Немой Менестрель (1-4)

— Киана...

"Потом!"

— Там кто-то плачет!

Эльф резко свернул в почти незаметное ответвление коридора, ни мало не заботясь о том, последует ли девушка за ним. Киана мысленно помянула всех богов, и Светлых, и Темных, и их предков, но все-таки последовала следом. Благо — не далеко пришлось идти.

Буквально двадцать шагов и эльф остановился у входа в большую круглую комнату. Киана не рассчитала движения, и врезалась в широкую спину. Пришлось вставать на цыпочки и напряженно вглядываться внутрь. Там, забившись в нишу под окном и уткнувшись лицом в перемазанные кровью колени, плакал ребенок...

Глава 4.

Умные люди знают, что можно верить лишь половине того, что нам говорят. Но только очень умные знают, какой именно половине.

"Пшекруй"

Костер жевал сырые дрова. Жевал неохотно, чадил, плевался искрами, и вообще, всячески выражал свое недовольство. Арисандр с Кианой замучались его разжигать — капризные искры не хотели превращаться в пламя ни на сухой траве, ни на тонкой бересте... И даже теперь костер намекал, что ему совсем не хочется гореть, что он с куда больший удовольствием лег бы спать, но погаснуть под пристальным взглядом Кианы не смел.

Камилла неудобной костяной иглой расшивала рунескриптом нательную рубаху, занятие не ладилось, ведьмочка периодически колола пальцы и сообщала об этом раздраженным шипением. Впрочем, куда больше чем шитье, Камиллу раздражало появление мальчишки, сейчас обряженного в ее рубашку и сладко посапывающего в обнимку с Тристаном под шерстяным плащом Арисандра...

... Переспорить аптекаря, к собственному немалому удивлению, Камилле не удалось. Старичок, как магическая игрушка, твердил, что по этим рецептам лечили его прадед, дед и отец. И он не станет нарушать вековые традиции в угоду какой-то юной выскочке. Бурную жестикуляцию, терпеливое объяснение по пунктам, почему плохо так и почему вот так будет лучше, как и все другие способы убеждения, которые нашлись у Камиллы, аптекарь проигнорировал. В конце-концов, магичка просто плюнула на упрямого старикана (и ей очень хотелось сделать это не только мысленно) и пошла искать нормального, квалифицированного мага. Нашла, с удовольствием обсудила с ним, правильное время сбора трав, внимательно выслушала жалобы на упрямого старика-аптекаря, и отбыла восвояси с двумя объемными пахучими мешочками.

Но до таверны дойти не успела. Внимание девушки привлекла толпа на городской площади. Совсем не дружелюбно настроенная толпа. В другое время Камилла обогнула бы её по извилистым переулкам и не стала ввязываться в скандал, вот только сейчас на ладонь возвышаясь над всеми остальными в центре скопления людей выделялся Арисандр.

— Та-а-а-ак, — недобро потянула ведьма, сощурив глаза. — Если этот эльф со своим обостренным чувством справедливости ввязался в неприятности, то уши я ему сама отрежу. И суп сварю! И съесть заставлю!!!

С подобными мыслями Камилла храбро протиснулась между белой блузой дочки мельника и засаленным кожаным жилетов кого-то неопознанного. Таким вот образом, протискиваясь, наступая на ноги и пытаясь не потерять кошель у пояса, магичка медленно, но упорно пробиралась к Арисандру. Но в неприятности ввязался вовсе не он.

Неприятности, в виде худенького рыжеволосого мальчика лет семи-восьми на вид, крепко держала за руку Киана. Менестрель с плотно сжатыми зубами что-то очень медленно и четко растолковывала местному градоуправителю.

Камилла попробовала, было сунуться послушать, но налетела на защиту, и, потирая лоб, решила все выспросить у Арисандра.

— Что стряслось? Откуда отрока добыли, и почему Киана такая злая?

— Мы в замке были, — очень понятно растолковал Арисандр, — а ребенок был первым, кто открыл дверь и выпустил тамошнего обитателя.

— В каком замке... — начала было Камилла, и осеклась, вспомнив, где находится. — На Проклятом холме замок вырос???

От попыток Арисандра хоть что-то объяснить девушка нетерпеливо отмахнулась. Вот, лепешка ячменная, и поспорила с аптекарем! Все самое интересное прошло мимо! Зато настрой толпы теперь вполне понятен — вы бы сильно спокойными были, если на холме, который даже на картах "Проклятым" помечают, вдруг что-то выросло? Из криков (довольно хриплых, видать давно оставлен спокойный тон) градоуправителя, стало ясно, что перемазанный чем-то мальчишка — открыл в замке дверь и выпустил кого-то на свободу. А поскольку мать его, во-первых, никогда не отличалась благопристойным поведением, а во-вторых, весной утонула, отправившись стирать на тонком речном ледке, самым лучшим выходом в глазах жителей было просто прирезать ребенка на алтаре Богини Защиты.

По мрачному лицу Кианы было ясно, что она с таким решением категорически не согласна. Еще бы — жертву должен непременно приносить маг. И не абы какой, первый попавшийся, а самый сильный из тех, что окажется в округе. Потому, что того мага, который решиться из честолюбия ли, из врожденной ли жестокости, за тяжелый ли кошель провести обряд жертвоприношения не будучи самым сильным постигала участь жертвы. Что-то Камилла слабо представляла свою подругу с ритуальным кинжалом в руках, наносящую священные надрезы. А потом вынимающую еще бьющие сердце... Ведьму передернуло.

Но градоуправитель настаивал, толпа волновалась и полностью с ним соглашалась... Кто бросил камень первым, Камилла не увидела. Зато хорошо увидела, как Киана отпустила тонкую руку мальчика, сплетая собственные замысловатым жестом. Защитный купол накрыл менестреля, рыжеволосого мальчика, саму Камиллу и Арисандра. Камень, уже второй, первый прочертил быстро набухающую красную полоску над бровью Кианы, отскочил, словно резиновый мячик, безвредно упав у ног градоуправителя.

А он не был трусом. Он уже пять лет управлял этим городком, куда по доброй воле мало кто приезжал. Такой вот негласный уговор с Императором — здесь приют найдет любой. Хоть ты вор, хоть душегубец, хоть (не приведи Боги!) эльф, пока законов города не нарушаешь — живи да радуйся. Только на Проклятый холм поглядывать не забывай. А еще готовься, что случись что — именно тебе первым вырезать ту дрянь, что из него полезет. Да, с градоуправителем в жизни случалось всякое. Но в тот момент он без колебаний сказал бы, что более страшного зрелища, чем невысокая девчонка с залитым кровью лицом, он никогда не видел.

Она не утирала кровь с лица, хоть красные капли и мешали смотреть. Просто руки были заняты — на ладонях беспокойно ворочался ярко-красный огонь, способный даже пепла не оставить от города.

И от мага. Иначе Камилла хорошенько подумала стоит ли вмешиваться. Ей лично это пламя ничем не угрожало, она-то магу оскорблений не наносила...

— Киана, ну ты что? Да, бардак у них страшный, дворники жалование просто так получают, раз на центральной площади камни валяются, но ты думаешь, после пожара они станут работать лучше?

Киана вздрогнула, недоуменно посмотрела на ведьму, потом перевела взгляд на ладони, и медленно соединила их, гася страшное заклинание. Камилла облегченно перевела дух, и принялась за градоуправителя.

— Что ж вы, милый человек, за порядком не следите? Уважаемых заезжих менестрелей камнями встречаете? Нет, мы у вас не останемся, так что на вечерний концерт не рассчитывайте. Разойдитесь все! Менестрель уезжает!

Это уже работа Кианы — каждому терпеливо внушить, что лучше, безопаснее, спокойнее, сделать крохотный шаг в сторону. Только один шаг...

И толпа расступалась. Словно давала тонкую трещину, в которую четверо смогли шагнуть. Кровь тяжелыми теплыми каплями уже падала у Кианы с подбородка, но девушка все равно не поднимала руки, чтобы стереть ее. Слишком уж тяжело давалось перемещение вещей из таверны в ближайший лес...

— Мир вам.

Камилла вздрогнула, и в очередной раз вонзила иглу в палец. С шипением втянула воздух в легкие, и немедленно сунула палец в рот.

Тристан поднял голову и тяжело, угрожающее заворчал. Шерсть на загривке вздыбилась, забивая спящему мальчишке лицо, но пес не стал разрывать хватку тонких детских рук на шее, которая словно стала чуть сильнее...

Киана подняла глаза от пламени, разглядывая вновь прибывшего. Высокий, только чуть ниже Арисандра, но значительно шире эльфа в кости. Лицо резкое, словно из камня высеченное, но весьма умелым мастером — черты по человеческим меркам не просто правильные — почти совершенные. Русые волосы убраны со лба тонкой кожаной полоской. На поясе — пара мечей, руки на рукоятях. Темный плащ лежит на плечах так, что в любой момент его легко сорвать и бросить в лицо противника. Воин. Этот не выслушает отказ спокойно. Дождется утра и предложит поединок. Или просто убьет, коли откажешь...

— Вы не хотите видеть меня у вашего костра? — обманчиво-спокойно поинтересовался незнакомец. Пальцы словно невзначай чуть сильнее обняли рукоять одного из мечей.

— Нет! — резко ответила Камилла, с ненавистью глядя на рубаху. — Мы вспоминаем, кто же из нас этот костер разжигал, что бы по всем правилам тебе ответить!

Ох и девка! Айсан во все глаза смотрел на чернокудрую с иглой в руках. Вот она какая, Камилла эта — красота близкая, понятная... безо всяких хитростей и интриг. Там где Францесска притворится, что не поняла или не заметила, эта огреет скалкой по голове. Но за то Францесска запомнит все, малейшую, ничтожнейшую обиду, взгляд косо брошенный. Запомнит и отплатит сторицей, а эта — ударит и забудет. А хороша-то как! Глазищи — с медяк, чудо что не загорается ничего под таким-то взглядом. А вот Киана — незаметно перевел Айсан взгляд — котенок заморенный. Маленькая, худая... ни лица, ни фигуры... Только ссадина на пол-лба лиловым отсвечивает. Как заработала-то, интересно? Каким образом можно рассечь лицо человеку, с такой защитой? Интересно, но так сразу и не спросишь...

И вот об такую — руки марать? Что уставилась своими блеклыми глазенками? Не прочитаешь ничего все равно! Потому как оберег соответствующий имеется! Ну что ж, красавицы... не хотите по хорошему к Костру приглашать, так я вам сюрприз приготовил. Гниляком зовется, слыхали?

Найти глиняка легко, как большинство змей, они любят пригреться на солнце. Изловить — и того легче, в отличие от змей человека гниляк не боится. Но вот проведя пару часов в мешке, в темноте и тряске, это мелкое существо лишается остатков разума. И кидается на все, в чем слышит движение живой крови. А уж убить верткое, похожее на змею, отрастившую в ожидании холодов мех, существо... семь потов сойдет, пока попадешь сталью по загривку, а потом как раз до утра будешь оттирать с кожи и одежды зеленовато коричневую слизь, с премерзким запахом гнили...

Вот такой мешок убийца привязал к седлу. Конечно, тащить свою кобылку с собой к костру он не стал — как же, проявление недоверия к сидящим у костра. Но всегда можно поклониться, удалиться за лошадью, да проехать мимо, незаметно ослабив веревку мешка. Главное, первому заорать что добыча — как же! Ценнейший, невероятной расцветки мех! — ускользает. Да не забыть девчонкам сообщить, что б не смели мех портить...

Но делать этого не пришлось. Из леса, практически согнувшись под тяжесть веток вышел молодой парень. Хорошо вышел, оценил убийца. Очень хорошо. Только годы и еще раз годы тренировок могут помочь человеку двигаться столь бесшумно, тем более в лесу, где под ногу так и норовит подвернуться какая-нибудь особенно ехидная ветка. Подвернуться — да и рассыпаться громким треском.

А этому ничего под ноги не подвернулось... Парень сбросил добычу у костра, распрямился и вопросительно посмотрел на Айсана.

— О, Арисандр, — обрадовалась Камилла. — А вот этот господин желает к нам присоединиться!

Арисандр? А ты вообще кто такой? Откуда сюда выполз? Девушки тебя хорошо знают, в первый вечер знакомства просто по имени, да еще так пренебрежительно не обращаются, а моя разведка что ж не донесла? За что ж я им деньги-то плачу? Но Айсан вежливо склонил голову и повторил ритуальную фразу:

— Мир вам.

— Раздели с нами тепло и хлеб.

Вот и все. Вот и попал в компанию...

— С удовольствием, — по тонким губам скользнула тень учтивой улыбки. — Только тут недалеко, в рощице привязан мой конь. Я приведу его.

— Ты еще и верхом? — удивилась Камилла, Айсан пожал плечами и не стал отвечать вслух.

Конечно, верхом. Что ж он, совсем с умом расстался — по дорогом пешком шляться? Зато толпой! С ребенком и собакой. Замечательная компания, ничего не скажешь. Сразу видна типично женская логика — соберем вокруг себя всех, и будем о них заботиться. Кочевое Пристанище в действии!

С такими мыслями Айсан отодвинул низко нависшую ветку и шагнул на небольшую полянку. Кобылка, надежно привязанная кожаным поводом к низко стелющейся ветке, беспокойно переступала копытами. Давно опавшие листья под ее копытами были истоптаны в вязкую грязь.

— Тихо, милая, тихо, — проговорил убийца, осторожно приближаясь и опуская руку на морду животного. Хотел успокоить, но эффекта добился точно противоположного. Из всех слов на людском и эльфийском языках (Керт настаивал на классическом образовании) для описания звука изданного перепуганной лошадью у Айсана нашлось только одно: "Дикий". Лошадь забилась на поводе, копыта тяжело замолотили в воздухе, и убийца отшатнулся назад. Лошадь кричала уже без перерыва, и все сильнее металась, запутываясь в поводе и налетая на длинные, острые шипы железного дерева. По темной шерсти расплывались чуть более темные пятна крови, на боках выступила пена, а убийца все никак не мог подойти. Нет, не успокоить уже. Добить. Не дать мучаться существу, которое прошло с ним огонь и воду, и не смогло пройти леса.

Шума за спиной убийца не услышал, только почувствовал, как левый бок окатило колким теплом, а миг спустя и лошадь, и дерево окутались высоким зеленым пламенем. Огонь продержался несколько секунд, и исчез с гулким хлопком, оставив после себя пятно выжженной земли, покрытой серым отвратительно пахнущим пеплом. Прохладный вечерний ветерок попробовал было закрутить этот пепел в небольшой вихрь, но быстро сдался...

Айсан медленно обернулся. За спиной оказались Камилла и Арисандр. Ведьма, с бледным до зелени лицом, которое не могли скрыть даже густые сумерки, смотрела на свои ладони, и судорожно вздыхала, словно ей не хватало воздуха.

— Что это за..., — тихо произнесла она, и пошатнулась. Арисандр подхватил девушку за локоть, помог устоять. Но Камилла вырвалась, и бросилась к кустам, через шаг запутавшись в длинной юбке, и практически падая. Мужчины синхронно отвели глаза от той стороны.