Где-то за окном

Какие-то остатки контроля над моторикой собственного тела сохранились и потому моя правая рука лезет в карман, пытаясь нащупать там стеклянный цилиндр. И натыкается на `плеер'. Прибор включается практически самопроизвольно — у меня не хватает сил вдавить кнопку до конца, но он срабатывает от первого же прикосновения. Высверкивающие сине-желтые огни бьют из раскрытого кармана и отражаются в оконном стекле. Я ухватываю эти вспышки буквально краем глаза, но и этого хватает, чтобы преодолеть паралич, разлившийся было по всему телу — я дожимаю кнопку до ощущаемого пальцем, но не слышимого щелчка и вытаскиваю плеер наружу. Звуки, как и в прошлый раз, гаснут. Гаснет и ощущение чужого присутствия в голове — я теряю не только этих, чужих, но и связь с Инстанциями. Движения находящихся в комнате людей замедляются, они выглядят в своём светло-сером как осы, залипшие в меду.

Чем больше я смотрю на мигание хитрого аппарата, тем сильнее проясняется в голове, и, наконец, через несколько долгих секунд я осознаю: cамое разумное, что можно сделать в такой ситуации — это спешно ретироваться...

31 Александр Солодов, день 19 июня, Лавриак и, далее - побережье Средиземного Моря, Аквилея

Начавшаяся с утра "инспекция" с ходу не заладилась — единственный остававшийся в консульстве компьютерщик ушёл в глухую оборону. Он просто отказавшись выдавать нам хоть какие-то документы без санкции непосредственного начальства. 1ый Консул же, подписав распоряжение о проведении проверки с независимыми экспертами (то есть нами), немедленно уехал в неизвестном направлении — и воздействовать на упрямца по этой причине не мог. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что этот ход с его стороны был сознательным. И это мне, конечно же, не особо понравилось. В самом деле — самому организовать такое мероприятие и потом по факту его потопить — это надо либо обладать чрезвычайно нетривиальными организаторскими способностями, либо... либо гражданин имел ввиду вовсе не то, что изначально декларировал московским Старшим Товарищам.

Либо Старшие Товарищи что-то недоговорили уже нам.

Ситуация выглядела тупиковой — как минимум до возвращения какого-то более главного начальства, обещанного на завтра. Времени было навалом, и мы с Лумиэлем решили воспользоваться советом А.А. — взяв в гараже консульства машину, двинули к морю. Пашка откололся — сославшись на то, что "я уже успел навести мосты" и "меня прекрасная девушка ждёт". Ну, следить за его моральным обликом я точно не нанимался — тем более, что и сам имел вполне аналогичные планы...

Промчавшись за час с небольшим по горному шоссе с парой длинных туннелей, мы проскочили сквозь сонный прибрежный городок и выехали к пригородному общественному пляжу.

Пляж выглядел вполне многообещающе. Море, песок — просто волшебные, женщины радовали глаз... Я уже наметил несколько чрезвычайно перспективных для знакомства экземпляров, когда почувствовал некое томление в своём животе. Ну... бурчит и бурчит. Однако, буквально за несколько минут я осознал, что дело — чрезвычайно плохо, просто бедствие какое-то. И вынужденно ломанулся в направлении мест общего пользования, буквально согнувшись пополам.

Возможно, дальнейшие события пошли бы совершенно другим путём, если бы не ироническая ухмылка одной из перспективных незнакомок, отмеченная мною на бегу. Ну, собственно, ничего удивительного — только что кидал на неё внимательный и томный (как я надеялся) взгляд, и — мгновенная смена устремлений. Я не страдаю особыми комплексами в сфере межполовых отношений, но ситуация меня разозлила.

Жрать надо меньше и не тащить в рот всякую дрянь!

И вот тут меня торкнуло. А какую, собственно, дрянь?

Я не ел за последнее время вообще ничего подозрительного, позавтракал в консульском буфете. Перед выездом мы не обедали, решив сходить в местный ресторан...

Ещё не сформулировав до конца мысль, я волевым усилием вызвал сброс гипнотического состояния — то самое протрезвление, о котором просил меня А.А. и которое, как я успел разобраться, входило компонентом в состав активатора Разметки. И живот немедленно отпустило — муки кишечника оказались наведёнными извне. Не особо задумываясь, я продолжил движение к стоявшему поблизости полевому сортиру, заскочил за угол и аккуратно выглянул оттуда.

Лумиэль резвым, но каким-то деревянно-прыгающим шагом направлялся в сторону автостоянки — похоже, всё было рассчитано на внезапное исчезновение, пока я буду пребывать в месте скорбных раздумий. И что любопытно — иронически глядевшая на меня незнакомка тоже собралась, накинув лёгкую одёжку — что-то среднее между халатом и сарафаном. И двинулась вслед за ним.

Ну что же — я быстро обежал вокруг кирпичного здания туалета и, углубившись в расположенные по границе пляжа кусты начал пробираться в ту же сторону. Сказать что я был зол — это весьма слабо выразить мои чувства. Я, в конце концов, не нанимался служить декорацией шпионским игрищам Старших Товарищей, да и уезжать на нашей машине, со стороны Лумиэля, мягко скажем, не красиво.

32 Кирилл Костин, ночь 17 на 18 июня 2024 года, Москва

...что я и проделываю со всей возможной быстротой.

Руки-ноги сгибаются с трудом, такое ощущение, что отлежал их разом — но постепенно к ним возвращается чувствительность. Я огибаю охранников, мнущихся снаружи от двери — они по-прежнему медленнее меня. Хотя уже не настолько, как раньше, когда я входил. Замедление окружающей реальности, вызванное действием `плеера' имеет несколько иное качество. Я эту разницу чувствую, но пока не могу сформулировать — не до этого.

Выскочив из дверей на улицу, бросаюсь к ближайшему массиву жилых домов, вбегаю во двор — и тут дикая головная боль и ужасная, похожая на похмельную, ломота по всему телу заставляют меня выключить аппаратик. Похоже, непрерывно использовать его нельзя. Впрочем, марш-бросок из комнаты со `светло-серыми' людьми через Большую Якиманку и дальше — занял существенно больше двух минут, которые упоминала передавшая мне аппарат незнакомка. Скорее всего есть некий физиологический предел — сколько можно смотреть на эти вспышки. Ну... моей выносливости пока что хватило.

Я чувствую, что успел выйти из под непосредственного внимания Инстанций. И моё второе тело, сформированное их вниманием-защитой, то самое, которое я в предыдущий раз наблюдал в виде серого столба, скорее всего не сможет ко мне притянуться. Сэкранироваться от них, по крайней мере, временно — дело вполне реальное, но что дальше?

За неповиновение полагаются такие некайфы, что лучше даже и не думать о них.

Разматываю цепочку событий шаг за шагом назад — и осознаю, что:

— до урегулирования вопроса, домой мне лучше не соваться. Это место — уж точно под контролем Инстанций, и получить какой-нибудь поганый сюрприз мне совсем не улыбается.

— квартиру Алёны они тоже вполне могут наблюдать, да и сама она находится перед вполне реальной опасностью некайфов. Подставлять её совершенно не хочется — мало того, что она не виновата ни в чём, так и не чужой (как я надеюсь) человек. Сказать, что я к ней неравнодушен — это очень мало сказать, а близкие тоже часто попадают под удар.

Рассуждения приводят меня к необходимости срочно добраться до Самой Прекрасной — не знаю, как я ей буду объяснять — зачем это, бросив всё, немедленно бежать из квартиры, но уж как-нибудь...

Выбравшись через пол часа из кабины монора (за что люблю его, так это за круглосуточную, в отличие от метро работу), я направляюсь в сторону Алёниного дома, но метров за 50 меня настигает новая неожиданность.

33 Александр Солодов, день 19 июня, окрестности Аквилеи

Пробравшись по узкой тропинке, протоптанной в зарослях неизвестного мне субтропического кустарника, покрытого ярко-алыми цветами, я вышел к автостоянке и увидел неожиданную картину. Лумиэль вовсе не направлялся к нашей машине. Он медленно, неохотно, подходил к синему микроавтобусу, стоявшему возле выезда на шоссе. Лицо его выражало ужас и какую-то безнадёжность. Судороги, производимые им во время ходьбы, создавали впечатление, будто ноги несут его к цели помимо собственной воли. Впрочем, похоже, так оно и было. Вслед за ним, не отставая, шла та самая девица с пляжа, которая ранее столь чувствительно ухмыльнулась в мой адрес. Возле распахнутой двери в салон автобуса стоял ещё один знакомый персонаж — та самая протокольная бюрократическая рожа, которая зачитывала нам на вокзале правила пребывания и что там надо декларировать. Интересное кино. Не успел я обдумать, какие следствия необходимо ожидать от нового расклада, как тело Лумиэля заскочило внутрь микроавтобуса, следом уселась девица и захлопнула за собою дверь.

"Чиновник пограничного контроля" уселся на место водителя и машина выехала на шоссе.

Что делать в этой ситуации? Связываться с консульством? Но расстояние достаточно велико, и я не имею понятия, что это за люди — а пока подоспеет помощь наших дипломатов, всякое может случиться, да и заедут ведь похитители невесть куда — ищи их потом... Я бросился к одолженной в консульстве тачке — слава богу, ключи были при мне — и в несколько секунд выбрался на дорогу. Синий микроавтобус удалился уже на изрядное расстояние. Это позволяло рассчитывать, что преследуя его, я останусь незамеченным. Впрочем, подъехав к ближайшему селению — городом это скопище одно— и двух-этажных домиков у меня язык не повернулся называть, я был вынужден сократить дистанцию. Мне совершенно не улыбалось потерять злодеев и Лумиэля в переулках деревни. Похоже, я так и остался незамеченным. Во всяком случае никто не пытался оторваться, устроить гонки как в кино. Микроавтобус шёл километрах на сорока. Буквально через несколько минут он вывернул на отходящий от центральной улицы деревни отвилок и, вскоре, заехал за ограждение одного из домов.

Чтобы не спугнуть никого из аборигенов, я не поехал за ними, а парканулся чуть раньше, на обочине, благо ширина улочки вполне позволяла сделать это, не создавая непреодолимого препятствия движению.

Следующие пол сотни метров я прошёл пешком, лихорадочно пытаясь сообразить — а что же теперь? Я вошёл в состояние чтения Разметки — но ничего вокруг не изменилось. Лишь приглушённые отблески сиреневого света доносились сквозь ограду. Она, как и большинство заборов в этом посёлке, представляла собой горизонтально натянутые ряды проволоки, обвитые густым и колючим на вид кустарником. Несмотря на кажущуюся хлипкость, идея незаметно проскользнуть сквозь неё представлялась довольно сомнительной — проволока была толстая, миллиметра полтора, частая, а кустарник обещал порвать в клочья одежду и кожу.

Впрочем, у меня имелась способность, позволявшая рассчитывать в этой ситуации хоть на что-то. Биопрограммирование бывает весьма полезным, особенно, если ты — профессионал в этой сфере.

Сосредоточившись, я усилил слух.

— Остроухая пархатая сволочь — немедленно донеслись до меня обрывки интересной информации.

— Ты что, думал просто так сюда припёрся, самый умный? Мы тебя ещё на границе засекли, урода!

Я огляделся по сторонам — по счастью, летняя жара была ещё в разгаре и прохожие, вместо того, чтобы шастать по улице куда-то попрятались.

— Симпатическую субстанцию надеялся протащить мимо детекторов? Да она же в тебе, ты тут ходишь как с плакатом на спине. На что ты рассчитывал, козёл? — звуковая составляющая Разметки, как ни странно, действовала и на таком расстоянии, позволяя мне свободно разбирать незнакомый язык. Хотя текст напоминал плохие, нелицензионные переводы иностранных видеофильмов — за литературными красотами разметка явно не следила. Но, если подумать, следить должна была не разметка, а мой собственный мозг. Я вспомнил о том, что, как было написано в книге — и с Луны бы заработало бы — но тут же отмахнулся от неуместной мысли.

— Так вот, милый мой. Прежде чем мы поедем в официальное место — тут говоривший, в котором я узнал бюрократа-пограничника — ты мне изложишь некоторые интересующие меня подробности...

Сразу после этого послышался странный звук, похожий на громкое шуршание и кто-то громко застонал. Впрочем, авторство стона было очевидным — тем более, что голос было различить несложно.

— Замучают гады беднягу Лумиэля, — подумал я, — и следов не найду.

Окинув ещё раз взглядом непреодолимый забор, я обратил внимание на интересный момент — столбы, а точнее — обрезки металлических труб, на которых были укреплены проволоки, не были вкопаны в землю. Они высовывались из квадратных бетонных кубиков, имевших высоту сантиметров 50. Двинувшись вдоль ограды, я довольно быстро нашёл место, где грунт между кубиками просел. Похоже, во время дождя его смыло в идущую вдоль дороги канаву. Образовавшаяся промоина была свободна и от ветвей кустарника — точнее, они были в том месте редки, засохлы и, вследствие засыхания — ломкими на вид.

Альтернативный вариант — внаглую войти через калитку или ворота, через которые въехал внутрь микроавтобус — я даже не рассматривал. Очень вероятно, что у этих людей есть оружие — а мне как-то не нравится идея делать из себя мишень. Да и не факт, что ворота не заперты.

Убедившись в отсутствии прохожих, я поднырнул под проволоку забора и, ломая сухие побеги, продрался на ту сторону. Ущерб, нанесённый шипами, оказался терпимым — засохнув, они стали хлипкими и с лёгким треском переламывались, оставляя самые кончики в моей одежде. И не только в одежде, но на это мне было в тот момент совсем наплевать.

34 Кирилл Костин, ночь 17 на 18 июня 2024 года, Москва

Из арки, ведущей с улицы во двор, вываливается та самая рыжеволосая особа, что одарила меня ценным прибором. В руках у неё — такое же устройство, оно, уже привычно для меня, мигает желто-синими огнями. Девица хватает меня за руку и тянет в сторону двора.

— Быстрее, быстрее, пока не засекли.

Поддавшись, я бегу за ней и мы заскакиваем в стоящий во дворе автомобиль. Он немедленно трогается, направляясь к дальнему выезду из двора.

— Тебе не стоит сейчас ходить на квартиру. Там ждут.

— Прости, а какого чёрта, — ярость мгновенно подступает к горлу — вы лезете в мои...

— Тебе такси или шашечки? Ему на халяву, считай, помогают уже во второй раз — а он ещё и возмущается. Ты эксграмматором пользовался?

— Пользовался — я понимаю, что спорить и ругаться в данный момент не имеет смысла. Уж лучше получать информацию. Вот, название `плеера' узнал.

— Ну так а фиг ли? Тебе на твою подругу не наплевать, надеюсь? Так вот, дома её уже нет. Увезли.

— Так, давай всё-таки сначала. Кто вы такие, чего вы хотите вообще и конкретно сейчас?

— Успокоился? Давай доедем до места... — девушка выключила, наконец, `эксграмматор', от мигания которого у меня опять начала болеть голова — меня, кстати, Белкой зовут.