Феникс императора.

Глаза не видели ничего, ноги стали слабыми и больше не держали тяжелого тела, а я все твердила и твердила:

— Не верю, не верю, не верю... — холодный пол обжег, но сейчас это подействовало отрезвляюще. Мейджин дернулся подойти ко мне, но я остановила его взмахом руки.

Мне нужно было время обдумать, осмыслить. Пусть говорит...

— Расскажи. — Кажется, он не поверил своим ушам, медленно встал с кровати.

Не сейчас, — подумалось мне, и я отвернулась, чтобы не видеть соблазнительно-обнаженного тела. Решив также воспользоваться моментом, натянула на себя рубашку. С пола пришлось встать, потому что холод становился слишком опасным. Переместившись в кресло, я первым делом вытерла слезы, подбросила в огонь несколько поленьев, чтобы стало хоть немного теплее. Мейджин успел одеться, но подходить не спешил, замерев на границе света.

Сейчас, когда он не пытался скрыть свой истинный облик, я не ощущала ничего, кроме злости и раздражения. Не было тех вызывающих отвращение невидимых рук, ни желания преклонить колени, рабски растягиваясь на полу. Я даже начала сомневаться, а то ли видели мои глаза во дворце?

— Ты не похож на императора, — слова раскололи тишину.

— А так? — казалось, ничего не поменялось, он стоял в той же позе, но что-то изменилось, почти неуловимо. Воздух сгустился, пламя в камине полыхнуло, припадая к самим углям.

Появилось желание...появилось: — "Приклони колено, признай меня выше себя!"

Лишь нескольких секунд мне хватило, чтобы поверить в очередной раз, вновь поджигая огонь ненависти.

— Да, — голос прозвучал жалко.

— В тот вечер тебя встретил Ним, — меня передернуло.

— И Содзи...

— На самом деле все должно происходить совсем не так. А ты... — его лицо окаменело, — ты прошла путь первого феникса. Наши знахари готовят специальную мазь и отвар, которые помогают почти безболезненно пройти посвящение огнем. Когда я прибыл в Даркас, тебя уже увели, и тогда Мао решила познакомиться с тобой под видом служанки. Моя сестрица не так проста, как может показаться на первый взгляд. Приди она к тебе как принцесса, ты бы не стала с ней разговаривать, а так... — он бросил на меня взгляд, полный вины.

— Она молодец, — Мейджин кивнул.

— Дальше ты знаешь. Побег состоялся только благодаря помощи моего братца и Содзи. Иначе, я давно бы вернул тебя обратно, — по его темным глазам невозможно было понять, насколько искренен Мейджин.

— Хорошо. Но как вы отыскали меня, и заманили в свой мир? На моем месте могла оказаться простая девушка...

— Не могла, — холодно отрезал он, — переход рассчитан только на людей с каплей магической сущности, а тот, в который ты прошла, и вовсе индивидуально для феникса. Мы не имели права на ошибку.

— Вот как, — а это значит, что выбора у меня все равно не было.

Мейджин жестко усмехнулся, будто прочитал мои мысли. Он подошел к очагу и сел в кресло напротив меня. От его откровенно раздевающего взгляда мгновенно вспыхнули щеки, и сладко заныло внизу живота. Взяв себя в руки, я послала ему столь же вызывающий взгляд и ослепительно улыбнулась. На него это подействовало странным образом.

— Моя мать тоже была фениксом, — я удивленно приподняла бровь, — она родилась в ничейных землях, а в пятнадцать встретила моего отца.

— Это намек? — поинтересовалась я, видя, как на его лицо выползает довольная улыбка.

— Нет, — беззаботно ответил он.

— Тогда в чем подвох?

— Не ищи того, чего нет, — мягко заметил Мейджин, — моя мать мне когда-то предсказала, что я встречу своего феникса.

— Содзи.

— Увы, Содзи давно перестала быть фениксом, но лучше держать врага при себе, — как-то незаметно разговор перешел в спокойное русло, ненависть растворилась, будто ее никогда не было.

— Врага?

— Врага. Она давно испытывает мое терпение. Пока у нее хватало ума не делать серьезных выпадов, но вся это история... — да уж, история паршивее не придумаешь, и как идеально подгадали время, рассчитали мою реакцию, а главное реакцию дракона. Или все что произошло сегодняшней ночью лишь игра? Очередная запутанная многоходовка?

— Сколько тебе лет?

Дракон молчал, видимо размышляя, каким образом я додумалась до такого вопроса. А мне хотелось знать позволяет ли ему возраст быть настолько умным и расчетливым.

— Триста сорок, — угу, мог, как-то уж совсем обреченно подумала я.

— Как ты спас меня? Такая высота не оставляет шанса на спасение.

— Ты не долетела до ущелья, — я скептически повела бровью, — но довольно неудачно упала на мой гребень, ребра пришлось собирать по всем легким.

— На твой что? — не поняла я.

— На мой гребень, или ты думала, что Дракон это высокопарная приставка к моему титулу? — я пожала плечами.

В сущности, я знала не так много, чтобы предполагать такие вещи.

— Что ты там делал?

— Шпионил, — с легкой улыбкой ответил Мейджин.

— Зря ты не дал мне уйти.

— Какая же ты все-таки эгоистка! — я не выдержала и рассмеялась.

— Вот уже...

— Думаешь, ты здесь только для красоты? — зло бросил он, — уж поверь, если бы не крайняя нужда государства в твоем присутствии, я бы никогда... — Мейждин закрыл глаза, его руки сжались в кулаки.

— Никогда, — мне стоило больших усилий, чтобы подавить в себе волну злости.

— Никогда и никому не позволил сжигать, жертвовать мирной жизнью других людей. Вырывать их из привычной реальности, и заставлять защищать то, чего они никогда не поймут. Наш мир другой... ты другая, тебе никогда не будет просто. Жизнь станет борьбой.

— Жизнь для меня всегда была борьбой, но я в ней не сильно преуспела, — я перевела взгляд на огонь, — зачем я вам всем нужна?

Самое замечательное крылось в этом отнюдь небанальном вопросе, он словно золотой ключик — дорог, недосягаем, и оберегаем всеми.

— Сейчас одно лишь присутствие феникса меняет мир. Пришло время перемен, но наш мир уподобился болоту. Ты поможешь высушить и вывести эту заразу.

Практически все страны находятся в изоляции, как культурной, так и политической. Пока мои слова не производят на тебя должного впечатления, но если ты попадешь на территорию Оши или Чарши, поймешь насколько сильно влияние предков и истории. Народы не смешиваются, все меньше рождается ученых, талантливых художников, маги становятся слабыми — мы вырождаемся.

Насколько же долгой была изоляция? Почему для решения этой проблемы нужна я? Вот вроде и ответил на вопрос, а информационная неудовлетворенность осталась прежней.

— А как же ничейные земли? — Мейждин усмехнулся.

— Нравы их обитателей сложно назвать цивилизованными. Где-то процветает каннибализм, где-то практикуются человеческие жертвоприношения. Не все так просто.

— Так в чем проблема? Откройте границы, благословите своих подданных на смешанные браки, — сложно представить, как я справлюсь с такой неординарной задачей.

— Да уж! Гениальное решение! Поверь мне, ее никто не закрывал! Дело в людях, в застарелой вражде, в недоверии, в их каменных сердцах. Многие давно не знают что такое любовь, дружба...другое дело власть, деньги, удовольствия. Замуж выходят только для поддержания рода, получения племенного наследника и это все в порядке вещей. Именно поэтому фениксу очень важно быть в первую очередь человеком, иначе эмоциям негде будет жить.

А каста неприкосновенных?! Это те люди, которые против потребительского отношения к жизни, семье, отношениям между мужчиной и женщиной. Тора умная женщина, дальновидная, но тебе не стать неприкосновенной.

— Почему?

— Тебе незачем носить черную маску отрицания, если тебя любят. Зачем черный шелк траура по жизни, если ты огонь? — его слова затронули в душе что-то очень важное.

— Любят? Или заставляют любить? — наши взгляды скрестились.

Недоверие против непоколебимой уверенности. Мне, наверное, нужно было что-то ответить, но как можно довериться? Как переменить свое отношение так быстро? Я устала, от меня ждут каких-то решений, а мне не хочется ничего.

— Что меня ждет во дворце? — Мейджин нахмурился. Правильно я не ответила, и не отвечу. Не готова.

— Уважение, поклонение... зависть, ложь, все что ты захочешь, и даже больше. Но я буду рядом, помогу устоять, — он плавно переместился ко мне, садясь около моих ног. Теперь он смотрел снизу вверх, нежно, так, как смотрят на любимую.

Слишком близко, — подумала я, пытаясь отстраниться.

— А если я не соглашусь, что тогда? — перчатка брошена.

Мейджин не стал грозить неведомыми карами, а просто стащил с кресла, усаживая к себе на колени. Прикосновение к его обнаженной коже принесло воспоминания сегодняшней ночи, я зажмурилась.

— Буду ждать, — он шумно выдохнул, я вздрогнула, а он расхохотался, сильнее прижимая меня к себе, — эгоистка!

— Да, прости, — ладонь легла ему на грудь, — я поеду с тобой, не могу сказать, что мне это нравится... и я не обещаю ничего.

— Хорошо, — он легко поднялся, все так же держа меня на руках.

— Что ты хочешь сделать? — он выразительно изогнул бровь, на губах заиграла самодовольная улыбка.

— Хочу повторить.

— Мейджин! — щеки заполыхали от смущения.

— Джи, но только для тебя, — возразил он.

Назад.

Когда огонь, и боль, и поражение, и радость...

Г.А.

"... Я поеду с тобой.

— Она убьет тебя, — он опустил глаза не в силах смотреть на мое лицо.

— Ты уже оплакиваешь меня? — я приблизилась к его лицу, — ты похоронил меня? Сдался?! — последнее слово я почти прошипела, — но я еще здесь, с тобой, живая и теплая. Пусть там дальше мне придется больно и тяжело, но я хочу жить! Ты дал мне смысл, и теперь не имеешь права отбирать!

Он поднял на меня темные от боли глаза, положил руки поверх моих ладоней и прошептал:

— Я так долго тебя ждал..."

Всего лишь сон, — подумала я, подскакивая на постели.

* * *

Когда-то один замечательный мальчик сказал мне: — "Никогда не позволяй управлять собой, ты же большая и умная!" Тогда я собрала вещи и покинула родной город. Сейчас я не могла, не стала. Покорилась, уподобившись молчаливой наблюдательнице.

Лошадь ступала неспешно, я мягко покачивалась в такт ее шагу, не делая попыток ни ускорить медленный шаг, ни остановить. Поводья лежали на луке седла, зачем их трогать, если понятия не имеешь, что с ними делать, а впереди ехал дракон.

Мейджин с самого утра был задумчив и молчалив, на мои робкие попытки узнать, в чем дело отмахивался. А потом исчез.

Я промаялась в доме около часа, потом не выдержала и пошла к озеру. Первое что увидела на подходе к озеру — двух оседланных лошадей темно-гнедой масти. Они мирно паслись в стороне от тропинки, а на пляже сидел Мейджин. Мне нужно было уйти, не тревожить мужчину, но он заметил меня, едва я сделала шаг назад.

Мейджин был необычайно бледен, глаза лихорадочно сияли. Чтобы он мне сейчас не сказал, хорошего ждать не приходилось, да и лошади красноречиво говорили о его намереньях.

— Мы уезжаем? — ответила я на его молчание.

— Да.

— К чему такая спешка?

— Нимери пропал.

— Нимери...Ним? — я несколько растерялась, услышав полное имя принца.

— Да.

— Но он же предал тебя! — Мейджин молниеносно оказался рядом со мной, его руки больно сжались на моих запястьях.

— Ним мой старший брат, он заменил мне отца, — зло процедил он, — пусть он пошел против меня, но я никогда не прощу себе, если он пострадает из-за меня!

— Ним старший? Но тогда почему не он стал правителем? — пальцы еще сильнее впились в кожу. Я знала, что испытываю его терпение, но все равно спрашивала.

— Он брат мне только по отцу, его мать была навязана родственниками в жены, нелюбимая. Не знаю, что произошло между отцом и братом... в итоге наследником признали меня, а Нима выслали из страны. Ты довольна? — он встряхнул меня, словно куклу.

— Нет. Почему ты защищаешь его? — лицо Мейджина потемнело.

— Когда отец тихо угас от загадочной болезни, а мать бесследно исчезла, оставив меня один на один с целой страной, появился Ним. Он мог убить меня и захватить трон, но не сделал этого. Сейчас же его поведение слишком неоднозначно, — я поняла, что спорить бесполезно.

— Значит, мы едим в Даркас, — утвердительно сказала я.

Дракон больше не проронил ни слова, отвел к стоящим лошадям и без видимых усилий поднял меня в седло.

Мы ехали уже довольно долго, а лес все не кончался. Зелень, зелень... острые ветки норовящие оцарапать лицо и выдернуть прядь волос. Птички, поющие где-то в ветвях, замолчали, стало совсем грустно. Я успела заскучать, когда из густых зарослей какого-то кустарника вылез горг. Лошадь Мейджина встала на дыбы, и не будь мужчина отличным наездником, все могло выглядеть куда трагичней. Горг пригнулся на передних лапах, шерсть встала дыбом, а из оскаленной пасти закапала пена. Мейджин обернулся, в глазах мелькнула знакомая зелень.

— Убирайся отсюда! — крикнул он.

Моя лошадь остановилась, попятившись назад. Я поняла, что стоять и смотреть как ее едят, она не будет. Повод я взять так и не успела, лошадь рванула прямиком в кусты. Нервно вцепившись в луку седла, я крепко сжала коленями лошадиные бока. Что произошло на тропинке, я так и не увидела. Кричать не было никакой возможность, потому что испуганная скотина неслась, не разбирая дороги, а мне пришлось переключить все свое внимание на свое шаткое положение в седле. Единственное что я могла это молить всех богов о том, чтобы с Мейджином ничего не случилось. Бешеная скачка не прекращалась, я буквально вжалась в седло, опустив голову к шее лошади, но неожиданно для нас двоих лес кончился. Лошадь резко затормозила, вспарывая задними копытами рыхлую землю, и сделала свечку. Руки оторвались от седла, и я полетела на землю. Удар пришелся на спину, воздух из легких куда-то исчез, а в глазах заплясали разноцветные пятна. Я потеряла сознанье.

Кажется, сначала вернулась боль, а потом осознание случившегося. Я открыла глаза, попытавшись встать, спина отозвалась ноющей болью. Сесть мне все же удалось, возможно, мне повезло, и я ничего не сломала, а уж с синяками жить можно. Оглядевшись я увидела мирно пасущуюся лошадь. Далеко впереди расстилалось поле, а чуть левее величественно возвышались стены Даркаса. Замерев, я зачарованно наблюдала, каким прекрасным был этот город издалека, когда кажется, что он сможет уместиться на раскрытой ладони.

От города, разрывая зеленые луга на две части, ползла серая лента дороги. Она то поднималась вверх на холм, то терялась за тенистой рощей, а затем неожиданно выныривала совсем недалеко от леса. Легкая пыльная дымка клубилась над дорогой. Звуки леса, ветра, невидимых насекомых, крики птиц — было ощущение, что я только научилась слышать, настолько яркое и объемное, мягко и пронзительно обволакивающее.

Проблемы отошли на второй план, будто не было бешеной скачки, дикого зверя и опасности для того, кто словно ураган ворвался в мою жизнь, круша все и вся на своем пути. Я сидела, отупев от яркого, пьянящего дня, яркого солнца, не замечая ничего вокруг себя.