Игра сэра Валентайна

На лицах матросов появились суровые усмешки. Будучи теми, кто первыми встретит и стрелы, и клинки бара-барцев, они отлично осознавали, что шансы на выживание у них очень невелики. Присутствие в их рядах сына султана, все такого же невозмутимого, сильно подняло их дух, а немудрящая шутка повысила настроение.

А вот Байаситу его знаменитые выдержка и бесстрастность готовы были изменить в любой момент, и только напрягая все внутренние резервы он сдерживал волнение и дрожь в руках. В конце-концов, это была первая морская баталия сына султана.

Воспоминание о схватке у Лысого кургана мало чем могло успокоить — там все было иначе. Ржание лошадей, рев идущих в атаку катафрактов, бремя брони, пыль, забивающая глотку, тяжесть длинного копья и твердая, жесткая земля внизу, под копытами, на которую валятся вперемешку свои и враги... Ничего этого здесь не было. Соленый ветерок, легкая кольчуга с короткими рукавами, которая даст выплыть, не утянет на дно сразу, если свалишься за борт, скрип снастей, да мерный отсчет боцмана, задающего ритм гребцам, а впереди палуба вражеского корабля, откуда лучники вот-вот пошлют десятки маленьких острых смертей из своих луков. Сколь бы ни был храбр принц Байасит, а он был храбр, нервного напряжения, предшествующего горячке боя, не мог избегнуть и он. А, впрочем, ничего не боятся только идиоты. Храбрецы страх преодолевают.

Катапульта выбросила следующий камень, который сбил кусок фальшборта и одного матроса на бара-барском галиоте.

— Молодец, акулий хвост, молодец!!! — проорал Мидар-паша. — Еще разок также давай! Гребцы, поддайте! Поддайте сынки, навались! По динару каждому выжившему!

— По динару за попадание. — небрежно бросил принц лучникам. — Пометки на стрелах есть?

— А как же? — ухмыльнулся один из них, пожилой и лишенный большей половины зубов, аккуратно кладя стрелу на тетиву. — Может тогда без абордажа? За такую плату я один их всех перещелкаю.

— Да ты никак в баи податься решил, Джамаль? — рассмеялся другой лучник. — Куды с твоим рылом?

— С такими деньгами, — беззубый поджег просмоленную ветошь на стреле и внимательно пригляделся к галиоту, — я и в ханы выбьюсь.

— Целятся! — выкрикнул марсовый стрелок.

— И мы вдарим. — Джамаль натянул лук неторопливо, как-то лениво даже.

— Пли! — скомандовал принц, спуская стрелу с тетивы. За миг до этого туча стрел взвилась с палубы бара-барца.

Дальнейшее сближение кораблей Байасит наблюдал мельком. Вся жизнь его на последующие несколько минут подчинилась одному простому ритму: пустить стрелу, спрятаться за фальшборт, встать. Пустить стрелу, спрятаться за фальшборт, встать. Рядом упал совсем молодой парень со стрелой в горле, близ него опустился раненый в плечо матрос. Оперенная смерть клюнула принца в грудь и бессильно отскочила от дамаскинской кольчуги. Пустить стрелу, спрятаться за фальшборт, встать. Пустить стрелу...

— Суши весла, все на палубу! — корабли, оказывается, сошлись уже совсем близко и второй пират к схватке не успевал. Вновь крякнула катапульта, но ее заряд безвредно пронесся выше палубы галиота, оставив небольшую дыру в топселе, последний раз ударили по воде весла и тут же гребцы втянули их внутрь галеры. — Готовь багры и абордажные кошки! К бою!!!

Как Мидар-паша оказался на палубе вражеского галиота вперед него, Байасит так и не понял. Не иначе спрыгнул с носовой надстройки на полубаке, где на галерах находится мостик, причем спрыгнул удачно, если судить по наличию рядом с ним покойника с вдавленной грудью. Тишайший, благообразный и где-то даже застенчивый в обычной жизни Крокодил султана ревел, словно укушенный слепнем осел, и при этом так орудовал ятаганом, что хотелось остановиться и просто за этим понаблюдать. Рядом с ним саблей дрался Усман ир-Вади, при этом он ругался так, что врагам имело смысл утопиться со стыда за весь род человеческий.

— Вперед! — подхватив легкий круглый щит, принц перескочил на палубу бара-барского корабля и тут же столкнулся с двумя бойцами врага.

В отличие от имладонцев, у большинства пиратов был хоть какой-то доспех. Пусть плохонький, из дрянной кожи, но доспех, и это серьезно уравнивало их шансы в схватке с более многочисленным экипажем "Гамиде".

— Барра!!!

Топор меднокожего обрушился на щит Байасита.

— Барра!!!

Принц чудом уклонился от удара второго и клинок совни лишь слегка скользнул по его шлему.

— Барр... — противник пресекся и упал, выронив оружие, а мимо принца, отбрасывая лук, пронесся беззубый Джамаль.

— Баррахххх... — клинок Байасита вонзился врагу над ключицей, как раз там, где заканчивалась безрукавка из толстой кожи, и тот упал на палубу, захлебываясь кровью.

— Барра!!! — удар сабли снизу вверх выпустил старпому "Гамиде" кишки, рассеча кольчугу и отбросив его в сторону.

— Барра! Барра!!! Ильке Барра!!! — Трое имладонцев испугано попятились под ударами двухметрового бара-барца с двуручной саблей.

— Имлад! — пнув кого-то из пиратов в щит ногой, принц оказался перед лицом вражеского капитана, у ног которого уже лежали пятеро матросов с галеры.

— А вот он и мой приз! — удовлетворенно проревел по имладонски меднокожий гигант в двухсторонней металлической кирасе поверх плотной кожаной безрукавки до колен, перехватывая оружие поудобнее. В отличие от большей части команды, голова капитана была гладко выбрита, что выдавало в нем человека знатного происхождения.

— Сдайся, и я сохраню тебе жизнь. — отрывисто бросил Байасит, принимая стойку. Бара-барец только расхохотался и пошел в атаку.

Первый же удар исполина заставил Байасита, принявшего его саблю на щит, покачнуться. От второго он просто отпрыгнул.

"Этак не пойдет. — подумал принц. — Этак он меня пришибет запросто".

— Твое тело я скормлю псам! Барра!!!

Под следующий удар пиратского капитана, призванного рассечь его вместе с кольчугой, Байасит поднырнул, сокращая расстояние, и рубанул бара-барца саблей в бок. Кираса удар выдержала.

Продолжая движение, принц проскочил мимо своего противника, развернулся, и оказался спиной к мачте. Отступать больше было некуда, а за спиной неприятеля, в море, уже отчетливо виднелся второй галиот, подошедший совсем близко к месту абордажа.

— Барра!

Двуручная сабля обрушилась сверху вниз и, распоров своим кончиком парус, вонзилась в рей. Принц, избегая удара, просто присел на корточки. В тот же миг, как оружие гиганта увязло в толстом брусе, Байасит прянул вперед, вплотную к своему врагу, и вонзил саблю в стык брони, между нагрудной и наспинной кирасами, пробивая толстую кожу поддоспешника и человеческую плоть.

Пират взревел и с силой оттолкнул Байасита. Дальше был удар по голове, озаривший мироздание невообразимой вспышкой, а затем пришла тьма.

Глава IV

Сэр Валентайн Виризг, барон ре Котль, стоял на палубе "Летней ласточки", облокотившись о фальшборт, и жевал соленый арахис, купленный по случаю у портовой торговки. Корабль, распустив паруса на обеих мачтах, удалялся от Аксара на юго-восток.

— Барон, сколько можно есть? — окрикнул его шкипер. — Вы же лопнете!

— Столько, сколько влезает. — меланхолично отозвался аазурец и запустил руку в туесок с орешками. — У меня служба связана с многочисленными треволнениями и скандалами, почтенный Каронья, от этого худеют, если не врет мой медикус. Наверстываю потерянное.

— Сдается мне, вы больше волновались о том, что не покинете Аксар, а не о служебных тревогах. — усмехнулся Лазарь.

— Не без того. — барон бросил взгляд на постепенно тающую за кормой столицу Имладона. — Климат султаната вообще стал несколько жарок в последние дни. Вот вы, например, какой груз взяли до Бар-Залена?

— Оружие. — пожал плечами Каронья. — Если хотите знать мое мнение, так барахло полное, даже и не знаю, кто на такое позарится. Похоже Потриг просто выбросил свои денежки на ветер.

— Купцы никогда и ничего не делают просто так. — улыбнулся сэр Валентайн. — Вы же владелец торгового корабля, должны б и сами знать.

— Я моряк, а не торгаш. — хмыкнул шкипер. — Могу иногда что-то купить и перепродать, но предпочитаю заниматься перевозками чужого барахла.

— Особенно если барахло бара-барское. — Виризг усмехнулся. — И не надо делать такое лицо, я ведь действительно навел справки. Вы самый лихой контрабандист на этих морях, и за вашу голову назначена награда в семи из пятнадцати номов, да еще и на Виньдао.

— Уже в восьми. — жизнерадостно осклабился шкипер. — И что с того? В Имладоне эта сторона моей деятельности известна и пользуется покровительством власть предержащих. Они ж беспошлинно вывезенное барахло и скупают.

— Они же выдали вам и каперское свидетельство. — аазурец пожал плечами.

— А вам многое известно, барон. — сощурился шкипер.

— Мне даже известна причина, побудившая вас покинуть родину и избавиться от ваделорской команды. Пять, да? Пять лет тому назад.

— Вот как? — Каронья неторопливо приблизился к своему пассажиру. — А не боитесь, что я сейчас прикажу скормить вас рыбам?

— Нет, не боюсь. — сэр Валентайн отправил в рот еще пару орешков. — Я же не собираюсь вас этим шантажировать, или, положим, сообщать о вашем нынешнем месте пребывания старому Рему Монтуладья... Впрочем, все возможно, если я не сойду на берег в Бар-Залене. Я просто прояснил ситуацию, относительно уровня моей осведомленности, дабы удержать вас от возможных необдуманных поступков. Хотите арахиса?

* * *

— Едва увидев, что Ваше Высочество уложили капитана этой похабной лоханки, второй галиот развернулся на пятый румб и лег в фордевинд. Только мы его и видели. — Усман-рейс задумчиво вертел в руках какое-то полотнище.

— Откуда у компаса пятый румб? — Байасит еще несколько туговато соображал после удара головой о мачту, едва не стоивший ему жизни. Если бы не шишак... — Норд, зюйд, вест и ост. Четыре?..

— Это выражение такое. — капитан "Гамиде" смутился. — Пятый румб, это на х... гм, в пекло.

— Соленые словечки? — принц усмехнулся. — Ясно... А что ты за тряпку в руках вертишь, Усман-рейс?

— Сам понять пытаюсь. — вздохнул ир-Вади. — Сняли с мачты приза. Вымпел номарха Неке. Откуда он мог здесь взяться?

— Из Неке и взялся. — пробурчал Мидар-паша, подходя к капитану и принцу. — Поздравляю, Ваше Высочество, кажется вы уложили правителя нома. Я еще вчера заметил, что для простых пиратов эти бара-барцы вели себя чересчур нагло. Пара корыт в каком-то полудне пути от Аксара... А кабы не буря, быть тут целой эскадре. Кто-то заранее узнал о наших планах и предупредил их. Ждали вас, мой принц.

— Измена? — Байасит подался вперед. — Но кто? О том, когда и куда мы с вами отправляемся знали немногие.

— Что знают двое, знает Губернез. — отмахнулся капудан-паша. — Хотя изменника поискать придется. Меня сейчас интересует другое — действовал бара-барец сам, по чьему-то заказу, или же номы видят в вас угрозу и это нападение, начало большой войны?

— Неке... — задумчиво произнес принц. — Это самый восточный из номов Бара-Бара, Мидар-эфенди, не так ли? Именно тамошний номарх собирает дань с купцов, идущих из Аксара в Бар-Зален?

— Ну, за дань-то с ним тягаются номархи Сати и Таяра, однако ж они вместе едва выставят такой же флот. Кроме того, основными соперниками Неке являются Медэс и Рамна. Как всегда, Ваше Высочество, номархи спят и видят на своей голове корону фараона, но только у этих троих, номархов Неке, Рамны и Медэса есть какие-то шансы ее получить. Очень небольшие, скажу прямо. Бара-Бара уже пять сотен лет рвут за нее друг-другу глотки.

— Значит, сговор номархов можно исключить. — принц наконец справился с ремешком шишака и снял его, прислонившись спиной к мачте галиота. — Сам... Да нет, вряд ли. Какая ему выгода от лично моей смерти?

— Бара-Бара не нужны конкуренты на море. — пожал плечами капудан-паша. — А взгляд Вашего Высочества на морскую гегемонию пиратов общеизвестен. И, потом, он мог бы договориться с принцем Гемалем... Усман-рейс, тебе нечем заняться на захваченном корабле?

Капитан "Гамиде" поклонился принцу и паше, после чего поспешил исчезнуть.

— Так сложилось, — Крокодил султана невесело усмехнулся, — что за пределами порта Бар-Залена уже непонятно чья власть. Формально город наш, но фактически, кого там только нет. Пери, тысячеградцы, полнолунцы, Бара-Бара... И все имеют претензии на город! Если б там не было нашей якорной стоянки, или Неке, или Даште Сафа уже давно бы его оторвали от имладонской короны, потому что весь гарнизон города — полтора инвалида, а арсенал вечно пустой, так что даже ополчения не собрать.

— Но куда смотрит сатрап? — изумился Байасит.

— Сатрап там, одно название. — сморщился тай Зарив. — Любимый племянник Великого Везира. Огромное брюхо, непомерная жадность и полное отсутствие мозгов. Я буду удивлен, если мы застанем его на месте, когда прибудем в город.

— Я ничего не понимаю. — ошалело помотал головой принц. — Моего отца трудно назвать глупцом, он правил железной рукой...

— Он ничего не знал. — капудан-паша философски пожал плечами. — Правитель живет во дворце и располагает только той информацией, которую ему докладывают. Кавус тер Рахмат и Диван бодро рапортовали ему о полном спокойствии в городе и о росте торговых прибылей. О прочем же... Нет, не лгали. Просто молчали.

— Неужто они не соображают? — Байасит порывисто вскочил и начал расхаживать по палубе, заложив руки за спину. — Аксар всего в паре дней пути от Бар-Залена! Это же морские ворота столицы! Ведь пади он, им не усидеть на своих местах и недели!!!

— Да нет, — задумчиво ответил Мидар-паша, — едва кто-то вырвет из Имладона этот жирный кусок, как на него накинутся все соседи. И на этом везиры, я уверен, готовы увеличить свои личные состояния. Собственно целостность султаната держится нынче только на противоречиях сопредельных держав. Флота у нас нет, есть куча кораблей, армия небоеспособна, народ нищ и забит. Поход на Бангышлак был лебединой песней, за которой стоит ждать только упадка.

Байасит в задумчивости остановился у фальшборта и тоскливо поглядел на воду.

— Неужели все так плохо, Мидар-эфенди? Неужели, случись большая война...

— Нас разорвут на кусочки. — жестко ответил капудан-паша. — Пока еще не все потеряно нужно срочно, я подчеркиваю, Ваше Высочество, срочно брать власть в свои руки и проводить реформы флота и армии. У нас сейчас даже нормальных крепостей нет. Султанат, это колос на глиняных ногах.

Байасит помолчал еще минуту.

— Прикажите поднимать паруса. Скоро на улицах Аксара увидят бар-заленских моряков.

Мидар-паша улыбнулся в усы. Похоже, сын Джимшала вырос настоящим мужчиной, и не прогадает тот, кто свяжет свою судьбу с его.

* * *

Комната. Обычная комната, каких в Топкапы множество, разве что обставлена богаче большинства. Ветер колышет занавеси у выхода на балкон, в центре помещения — столик с кувшином и одиноким кубком, выломанная входная дверь... Аламас-хан тяжко вздохнул и который уже раз за последние сутки мысленно вопросил Небо, на кой ляд он некогда отвалил кругленькую сумму за должность даруге, если она приносит сплошные беспокойства и треволнения. Небеса, как всегда, остались немы.