Убить некроманта

— Граф Роберт Овридийский, — неопределенно протянул ардорец, изучая выгравированного на нагруднике Роберта крылатого горного барса.

— Бывший граф Роберт Овридийский, — Роберт склонил голову, несмотря на то, что приличия не требовали проявления подобной учтивости в отношении простолюдинов. — Для того, чтобы вернуть титул мне необходимо прикончить Милора Пэя.

— Нет! Милора Пэя должен убить я! — неожиданно вскричал следопыт. — Некроманты сгубили всю мою родню. Я поклялся на могиле отца, что принесу ему голову Пэя.

— Думаю, что мы сможем договориться, когда с Пэем будет покончено, — примирительно поднял руку Роберт.

Закончив потрошить содержимое сумы и пояса покойной корлицы, ардорец подобрал меч и поднялся.

Серые глаза и темные волосы во многом роднили его с опальным графом Овридийским, чей род происходил из Ардора. Следопыт оказался несколько выше Роберта.

Ардорец смерил бывшего графа холодным взглядом и произнес, четко разделяя слова:

— Мне не нужна твоя помощь, граф. Я убью Милора Пэя. И не смей вставать у меня на пути.

Роберт отлично знал упрямый и горделивый ардорский норов, послуживший в прошлом причиной множества войн. Услышав последнюю фразу следопыта, любой дворянин просто обязан был вызвать наглеца на поединок. Однако Роберт предпочел сдержаться, заговорив насколько спокойно, насколько только сумел после полученного оскорбления:

— Мы делим чешую еще не пойманного дракона. Пэй — чрезвычайно опасный противник. Предлагаю объединить наши усилия для борьбы с ним. После того, как выберемся отсюда, мы сможем вдосталь потолковать о разделе добычи.

— Я забрал с тела Кароши амулеты, ограничивающие магические способности некромантов. Они позволят мне расправиться с Пэем без твоей помощи, граф. Уходи или нам придется сразиться, — взгляд следопыта сделался колючим, он выставил вперед меч.

— Или ты непроходимо туп, или тебя околдовали некроманты, — ответил Роберт, также взяв клинок наизготовку.

— Может это ты — некромантский гомункулус, которого послали, дабы остановить меня, — парировал ардорец.

Бывший граф едва заметно вздохнул и подобрался, приготовившись к бою. Он не собирался уходить из Сивона без головы Милора Пэя. И если так велит судьба, он убьет этого преградившего ему дорогу безумца.

Следопыт встал в боевую стойку и сделал шаг в сторону Роберта.

— Нет! Прекратите немедленно! — надсадно завизжал Бриан, в два прыжка очутившись между ними. — Нам надо держаться вместе, иначе мы не одолеем нечестивого колдуна!

— Я не хочу вас убивать, — несколько остыв, вымолвил следопыт. — Но ежели вы немедленно не уйдете отсюда, мне придется это сделать.

— Я хотел заключить с тобой союз — ты отказался. Теперь ты обещаешь убить меня, если я не покину это место. Знай же, я не отступлю, — начиная гневаться, проговорил Роберт. Он являлся представителем благородного сословия, пусть и временно лишенным титула, и выслушивать поношения этого безродного следопыта становилось для него нестерпимым.

— Тогда готовься к смерти, граф, — рывком ухватив Бриана за шиворот, ардорец отбросил монашка к стене.

В следующий миг бастард Роберта и цвайхандер следопыта сшиблись, высекши сноп искр.

Опальный граф не собирался убивать противника. Роберт разумно полагал, что легкое ранение остудит пыл зарвавшегося ардорца. Но развернувшаяся схватка быстро показала, что строить какие-либо планы оказалось преждевременно. Следопыт мастерски управлялся с неуклюжим на вид двуручником. Первое время Роберту даже пришлось пятиться, настолько неожиданным для него выдался натиск ардорца.

Ухватившись левой рукой за рикассо, следопыт наносил могучие размашистые удары. В то же время, умело используя длину клинка, он не позволял разжалованному графу приблизиться для совершения разящего выпада.

Противодействие тяжелому двуручнику давалось Роберту нелегко. У бывшего графа, несмотря на богатый опыт и отточенное годами упражнений мастерство, далеко не всегда получалось парировать атаки ардорца так, чтобы широкое лезвие цвайхандера соскальзывало с клинка бастарда, тем самым позволяя Роберту избегать излишнего напряжения мышц и потери сил. Иногда у опального графа не оставалось иного выбора, как принять всю вложенную в длинный меч мощь атаки следопыта на свой клинок. В этом случае бывшему члену Ордена Чемпионов приходилось удерживать бастард двумя руками. Еще со времени схватки в коридоре из-за полученных ран он фехтовал левой рукой, впрочем, не испытывая в связи с этим каких-либо неудобств. Но каждое движение, когда Роберту приходилось подхватывать рукоять правой рукой, вновь бередило едва прекратившие кровоточить разрезы. Растекавшаяся по телу боль застилала сознание, мешая сосредотачиваться на движениях противника.

Бывший граф в очередной раз пригнулся, пропустив над собой клинок следопыта, и выбросил меч, рассчитывая поразить открывшийся бок неприятеля. Но ардорец вовремя отступил и на отшаге ткнул клинком, метя Роберту в лицо. Опальный граф опустился еще ниже, одновременно бросившись вперед и вправо. Проскакивая рядом со следопытом, Роберт занес бастард так, чтобы острие глубоко вошло в грудь противнику. К вящему неудовольствию бывшего графа ардорец не только сумел непостижимым образом уклониться, но еще и послал в спину разжалованному нобилю свой клинок. Разгадав замысел следопыта, Роберт проворно развернулся, сумев вовремя отбить цвайхандер в сторону. Противники очутились достаточно близко друг к другу, и тут ардорец швырнул горсть какой-то пыли в лицо опальному графу.

Похоже, что это был обыкновенный песок. Глаза резко защипало, брызнули слезы, размазывая и искажая абрисы окружающих предметов. Привыкший к честным турнирным поединкам Роберт не ожидал подобного вероломства.

Бешено моргая, дабы рассеять подернувшую взор пелену, бывший граф отступил на несколько шагов. Паче чаяния его левая нога поехала, потеряв опору. Падая, Роберт успел заметить, что потеряв бдительность, он случайно наступил на одно из разбросанных по залу чучел. Вслед за рухнувшим графом серебристой молнией метнулся клинок следопыта. Увернуться Роберт уже не успевал.

Раздался звон ударившей в доспех стали. Лезвие цвайхандера, не достигнув тела бывшего графа, рванулось обратно. Роберт изумленно поднял глаза. Он увидел, как Бриан ткнул в спину ардорца поднятой с пола глефой. Не обученный управляться с оружием монашек нанес корявый удар, не сумевший пробить двухслойную кольчугу, тем не менее юный священник смог отвлечь следопыта и тем самым спас жизнь Роберту.

— Ах, ты мерзкий щенок! — взревел ардорец, бросаясь на Бриана.

Коротким взмахом следопыт срубил с древка походившее на клинок тесака навершие.

Опальный граф молниеносно вскочил на ноги и бросился на помощь юному целителю. Ардорец явно имел немалый опыт боя с несколькими противниками. Лягнув монашка ногой в живот, он опять повернулся лицом к Роберту.

Вновь их клинки сошлись. Поединок продолжился. Бывший граф, все-таки являвшийся победителем Ежегодного Королевского Рыцарского Турнира и почетным членом Ордена Чемпионов, исподволь сумел подстроиться под силовую манеру боя противника. С течением времени ардорец стал меньше атаковать, скорость его движений заметно снизилась, цвайхандер начал опускаться на меч Роберта с куда меньшей, нежели ранее, силой. Видимо, на действиях следопыта сказывались полученные в схватке с призраком ремесленника повреждения.

Наконец у Роберта получилось идеально провести задуманную серию. Отпрянув после очередной атаки следопыта, он сделал финт, совершил выпад, который, как он и предполагал, ардорец без труда отразил. Затем подставил меч под цвайхандер, раскрутил клинок противника, сделал два ложных замаха и нанес неотразимый завершающий удар. Роберт хотел вонзить меч чуть ниже левой ключицы следопыта. Такое ранение не убило бы ардорца, но и не позволило бы тому продолжить бой. К несчастью для себя, следопыт в последний миг неудачно рванулся вбок и бастард бывшего графа на половину лезвия погрузился чуть ниже его горла.

Ардорец захрипел, попытался достать Роберта клинком, но тяжелый меч лишь дернулся и бессильно опустился. Следопыт закачался, зажимая рану левой рукой, и спустя короткий миг рухнул на колени. Он гордо вздернул подбородок, вперив в бывшего графа ледяной взор.

— Ты думаешь, что сможешь одолеть Милора Пэя? — ардорец вдруг рассмеялся. — Мы готовились к этому походу много лет. Мы добыли особые артефакты, способные противодействовать его заклятиям. Мы шли сюда, не сомневаясь в успехе. А на что рассчитываете вы? Как вы собираетесь совладать с одним из сильнейших некромантов? Прочитаете перед ним молитву? Спляшите ритуальный танец?

— Я. Предлагал. Тебе. Объединиться, — сквозь зубы процедил Роберт. — Но ты предпочел погибнуть.

— Я не верю тебе. Ты — один из рыцарей смерти. Король изгнал тебя за бессудные убийства и теперича ты сделался наймитом некромантов, — смех следопыта сменился хрипом.

— Умолкни навеки, — бывший граф с силой вогнал клинок в грудь ардорца и провернул лезвие.

Роберт вздохнул и утер со лба проступивший пот. Рядом с ним возник Бриан.

— Пойдем, — бывший граф положил руку монашку на плечо.

Через два витка лестницы они попали в еще одну залу. Из конца в конец помещения протянулся длинный стол, вдоль коего стояли широкие скамьи, убранные цветным сукном, а во главе — размещался напоминавший трон высокий стул, обитый красным бархатом.

В дальней стене виднелся огороженный железной решеткой очаг с вертелом, настолько большой, что в нем могла запросто поместиться туша матерого секача. Над ним висел большой треугольный щит с изображением головы единорога. Этот герб был Роберту не знаком.

Очевидно, они оказались в обеденной, не в пиршественной зале, где барон принимает гостей, а именно в обеденной, в коей семья лорда могла трапезничать в тишине и спокойствии. Залу освещали все те же факелы с красными магическими кристаллами. На столе стояло несколько лишенных свечей шандалов. Складывалось впечатление, что замковая челядь только что подготовила комнату к приходу сеньора, но еще не успела накрыть на стол.

Судя по предоставленной Сертианом схеме помещений Сивона, баронские покои располагались на следующем ярусе. Роберт спешным шагом двинулся через зал к видневшемуся в конце восточной стены проходу наверх. И застыл, услышав этот голос — резкий, холодный, неживой, более всего походивший на лязг металла.

— Дальше идти не нужно. Остановимся здесь, Роберт, — говорил несомненно Бриан, однако от былой дрожи и неуверенности в его речи не осталось и следа.

Бывший граф обернулся. Напротив него стоял тот самый юноша-целитель из монастыря Осварт, которого они подобрали в лесу несколько часов назад. Но сейчас он выглядел совершенно иначе: приосанился, расправил плечи и надменно подбоченился. Прежде испуганный вечно избегающий чужих глаз взгляд сделался колючим и ледяным. Монашек сорвал и отбросил защитную маску. И вместо того, чтобы рухнуть, скручиваясь в спазмах жестокого кашля, лишь скривил губы в злорадной усмешке.

— Меня действительно зовут Бриан, но я не целитель, я — некромант! — он сардонически расхохотался. — А ты-то думал, что тебя предал Деррит.

— Ты не помешаешь мне уничтожить Милора Пэя, Бриан-некромант! — Роберт сделал едва заметный шаг, занимая удобную для атаки позицию.

— Мастер Пэй не станет тратить и секунды своего времени на такого ничтожного червя, как ты, посему тебя прикончу я! — некромант продолжал заливаться смехом. — А позже порабощу твою душу и создам из тебя рыцаря смерти.

— Будь ты проклят! — бывший граф бросился на чародея.

— Не так быстро, ваше сиятельство, — Бриан выставил ладонь и летевший на него Роберт натолкнулся на невидимую преграду. Создалось впечатление, что воздух перед колдуном уплотнился, обратившись в прозрачную стену. Опальный граф тряхнул головой, отходя от удара о невидимый барьер.

Но некромант не дал ему опомниться. Пальцы правой руки Бриана начали медленно сжиматься в кулак, и Роберт ощутил, как ледяные когти сдавливают его внутренности. Бывший граф задрожал, борясь с нахлынувшим порывом согнуться и забиться в корчах. В висках бешено застучала кровь. В голове, точно колокол, звенела единственная мысль: "Только не выпускай меч!". Шатаясь, Роберт сделал неуверенный шаг вперед, попытался снова поднять опустившийся к полу клинок. Он почувствовал, как раскалилась, тщась противодействовать вражескому чародейству, звезда Лигта на его груди, как задрожала и нагрелась ладанка с прахом святого Нагариуса.

"Только не выпускай меч!" — вновь стеганула плетью отчаянная мысль. Но слишком сильной оказалась темная волшба некроманта. Изо рта, носа и ушей опального графа потекла кровь. Глаза вылезли из орбит, грозясь лопнуть от напряжения. Он ощутил, что сжимаемые внутренности не выдерживают давления, разрываясь и обращаясь в кровавую кашу.

"Только не выпускай меч!" — обессилившие, более неспособные сопротивляться необоримой силе Брианова заклятья, пальцы разжались. Бастард медленно, словно заместо воздуха Роберта окружала вода, поплыл вниз.

Раздался звон стали о камни. Паче чаяния он подействовал на бывшего графа отрезвляюще и рассеял заполонившую сознание алую пелену. Роберт почувствовал, как разом обратились в пепел, оставив болезненные ожоги на коже, звезда Лигта и мешочек с мощами святого. Разжалованный граф рванулся вперед, будто наяву увидев, как разрывается серая призрачная пуповина, протянувшаяся от руки колдуна к его телу. Видно и впрямь не лгали легенды, повествовавшие о том, что любое, даже самое могущественное заклинание можно превозмочь усилием воли.

Роберт извлек из ножен кинжал. Именно этот клинок Сертиан подготовил для того, чтобы пронзить сердце лича. Разумеется, буде являлись правдивыми слухи о том, что именно сердце некроманта служит вместилищем его магической силы.

Чародей отступил на другую сторону стола, дабы избежать встречи с оружием Роберта, и вновь выставил руку. Взалкав как можно скорее добраться до колдуна, бывший граф запрыгнул на широкую столешницу и внезапно осознал, что конечности перестают его слушаться. Мышцы будто налились свинцом, враз утратив гибкость и силу. Он сделал шаг по дубовому настилу и замер, выставив правую ногу вперед и так и не сумев оторвать от поверхности левую. Даже моргание глазами теперь давалось с заметным трудом, настолько тяжелыми сделались веки. Онемение, а вернее сказать, паралич, неспешно разливался по телу, проникая все глубже. Роберт вдруг с пугающей ясностью уразумел, что через несколько секунд магическое оцепенение скует его сердце и тогда у него уже не получится избежать смерти.

Почти не подчиняющимися задеревеневшими губами бывший граф без особой надежды начал нашептывать наговор, заученный им по просьбе Сертиана. В ответ на слова неведомого Роберту языка на левой руке отозвался почерневший от времени серебряный браслет со стершимися костяными инкрустациями, одетый опальным графом также по настоянию святого отца. Оковы некромантовых чар медленно, словно нехотя, отступили.