлая Купель в самом деле было переполнена Силой. Силой великой, но почти незаметной для человека, даже для мага. Что-то похожее на тепло, источаемое солнцем, или приходящую за зимой весну. В каждой травинке, в каждом здешнем цветке. Опознанное ощущение неожиданно оказалось столь сильным, что друид сбился с шага и растерянно встал на месте, глупо пялясь на занимающихся своими делами жителей Купели.

— Проняло? — понимающе усмехнулся Бистер. — Ничего-ничего, я вон всю жизнь почитай сюда прихожу, а все никак до конца привыкнуть не могу.

В доказательство он вытянул руку, демонстрируя чуть дрожащие пальцы.

— Говорят, что Великие Реликвии, переданные Богами своим чадам, могут изменить лик мира и даже сама их близость способна изгнать любое зло. Светлая Купель это место, в котором у истоков времени Отцам случилось отдать эти дары нашим пращурам, — Бистер шаркнул ногой, — эта земля хранит в себе тяжесть Их пят. По правде я даже не знаю, есть ли где-нибудь на земле еще одно такое место.

Шагельд припомнил, как реагировала на лже-Эльмеора светлая магия. Интересно, что бы он почувствовал, окажись здесь?

Словно прочитав его мысли Бистер вдруг помрачнел:

— Хочется верить, что благословенной силы станет в случае чего удержать Зверя на расстоянии.

Зверь. Злой. Враг. Уже не в первый раз друид сталкивался с подобным суеверием. Не только крестьяне, но и волхвы все реже называли Дракона Драконом, опасаясь, что Темный Властелин может услышать свое имя.

— Что ты такое говоришь! — возмутился Гром. — Он не сунется сюда в жизни! Боги испепелят это порождение Тьмы одним лишь своим взором!

— Да-да, конечно, — кивнул Бистер. От Шагельда не ускользнуло скрытое сомнение в голосе волхва. И друид прекрасно понимал коллегу — Бистер был при втором штурме Цитадели. Он видел силу Дракона. Он сам спасся бегством, когда Темный Властелин в один присест прикончил тысячи людей.

Между тем за разговором они оставили дорогу позади. Капище Пантеона лежало перед ними и над ними. Старые камни, сложенные наподобие стен. Высаженная вокруг камней цепочка деревьев — по виду все тех же дубов, со столь могучими стволами, что обнять их смогли бы лишь двадцать человек, взявшиеся за руки. Кроны у дубов были красно-золотыми. Некоторые друиды поклонялись духам деревьев. Шагельд не принадлежал к их числу, но даже он дрогнул, ощутив кто живет среди вечно живых ветвей.

У каменного порога колыхалась, едва ощутимая воздушная дымка. Шаг под её покров и на плечи мягко опустилось чувство, будто бы весь мир остался где-то далеко-далеко.

Изнутри главное святилище Брайдерии походило на огромный театр, сродни величественным колоссам эрца. Тянущаяся кольцом крытая галерея камней, освещенная живыми огнями, горящих у проходов костерков. И зеленое поле под открытым небом. Невероятно синим и пугающе глубоким. В центре поля на котором стояли деревянные статуи Семаргла, Ярхи, Волоха, Лалы и прочих богов, находился скрытый округлым сводом постамент. Шагельд шел между величественными статуями, чьи жертвенники у ног были завалены всевозможными подношениями и чувствовал себя маленьким мальчиком из деревни, попавшим в тронный зал владыки мира.

У некоторых статуй возились носящие зеленую одежду волхвы. Возле главного алтаря собрался десяток чародеев, в огненного цвета плащах, богато украшенных золотом.

— Он идет против дедовских заветов! Знается с темными, смеется над нашими советами! Этого нельзя оставить безнаказанным! — донеслись до Шагельда обрывки разговора.

— Великодушие! Мы должны проявить великодушие!

— Нет времени! Мракогляд и его псы набрали силу! Нам следует встретить их во всеоружии, а не беспокоиться из-за мужицкой блажи. Не надо придумывать как сберечь то, о чем нам заботиться и не положено!

— Как хотите, а бунт нам сейчас не нужен! Умерьте пыл!

— А кто говорит о бунте, есть ведь и другие способы...

Старейшие из жрецов Брайдерии, что-то оживленно обсуждали; завидев гостей один из старцев тронул стоявшего рядом с ним волхва (единственного из всех, носящего белые одежды) за плечо. Этот жест привлек внимание остальных — все тут же замолчали, уставившись на приближающегося Шагельда.

— Наш собрат из Семинарии! — с веселым узнаванием воскликнул волхв, чье внимание на друида обратил товарищ. Седовласый, с золотым обручем в волосах и огнистой росписью на белом балдахине Огнебор, несмотря на седины выглядел пышущим здоровьем и силой мужем. — Сколь приятно видеть твое достойное лицо!

Верховный Волхв вышел друиду на встречу и первым протянул руку для приветствия.

— Что привело тебя в наш край, дорогой друг?

— Беда, — мрачно ответил Шагельд. — Я пришел просить вас о помощи, Мудрые. От лица Семинарии. После зимнего нападения Дракона, наш главный наставник до сих пор не пришел в себя, что в немалой степени затрудняет работу Школы. Что очень плохо сказывается на успехах молодых магов и сеет в них сомнения. А сомнения в наше время, могут оказаться вредоносней отравленного кинжала.

— Воистину, — прогудел, соглашаясь Огнебор. — И чего же ты хотел бы от нас?

— Я чужак в Брайдерии, — напрямик заявил друид. — И хотя моя судьба неразрывно связана с судьбой Царства, я не смею претендовать на то, что не принадлежит мне. Поэтому от лица Семинарии прошу Волхвов помочь нам. Прислать в Семинарию новых наставников, взамен убитых. И прислать мудрого, знающего человека... чтобы возглавить Школу, пока старый глава, не сможет вернуться к своим обязанностям.

Огнебор вздохнул.

— Ты просишь невозможное, — довольно резко воскликнул один из волхвов, тот, что при появлении Шагельда кричал о необходимости наказать какого-то отступника. — Присматривать за магами? После того как часть их уже предала своих Богов, выступив на стороне Зла? Правильным было бы закрыть эту мерзость, это отступление от законов и традиций! Маги, это оскорбление, это насмешка над Семарглом!

Он был очень возмущен, этот одетый в пламенный плащ кудесник. И Шагельд видел, на лицах нескольких других волхвов согласие со словами собрата.

— Семинария была неудачной попыткой царя заигрывать с Силами, которые нельзя превратить в плуг или меч! — с откровенной яростью высказался другой волхв, самый низенький и древний старичок из всех них. — Её следует закрыть и заставить магов, вымаливать у Богов прощения, очищения от скверны!

Шагельд растерялся. Он думал, что Старейшие, находясь в полном согласии с природой окажутся более мудры и дальновидны. Ему представлялись люди более тонкие, способные рассуждать здраво и отчетливо чувствующие прихотливую грань между добром и злом. Но волхвы походили на каких-то узколобых фанатиков. 'Этак они и меня сочтут порождением Зла', — поразился друид, подумав, что верно в этот раз Милош, настаивавший на том, чтобы не вмешивать в вопрос стихийников, был прав.

— Тише, братья! — воззвал Огнебор и остальные кудесники послушали его. Верховный Волхв с интересом смотрел на Шагельда. В его лице, к своей робкой надежде друид, не увидел и следа ярости или возмущения. Напротив, волхв казался очень спокойным и умиротворенным. Когда же он заговорил, речь его лилась как быстрые речные воды: — Наше бремя сохранять жизнь. И уберегать разум от косности, присущей более неразумному. Ты пришел в тяжелый час, заклинатель духов. Я и мои братья, чувствуем, что наш мир страдает. Божественный дар, магия, начала слабеть. Дыхание Мракогляда задувает огоньки свечей, что несут нам свет в ночи. Наш Враг, призвал из моря каменное войско и всеми силами стремиться лишить Царство последних надежд на спасение. Нежить, губит пламя и пытается вернуть в мир зиму. Безумные ведьмы, насылают на землю свои проклятия и отнимают жизни наших братьев, во славу своей Богини. Ты явился в злое время. Но просьба твоя благородна. Ты боишься за судьбы детей, что в грядущие годы должны будут встать рядом с нами и грудью встретить каменное и ледяное воинства. И поэтому я отвечу на твою просьбу. Я сам отправлюсь в Семинарию и возглавлю её. А мудрейшие из нас, с радостью возьмутся за обучение молодых чародеев, чтобы в грядущих великих битвах род человеческий мог уцелеть.