Родители моей жены жили в деревеньке неподалеку от Яранска, городе по пути на Нижний Новгород и на Москву, стоящий в двухстах тридцати километрах от Кирова. Путь до них всегда занимал часа три, и Советск стоял как раз посередине.

Мы проехали еще через один мост, на этот раз через реку Пижма, и въехали в спящий город. На часах было всего полчетвертого утра, загулявшихся прохожих видно не было, а на дороге попадались только встречные фуры, что было довольно обычным для этой трассы. Проехав Советск на сквозь минут за десять, наша небольшая колонна миновала поворот на Лебяжье и Уржум, и через поселок Новый оказалась на трассе до самого Яранска, до которого оставалось всего километров восемьдесят.

Здесь о трагедии, разыгравшейся в Кирове, еще не знали. Да что там в Кирове, по новостям сообщили, что 'какие-то непонятные личности в Москве и Санкт-Петербурге устраивают беспорядки'. Уверен, что эти 'личности' уже мертвые устраивали эти 'беспорядки'. Ну а в интернете, покопавшись всего минут десять нашел видео об оживших мертвецах со всего мира, залитых на ютубе и других похожих сервисах. Все было еще хуже, чем я представлял в самом начале. Рушился весь мир.

Я заехал за Генной сразу после того, как мы с Ромой освободились. Жена с дочкой спали, но Гена с моей мамой, не смотря на поздний час, смотрели телевизор, в основном пытались поймать новости. Успокоив мать тем, что все идет как задумано, и что уже завтра днем, мы все переедем в безопасное место, я полез копаться на полке под потолком в коридоре. Там у меня, подальше от жены был запрятан ПКСК, по сути тот же 'Кедр', только стреляющий одиночными, да еще и патронами уменьшенной мощности. К тому же стандартные магазины к ПКСК вмещали всего десять патронов, но хорошие знакомые слесари способны творить чудеса — у меня было пять магазинов на тридцать патронов 9Х17 'Курц', да и еще где то здесь на полке у меня был припрятан УСМ, позволяющий из ПКСК вести огонь очередями.

Повернув защелку крышки ствольной коробки на девяносто градусов, я снял саму крышку, вынув из под неё пружину. Отвел затвор на себя до упора, пока он не выскочил из направляющих и не оказался у меня в руке, после чего флажок предохранителя был поднят вверх и аккуратно вынут. И только теперь пришла очередь снимать ударно-спусковой механизм, осторожно приподняв его переднюю часть, я вывел упор боевой пружины из пазов, оставив пустую ствольную коробку. Несколько манипуляций, и новый УСМ занял свое место, за которым последовали и другие детали. Всего минут пять, и у меня в руках был эразац-пистолет-пулемёт.

После ночного дела у меня в машине оставался укорот, а в карманах куртки ПМ и ТТ. Вручив ТТ и АКС-74У Гене, мы отправились в ночной путь, слава богу проходивший без неприятностей.

Примерно через полчаса после Советска наша небольшая колона проеехала по сонной Пижанке, поселку, с разрешенной максимальной скоростью по главной дороге сорок километров в час. Поэтому медленно двигаясь по улицам, мы внимательно осматривались. Но и здесь, ничего, говорившего о трагедии заметно не было. Уверен, что все измениться через пару дней, когда люди толпой повалят из Кирова, и спасаться будут по трассам, проходящим как раз через эти поселки и маленькие городки.

После Пижанки, до Яранска осталось всего сорок километров, что с учетом ночной зимней дороги означало минут сорок пути, возможно меньше.

Я ехал аккуратно, со стабильной скоростью, изредка перебрасываясь фразами с Геной, и хоть дорога была заснежена, но попутных фур, которых надо обгонять, не попадалось, поэтому уже очень скоро мы доехали до поворота на Яранск. В самом городе нам делать было нечего, поэтому мы объехали его по окружающей трасе и продолжили движение в сторону Кикнура, последнего райцентра в Кировской области перед Нижегородской. Но и в сам Кикнур нам было не нужно, проехав после Яранска километров пятнадцать, мы свернули с трасы после указателя на Уртму, родовому селу мой жены.

Когда-то богатый колхоз после распада Советского союза развалился, лишив работы почти всех местных жителей. Остатки былого величия виднелись в уже не работающей пекарне, большой трехэтажной сельской школе, в которой теперь не набиралось и сотни учеников всех возрастов, так и недостроенному спорткомплексу, в котором по задумке должен был быть бассейн, боксерский и борцовский залы, залы для легкой и тяжелой атлетики, ну и конечно былое величие просматривалось в развалинах коровников, ферм и больших колхозных гаражей. Сейчас все это было некому не нужно, и в селе остались либо пожилые люди, которым некуда было деваться, либо те, кто не нашел другого места в этой жизни.

Огонь в окнах избы говорил, что тесть с тещей не спали. Звонил им Гена, и по его словам, стоило огромного усилия уговорить родителей на переезд, не помогали ни какие уговоры и увещевания. В итоге Гена заявил, что если они останутся, то больше никогда не увидят внучку. И это подействовало. Теща сразу принялась паковать вещи, а тесть пошел в гараж и сарай собирать инструмент.

Машины мы поставили сразу так, чтоб было удобней загружать пожитки, после чего зашли в дом, обычный пятистенок с печкой посреди главной залы, от которой отходили деревянные перегородки, образующие из одной большой комнаты несколько поменьше.

Теща на кухне обертывала банки с соленьями-вареньями и укладывала их в картонные коробки, тесть недалеко от нее сидел на табурете у печки и штопал штаны.

— Привет, — поздоровался вошедший первым Гена.

— Здравствуйте, — поддержали мы с Ромой.

— Здравствуйте! — подбежала к нам сразу Мария Петровна. — Устали с дороги? К столу присядете?

— Было бы не плохо, — согласился я, вспомнив, что за весь сегодняшний день почти ничего и не ел. — Но не долго, времени мало

Теща, не теряя времени, ухватом достала из печки чугунок с тушеной картошкой и мясом, наложив в тарелки три порции, достала из холодильника молоко в трехлитровой банке и налила каждому.

Поели быстро, без разговоров, и, всполоснув посуду, начали загружать то, что они уже успели сложить. Одежду, постельное белье, посуду и частично еду решили уложить в мою Ниву, где я, сложив заднее сидение, увеличил объем багажа.

Дальше пошел инструмент: две бензопилы, циркулярная пила, электролобзик, точильный круг, электрический и пару механических насосов, несколько деревянных ящиков со всевозможными гаечными ключами и отвертками, обычные и двуручные пилы, шесть топоров, лопаты, вилы, грабли и косы, все то, без чего невозможна жизнь в деревне. К тому же у тестя было несколько ящиков с гвоздями, саморезами, болтами и гайками, и все это требовало укладки. То, что еще помещалось в мою машину, было в нее засунуто, все то, что нет — укладывалось в Ромину газельку.

После инструмента начали загружать рыболовные приблуды тестя. Он безумно любил рыбалку в любой её форме, поэтому дома хранились огромные запасы сетей, удочек, лесок, крючков и несколько резиновых лодок. Все это перекочевало в газельку, куда потом стали затаскивать мешки с картошкой, луком, свеклой и морковью. Последних двух было не так уж и много, и они уместились в одном мешке, но все равно места это заняло порядочно.

Ну и наконец настало самое сложное — загрузить животных. Мария Петровна и Василий Викторович держали одну корову, пару поросят и десяток кур. Если с курами все было более-менее ясно, их засунули в клетки, связанные тут же из сетки-рабицы на деревянном каркасе, то со свиньями и коровой пришлось помучаться. В итоге кое-как заведя по деревянным доскам корову в кузов, её за шею и задние ноги привязали к одному из бортов, чтобы она от него не смогла отойти, и уж тем более выпасть на дорогу.

Много возни было и с поросятами, хотя поросятами они были давно. Тесть скоро собирался их закалывать, поэтому каждый хряк весил килограмм по двести. Связав и стреножив, мы с огромным трудом затащили их в кузов.

К восьми утра все было готово, можно было выезжать, тесть ушел в дом за уже приготовленными ружьями, двустволками еще пятидесятых годов выпуска. Когда он не вернулся через пять минут, я забеспокоился и пошел следом. В доме его не было, я нашел его в огороде. Прижавшись спиной к старому, почерневшему от времени, сараю, он курил, глядя на покрытые снегом грядки, кусты малины и смородины.

— Знаешь, — заговорил он, как только я оказался рядом, — когда мы с Машей решили строиться здесь, тут ничего не было. Просто поле. С отцом и братьями мы поставили дом, баню. С женой мы посадили вишни и яблони, посадили все, что здесь растет. Тридцать лет я вкладывал душу в эту землю. Тридцать лет! А теперь надо все бросать и уезжать не пойми куда, — он повернул ко мне свое лицо. — Скажи, ты уверен, что без этого нельзя?

— Нельзя, бать. Село неподалеку от трасы, скоро тут такой беспредел начнется, что ужас. Из Кирова, Нижнего, Йошкар-Олы народ повалит. И дай бог, если уголовники из тюрем не сбегут, тогда уж лучше будет самим в петлю залезть. Ты пойми, бать, вы мне дороги. Не могу я просто так вас на растерзание оставлять.

— Да все я понимаю, — Василий Викторович потушил окурок о стену сарая. — Пчел жалко. Погибнут они без меня. Скоро проснуться, кто их подкармливать будет?

— Мы бы взяли их, но ты же видел, что улья грузить некуда. Весь кузов забит.

— Да понимаю я! Понимаю! Просто обидно, — тесть подхватил ружья, стоявшие на прикладах тут же. — Пойдем давай. Поди, заждались уже.

— Слушай, а в Уртме не у кого нет грузовика?

— У Сашки Сабяникова есть ГАЗик, но он его с осени ремонтирует. У Кольки Пичкураева ЗИЛок есть. По-моему на ходу, хотя не уверен, давно его на нем не видел.

— Тогда пошли к этому Кольке.

— Нахрена?

— Купим его ЗИЛок.

— Купим? На что?

— Это уже моя проблема. Пошли.

Выйдя из калитки у дома, я подошел к курившим Гене и Роману. Оружие на виду никто не держал, автоматы были сложены в машинах.

— Выезд немного откладывается, — обратился я к ним. — Мы сейчас попытаемся грузовик купить. Если получиться, тогда еще ульи с пчелами загрузим.

— Пчелы. Мед. А ведь неплохо! — ответил Рома после затяжки. — Только давай побыстрее. Мне сегодня еще моих перевозить надо. А я не спавши.

— Конечно, постараюсь побыстрее, — я достал деньги, припрятанные у меня под сидением. В дорогу я на всякий случай взял двести тысяч, и как случилось не зря.

Этот Коля жил на соседней улице, поэтому чтобы до него добраться пришлось сделать немалый крюк. Видавший виды старенький синий ЗИЛ я увидел издалека. Кузов его был не тентованый, обычные деревянные борта с метр высотой. Грузовик стоял под открытым небом, загнанным за невысокий заборчик рядом с домом. У дома мы встретили женщину, идущую из магазина с полными сумками.

— Надь, позови Колю, — обратился к ней Василий Викторович. Та, не слова не говоря, ушла в дом, и через пару минут на улицу к нам вышел невысокий мужчина за сорок с хитрым лицом.

— Здорово, Василь! — Коля пожал руку тестю и мне. Кто я такой вопрос не возник, итак все село знало, что я зять у Соловьевых, да и к тому же работаю в Службе судебных приставов.

— Сколько хотите за ЗИЛок? Купить хочу, — начал я без предисловий.

— ЗИЛок? — даже сначала и не понял владелец грузовика. — Прямо сейчас купить хочешь?

— Прямо сейчас, — подтвердил я.

— Сто тысяч! — загнул он, явно намереваясь торговаться. Уверен, если бы было время, мы бы к всеобщему удовлетворению сошлись на семидесяти тысячах. Но времени не было.

— Идет, — я полез в карман и достал пачку денег, начав отсчитывать сто тысяч.

— Сто десять тысяч! — вдруг поставил новое условие Николай. Я медленно одарил его одним из самых своих тяжелых взглядов, от которого многие должники просто замолкали на полуслове.

— Хорошо, — процедил я, отсчитывая еще десять тысяч.

— Сто тридцать тысяч, — не унимался Коля. Глаза его горели жадностью и нетерпением.

— Дорогой, Николай, — я добавил в голос метала, обычно это действовало на должников. — А с чего вы взяли, что я буду платить за вашу развалюху сто тридцать тысяч?

— Просто машина вам нужна. Очень нужна. А другой такой поблизости не найдете, — я усмехнулся, убрал отсчитанные деньги в карман, а из другого кармана достал ПМ.

— Вы правы, машина нам нужна, — так же с металлом в голосе цедил я слова. — Но почему вы уверены, что я собираюсь платить за вашу развалину сто тридцать тысяч?

— Я... Ээ... — проблеял в ответ Коля.

— Правильно, такую сумму платить я не собираюсь, — я вынул из пистолета магазин, взглянул на патроны, потом с силой загнал его обратно в рукоять, и тем самым продемонстрировал, что пистолет настоящий, а не газовый или травматический. — У меня сейчас два варианта на выбор. Либо купить этот грузовик за девяносто тысяч, либо угнать его, убив хозяина. Выбирать вам.

— Я... — мужик явно потерял дар речи, наконец, сделав три глубоких вдоха, он выдавил из себя. — Согласен.

— С чем?

— Я продаю грузовик.

— Отлично! — я снова вынул деньги, и, отсчитав нужную сумму, вручил её Николаю. — Вот восемьдесят тысяч, пожалуйста.

— Но мы же договаривались на девяносто тысяч, — чуть дыша выговорил Николай.

— Но, вы. же первый показали, что былые договоренности для вас ничего не стоят. Так какие проблемы. Я слишком много дал?

— Нет! — мужик спрятал деньги за спину. — Нормально вы дали!

— Тогда я жду ключи от автомобиля.

Николай чуть не бегом удалился в избу, и пока он бегал тесть шепотом спросил у меня.

— Ты что серьезно бы убил его за эту развалюху?

— Нет, конечно. Я его на понт взял.

— А-а... Я уж думал.

— Не бойся, бать, я не из этих.

— А деньги откуда?

— Потом расскажу. Но не думай — не ворованные.

Тут как раз вернулся Николай с ключами и документами на ЗИЛок.

— Переоформлять не будем? — поинтересовался он.

— Нет, не будем. Так доедем. Кстати бензин есть?

— До Яранска дотяните, а там заправиться нужно будет.

Втроем бы быстро подцепили забор, и, отодвинув его в сторону, открыли путь для грузовика. За руль уселся тесть, у него опыт вождения большегрузов по более моего. Пара минут езды, и мы вернулись к машинам.

Дом стоял на крайней улице, и за его огородом открывалось поле. Именно на этом поле Василий Викторович и устроил пасеку — двадцать ульев стояли в три ряда сразу после задней калитки в заборе.

Жилых ульев было всего четырнадцать, но взять решили все, лишними не будут. Так как пчелы еще спали, загрузить их в кузов было не сложно. Сложнее было закрепить их там, чтобы они не болтались во время движения. Оставшееся свободное место у заднего борта мы заставили четырьмя пустыми двухсотлитровыми бочками с крышками. Их и еще все канистры, которые нашлись у тестя, я намеривался на ближайшей заправке заполнить бензином. Все равно деньги скоро обесценятся, так нужно их потратить с умом.

И вот, в девять сорок утра мы наконец-то выехали. Шурин вновь ехал со мной, а за рулем ЗИЛа занял место тесть, Мария Петровна устроилась рядом с ним. Когда он уже уселся на водительское место, я протянул ему рацию для связи и АКС-74У, забранным у Гены.