Детские Сердечки

В чём был успех Брейвика? Ведь безумцы с оружием начинают беспорядочную стрельбу каждый год, и не по разу. И каждый раз количество жертв очень редко превышает десять человек. И запасные патроны и второе оружие тут совершенно не помогают, хотя, казалось бы, что может быть проще — взял ствол в руки и пошел стрелять как в тире. Но нет. Эффект не такой страшный, как хотелось бы стрелку.

Как мне объяснил Ричард, да впрочем, я и сам это подозревал — наличие оружия и готовность его применить еще не гарантируют результат. Нужно умение. Нужны многодневные изнуряющие тренировки, которые большинство шутеров-стрелков не проходили. А если бы и проходили, то спалились бы перед инструктором своим неадекватом очень быстро. Ведь еще нужно понимание, чего и как ты собираешься добиться. То есть наличие трезвого холодного ума обязательно.

Именно холодным расчетом и скрупулезной подготовкой и выделялся Брейвик на общем фоне. И вот результат — убито семьдесят семь человек, и еще сто пятьдесят один получил ранения. Огромное количество, которым не сможет 'похвастаться' не один шутер. Брейвик расстреливал людей полтора часа, которые сам же себе и организовал своей подготовкой. Долгой, четкой и без эмоций.

Вот и нам с Ричардом эмоции были ни к чему. Нужно было собрать мысли в кучу и подумать, как лучше организовать наше дело. Да и возобновить некоторые знания было совсем не лишним.

По службе в милиции и работе в охране я был знаком с пистолетом. Правда, всего с одним — звездой мировой величины из середины двадцатого века — пистолетом Николая Федоровича Макарова. Даже мой служебный ИЖ-71, который я получал в ЧОПовской оружейке, по сути и был старым-добрым ПМом, но под менее мощный боеприпас.

В армии я стрелял из автомата Калашникова, но не особо прицельно, а просто в сторону мишени. Точность тогда с меня никто не требовал, да и я не особо целился. Но сейчас...

Сейчас усач, который представился просто Питом, пристально следил за моими успехами. Он вначале подробно мне показывал и рассказывал матчасть очередного оружия, а потом заставлял стрелять в мишень на тридцать, пятьдесят и сто метров. И не важно, что за оружие это было — пистолет, пистолет-пулемёт или карабин, мне необходимо было попасть, ведь Пит буквально за минуту до этого попадал.

Зиги, Глоки, Беретты, другие неизвестные мне на вид модели и марки пистолетов лежали на длинном столе перед огневой позицией, и стрелял я из всего. Пистолеты-пулемёты были не так разнообразны — старые МП-5, легендарные Узи, чудаковатые Беретты и древние чешские Скорпионы. Завершали дело немецкие Г-3 и Г-36, австрийские, английские и французские булпапы*, и, конечно же, американские М-4 и М-16.

— —

* Булпап — схема компоновки оружия, при которой спусковой крючок вынесен перед магазином и ударным механизмом, и за счет чего существенно сокращается длинна оружия при сохранении полноценной длинны ствола. Оружие при такой компоновке более компактно и разворотисто.

— —

Пит продемонстрировал высший класс по каждому стволу. Попасть в мишень из пистолета на сто метров? Легко. Выхватить оружие из тайной кобуры под одеждой, дослать патрон и выстрелить за две целые три сотых секунды? Без проблем.

Интересно, что и Ричард обладал подобными навыками. Правда, было заметно, что часть из них он за прошедшие годы уже подрастерял, но всё равно держался молодцом.

— Сколько тебе лет? — наконец задал я, давно мучавший меня вопрос. — Когда после стрельбы мы пошли в тренажерный зал, подтягивать физуху.

— Сорок девять, а что?

— Неплохо сохранился, — рассмеялся я, открывая перед нами дверь.

Тут тоже всё оказалось серьезно. Тренажёры, железо — всё было на высшем уровне. Если бы мы это удовольствие оплачивали из своего кармана, то вылилось бы это в целое состояние.

Так и прошел месяц. Каждый день стрельбы, физуха, снова стрельбы, и вновь физуха. Я сбросил пять кило, которые успел набрать в Норвегии. А к ним сбросил еще парочку, которые прилипли ко мне еще в России. В стрельбе пошли сплошные улучшения, с каждым днем я бил всё точнее. Ну а самым интересным было учиться на второго номера в снайперской паре. Дальнобойную винтовку взял Дик, как более опытный. Обучить меня за месяц снайперской стрельбе было нереально, а вот дать мне необходимые знания по наблюдателю было вполне по силам.

Но вот месяц пролетел. Мы сдали последний экзамен, подготовленный Питом, и, тепло с ним простившись в аэропорту, отправились на посадку в самолёт.

Лондон ждал нас.

Глава 17

Я где-то читал, что нет ничего хуже для человека, чем сырой, проникающий всюду, туман. От него болят кости и суставы. От него гноятся раны. И наконец, от него накатывает такая депрессия, сравнимая разве что с норвежской зимней меланхолией. В февральском Лондоне с туманами всё обстояло как надо. Их был изрядный переизбыток.

Мы уже две недели зависали в Актоне, одном из западных районов, сняв квартиру на месяц в качестве гомосексуальной пары. Хозяйка, низкорослая пышная особа с обесцвеченными волосами, даже глазом не моргнула, когда Ричард заявил ей об этом, видимо для неё это было само собой разумеющимся.

— Зачем ты окрасил нас в радужные тона? Это же привлечет к нам ненужное внимание, — спросил я напарника, когда толстуха вышла.

— Ошибаешься, — улыбнулся товарищ. — Это идеальная легенда для маскировки. Кто заподозрит старого гомосека и его молодого бойфренда в плохих планах? А так два взрослых мужчины, один из которых явный иностранец, просто живущие вместе, будут более подозрительны.

Вечером этого же дня, как мы окончательно въехали в наше 'семейное гнездышко' на третьем этаже старого здания из красного кирпича — довольно просторную квартирку в три комнаты, не считая тесной кухни, Ричард, натянув серое пальто, исчез в сгущающемся тумане.

Его не было почти сутки, но зато по возвращении он вывалил на стол сверток, в котором оказалась целая стопка документов. Румынские, болгарские, эстонские паспорта, в которых мило улыбались наши с ним фотографии. Я с удивлением рассматривал пяток разных документов, по которым я был Штваном, Володимиром, Родомиром и Петром.

— Откуда?

— Не переживай, — Дик хитро улыбнулся. — Это всё настоящее, потерянное тут туристами, и всего лишь доработанное знакомыми специалистами.

— И что дальше?

— А дальше начинаем разрабатывать наши цели, тем более на одну из них поступил заказ.

— В смысле?

— В прямом. Кто-то из окружения того, кто нам нужен, хочет успокоить его навечно. Наши цели совпадают, так почему бы не заработать на этом? Деньги-то нам понадобятся.

— Не нравится мне это, — высказал я скепсис, усаживаясь в кресло. — Как-то всё красиво получилось, появляемся мы и тут же не пойми откуда контракт на того, кто нам нужен.

— Почему не пойми? Контракт от вполне знакомого мне товарища, которому я доверяю. Думаешь документы откуда? — Ричард кивнул на стол. — К тому же мне предложили не только его, а несколько целей, ну а я выбрал то, что подходит нам. Это действительно случайность.

— Откуда у тебя такие знакомые, которые сходу предлагают тебе завалить кого-нибудь за деньги?

— Откуда? — англичанин пристально поглядел мне в глаза. — Ты действительно хочешь знать?

— Да.

— Ты не поверишь, но это был мой бывший сослуживец.

— Странные у тебя сослуживцы. Один стрелок такого уровня, каких бог не видывал, другой контракты на отстрел людей раздаёт. Где же ты служил?

— Я служил Её Величеству Королеве. Это всё, что тебе необходимо знать, — товарищ выудил из внутреннего кармана пиджака сигару, откусил кончик и смачно, причмокивая, закурил от спички.

— Слышь, доморощенный Джеймс Бонд. Если всё было так круто, то почему тебя не вытащили из норвежской тюрьмы?

— Были причины, — зло ответил напарник.

— Бог с ними, — уводя разговор обратно в умиротвортельное русло, я взял с журнального столика сигареты, и, чиркнув зажигалкой, подкурился. — Я правильно тебя понял, что парень, нужный нам, уже в любом случае обречен?

— В принципе да, но... — Дик уселся на соседнее, обитое серым плюшем кресло. — ... но тогда мы не заработаем двести пятьдесят тысяч фунтов. Это серьезные деньги, которые лишними не будут.

— Не будут, — согласился я после глубокой затяжки. — Излагай. Как ты всё это видишь.

— Мэтью Джонатан Сэйлорд, пятьдесят четыре года... — Начал Ричард, но я перебил его, продолжив по памяти.

— Глава отдела 'Банк оф Америка' по инвестициям в европейский сектор. Именно через него проходили все сделки по скупке детских фондов в Норвегии. Постоянно проживает в Лондоне, Брюселе, Лос-Анжелесе и Женеве, курсируя между этими пунктами с неизвестной периодичностью. Очень серьезная шишка, грамотная личная охрана, просто так близко не подобраться.

— А нам близко и не надо.

— Винтовка? — товарищ утвердительно кивнул. — Когда?

— Скоро. Нужно подобрать место. А для этого нужно облазить весь этот чертов город.

— Если надо, то облазим, — заявил я, туша сигарету в стеклянную пепельницу.

— Нет, облажу я. У тебя будет другая забота.

— Не понял...

— Завтра ты возьмешь румынский или болгарский паспорт, что я принес, и пойдешь устраиваться в кейтеринговую компанию при одном из отелей, в котором периодически проходят светские приёмы на самом высоком уровне. Естественно и гости туда заходят интересные. Понял?

— Понял. И кем мне туда устроится?

— Официантом. Вполне нормальная работа для эмигранта, вроде тебя. С английским у тебя уже неплохо. Документы в порядке. Зарплата только не слишком высокая, но ты и не ради денег туда идешь.

— И долго мне там холуем притворятся?

— Пока не зайдет тот, кто нам нужен. А уж тогда...

Ричард не стал уточнять, что уж тогда. Но я прекрасно его понял, кровожадно усмехнувшись моим мыслям.

Глава 18

Оглушительной трелью сработал будильник на моём мобильном телефоне. Кое-как, не разлепляя один глаз, я нащупал его на прикроватной тумбочке и выключил. Три часа ночи. Пора.

Выдохнув, я поднялся с постели.

Темно. Лишь яркими вспышками проносятся по стенам полоски света, от проезжающих по улице автомобилей, ослепляя меня.

Практически на ощупь я добрался до санузла, и, наконец, смог взбодрится, плеснув холодной воды на лицо. Фыркнув, я разлепил левый глаз и поглядел на себя в зеркало.

Из него на меня уставился осунувшийся мужчина с впалыми щеками, поросшими густой черной щетиной. Его глаза были безжизненны и блеклы, и выдавали уставшего от жизни человека. Ни цели, ни желаний, ни страстей — ничего не читалось в них.

Как же сильно я изменился за это время, как постарел. Мне чуть больше тридцати, а выгляжу я на все сорок пять лет. А в прочем — всё равно...

Вернувшись в спальню, я натянул защитного цвета термобелье в несколько слоев. Первый слой для отвода пота, а второй собственно для тепла. Поверх этих двух коплектов надел флисовый темно-синий костюм. Впрочем, уже в этом можно было выбираться наружу и не бояться замерзнуть, но оставалась вероятность намокнуть в этом дурацком зимнем лондонском тумане, поэтому всунув ноги в черного цвета штаны из мембранной ткани, я накинул на плечи точно такую же куртку. Ступни мои вошли в удобнейшие трекинговые ботинки из черной кожи, а на бритую макушку обыкновенная вязанная шапка, простым движением превращающаяся в маску. Всё это для 'работы' мы купили вместе с Ричардом пару дней назад в только ему известных закоулках столицы Великобритании. Он действительно разбирался в снаряжении и экипировке, да к тому же цена для нас особого значения не имела.

Как только я подхватил заранее собранный рюкзак, в кармане вновь затрещал мобильный.

— Ты как? — донесся до меня голос напарника.

— Уже готов, спускаюсь, — и, отключившись не прощаясь, я покинул квартиру.

Стоило только выйти на улицу, как меня моментально окутал сырой промозглый воздух, заставляя инстинктивно ежиться и вздрагивать. Но делать нечего, не отменять же сейчас из-за этого всю операцию?

На противоположной стороне улицы, прямо под тусклым фонарём, стояла заведенная малолитражная машина. Её водитель явно кого-то ожидал. Вероятно меня.

— Привет, — выдавил я, бухаясь на непривычное пассажирское сиденье там, где у нас находился руль. Всё же Англия странная страна, всё тут ни как у людей. — Ты нормально?

— Вполне, — ответил ровным голосом Дик.

— Где достал колеса?

— Взял у паков, — но видя в моих глазах непонимание, он пояснил, — купил у пакистанцев за недорого. Она вероятно краденная, но первичные документы вполне сносные.

— Нас не заметут?

— Не должны, — Ричард всё лучше и лучше понимал мой сленг.

— Тогда в путь, — скомандовал я, и товарищ тронул с места.

Ночной Лондон ничем не лучше ночного Саранска или Пензы. Грязь, смрад и пьяные кучки молодежи по углам. А молодежь здесь еще та, наши гопники с района местами хвосты перед ними подожмут.

Нет, в фешенебельных районах, да в центре города — всё было как надо. Картинку для туристов никто не портил, но... В спальных районах былое богатство Британской Империи угадывалось с трудом, и то смутно проступая в древних, а точнее в дряхлых домах более вековой постройки. Хотя, откровенно говоря, попадались и строения, больше всего похожие на наши хрущевки или панельные дома середины 70-х.

Англия, страна контрастов, мать её.

Так, несколько раз проехав по мостам через неизвестные мне речки, мы остановились у одного ничем не примечательного проулка, в который тут же юркнул Дик. Появившись через пару минут, он нес на руках огромный, закутанный в ткань, сверток. Как только принесенный груз устроился на заднем сидении, мы двинулись дальше.

Полчаса неспешной езды, и наш автомобиль постепенно оказывается в царстве гламура и роскоши. Найтбридж, Рыцарский Мост ставший оплотом еще не разорившейся аристократии и нуворишей, вроде солидных банкиров и русских олигархов.

Именно так я себе раньше и представлял Лондон. Пяти-шестиэтажные дома-дворцы из благородного красного кирпича, подсвеченные прекрасной цветной иллюминацией. Если бы не современные спорткары на уличных парковках, то легко себе представить этот район в Викторианскую эпоху, эпоху Пара и Лошадей. Но это всё лирика, которая сейчас не совсем уместна.

Наш автомобиль свернул с улицы Найтбридж на Бромтон Роуд и почти сразу затормозил у высокого, девятиэтажного здания, где ярко сияли вывески 'Starbucks', 'Lacoste' и 'Bang&Olufsen'.

— Знаешь, говорят именно тут жил Майкл Джексон, когда приезжал сюда, — вдруг неожиданно сообщил Ричард, кивая на девятиэтажку.

— Жаль его, хороший был певец, правда, закончил как педофил, — напомнил я товарищу.

— Не был он педофилом, — парировал друг. — У него были серьезные проблемы с головой. Его психологическое развитие остановилось где-то на уровне пятнадцатилетнего ребенка, и ему было сложно общаться со взрослыми.

— А с детьми проще?

— Ну, вот он с ними и общался. Как со сверстниками. Даже целый парк аттракционов для них построил. А потом кто-то из родителей ребятишек решил на нём денег заработать. И пошли суды, которые его и подкосили.