Хроники Бейдевинда

Наконец, появился давно ожидаемый метрополитеновец.

— Спецподразделение 'Город', — шепнул Юрию Кимов. Разведчику приходилось сталкиваться с их специалистами при подготовке северокорейских товарищей. Инструктор мельком осмотрел группу и узнал Игоря. Довольно улыбнувшись, он подошел к старому знакомому и протянул ему руку.

Кимов встал, и крепко пожал ее.

— Ты что ли лектор?

Товарищ хохотнул и немедленно принялся рассказывать о роли метрополитена в последующей операции. График, расписанный поминутно, превыше всего, даже незапланированной и, может, единственной встречи.

Согласно его информации, подземный город сыграет особую, если не главную роль в предстоящих событиях. Для этого здесь будут проложены и замаскированы новые штольни и коридоры, да так, чтобы будущие поколения, их не нашли. Даже те специалисты, которые будут здесь работать в будущем.

Над этим уже трудится целая группа проектировщиков, планируя секретные склады под оружие, боеприпасы и медикаменты, рассчитывая специальные проходы, способные обеспечить незаметное проникновение в любой район Москвы. В общем, подготавливая все, что потребуется для городских боев, если до этого дойдет дело в далеком девяносто первом или каком другом году.

Но все это только будет. А пока, даже пресловутые проектировщики еще не знают, что и где. Так что со всеми планами ознакомиться можно будет только там, в будущем. Схемы зашифруют и спрячут в тайники, а пока, все что возможно, это посмотреть общее положение дел на метрополитене.

Проведя общий экскурс, специалист из подразделения 'Город' почти два часа водил команду по подземному лабиринту, показывая группе все, что на его взгляд могло им пригодиться в будущем.

Закончив занятие, он тепло попрощался с Кимовым и насвистывая 'нам нет преград' исчез в одном из коридоров.

— Его ведь убьют? — полуспрашивая, полуконстатируя сказал Игорь Федорову.

— Слишком много знает. Не хочешь, а придется ликвидировать, как и проектировщиков.

Неожиданно в разговор встрял Акопян.

— Ликвидировали фашисты! А здесь это необходимость. Жестокая, страшная, но необходимость. Все поставлено на карту. Будущее всей нашей Родины. — Арсен был близок к истерике. — Даже всего человечества.

Окружающие неуверенно замолчали. Психологически, любой из них был сильнее Акопяна. Да и видели поболее. Практически каждому пришлось хоронить друзей и товарищей. Но одно дело, когда убивают враги, другое — свои. Уверенности в правильности этих, пусть и необходимых методов, не было. Все-таки средства должны соответствовать цели. А цель высокая.

— Может атомную бомбу еще спрятать? — Степанцов понимал, надо, во что бы то ни стало, сменить тему. Кроме этого, он хотел, чтобы все увидели, что он не похож на Арсена, эмоционального и нервного. Только они здесь два шпака. Остальные — фронтовики. Даже 'академик'.

Мысль оказалась плодотворной. Коллектив, на полном серьезе, стал обсуждать эту возможность.

— Не получится, — огорчил окружающих Федоров, — период полураспада не позволит сорок лет продержать.

Кимов тяжело вздохнул. — Жаль.

— Жаль. — подтвердил Сергей. Но мысль хорошая. Интересная.

Федорову действительно понравилась идея. Можно ведь создать муляж. И им пугать.

Взрывать посреди города, да еще своего — он бы этого не сделал, будь у него даже настоящая бомба. А вот как оружие шантажа — очень перспективно. Нужно немедленно предложить Берии. Чтобы с радиоактивной начинкой обязательно. Вдруг действительно пригодится, как последний довод.

На этом очередной день подготовки был закончен. По ощущениям, самый неприятный из всех прошедших. Следующий — последний, обещал быть повеселее.

45

Кошку с Иркой сгубило любопытство. В конце рабочего дня, забыв про гордость, она сама поджидала Дениса за проходной.

Встретившись глазами, еле заметно кивнула ему головой, чтобы следовал за ней. Ему очень хотелось повернуть в другую сторону. Интересно, побежит следом или нет? Насколько ей это интересно? Но рисковать не стал. Иришка хоть и не злопамятная, но, как и все женщины, обидчивая. А еще злая и с хорошей памятью.

Конспиративно выйдя на улицу, они, каждый по себе, двинулись к метро. Ирина явно не хотела давать повода местным сплетникам говорить о возобновившихся отношениях. В этом отношении ФСБ ничем не отличается от других контор.

— Слушай, у меня же машина тут стоит. — Поравнявшись с ней, вполголоса сказал Денис. — Иди за угол, я подъеду.

Девушка задумалась и покачала головой.

— Не надо машины, мало ли прослушка, кто его знает, как нас всех проверяют? — с абсолютно серьезным видом ответила она.

Теперь уже пришлось забеспокоиться Алексееву. Куда же она вляпалась? И, что важнее, не утащит ли за собой? С его работой некоторых вещей лучше просто не знать.

Местом разговора был выбран недавно открывшийся ресторан итальянской кухни. Людей мало — дорого. Прослушка маловероятна — не настолько, да и открыт недавно, готовятся к восемьсотпятидесятилетию Москвы.

Из более чем двадцати столиков в зале было занято только три. Поблагодарив официанта, пытающегося их провести к лучшему месту, они сели подальше от окна за колонну.

— У нас конфиденциальный разговор, — пояснил молодому человеку Денис, рассматривая меню. Цены сильно кусались. А винная карта была просто запредельная.

Пожелав ресторану дальнейших побед в борьбе с алкоголизмом, Алексеев заказал себе спагетти болоньезе, что подешевле, а Ирке какой-то навороченный десерт с земляничным мороженым и сок. Обходиться одной минералкой было стыдно — не в Европе. Внимательно посмотрев по сторонам, Ира, наконец, перешла к делу.

— Мы тут параллельно разбираемся с делами по реабилитации бывших сотрудников МГБ, НКВД и тому подобному. Кто что творил, кого, за что? И попался мне такой полковник Сопрунов. Работал на Берию, с Абакумовым что-то делал, попал после этого под хрущевские чистки. Получил десятку лагерей. — Услышав приближающие шаги официанта с заказом, Ира тут же замолчала и продолжила свой рассказ только после того, как тот удалился.

Судьба полковника в форме майора оказалась горькой. После ареста Берии его отдел был расформирован, а сам он арестован и приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по статье 58-1 пункт 'б' к десяти годам заключения 'за активное пособничество изменнику Родины Берия в подготовке государственного переворота, производство опытов над людьми, похищения и многочисленные убийства'. Отбывал наказание во Владимирской тюрьме, где и тронулся рассудком — начал всем говорить, что в 1949 году некий академик Федоров отправился в будущее на разведку. А как разведает, то доставит в 1991 год товарища Сталина, и тот наведет в стране надлежащий порядок. Повторял он это до самой своей смерти в 1964 году.

В общем, удивило ее такое точное предсказание сумасшедшим полковником развала СССР в 1991. И начала она 'копать'. Со Сталиным все понятно, а вот кто такой академик Федоров? Порылась в архивах. Как раз в 1949 году погиб очень талантливый ученый — Сергей Федоров. Правда, не академик, но по оценке коллег гениальный физик.

До Алексеева стало, наконец, доходить, куда Ирка клонит.

— Так ты что, думаешь, академик Федоров послан в будущее? Для него здесь были тайники приготовлены? Он появился, связался с руководством КПСС, и ГКЧП вывел танки на улицу, ожидая появления Иосифа Виссарионовича, но произошел какой-то сбой, и лучший друг физкультурников не появился?

Ирина была готова к насмешке, но Денис, неожиданно для нее, заговорил серьезно, насколько это было возможно для адекватного человека.

— Нет. Тайники-то не открыты. Команда из будущего еще не прибыла. Они не в 1991 год попадут. Позже. Какая-то ошибка в расчетах. Их еще не было. Понял? — Ирина азартно посмотрела на Дениса, руки ее дрожали от возбуждения.

— Осторожно, плошку с мороженым опрокинешь, — успокоил ее Алексеев. Все было бы хорошо, но Федоров слишком уж распространенная фамилия. Опять же 1991 не сошелся — не видел никто Сталина. Слишком натянуто.

Ирина же не унималась.

— Ты что, думаешь, мне только этих двух эпизодов для таких выводов хватило?

Выяснилось, что во время перестройки контора мониторила всю переписку журнала 'Огонек'. И вот, в 1991 году, туда пришло письмо от одного из читателей, который рассказал, что видел свежевышедший номер у своего отца в 1949 году. В тот день у них как раз был произведен обыск. Отца и мать с тех пор не видел, а самого его отправили в детский дом.

Денис сдался. Спорить было бессмысленно. Проще согласиться.

— А от меня, что ты хочешь? — улыбнувшись, спросил он и тут же с сожалением посмотрел на остывшие макароны. Ирка, несмотря на не закрывающийся рот, как-то успевала есть свою порцию.

— Чтобы ты занялся этим делом. — Заглатывая последний кусок и запивая остатками сока, сказала она. — Смотри, все завязано на 1949 годе и вокруг него. Федоров, Сопрунов, Сазонов, тайники в метро. Все делалось в одно время и сходится для чего — чтобы мы не знали.

— Что за Сазонов? — Денис мог поклясться, что Ира еще не называла этой фамилии.

— Это тот, кто 'Огонек' в 1949 видел, у кого родителей за журнал арестовали. Евгений Петрович Сазонов. У меня адрес есть, он в письме все написал.

Алексеев понял — оставив Иру наедине с архивом, ФСБ сильно ошиблось. Она может найти доказательную базу для всего. Хорошо, что на пришельцах из прошлого остановилась. Могли быть инопланетяне или чище того — оборотни какие-нибудь. Однако, надо отдать ей должное, хватает ума не болтать об этом всем. Только избранным. То бишь ему.

Посмотрев на ее горящие глаза, Денис, вдруг, подумал, а может она больная? Нет, действительно, девчонке двадцать пять, не замужем, детей нет. А главные интересы, вон какие. Ладно бы страхолюдина или дурнушка была бы, так нет, вполне симпатичная. И фигурка и личико. А если правильную прическу подобрать, а не этот мышиный хвостик, то даже красивая, по-своему. Кстати, она это знает. Специально уродуется, чтобы козлы не приставали. Раньше, во время их романа, по его просьбе, она пару недель походила королевой, а потом, то ли козлы, то ли комплексы опять мешать начали. Снова с хвостиком. И не дура ведь. Живет абсолютно своей жизнью, интересы однозначно не бабские, а к окружающему просто приспособилась, маскируется. Вот ему она доверяет — ведет себя естественно — опаздывает на свидания, о пришельцах этих говорит. Шизофрения какая-нибудь, а он, как ее доверенное лицо, контактирует со вторым я.

Впрочем, предложить сходить к врачу он не рискнул. Что касается обидчивости или мстительности — абсолютно здоровая баба, проверено на себе. Поэтому, дежурно остроумное — И как я это доложу? Хочешь после этого почитать мою историю болезни?

Ирка засмеялась и достала из сумки книгу. Быстро открыла нужную страницу.

— Наизусть помню. 'Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер истории безжалостно развеет ее!'. Читай, это по воспоминаниям Молотова. Сам подумай — 1949 год. У нас есть атомная бомба, в Китае победил коммунист Мао. Победа за победой. Рост экономики феноменальный. И тут такой пессимизм и предсказание о будущем поражении — не окончательном, но все равно.

— Псисемизм — уныло исковеркал слово Денис.

Это действительно было уже серьезно. Он не поленился и взял книгу. Перечитал.

— Ира, тут же написано, 'Сам Сталин, помнится, сказал во время войны:'. — Денис немедленно вернул книжку обратно. Это не 1949 год. Это намного раньше.

Ирку не смутило замечание коллеги — Здесь написано 'помнится', Молотов не уверен, что во время войны!

— Ну да, ну да, здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачиваем, — засмеялся Денис.

Несмотря на несовпадение по времени, высказывание Сталина произвело на Дениса впечатление — похоже, что Великий Вождь действительно что-то знал.

— Ира, письмо в 'Огонек' пришло в 1991 году, ты с мужиком этим, Сазоновым говорила? — Алексеев даже удивился своему вопросу. Получается, что он уже поверил в эту безумную теорию. И действительно, только непонятно — аргументы сильные или ее воздействие, уверенность шизофреника так передается?

— Не успела, я ведь меньше месяца Сопруновым занимаюсь. От него все ниточки потянулись.

Меньше месяца. Это все меняло. — А с чего он, вообще, попал? Кто в его реабилитации заинтересован? — Денис подумал, не может ли это быть какой-то подставой? Только кого? Его? Сейчас он сболтнет ей о находке в Кремле, это запишут. И, за разглашение, в лучшем случае уволят. Хотя, опять чертовщина. Кто мог знать о тайнике в Кремле до того, как его обнаружили? А делать его ради него, какого-то зауряд-следователя — абсурд.

Увидев напряженное лицо Алексеева, Ира поняла, что он опасается интриг. — Нет, с Сопруновым никто не играет. Сейчас работа над делом Абакумова идет, полковник и вылез. — Если бы не ее случайный взгляд в историю болезни на 1991 год, на полках бы пылился. Родных не осталось, бороться за честное имя некому.

— Денис. У вас ведь произошло что-то еще, связанное со всеми этими событиями? Я не спрашиваю что. Подписка о неразглашении. Я все понимаю. Но оно ведь укладывается в мою теорию?

Алексеев только кивнул головой. Действительно — укладывается.

— Так вот, проверь, пожалуйста, и эту версию. Тем более, как понимаю, это расследование именно тебе поручено.

Выйдя из ресторана, они разошлись. Он к себе, она к себе. Даже не проводил — Ирка решила соблюдать конспирацию до конца. А скорее еще не была уверена, восстанавливать ли личные отношения. Все-таки, окончательно, Денис не оправдывал ее доверие.

Алексеев шел домой как сомнамбула, голова совсем не работала над чем-то другим, кроме этого странного дела. И главное, становилась понятной дурацкая, но так терзавшая все это время его загадка про отсутствие тушенки, не выдержать ей сорока лет, потому и нет.

46

Цейтнот по всем направлениям принес свои плоды. Никогда еще Федоров не выглядел более глупо. Впрочем, остальные смотрелись не лучше. Хоть сейчас на арену цирка. Клоун Карандаш со своей собакой Кляксой и двенадцатью коверными. Аншлаг обеспечен, зрители будут смеяться от одного их вида.

Взмокший от пота, Арзубагов носился от одного участника экспедиции к другому, пытаясь придать им хоть какой-то товарный вид. Все было тщетно.

Берия, чтобы не видеть этого позорища, закрыл глаза и глухо произнес.

— Паре, кто помоложе выглядит, оставить эту одежду, еще троим без хлорных пятен. Остальным классика. Брюки, рубашки, куртки попроще. Брюки не клеш и не зауженные, что-то среднее. Всем по комплекту каждого вида, чтобы переодеться быстро могли.

Лаврентий Павлович был больше зол на себя, чем на Арзубагова. За последние десять дней он три раза приезжал в институт, и его даже мысль не посетила, посмотреть, как это все выглядит на людях. Ни на чем споткнулись. Из-за этой глупости операцию придется переносить на день.

Пока швеи, прикомандированные к СпецНИИ, работали не покладая рук, разведчиков развели по кабинетам. Для экономии времени было решено ночевать здесь, мало ли что потребуется. Тем более что в институте имелось достаточно помещений, хотя и не очень приспособленных для полноценного отдыха.