Оперся на подставленное плечо и, волоча за собой на запястной петле тальвар, поковылял в сторону редута. Дошел, сел, оперся спиной о фашины и увидел влетевшего на мост герольда. Точнее — персевана. Совсем юный парнишка осадил коня, спрыгнул на землю и, выдав из трубы затейливую трель, торжественно прокричал:

— Его светлость герцог Бургундии, Фландрии и Брабанта Карл Смелый повелевает вам отступить и вернуться в лагерь. Император Священной Римской Империи Фридрихус Габсбург прислал парламентеров и запросил мира. Слава Бургундии!

Во, мля как...

Не обращая внимания на служку герольда и практически не понимая, что он там лепечет, скосил глаза на свою кирасу...

— Mliad... — больше ничего и не смог сказать.

Грудная пластина была проломлена насквозь. В дыре застряло небольшое свинцовое ядро...

Совсем маленькое...

Сантиметра три в окружности...

Млядь! В меня попало ядро из кулеврины! Млядь...

А я живой!!!

— ...монсьор, ...монсьор... Победа! Мы победили...

Поднял голову и увидел своего верного эскудеро Уильяма Логана по прозвищу Тук. Шотландец улыбался во всю свою раскраснеышуюся грязную физиономию и что-то орал. Доспех на нем — такой красивый и щегольской еще с утра, превратился некое подобие помятой и дырявой консервной банки. В откинутом на затылок саладе, торчал обломанный арбалетный болт пробивший гребень шлема, а правый наплечник был вырван с корнем обнажив стеганный гамбизон и обрывки ремней... Живой братец Тук...

А где Иоахим? В памяти отложился кадр, в котором лейтенант воя волком от отчаяния, пытался вырвать из зарубленного германского латника намертво застрявший в нем свой цвайхандер...

— Где ван дер Вельде? — поймал за котту первого попавшегося под руку спитцера и дернул к себе. — Отвечай, козлорогий, где Иоахим?

По потупившимся глазам все понял...

— Помоги... — встал на ноги и с ужасом понял, что компании у меня уже нет. Вокруг толпится от силы двадцать человек и еще столько же лежит за редутом... Окровавленные, страшно изрубленные, но к счастью живые... Компания умерла... Как до этого умирала четыре раза по рассказам Гуутена... Умирала и возрождалась.

И возродится опять! Я это сделаю...

Нащупал рукой рукоятку тальфара и вскинул клинок вверх:

— Кровавый крест бессмертен!!! Да здравствуют рутьеры!!!

— Кре-е-е-ест!!! — в небо полетел торжествующий рев наемников, который неожиданно поддержала кучка оставшихся в живых ломбардцев и их лейтенант конт Винченцо де Гримальди. В изрубленном доспехе, истекающий кровью, но живой и как всегда пьяный вусмерть.

Глава 5.

— Зачем сплошные лафеты на серпентинах? Это же не бомбарды. Вот ответьте мне мэтр?

Я, удобно расположившись в кресле, пытался понемногу прогрессорствовать, тяготясь своей вынужденной бездеятельностью. Клятое ядро из кулеврины мало того проломило мне кирасу нанеся материальный урон примерно в пять флоринов, это если не во все десять — так оно еще попутно надломило мне три ребра и здорово ушибло грудь. Теперь я даже до сортира передвигаюсь с костыликом черепашьей скоростью. Чувствую себя лучше, конечно, чем в первый день после сражения, но все равно еще хреновато...

Как я вообще выжил? Могу только догадываться. Либо германские канониры в спешке пороха в ствол рибодекина не доложили — либо ядро уже потеряло убойную силу, задев кого-нибудь передо мной. Не знаю... Но живой и почти здоровый. Самуил говорит через пару недель танцевать смогу, ну так это я и сам знаю.

Хренов тет-де-пон... В живых осталось всего тридцать два человека и из них сейчас в лазарете валяется десять. Восемь умерли в первую же ночь... еще двое на следующий день. Оставшиеся жить-то будут, а вот полноценно служить уже не смогут...

И не надо. Для всех найдется дело при компании. Никого не брошу.

Компании... А нет ее уже. Три десятка мосарабских аркебузиров, двадцать арбалетчиков и два спитцера... Еще семь кутилье. Ну, и учеников десятка два, но они малы даже в кутилье пока. Все... Максимум отряд тянет на банду, но никак не на компанию.

Но и война, слава богу, закончилась. Фридрих Габсбург запросил мира и получил его. Армия стоит без действия уже четвертый день. Карл Бургундский каждый день встречается с Фридрихом, утрясая последние нюансы мирового соглашения. Делят старушку Европу...

В ставке говорят, что причиной этого мирового соглашения являюсь именно я и моя компания. Жути навели мы на дойчей и в частности лично на Фридрихуса своей героической обороной плацдарма. Вернее, так говорит Оливье де ла Марш — он каждый вечерок захаживает ко мне на кружечку винца, а в его словах у меня оснований сомневаться нет. Командир всей бургундской гвардии скорее даст себя спалить на кресте, чем соврет. Кабальеро до мозга костей.

А вот Карл еще не проведывал, хотя точно знаю, ставит меня и моих фламандцев всем в пример и очень доволен. Грядет раздача слонов... Жду, но пока не дождался. Герцогу есть чем заниматься, помимо меня. Если вообще конечно вспомнит. Они государи такие... Кто-то умный сказал, что уже оказанная услуга ничего не стоит.

— Легкий лафет не выдержит отдачи, господин капитан... — мэтр Рафаэлло Пелегрини в возбуждении сорвал бархатную шапочку со своей лысой головы и совсем собрался по своей привычке вытереть лоб, но вовремя вспомнил, что лицо у него сильно обгорело при взрыве веглера, и стал мять ее в руках.

Переманил я к себе этого виртуоза. Пришлось действовать через де ла Марша и послать метру бургундской артиллерии Гаспару Бюро бочонок рейнского в подарок. Ну и самому канониру конечно жалование положил вдвое против прежнего. Стоит он того. Про орудия, конечно, на этом этапе их развития итальянец знает все и немножечко больше. Стреляет как бог и даже отливать стволы умеет, владея фамильными секретами состава металла. С малолетства при этом деле обретается. А мне такие люди нужны. Планов-то громадье.

Теперь он при мне и мы в данный момент обсуждаем, как усовершенствовать лафеты на моих серпентинах и фальконетах. Только пока тупит ломбардец, не хочет понимать очевидное. Я и сам почти не разбираюсь в этом деле, но устройство российского единорога конструкции графа Шувалова, в свое время лучшего в мире, запомнил твердо. Вот и хочу по его образу себе батарею усовершенствовать. Пока только лафеты, а дальше посмотрим. Как по мне, то ничего сложного пока нет, даже по существующим технологиям, хотя и перескакиваю на двести лет вперед. Дороговато правда, но с этим что-нибудь придумаем.

— Все он выдержит... Смотрите сюда мэтр, — я ткнул свинцовым карандашом в лист бумаги. — Ось стальная и это не обсуждается. Станины сборные — стянуты болтами и окованы железными полосами, а вот эти поперечные брусья как раз и дадут необходимую жесткость...

— Монсьор! К вам господин де ла Марш с визитом, — в шатер ворвался Тук муштровавший на плацу молодежь, дабы без дела не маялись.

— Прикажи, чтобы проводили, и кликни Матильду. Пусть стол организует. А вы мэтр, пока свободны... Да, и начинайте шить картузы из того батиста который я выделил. Пока шейте на полузаряды. Завтра испытаем.

Шеф лейб-гвардии как всегда стремительно ворвался в шатер, поздоровался, в очередной раз взял в руки кирасу с застрявшим в ней ядром кулеврины, хмыкнул и сел в кресло.

— Вы счастливчик, Жан. В сражении при Эрикуре сеньора де ля Процци точно таким ядрышком прошибло насквозь.

— Да. А при осаде Кельнского архиепископства — точно таким же снесло голову барону Жирому де Люсаку, — я улыбнулся и разлил по кубкам вино.

Оливье де ла Марш весело расхохотался:

— Ну да, Жан! Я уже это все говорил. Старею...

— Пока этого не замечаю. Даже наоборот вижу, что вы молодеете. Держите кубок, ваша милость.

— Некогда, барон. Я по делу, — де ла Марш тем не менее взял вино и сделал хороший глоток. — Собирайтесь. Меня за вами послал государь.

— Что случилось? Опять тет-де-пон? Мне приказать поставить в строй маркитанток?

Шеф лейб-гвардии опять расхохотался и одобрительно покосился на крепкий задок Матильды притащившей блюдо с сыром и ветчиной.

— Вы меня сегодня веселите, Жан, — де ла Марш взял кусок сыра и положил на него сверху кусок ветчины. — Нет. Все проще. Вас хочет видеть Фридрих Габсбург кайзер Священной Римской Империи.

— Зачем? — ахнул я.

Новость, однако... На хрена я задался германцу? Разве чтобы повесить образцово-показательно, как главного врага Империи. Но Карлуша однозначно в обиду не даст...

— Не знаю и если бы знал не сказал бы однозначно, — улыбнулся де ла Марш. — Срочно приказывайте вас одевать. Да... В парадном варианте. А я пока хоть поем немного — целый день на ногах... Вот умеете же вы устраиваться. Возьмите меня к себе в отряд лейтенантом...

— Иост, одеваться... — не стал я отвечать на уже приевшуюся шутку Оливье.

У меня аж зуд по телу от любопытства пошел. Не, ну с императорами я еще не имел дело. Исторический персонаж, однако. Император Священной Римской Империи, король Италии, король Германии, герцог Штирии и Австрии... Ты смотри куда тебя, Жан Жаныч — в девичестве Александр Степаныч, занесло... Уровень, блин, уровень! Тука тоже с собой возьму для пущей авантажности...

— Лейтенант Логан со мной и четверо аркебузиров возьми... Да пусть приоденутся...

Одевание много времени не заняло, де ла Марш не успел даже треть подноса еды слопать. Иост старался, а Матильда проникшаяся важностью момента помогала. Все ж не каждый день-то мужчинку любимого на ковер к самому ампиратору кличут. В мгновение ока они меня облачили в доспех, обвесили побрякушками золотыми, причесали и надушили даже. Вот теперь хоть к папе римскому на аудиенцию. Интересно, а императорша при Фридрихе будет?

Поехал на Родене. У верной коняги раны боевые уже поджили, да и представительней он Каприза по экстерьеру.

Государи встречались на нейтральной территории, между своими армиями, где и поставили большой павильон для переговоров, над которым гордо реяли громадные личные штандарты Карла Смелого и Фридриха Габсбурга. На штандарте германского императора такой знакомый растопыренный двуглавый черный орел с геральдическим щитом на пузе в красную и белую полосу. А у Карла на штандарте золотые лилии по четвертям на голубом фоне, голубые диагональные линии на золотом фоне и геральдические львы. Все жутко сложносочиненно.

Охраняла переговоры гвардия. С бургундской стороны рота жандармов Тела, со стороны императора рота имперских рыцарей. Еще те сволочи, нетитулованная знать империи, непосредственные вассалы Фридрихуса, не подчиняющаяся никому кроме своего господина. Кстати имеют право беспрепятственно проникать на императорские советы, но не имеют представительства в Рейхстаге. Владения их по всей империи. Глаза и уши кайзера. А при необходимости и карающий меч.

Слез с коня чуть не зашипев от боли, грудь еще болит непереносимо. Прочитал про себя молитву и вошел в шатер.

Ну и...

В большом помещении перед кабинетом, где и проходили переговоры толпились придворные обоих дворов. Некоторые бургунды и германцы вполне мирно беседовали, но все же основная масса держалась разных углов поглядывая свысока на недавних врагов.

Я не стал выпячиваться из общей массы, и пока герольды отправились с докладом, подошел поздороваться к сеньору де Равештайну, кондюкто шестой ордонансной роты к которой моя компания и была приписана. Он как раз беседовал с ломбардцем контом Кампобассо и Джоном Миддлетоном — командиром британских лучников, тоже моими знакомыми. Да, приобретаю связи, популярность на глазах растет. Тук кстати тоже — всех знает, ведет себя на равных. Вон и сейчас отправился к своим знакомцам из числа дизанье.

Перебросился с кондюкторами парой незначащих слов и стал осматривать имперцев. Все же германцы внешне здорово отличаются от французов. Всем. Высокомерно холодные, малоподвижные, морды нордические...

Оп-па... А это про меня кажется...

— ... это он... — бородач в богатом кастенбрусте* и в вапеннроке с имперским орлом незаметно кивнул в мою сторону в разговоре со своим молодым собеседником.

.....................................................

*кастенбруст (нем. Kastenbrust — букв. 'коробчатая грудь'') — рыцарский доспех севера Европы 1-й пол. XV в. Помимо коробчатой формы груди для этих доспехов были характерны шлем гранд-бацинет и латные перчатки. Характерными чертами его были угловатый силуэт и очень длинная латная юбка.

..................................

— ... жаль не попался он мне... — молодой дойч воинственно выпятил куцую бородку и положил руку на навершие меча.

— ... зато ему попался фон Розенберг... — бородач насмешливо посмотрел на своего собеседника. — И теперь Клаус должен герцогу Саксонскому тысячу флоринов за свой выкуп и отдаст треть своих земель...

— ... я не Розенберг... — вспыхнул молодой дворянин.

Я слышал разговор совсем смутно, его заглушал гул, стоящий в зале, но суть понял. Речь шла о бароне, взятом мною в плен.

Специально пристально посмотрел на молодого германского дворянина и как можно язвительней ему улыбнулся. Типа, знай наших.

М-да... Гонор во мне в геометрической прогрессии растет. Видимо окружающая действительность сказывается. Как дворянином и родился, ебтыть...

Поглазел на бургундов... Мама дорогая, все сливки знати... Даже Великий бастард Антуан, конт де ла Рош-ен-Арденн, сеньор де Бэвре, де Кревкер и де Васи, конт де Гранпре, де Гиен и де Шато-Тьерри... и еще кто-то там... Твою мать, не знаю даже, как я такое количество титулов запомнил. Не иначе память Тука передалась... Чем-то он мне симпатичен, может как раз своим бастардством. Антуан внебрачный сын Филиппа Доброго — отца Карла. Кавалер ордена Золотого Руна. Обласкан своим сводным братом, фактически командует его армией... Очень похож на Карла, все-таки отец один, разве что немного повыше ростом.

Бастард Антуан как услышал что о нем думают, повернулся и приветливо мне махнул рукой, а когда я подошел, спросил:

— Барон, мы тут уже ставки стали делать, гадая, зачем вы понадобились Фридрихусу. Рассудите нас, пожалуйста.

— Да, рассудите нас... Барон, вы же наверняка знаете... — загомонили придворные толпившиеся вокруг Антуана.

Я промедлил секунду, разглядывая эту кучку прихлебателей... Обычное шакалье ожидает, когда со стола повелителя упадут крошки милостей. Не... уже не мой уровень, да и не опускался я никогда так низко. Повернулся к Антуану, начисто игнорируя свиту, и сказал:

— Ваша сиятельство, для меня это такая же загадка как для вас, но некоторые соображения есть.

Антуан поощрительно кивнул:

— Говорите, мой друг.

— Будет просить у меня уступить ему моих головорезов, так хорошо отбивающих у неприятеля барки с продовольствием. Кстати пару бочонков мальвазии* из этих трофеев я уже отправил, поутру, в ваш шатер, ваша светлость.