— Я думаю. — ответил Атин, перемещаясь к Корру и занимая огневую позицию рядом с ним. — Я могу думать и о том и о другом одновременно. Если честно — одно помогает мне делать другое…

Нет, дело было не в уходе Фая. Дарман решил, что все началось с появлением внука Скираты. Ребенок принес всем им ощущение что настоящая жизнь проходит без них, а они остаются позади. Если бы они были беленькими, обычными клон—солдатами, которые мало сталкивались с обычной гражданской жизнью, то, может быть, им бы удалось убедить себя в том, что все не так уж плохо. Но все они провели много времени, занимаясь тем, что было доступно не—клонам. Подарив им столько свободы, сколько он мог — Скирата сделал их недовольными тем, что у них было.

— А как насчет тебя и Этейн, Дар? — поинтересовался Атин.

— Ты насчет того, не собираемся ли мы отойти от дел?

— Угу.

Этейн должна была оставить Орден Джедай. Им не были позволены близкие отношения — привязанности, как они это называли — но и строгого воздержания от джедаев не ждали.

«И это может привести к неприятностям.» — подумал Дарман. — «Однажды какой—нибудь истомившийся без любви джедай выкинет что—нибудь безумное — пусть и предполагается, что подобное вытравливается из них в процессе учебы — и это добром не кончится. Ты не можешь превратить существо из плоти и крови в бесстрастного дроида — ни клона, ни джедая. Это неестественно. Это несправедливо.»

— Детали мы еще не проработали. — ответил Дарман. — Но да, я этого хочу.

— А детей?

Дарман подумал о внуке Скираты. Все младенцы капризны и голодны. Чувствительные к Силе младенцы… ну, с этим разбиралась бы Этейн. Но до этого было еще далеко, если это вообще возможно, и пока что он мог не думать об этом.

— Когда—нибудь. — сказал он. — Но не сейчас.

— Лучше поторопись. — дружелюбно заметил Корр. — Прежде чем станешь слишком старым.

— Кстати, насчет поторапливаться… — заметил Найнер. — …приготовились…

У Дармана, как всегда перед боем ,свело живот. Он перебрался на лучшую позицию и заметил то, что привлекло внимание Найнера: тонкую цепочку репульсорных грузовиков, с обычными припасами из порта, поднимавших пыль словно дымовую завесу. Атин выпустил разведывательную камеру — подбросил маленькую сферу в воздух, провел ее к узкому проходу и подвесил над ним, передавая по пути снимки поверхности.

Корр переключил в своем ВИДе несколько степеней увеличения; Дарман видел, как его брат меняет ракурсы, на дисплее своего шлема. Корр смотрел на южную стену трещиноватых склонов, обрамлявших дорогу и когда Дарман переключился на его камеру — он увидел силуэты, которые, словно насекомые, начали внезапно появляться из трещин.

— И все—таки я считаю, что у них есть тоннели к этим позициям. — раздраженно проговорил Корр. — Иначе мы бы замечали, как они выдвигаются.

У Найнера был хороший обзор русла.

— Ну, поскольку они не видели нас, когда мы выдвигались… помните, нам нужен только Джоллук. Не тратьте заряды ни на что другое без крайней нужды.

Каждую неделю взвод мятежников выходил на пыльную дорогу, чтобы перехватить грузы двигавшиеся в Хадде из портового города Ришун, и «Омега» позволяла им это, просто наблюдая и собирая информацию. Убрать требовалось Джоллука; разведка говорила что он умен, изобретателен, и играет важную роль в планировании. И сейчас мятежники, как сказал бы Мереель — зарвались. Они перестали быть осторожными.

Впрочем, для Дармана это все равно выглядело бессмысленным — он видел, что племена Мауджа не были угрозой Республике. И он сомневался даже в том, можно ли их назвать сепаратистами. Они просто любили воровать и не любили правительство — что звучало крайне похоже на Скирату. Они хотели стащить все, что попалось под руку. А Хадде выглядел отличным местом для грабежа.

Но когда «Омега» брала их на мушку — они стреляли в ответ, так что эфемерная симпатия Дармана испарилась быстрее, чем плевок на раскаленных камнях вокруг. Он повел прицелом. Мятежники должны были нападать на конвой с близкого расстояния, если они хотели пограбить — артиллерийский обстрел разнес бы все, что они хотели захватить — и это делало их уязвимыми. Если разведка не ошиблась, Джоллук должен быть с ними — а дальше будет честная игра на открытой местности.

— У них там может быть целый муравейник. — гнул свою линию Корр. — И мы ничего не сделаем, не вызывая удар с воздуха. Когда закончим с этим — нам надо бы пройтись туда и прогнать несколько сканов. Посмотреть, что можно сделать, чтобы завалить ходы.

Несколько мауджаси, тащивших разобранные скорострельные бластеры, сбежали вниз на дорогу и рассыпались, собирая камни, подготавливая позиции на той стороне и собирая оружие; их было уже около тридцати. Джоллука видно не было. Дарман вывел несколько снимков на свой ВИД, сверяя их с каждым мятежником, которого он мог ясно рассмотреть через оптику ДС—17.

— Несколько больше, чем обычно. — заметил Атин. — Наверное, по ГНР сегодня ничего интересного не показывают.

Найнер покачал головой.

— Разведка не говорила что в этой поставке будет что—то особенное.

— Ну вот, опять. — вздохнул Дарман. — От разведки толку как от третьей ноздри. Хватит ее слушать.

Колонна репульсорных грузовиков была в нескольких минутах от засады; спидеры охраны неслись впереди. Они знали что у них была компания. Так или иначе, на них нападали всегда. Вопрос был лишь в том — насколько чувствительно; так почему Республика просто не снабдила Хадде воздушным транспортом, чтобы доставлять припасы прямо в город? Это было глупостью, достойной тех шабловых жуков. Такая мера прекратила бы этот ритуал. И это лишь убеждало Дармана что Палпатин либо потратил все кредитки и ресурсы, либо что он не понимает как вести войну. Либо и то и другое сразу.

— Приготовились. — сказал Найнер.

— Нам надо бы предупредить конвой что мы здесь…

— Не буду рисковать. Сейчас они сочувствуют правительству, через минуту — мятежникам… никому из них верить нельзя.

Дарман наметил цели — если станет жарко, надо будет выпустить пару—тройку гранат по серверному обрыву, начиная с позиции роторного бластера мятежников. Бластер выглядел антиквариатом. Военное снаряжение здесь было не самым высокотехнологичным, но недооценивать его было верным способом сдохнуть.

Джоллука все так же не было видно.

— Двести метров. — проговорил Найнер. Дарман услышал, как со щелчком встал на место магазин скорострельного бластера. — Парни, а их и в самом деле многовато против обычного.

— Можем свалить. — заметил Атин.

Найнер опустил палец на спусковой крючок. Все мятежники сейчас оказались между позицией «Омеги» и конвоем.

— Не сейчас.

— Я посчитал. Тридцать один.

«На верхушке скалы посреди ничейной земли. Нам придется сматываться… и нам стоило прихватить спидербайки…»

— Когда увидишь Джоллука — кончай его. — скомандовал Найнер. — Если его не видишь — огонь не открывать, глаза закрыть и пусть конвой сам о себе заботится. Никакого геройства.

Это было жестоко, но они здесь были не для того, чтобы нянчиться с гражданскими линиями снабжения. Дарман подбодрил себя мыслями о кувшине ледяной воды, который ждет его на базе, и проверил дистанцию выставленную на Диси. Перекрестье легло на древний роторник и индикатор готовности гранаты вспыхнул алым.

Первый «бдапп» бластеров мятежников расколол тяжелый послеполуденный воздух. Эскорт конвоя ответил огнем, в то время как конвой пытался рассыпаться. Места для этого не было.

— Джоллука нет. — спокойно проговорил Найнер.

— Дай только время… — Атин отвел взгляд от месива внизу. — Шаб, терпеть не могу такого.

— Мы тут не движение регулируем.

И все равно было трудно стоять в стороне, оставив конвой без помощи. Дарману нестерпимо хотелось повода открыть огонь. Когда—то, на Квиилуре, он кинулся на помощь и плюнул на маскировку, чтобы спасти гражданских, но тогда он был мальчишкой, на втором в жизни задании. Чем дольше ты сражаешься, тем осторожнее становишься. «Боевая закалка», это значит что ты понимаешь, насколько легко ты можешь стать мертвым. Теперь Дарман предпочитал чтобы безрассудным геройством занимались новички.

«Какие новички? У нас же заканчиваются пополнения.»

Бластерные выстрелы сверкали и шипели; клубился дым и Дарман с трудом сдерживал себя, чтобы не откликнуться на крики и вой. Найнер молча потянулся и взял его за плечо.

— Засек. — объявил Корр. Он негромко зарычал, точь—в—точь как Сев. — У головной машины. Взгляните на грязного хат'ууна.

На секунду Дарман не мог понять, почему Корр стал внезапно принимать гражданскую войну Хаурджаба так близко к сердцу, но когда он увеличил картинку на ВИДе — он понял. Джоллук — да, это был он — щеголял несколькими элементами белой пластоидной брони. Солдатской брони. Он с важным видом шел сквозь дым, словно вокруг не кипело сражение.

Был только один способ, которым он мог заполучить броню, и потому бой действительно становился очень личным делом.

— Хотел бы я знать, что стало с тем беленьким беднягой, с которого он ее снял. — прошептал Корр, прицеливаясь. — Ну, шабомордый, пора узнать, что солдатская броня не такая прочная, как Катарн—снаряга…

Найнер переключился в режим скорострельного бластера. Они не обязаны разбираться со всеми мятежниками, которых видят, так что их они оставят позади. Один точный выстрел и мауджаси, во всей этой мешанине, не смогут заметить их лежку.

— Сразу же, как только убедимся, что он готов — сваливаем. — сказал Найнер. — Готов?

Корр, не говоря ни слова, нажал на спуск. Дарман увидел, как султанчик горячего пара, словно клуб дыма, поднялся над головой Джоллука и вождь мятежников — неприметный, лысеющий, лет пятидесяти на вид — словно бы подпрыгнул на месте, прежде чем завалиться на спину возле горящего грузовика.

— Еще дергается. — заметил Дарман.

Атин сделал выстрел.

— Уже нет.

Найнер подтянул свою Диси.

— Отлично, работа сделана — уходим.

Они могли бы спуститься по склону и уйти в каменистые холмы, прежде чем мауджаси разберутся что случилось. Они могли бы…

— Снайпер! Снайпер!

Вопль прокатился по высохшему руслу и стрельба на секунду прекратилась. Затем что—то прошипело примерно в метре над разрушенной стеной форта, и Дармана вместе с остальными бросился ничком на землю. Мина взорвалась где—то позади них.

Следующая должна была лечь точно в цель.

— Нас засекли. — бесцветным голосом сказал Корр, и отсоединил снайперский блок с дисишки, заменив его на ионный импульсник. — Они знают что мы здесь.

— Когда мы окажемся у подножья, они будут нас ждать. — Дарман пересчитал заново; на ногах оставалось примерно двадцать мятежников. — С двадцатью мы можем справиться.

Найнер присел и нацелил скорострельный бластер.

— Я им устрою развлечение. И вы сможете оторваться.

Дарман проигнорировал его, и приготовил несколько гранат. Атин и Корр тоже не спешили исполнять приказ.

— Не начинай, серж. — сказал Атин. — Знаешь же, что мы этого не сделаем. Пошли.

Нескольким репульсорным грузовикам удалось отступить и они неслись назад, в направлении Ришуна. Еще один минометный выстрел рассек воздух в метре над их головами — слишком близко. Воздух загустел от каменной пыли и дыма горящих машин. Пару раз мигнув, Дарман переключил фильтры своего визора и увидел сквозь легкую дымку хаос, обломки — больше, чем он ожидал, и множество тел.

— Ладно, пошли. Пошли.

Дарман, пригнувшись, бросился к выходу из руин, решив что остальные последуют за ним, но легкое движение на экране, транслировавшем картинку с нашлемной камеры Найнера, привлекло его взгляд. Сквозь дымку затянувшую узкий проход была видна нарастающая волна движения. Силуэты — поначалу по одному и по двое, затем — десятками, появлялись из трещин в склонах сухого русла.

Я насчитал около сотни… тихо проговорил Найнер, выкладывая рядом со скорострельным бластером все боеприпасы, которые у него были

Корр громко сглотнул.

— Сеть тоннелей. — сказал он. — Я же говорил.

У мятежников было куда больше солдат, чем Разведка или «Омега» могли предположить, и все они явились принять участие в игре. И сейчас они точно знали где была «Омега».

Сражаться против двадцати мятежников, когда у тебя есть броня, а у них нет — одно дело. Против сотни — совершенно другое.

— Ох, шаб… — пробормотал Дарман.

* * *

Приватная кабинка в кантине «Нерфья ляжка», университетский квартал Корусканта.

Мандалориане были лживыми дикарями, не верными никому, и от рождения жестокими. Они тащили все, что не было прибито гвоздями; они убивали на спор.

Так большинство существ думало о Мэндо'аде, и Кэл Скирата сейчас рассчитывал, что это шаблонное восприятие головореза прикроет его намерения. Последнее, чего ему хотелось бы — это позволить какому—нибудь аруэтии знать, что ему нужна информация про причинам чисто эмоционального свойства. Это всегда осложняет переговоры.

— Так вы можете мне помочь или нет, профессор? — Он пригвоздил биолога самым лучшим выражением «я—тебе—не—какой—то—тупой—крестьянин», которое мог изобразить и откинулся на спину, так, чтобы из—под его лучшего жилета бантовьей кожи показался край подмышечной кобуры. Мандалорианин в броне не привлекал особого внимания на Корусканте, но здесь он предпочел работать в штатском. Если кто—то вздумает вести наблюдение — это будет всего лишь одна встреча из многих. — Не знаю, сколько зарабатывают в год профессора университета биологии, но готов поспорить, что не миллионы.

Гиламар присутствовал на встрече в качестве эксперта по медицине, а Мереель убедительно создавал впечатление наемного громилы. Профессора звали Рейе Ненилин: он был геронтологом, лучшим в своей области, и это был именно тот специалист, который был отчаянно нужен Скирате.

— Мне хватает на безбедную жизнь. — ответил Ненилин. — И мне потребуется очень веский повод, чтобы рисковать этим.

— Говорят, что вы знаете о процессах старения больше всех.