Пальцы на запястье осторожно, словно нехотя разжались. Облегчённо вздохнув, я двинулась вперёд, с изумлением отметив, что силуэт меня нагнал и теперь идёт со мной в ногу, причём совершенно бесшумно. И молча.

Ну и фиг с тобою, золотая рыбка. Надо будет — сам отстанет.

Таким макаром мы с ним шли по улице. Тополя наконец кончились, и впереди забрезжил свет надежды, испускаемый обклеенным рекламой, постоянно мигающим фонарём. Попав в круг света, мы невольно покосились друг на друга.

Он был довольно высокий, статный и в принципе симпатичный. У него были чёрные волосы и раскосые глаза, цвет которых в темноте было сложно разобрать. "Должно быть, многим девчонкам нравится", — отметила я про себя. Однозначно ощущалось высокомерное отношения к окружающим, самолюбие, пожалуй, наглость. Остальное читалось покуда не так явственно, но и указанного хватило с лихвой. "Пожалуй, они с Егором не поладили б", — сделала я однозначный вывод.

Черноволосый, в свою очередь, пристально меня разглядывал. После вопросительно вздёрнул бровь, предоставляя мне право первого хода. Угу, щаз! Нужен ты мне, как торт унитазу...

— Гав! — раздалось из темноты.

— Блин!! — заорала я в ответ, заслужив ошалевший взгляд парня. Пушистое недоразумение вылетело из темноты, волоча за собой искусанный кем-то ошейник. Так, видимо, за то время, что я тут тратила нервные клетки, он успел удовлетворить все естественные нужды, и какой-то счастливый хозяин обзаведётся парой-тройкой новых почти пекинесов. Вон морда какая довольная!

— Блин, ты достал! Пусть с тобой Оля гуляет! — возмущённо сказала я пёсику. Тот то ли булькнул, то ли кашлянул и с гастрономическим интересом покосился на черноволосого, который изображал теперь статую неизвестного скульптора.

Взявшись за поводок, я потопала вперёд, отметив, что парень снова меня нагнал. Мы шли молча, а я к вышеперечисленным качествам добавила ещё и упрямство.

Самое интересное, что пошла я, видимо, не в ту сторону, поскольку ничего знакомого на глаза не попадалось. Чесать тупо вперёд, ловя на себе косые взгляды спутника, слегка надоело, и я свернула. Потом ещё раз. И ещё.

Мы опять вышли в тот же тёмный переулок, в котором состоялось наше гениальное знакомство.

Я просто чуяла на себе ехидный взгляд черноволосого. Сволочь! Наверняка понял, что я банально заблудилась...

Он молчал. Я молчала. Самое обидное, что я наверняка недалеко от дома, но, поскольку живу тут совсем недавно, не успела изучить даже близлежащие улицы.

Вздохнув, покрепче стиснула ошейник и потопала в противоположную сторону. Мой немногословный сопровождающий слегка приотстал, но следовал за мной. Я б нервничала, но у него было столько возможностей меня ударить, убить, ограбить и т. д., что теперь опасаться его было бы просто глупо.

Я прошла мимо двух домов и... тупо уставилась на собственную улицу.

Слов просто не было. Известных выражений для передачи эмоций явно не хватало.

Рядом раздалось тихое хихиканье. Парень, увидевший выражение моего лица, явно понял ситуацию и теперь веселился не на шутку. Я бросила на него высокомерный взгляд, что заставило его заржать в голос.

Злость толкнула меня вперёд. Я резко двинулась к дому, привычно переходя пустынную дорогу...

Я почти не успела ничего понять — увидела только, как тёмная машина выныривает из темноты под визг шин, на скорости едва вписавшись в поворот. Чернели провалы выключенных фар. Я просто оцепенела, глядя...

Что-то с силой рвануло меня за плечо и поволокло за собой. Машина скользнула в сантиметре, обдав ветром, и призраком скрылась в темноте.

— Эй, ты в порядке?! — выдохнул темноволосый, чьи руки вытащили меня из-под колёс.

— Вот мы и заговорили! — радостно улыбнулась я ему. Парень замер с открытым ртом. Потом высказал что-то там о моих предках и, стянув куртку, попытался меня в неё упаковать. Я увернулась.

— Ты что, перегрелся?!

— Нет, просто ты замёрзла, а нам ещё до твоего дома чесать.

— Нам?!

— Ты меня пригласила. На чай! — нагло улыбнулся парень.

— Я головой ещё не билась, — напомнила я мягко.

— Благодаря мне, — промурлыкал он. Улыбочка стала ещё шире.

Сволочь! Да, я ему должна. А если так уж хочется чаю, милости прошу! Я ж не утверждаю, что мы будем вдвоём... а чая мне не жалко...

Правильно истолковав моё молчание, наглый тип снова постарался накинуть мне на плечи куртку.

— Нет нужды, мой дом рядом, — заметила я равнодушно.

— Да, но нам ещё твоего Блина искать. Кстати, оригинальное имя!..

Поиски заняли минут двадцать. Куртку я внаглую повесила на скамейку, демонстративно разыскивая собаку в футболке и изредка вздрагивая от холода.

Когда я открыла дверь и пропустила своего гостя, сестра, готовая отчитать меня за безответственность, подавилась глотком воздуха и резко куда-то засобиралась. Я изловила её за шиворот и попросила сделать мне кофе, а им чаю, и пояснила, что это ко мне "по работе", а не по какой-то другой причине.

— Кстати, мне тоже кофе. А кем ты работаешь? — c абсолютно невинным видом поинтересовался брюнет.

Нет, ну всему должен быть предел! Сестра, подавившись оканьем, кинулась на кухню, а я пристально посмотрела на своего "спасителя" взглядом, от которого мухи в полёте дохнут.

— Издеваешься? — мягко поинтересовалась я.

— Нет, любопытно. Боишься, что сестра кому-то что-то доложит? Кому?

— Близкому другу, — пропела я. Голубые глаза напротив сверкнули явным азартом охоты.

— Кофе готов, — позвала сестра из кухни.

Мы хмуро переглянулись и двинулись к столу.

Олю наглый тип, которого, как оказалось, звали Павлом, сумел очаровать буквально за две минуты. Она рассказала ему всё о грабителе и ране в плече, и я вздрогнула от внимательного косого взгляда. Умный мальчик... это может стать проблемой...

Поёжившись, я хлебнула тёплого кофе.

— Ночью спать не планируешь? — спросил он насмешливо, демонстративно глядя на тёмную жидкость.

— А сам-то?

— Не люблю ночью спать. Скучно!

Уточнять, чем наглый тип занимается ночами, смысла не было. Потому я только пожала плечами.

— Тебе домой случайно не пора? — осторожно намекнула я. Тяжелой подушкой навалилась усталость. Плечо побаливало всё назойливей, и, кажется, поднялась температура.

— Нет, я могу ещё посидеть! — лучезарно улыбнулся брюнет.

— Что ж, сиди. Спокойной ночи!

Я прошла мимо шокированной моим поведением сестры, закрылась в комнате и рухнула на покрывало. Сквозь странную полудрёму услышала, как закрывается дверь, навсегда выгоняя из жизни странного гостя.

* * *

Егор

— О причинах такого состояния ничего не известно, — сонным насморочным голосом пробубнила медсестра, глядя куда-то сквозь меня аутичным взглядом сонного алкоголика.

Я ощутил, что начинаю тихо звереть. Вот уже битый час, оставив Клару в палате одну, я пытался выяснить, что же произошло с Диной. Медсестра не смогла ответить ничего вразумительного... хотя...

— Я б на твоём месте отвечал мне чётко и ясно, а то официальная жалоба на пьянство на рабочем месте, антисанитарию, хамство и безответственность будет на столе у главврача, и не только, а ты отсюда вылетишь красивой фигурной ласточкой до ближайшей помойки, — проинформировал я равнодушно.

— ...! — вежливо ответила явно недоверчивая сестра милосердия с помятой мордой и заплывшими свинячьими глазками.

Я безмятежно пожал плечами.

К половине пятого утра всё руководство больницы покинуло нагретые постельки и сбежалось, ворча под нос особенности моей родословной, но открыто спорить никто не решался. Главврач, который был мною благополучно отловлен у жены дежурного хирурга, косил на меня лиловым глазом и посылал по разным адресам, пока я не намекнул, что зайду по дороге к хирургу, который явно обзавёлся нестандартными выростами на голове. Мой красноглазый собеседник мгновенно сдулся, перестал напирать массой, и мы гуськом двинулись к Дине в палату — моя сумасшедшая сестричка просто спит, и к утру должна быть свежей, как помидорчик. Малосольный...

Ну, по крайней мере, очнутся точно должна.

А вот с Диной всё было несколько сложнее...

Мои размышления прервал скрип открывающейся двери. Оттолкнув застывшего на пороге изваянием главврача, я ворвался внутрь.

Родители Дины спят себе на соседних койках, смешно взявшись за руки, а абсолютно здоровая Дина устроилась с Кларой на тумбочке, тихо обсуждая насущные проблемы. Да, картина Репина "Приплыли"...

— И как это понимать?? — визгливо уточнил главврач.

— Вы лучше поздравьте её с невероятным исцелением, — посоветовал я, с трудом собрав мысли в кучку.

— Братик, мы, пожалуй, домой! — лучезарно улыбнулась Клара.

Да, наверное. И ты мне многое объяснишь по дороге...

* * *

Клара

Разговор по душам с Егором и Артемом вымотал меня до предела. Хорошего настроения не прибавил тот факт, что тела Лёни и Жени, знакомого мне парнишки, что жил на соседней улице, нашли. Они запутались в прибережных камышах.

За последние сутки сгорело ещё два дома.

Покончило с собой два человека.

Один бизнесмен избил до смерти модель-жену.

Всё это произошло в радиусе максимум километра от нашего дома.

Я сидела в кресле, обхватив голову руками, и смотрела за окно. Люди беспокойны, многие тянулись к распятиям и иконам, болтали о магнитных бурях и неудачном положении звезд, — этот шёпот просто витал в воздухе.

Навзрыд рыдала Катя, так и не нашёлся куда-то уехавший Гена, Жанна таращилась в темноту безумными глазами, не решаясь подходить к зеркалам. Стоп! Я не помню, где Андрей.

Пропажа нашлась на крыльце. Парень сидел и внимательно вглядывался в небо.

— Мне жаль, — сказала я тихо.

Он поднял на меня свои вечно загнанные, как у дичи, глаза, и мне снова почудилось, что я не так уж хорошо его знаю.

— Все когда-то умирают, Клара. Но спасибо, что подошла. Ты добрая. Жаль...

Я опешила.

— Что я добрая?

— Да, — отозвался он и ушёл, так ничего и не пояснив.

Отношения с Артёмом у нас откровенно не ладились. За завтраком он в очередной раз принялся отчитывать меня за безрассудное поведение, но я была не в настроении, потому он узнал о себе много новых интересных подробностей.

Часов в десять утра на огонёк заскочила Дина, которая за такой короткий промежуток времени успела вполне прийти в себя. По крайней мере, с Артёмом они сели рядышком и снова стали мирно о чём-то беседовать, не обращая на меня внимания.

Не говоря ни слова, я встала и вышла.

В сердце поселилась непонятная обида. Настроение было — паршивым.

Мы с Диной одногодки, верно? Тогда почему в ней он видит симпатичную девушку, а во мне — ребёнка... Хотя нет, скорее даже — потенциальный источник проблем. Да, вот он, ответ! Его отталкивает мой дар, моя необычность.

Я тихо, горько засмеялась. Пока они рыдают там, внизу, я должна искать виновного — больше некому. И я уже чую, что скоро он попадёт ко мне в руки, и знаю — меня похвалят, но ещё — начнут опасаться.

Видимо, оборотная сторона могущества — одиночество...

Впервые я сумела ощутить её приближение.

— Помнишь, ты говорила, что я отдам только слабость?

Кошка сидела на подоконнике — и молчала.

— Ты меня слышишь?

— Не я устанавливала эту цену, а в ответе ты не нуждаешься — и так всё поняла.

— Я всегда буду одинока?

— Иногда рождаются те, кто может понять и принять. Это редкость, но иногда так бывает.

Ветер за окном что-то шептал. Светило солнце. А я вдруг вспомнила Кларисс и поняла — я вновь хочу очутиться в её жизни. Причина проста — вот уже не раз я понимаю, что её слова отвечают на многие мои вопросы. Я потянулась к книге и осознанно позвала ту, что стала моим путеводителем...

Нас с Тием обвенчали по обряду единого бога, в новом деревянном святилище, перед крестом, похожим на наш символ солнечного божества. С этого момента Тий стал официальным правителем земель, что когда-то принадлежали моему отцу.

Все, кто имел дар говорить с духами и видеть сокрытое, были убиты.

— Все люди должны быть равны, никто не должен быть сильнее, — сказал мой муж холодно, когда мы, выйдя из святилища, увидели кровавую бойню.

— Тогда все они имели право жить, — сказала я тихо.

Он смотрел на меня равнодушно, с лёгкой насмешкой.

— Право? Это лишь слово. Всё решает сила, Кларисс.

Он резко притянул меня себе и впился губами в мои губы — насильно, до боли, до тех пор, пока я не начала задыхаться.

— Я сделаю с тобой, что хочу, и это в моих силах. Значит, это моё право, — прошептал он мне просто на ухо, с силой сжав в стальных объятиях так, что я просто не могла вздохнуть.

Очи Мараны вспыхнули вдруг в душе моей. Я всем телом к нему прижалась и прошептала голосом низким, страстным, к уху его склонившись:

— Как бы не хотел ты мной обладать, тебе принадлежит только тело. Ты знаешь, это так мало... и покуда я живу, твоей я не буду... ведь побеждает... сильнейший.

Шептала я, покрывая едва ощутимыми поцелуями шею его. Приятными, но холодными...

— Тогда я уже победил, — мягко сказал он в ответ, и я ощутила его горячее дыхание.

— Сила разной бывает, — прошептала я, слегка прикусив его губу.

Мы застыли перед храмом, который всё выше вздымался в синее небо. Мы стояли на площади, где уже стихли крики тех, кто ни в чём не был виноват. Там была и моя подруга-ведунья...

И мы с ним были похожи. У нас были одинаково выжженные глаза

* * *

Я ожидала насилия и боли, я была к этому готова, но он вновь меня удивил. Когда мы пришли в его дом, он ожидаемо рывком притянул меня к себе, порвав наряд...

Но вдруг застыл, внимательно в пустые глаза глядя. Там не было ни ненависти, ни страсти, ни тьмы. Я была пуста, и он, кажется, это понял. Осторожно убрал руки и ушёл, ни слова ни говоря.

Следующие несколько дней прошли... странно. Я жила у него, я постоянно ожидала, что он захочет доказать свою силу, но он не говорил мне ни слова и не прикасался ко мне.

Мой сон немного восстановился, я начала приходить в себя.

На пятый день я случайно отрывок разговора услышала.

— Но непонятно, что за человек этот правитель Велеславы, — говорил мой муж.

Вечером у одной из челядниц я впервые спросила, где покои Тия...

Не знаю, удивился ли он, меня на пороге увидев. Я и сама этому удивлялась и себе пояснить не могла, зачем пришла, потому начала с порога:

— В Велеславе все Велеса славят, и правителя его жрецы выбирают...

Я говорила давно заученные факты. Кому подчиняется, что предпочитает...

Он молча на меня смотрел бездонными чёрными глазами, ни слова не говоря. Замолчав, я, не попрощавшись, вышла.

* * *

На следующий день мне сообщили, что у нас собираются гости и я должна быть готова к вечеру. Мне принесли наряд, полностью закрытый, вышитый с драгоценностями. Я не любила такие, но, в общем-то, какая разница?