Подари мне рассвет

Нет, нельзя так, нельзя просто подойти к нему и поцеловать. Тогда нужно сначала рассказать — всего-то три слова, но... как же сложно! А на щеке всё ещё чувствовалось прикосновение его тёплых пальцев.

— Зачем ты пришла? — он не дал ей уйти — аккуратно взял за руку и развернул к себе, заглядывая в глаза.

Он и сам не понимал, что делает, но это казалось до ужаса правильным.

— Зачем? — шёпот на грани восприятия и долгий взгляд в самую глубину колдовских глаз.

Чтобы сказать, что люблю тебя уже много лет...

Она не сказала, только подумала, но граф не мог слышать её мысли, а дальше мыслей она эти слова не пустила. Так и оставила внутри — только своей тайной.

— Чтобы попрощаться, — с трудом справившись с эмоциями, ответила она. — И... попросить, — желание было спонтанным, она даже подумать не успела, как произнесла, — можно я останусь на эту ночь? Я... я не хочу видеть кошмары, — это было правдой — отчасти, ложью — тоже отчасти.

Зачем она хотела остаться? Чтобы действительно оградить себя от кошмаров — предчувствие, что этой ночью ей присниться кошмар съедало её с момента пробуждения. Но ведь это будет так сложно — просто лежать рядом и чувствовать его тепло.

— Конечно, — улыбнулся граф и посторонился, пропуская её в комнату.

Несмотря на все опасения, колдунья уснула, стоило её голове коснуться подушки. Уже во сне она подобралась под бок к графу, которому было не уснуть. Спириан лежал, перебирал пальцами прядки её волос и смотрел в потолок, чувствуя её дыхание на своей шее и слыша размеренное биение её сердца. Он не замечал, как бежит время.

Уже ближе к рассвету, когда сумерки сгустились в последней попытке удержаться, когда сон самый глубокий, сердцебиение колдуньи участилось, и она заворочалась в постели, выведя мужчину из лёгкой дрёмы.

Ей снился кошмар. И в нём она одного за другим теряла близких ей людей, не успевала, не могла их спасти. Раз за разом, одного, второго....

— Риан... — в шёпоте её было столько боли, что граф даже растерялся, а потом обнял её, привлекая к себе, укутывая в свои объятия, стараясь спасти от кошмаров. И девушка, чувствуя его тепло, его присутствие, успокоилась.

Она, не просыпаясь, обняла его в ответ и, уткнувшись носом ему в шею, прошептала несколько слов, от которых сердце графа "споткнулось", замерло, пропустив удар, и сорвалось в карьер.

И наступило утро.

6.

Наступившее утро не принесло ничего хорошего — небо снова закрыли грязно-серые облака, пылил мелкий противный дождь, северный — уже по-настоящему зимний — ветер пробирал до костей, заставляя ежиться и плотнее заворачиваться в куртки и плащи. Лошади стригли ушами и всхрапывали, не желая оставаться на этой мерзкой погоде да и вообще трогаться в путь. Но путникам было наплевать на желания лошадей.

Собственно, Энервейт Каре Си'Шарт был бы не против остаться, но колдунья была неумолима — сама подняла его ни свет, ни заря. Пират заметил её нервозность и даже подумал, что это похоже на бегство. Он и сам не успел попрощаться с Вирджинией — она так и осталась спать в разворошённой постели, обнимая подушку. Но исправлять что-то было уже поздно.

Спириан проснулся в пустой кровати, с трудом продрав глаза, но с чётким осознанием, что нужно встать. До конца не осознавая реальность, он умылся и лишь после этого понял, что ещё раннее утро, а колдуньи уже нет.

Осознав эту простую истину, он отбросил полотенце и бросился вниз, уже зная, что увидит, и надеясь лишь на то, что он не опоздал.

Не опоздал — колдунья только примеривалась забраться в седло.

— Залейн, — окликнул он её. Девушка, уже поднимавшаяся на лошадь, пошатнулась, но удержала равновесие и оказалась-таки в седле, только после этого посмотрев на мужчину, что стоял на крыльце. — Бежишь? — насмешливо произнёс он, хотя было горько, что она решила вот так вот — тайно уехать.

— Мы уже попрощались, — возразила она дрогнувшим голосом.

Мужчина это заметил. Он медленно подошёл к лошади и одним движением стянул не успевшую ничего понять колдунью вниз, но не опустил на землю — так и оставил у себя на руках. От его взгляда ей хотелось провалиться сквозь землю — было действительно стыдно за свой трусливый поступок, но она просто не могла его разбудить, когда проснулась в его объятиях.

— Залейн Хром, — начал он, — я, Спириан О'Шээри, здесь и сейчас, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, — на самом деле он понимал, что звучит это смешно, и сам еле сдерживался, чтобы не улыбнуться или же того хуже рассмеяться, — при свидетелях, говорю тебе, ведьма, что тоже тебя люблю, — и только после этого поставил её на землю, но ноги девушку подвели — она покачнулась и вцепилась в седло стоящей рядом лошади, огромными глазами глядя на серьёзного графа, в глазах которого светилась улыбка.

Когда первый шок от услышанного прошёл, колдунья нахмурилась:

— Тоже? Что-то я не припомню, чтобы говорила тебе о любви!

— Это ты не помнишь, а я помню, — усмехнулся он и взял её лицо в свои ладони, всматриваясь в её глаза.

Раздался далёкий раскат грома, отчего лошади пронзительно заржали и стали стричь ушами. А на крыльцо в наспех натянутой одежде выбежала девушка с рассыпанными по плечам светлыми локонами. Замерев на мгновение, она сбежала по ступеням и влетела в объятия пирата, обвив руками его шею и прижавшись лбом к его лбу:

— Ты же обещал мне... обещал... обещал! — шептала она, глядя в его глаза. — Обещал показать море! — она не обращала внимания ни на моросящий дождь, ни на пронизывающий до костей ветер, ни на присутствие графа.

А он стоял всё также близко к колдунье и наблюдал.

— Что ж, — произнёс он достаточно громко, чтобы занятые друг другом Энервейт и Вирджиния его услышали, — быть может, это к лучшему.

От его слов девушка в руках пирата вздрогнула и резко обернулась, глядя на него испуганными глазами.

— Спириан, я... — она уже начала оправдываться, но граф покачал головой:

— Не нужно.

И тут вперёд выступила колдунья.

— Вирджиния, подойди пожалуйста, — мягко произнесла она, глядя куда-то в пустоту мерцающими сталью глазами с расширенными зрачками. Девушка, оглянувшись на пирата и дождавшись его кивка, послушалась.

Она боялась — мало ли что взбредёт в голову колдунье. Да и пират тоже заметно напрягся — кто знает, какие мысли сейчас в голове его давней знакомой. Спириан тоже внимательно следил за происходящим.

А Залейн... она соединила руки графа и его жены, и волосы её взметнулись от порыва невидимого ветра. Одновременно с раскатом грома и вспышкой молнии глаза её сверкнули, и на ладони ей легли венчальные серьги.

— Вот, держите — на память, — она протянула им серьги и насмешливо посмотрела на уже бывших мужа и жену. — Что? Неужели я не угадала? Мне вернуть всё на свои места? — и дзинькнула серьгами, приподнимая брови.

— Ни в коем случае, — раздался голос Энервейта, и пират обнял Вирджинию за талию, притянув к себе и уложив подбородок на её плечо. — Это то, что нужно, но... как?

— А ты внимательнее присмотрись к тем, кто проводит венчание, — хмыкнула колдунья и вложила по серьге в ладони безмолвного графа и его бывшей жены. — У них глаза серо-голубые.

Пират улыбнулся, а девушка в его объятиях фыркнула и рассмеялась — светлым, искренним, заразительным смехом. Развернув её к себе лицом, Энервейт убрал спутанные прядки её волос от лица и поцеловал, не желая больше сдерживать себя.

— Нда... — протянула колдунья, и почувствовала, как граф обнимает её со спины. — Спириан?

— Я правда тебя люблю.

— И я тебя люблю.

Они стояли и улыбались под хмурым осенним небом на пронизывающем ветру, а где-то совсем рядом уже лил дождь.

Эпилог

"Жизнь может сложиться совсем не так, как ты планируешь. Чаще всего именно так и случается. Но не всегда эти неожиданности неприятны.

Я убедилась в этом на собственном опыте. И теперь, был бы у меня шанс прожить жизнь заново, я прожила бы её также.

Ведь только благодаря этому я узнала множество новых людей, нашла друзей, узнала, что такое настоящий враг и соперник.

Мне нравиться то, что есть у меня сейчас, хотя я и лишилась имени, наследства, привилегий... лишилась всего. Но я обрела намного больше: дружбу, любовь, дело, которое мне нравиться....

Я люблю Вейта, и этим всё сказано. А он любит море. И хоть меня часто пугает эта громада без берегов, я тоже, наверное, его люблю. В конце концов как можно не влюбиться в эти малиновые рассветы, в этот свободный ветер, что раздувает паруса, в это шелест волн о борт корабля, что несётся вперёд, рассекая водную гладь... Как можно не влюбиться в его "Чайку"...

Той осенью колдунья сделала мне самый дорогой подарок, который я только могу себе представить: она разорвала мою клятву, данную на венчании. Она сделала это с лёгкостью. И пусть она руководствовалась только своими желаниями, я всё равно безмерно ей благодарна.

Я счастлива за них со Спирианом. Они великолепно смотрятся вместе и заслуживают друг друга, как никто больше. Эти двое с самого начала должны были быть вместе, даже Вейт так считает.

Теперь всё стало-таки на свои законные, предначертанные Святою Троицей места и вряд ли что-нибудь сможет сдвинуть реальность с места..."

Из дневника Вирджинии Си'Шарт, бывшей О'Шээри

1. Дарла — небольшая церквушка, при которой закреплён один служитель.

2. Святая Троица — три Бога-создателя этого мира по самой распространённой религии.

3. Фарла — вежливое обращение к женщине. Фарал — к мужчине.

4. Эстад — уважительное обращение ученика к учителю, принятое среди колдунов.

5. Жюйская дорога — проходит вдоль всего побережья.

13 февраля — 26 апреля, 2011 год, Санкт-Петербург