"Медиавирус" (Internet Hate Machine_2)

Хоть его тело, как могло показаться многим, и мертво, он продолжал следить за внешним миром. Миром Проявлений, как он его называл. Физическая реальность теперь чутко связана с реальностью виртуальной. Они соперничают за право быть основополагающей сущностью. Всегда выигрывал рилайф... теперь, когда идеи и медиавирусы, порожденные киберпространством, находят отражение и влияют на общественную жизнь на планете, первенство уже не так явно. Недаром Мир Проявлений обрел такое название: мир, где проявляются идеи, зарожденные в Сети, сделавшись при этом вторичным.

Все ярче становится аналогия с телом и мозгом: мозг решает, тело проявляет. Эти две физические величины — единое целое Божественного творения, а Сеть — порождение ада. Это и есть цифровой ад. Место, породившее демонов Машины Ненависти!

Его пальцы скребли прорезиненную клавиатуру, открывая одну цифровую дверь за другой. Может быть, это слабость, но он пока не был готов уйти только в Сеть полностью, превратиться в часть информационной вселенной и стать проводником Его воли, паладином, уничтожающим сатанинских тварей. Что-то пока удерживало его от этого шага. Какое-то смутное чувство, что перед уходом еще придется вынырнуть, глотнуть на прощание воздуха... Может быть, это жажда крови его Зверя, еще не утолившего голод.

Перед глазами проносились картины: всполохи данных, нейронные цепочки событий, шифры и коды. Он видел в них вселенную. Лабиринт Минотавра, воссозданный до самой крошечной детали. Он мог прочувствовать в нем даже движение атомов. Это дар Его, чтобы остановить и воздать по заслугам тем проклятым... проклятым...

Р-р-р!!!

"Боже Всемогущий, как же мало слов, чтобы выразить всю гамму его чувств!.. Но ничего, близок уже финал черному пиршеству. С каждым его решением все меньше остается голов у адской змеи Internet Hate Machine".

И подавляя злобу, он продолжал следить и искать...

Глава 17

Романтика анонимности

Япония, Токио, офис Интерпола

Только оказавшись в офисе японского Интерпола, Леонид стал приходить в себя. Фактически, это было едва ли не первое его оперативное вмешательство в дело. Обычно он и из кресла не вставал, проводя расследования, а тут...

До сих пор в голове не укладывалось: как люди могут стоять под пулями, когда даже поездка в автомобиле с сиреной так будоражит?!

А вообще, в целом, сегодняшний день можно было назвать удачным. Это редкость во времена бодрствования Дракона. Хотя и сейчас нельзя расслабляться, в путанице хаоса можно иногда принять поражение за удачу...

Решив связаться с администрацией отеля, где остановился русский, они с Беннетом услышали в телефонной трубке испуганный и растерянный голос управляющего. Тот заявил, что не может ни проверить базы данных отеля, чтобы найти постояльца по имени Данил Суворов, ни даже связаться с ним по телефону. Что-то нарушилось в системе...

"Аннигилятор! — сказал тогда Беннет с удовлетворением. — Можно вызывать экспертов".

А дальше: вызов группы компьютерных спецов, оперативников, полиции; выброс адреналина в кровь во время гонки по токийским улочкам, непривычно ярким, где тротуары забиты прохожими, и создавалось ощущение, словно автомобиль мчался по живому коридору. Да и левостороннее движение вгоняло в ступор. Впрочем, нужно признать, после французских автодорог, местные — образец дисциплинированности. Все доведено до автоматизма, даже такса за проезд по платной дороге снималась виртуально с банковского счета, когда система сканировала номер машины при въезде. А если кого поймают за рулем в подпитии — оштрафуют и водителя, и пассажиров, и даже кабак, где набрался непутевый драйвер. За подобный кампай могут и прав лишить, и еще чего похуже...

Но спешка себя оправдала. Им удалось застать хакера живым! От удивления физиономия Беннета тогда прямо-таки вытянулась! Первый случай, когда Аннигилятор дал маху.

В кабинет Леонида, пинком распахнув дверь, ворвался Беннет. На его лице застыло странное выражение, словно маску вежливости перекосили скука, отвращение и раздражение в одном флаконе — так виниловую пластинку корежит от жара.

Беннет провел рукой по льняным волосам, шумно засопел, будто мысленно произносил ругательства. Буркнул:

— Проклятье! — и в ответ на взгляд Леонида добавил: — Местная власть меня до инфаркта доведет своим этикетом. Они просто не могут сказать в лицо оппоненту все, что думают. Такое ощущение, что они переговариваются даже не полунамеками, а с помощью, мать ее, какой-то телепатии! И все это на фоне того, что японцы подсознательно стремятся к стандартам западной цивилизации!

— Не хотели отдавать Суворова? — догадался Леонид.

Джон кивнул, упал в кресло рядом со столом, состроил мученическую гримасу. Леониду опять показалось, что он вызывает в американце непонятную симпатию. По крайней мере, с остальными Беннет не ведет себя так непринужденно.

— Говорят, что уровень преступности в их стране равен или около нуля, мол, все оттого что у населения одинаковый средний достаток. Врут, конечно. Знаем мы и о дзайбацу, и о якудза, и о смертниках в тюрьмах, ожидающих исполнения приговора. Но, тем не менее, Neo Dolphin'а мне едва удалось отбить — сами хотели вершить правосудие.

— Или испугались того, что произошло в гостиничном номере, — добавил Леонид резонно.

— Ты чертовски прав! Но мы все же выиграли!

Какими трудами ему удалось такое провернуть, Леонид мог только догадывался. Наверняка подключил Вашингтон, не иначе. Все-таки, взять представителя Internet Hate Machine — не шутка. Пусть это и не вся группа, но тоже дорогого стоит, бороться надо. А какая битва между американской разведкой и японскими властями начнется, когда они доберутся до Аннигилятора...

— Ладно, — буркнул Джон, — пойдем, взглянем на сегодняшний улов.

Допросная мало чем отличалась от своих европейских или американских аналогов. Сказывался опыт заимствований. Это была хорошо освещенная комната, с металлическим столом с округлыми краями, покрытыми мягким пластиком. Вокруг четыре стула и зеркальное, небьющееся стекло в полстены. В воздухе витал легкий запах химии и кофе. Все, по японским стандартам, стерильной чистоты.

Как сказал представитель японского Интерпола Сугимото: от адвоката Данил Суворов отказался. Сослался на свою невиновность и абсолютно незаконное его задержание. Поэтому решили в первый раз с ним побеседовать только вдвоем: Леонид и Бартоломью Фест. Беннет и Сугимото остались наблюдать за беседой под прикрытием зеркального стекла.

Чуть-чуть смущаясь, причем, Леонид не мог сказать от чего, он прошел в допросную. Поставил перед Суворовым бумажный стакан с кофе, и сел рядом с Фестом, оказавшись напротив русского.

Глядя на высокого, худого парня, на его черные волосы, слипшиеся после "душа" в номере сосульками, невозможно было поверить, что перед тобой одна из легенд Интернета — Neo Dolphin, лучший сыщик кибернетического пространства, участник Лиги призраков — Internet Hate Machine.

Вдобавок он мокрый, как мышь. Потирает грудь, шмыгает носом, вытирается полотенцем, которое принесли угодливые японцы. Кажется, судя по опухшим красноватым белкам глаз, он еще и аллергик...

— У вас такое лицо, словно вы ожидали увидеть Годзиллу, — проговорил Суворов по-английски.

В голосе хакера сквозила отчетливая насмешливость.

Покосившись на Феста, тот больше напоминал нерадивого отца семейства, скучающего на детском утреннике, вместо того, чтобы просматривать матч по футболу с друзьями, Леонид кивнул. Так же, по-английски, проговорил с затруднением, еще не зная, как выстроить беседу:

— Гм... вы угадали. В смысле, не про Годзиллу, конечно, но...

Леониду показалось, что в глазах хакера промелькнула некоторая обида. Суворов шмыгнул носом, осклабился:

— Ну, понятно. Сработал давно изученный и применяемый метод рекламщиков. Бренд — совокупность искусственно созданного знания, призванного заместить одним образом целую оценочную цепочку размышлений потребителя. То есть, вместо того, чтобы оценивать качества товара и напрягать мозги дилеммой "цена-качество", потребитель просто оценивает его по брендовому или популярному признаку. Так же работает и авторитетное мнение. Вы пошли на поводу у общественного мнения и романтики анонимности, ваша фантазия создала определенный образ и теперь... как это на английском будет? Разрыв шаблона?

— Вы хорошо знаете людскую психологию, — парировал Леонид смущенно.

— Не психологию, а логику, — пожал плечами Суворов. — Природа не терпит индивидуальности, она ее ненавидит и мгновенно уничтожает. Поэтому все мы действуем и мыслим в пределах известных шаблонов. Некоторые это используют.

— Internet Hate Machine?

— О чем вы? И вообще, собственно, вы кто?

Леонид смутился, вдруг осознав, что вся беседа шла по рельсам, проложенным хакером. Он подобрался, сказал с достоинством, надеясь удержать официальный стиль:

— Мы из Интерпола. Меня зовут Леонид Аль-Дагит...

Данил усмехнулся:

— Альдегид? А это кто? — Суворов кивнул на Бартоломью Феста. — Игрушечный интерполовец? Вы их выращиваете, что ли?

От такой наглости Леонид ужаснулся. Неприкрытое оскорбление и дискриминация! Но то ли терпение чернокожего карлика было безразмерным, то ли он давно привык к таким шуточкам и мог похвастаться дубленой шкурой, но Фест промолчал. Да и вообще, имел такой вид, словно его здесь не было.

— Это мой английский коллега, — пробормотал Леонидно, — Бартоломью Фест.

К счастью, теперь Суворов отвлекся, спросил с интересом:

— Гугл-очки? Давно пользуетесь?

— Это не гражданская версия, — поморщился Леонид, машинально поправляя очки. — Служебная. Полгода как получили.

Суворов вновь переменил тему:

— Почему я здесь?

Тут Леонид уже тушеваться не стал. Ответил, согласно заранее составленному протоколу:

— У нас есть сведения, что кто-то хочет вас убить.

— Убить? — вскинул брови Суворов. — Вы ничего не путаете? Я ж не гангстер.

— А что, — Леонид позволил себе ухмыльнуться, — сегодняшний эпизод в вашем гостиничном номере похож на ошибку?

— Я думал — это короткое замыкание...

Конечно, нельзя сказать, что Леонид ожидал сразу какого-либо сотрудничества, но точно не ждал вот такой глухой несознанки. Похоже, впереди долгая и тяжелая работа.

Леонид спросил с интересом:

— Вы кто по знаку Зодиака?

Neo-Dolphin проговорил тягуче:

— Овен, а что? Хотите дискриминировать по зодиакальному признаку?

Леонид опять растерялся. И тут как пелена спала с глаз! Этот безбожный русский просто издевался над ним! Нет на его лице страха или удивления, словно он ожидал, что произойдет покушение, а за ним — арест. И при этом точно знает: нет у Интерпола ничего, и это задержание — временная мера. А если они так и не раскопают хоть что-нибудь, еще и извиняться придется!

Леонид с великим трудом сдержал гнев, сдвинув брови, уронил:

— Данил Суворов, к сожалению, сейчас отпустить вас мы не сможем. Интерпол владеет информацией, что убийца, желавший вашей гибели, не остановится ни перед чем. Мы не можем подвергать общество риску. Если вы пожелаете немедленно связаться с адвокатом, посольством Российской Федерации или родственниками — ваше желание будет немедленно удовлетворено. Но вам придется побыть некоторое время у нас.

К удивлению Леонида, знающего, что в страну Суворов приехал не один, тот ответил:

— Не пожелаю. Мне некому и нечего сообщать.

Глава 18

Мир проявлений

Япония, Токио

Дикарь смущался. Это видно по той поспешности, с которой он вновь погрузил лицо в красную бороду-морского ежа. Впрочем, тут, казалось, было что-то еще, не просто смущение, ибо хакер неуловимо коснулся пальцем дужки очков, линзы мгновенно потемнели.

"Словно пытается замаскироваться", — подумала Даля.

— Нам нужно идти, — сказал Дикарь.

— Куда?

— В "слепую" зону.

— Куда!?

— Ты была в кабуки?

— В японском театре?

Не отвечая, Дикарь взял ее за руку, потянул прочь. К удивлению Дали они направились не к лифтам, а к лестницам.

— Придется потрудиться, — пояснил Дикарь, — но там застать нас врасплох ему будет трудней.

— Кому?!

Видимо, возмущение в ее голосе все же перевесило страх хакера. Даля давно заметила, что девушек гики опасаются больше, чем всего прочего.

Дикарь обернулся, попросил умоляюще:

— Пожалуйста! Я расскажу все по пути. Сейчас нельзя медлить!

Это все так напомнило ужасные события в Москве, тот страх и обреченность, что Даля запаниковала. В тело погрузились ледяные щупальца озноба, по коже рассыпалась снежная крошка мурашек. И больше она не сопротивлялась. Только пискнула взволнованно:

— А Данил?!

— С ним все в порядке.

Дикарь метнулся к надстройке на крыше, рванул дверь с желтой табличкой с японскими письменами. Они очутились в коротком тамбуре, под светом гудящих галогеновых ламп пробежали к лестницам.

Дикарь остановился так резко, что Даля врезалась в него.

— От этого нужно избавиться, — пробормотал он.

Ошарашено Даля наблюдала, как Дикарь с осторожностью снял с нее гугл-очки, отшвырнул.

— Что ты...

— Отдай сотовый!

— Что?!

— Даля, — хакер скорчил страдальческую гримасу, — доверься мне. Пожалуйста, отдай телефон!

"Господи!! — пронеслось у нее в голове. — Что здесь происходит?!"

Ее айфон белой рыбкой нырнул в щель лестничного пролета. Далино сердце всхлипнуло, когда послышался звук удара, и осколки аппарата запрыгали по ступеням.

— Все. Теперь — побежали! — выдохнул Дикарь решительно.

И первым ринулся вниз, неуклюже перепрыгивая по три ступеньки за раз. Даля легко побежала следом, уже через пару пролетов обогнала хакера. Еще через несколько этажей была вынуждена снизить темп, слыша натужное дыхание за спиной. А, когда оно переросло в хрип, остановилась.

— Отдышись, — сказала она ровно.

Хакер кивнул, скользнул завистливым взглядом по ее спортивной фигурке и тяжело опустился на ступеньку. Пару минут было слышно только его дыхание, в воздухе повис запах пота.

"Властелины Интернета", — пронеслась в голове Дали снисходительная мысль.

И вправду, отчаянно ловящий ртом воздух, в промокшей от пота футболке, грузный, медведеобразный парень мало напоминал образ того самого Дикаря, имя которого произносилось поклонниками с восторгом... Впрочем, Даля не из тех, кто любит обсуждать чью-то личную жизнь или слабости. Она предпочитает глядеть на сцену, а не за кулисы. Судить о людях нужно по поступкам, а не по одежке.

Мысль прервалась, когда она вспомнила, где находится и кто рядом.

— Так, — сказала она решительно. — Рассказывай! И, не дай бог, окажется, что ты разбил мой телефон случайно!

От мрачной ухмылки на лице Дикаря сердце Дали обреченно екнуло.

— Мы давно заметили странную активность вокруг Internet Hate Machine, — хрипел Дикарь, спускаясь по лестнице. Воскликнул умоляюще: — Ну куда ты спешишь?! Я ж не горный козел так скакать!