главы 18 - 30

— Десятник сказал, что обозники про тебя говорили, будто ты согласился в судейскую стражу идти? — Ванс сидел ко мне боком и уставился на меня единственным глазом.

— Да я чего угодно наплету, лишь бы ехать не мешали.

— А зачем тебе ехать в хартские земли и где Дарина? — Тарин, несмотря на видимое расположение ко мне, интересовался всерьез, он даже к кружке еще не притронулся и вероятно ожидал услышать что-то такое, что заставит мне поверить.

— Ничего я вам пердуны старые не скажу, — улыбнулся я, — скажу только, что Дарина в надежном месте, Хранитель этот... мм... а! Корен, желает комиссарского тела...

— Чего? — поднял бровь Тарин.

— Я говорю, Корен северные границы княжества обложил своими наемниками, желая найти меня, что ему пока не удается... а у меня здесь просто дело.

— Какое?

— Посмотреть, как в княжестве люди живут.

— Посмотрел?

— Да, и посмотрел и послушал...

— И что скажешь?

— Скажу Тарин, что мы с тобой совершили большую ошибку...

— Не сам он, — Тарин встал и начал прохаживаться вдоль стола, — одурманен он и хитростью коварной опутан!

— Сам-то веришь?

Тарин снова сел, посопел не глядя на меня пару секунд, а потом поднял наконец-то кружку...

— Чую, что тайна у тебя какая-то есть, также чую, что нет вреда в том... давай выпьем за встречу.

— А вы значит, старики-разбойники? — ополовинив кружку, я поставил ее на стол и снова взялся за трубку, — Зимой да, у вас есть шансы навредить иноземцам, а потом, сойдет снег, вскроются протоки и, как вы будете дальше?

— Весной будет война Никитин, это сейчас мы только смуту затеяли, а весной многое изменится, — серьезно сказал Тарин.

'Очень кстати' — подумал я, захотелось рассказать Тарину о Шахаре, о его людях и об исходе с болот целого народа, но что-то меня останавливало, пусть эта инициатива Тарина со смутой и войной играет пока втемную.

— А цель? — я уставился в глаза Тарину.

— Изгнать иноземцев! От них только горе и разорение княжеству!

— Не все так думают.

— Отойдут хартские земли от Трехречья, как раньше будет — Хартское княжество.

— Насколько я знаю, последняя война была именно из-за того, что большинство плодородных земель были во владении хартов, так?

— Так, но теперь будет по-другому, харты примут людей за помощь против иноземцев! Земель здесь много, живи, трудись, Большая луна благословит любое ремесло, а иноземцы лишь грабят! Подати подняли, сколько зерна за пустыню увозят!

— Значит война, — вздохнул я.

— Да Никитин, и я буду рад, если ты присоединишься к нам, у тебя разумения много на всякие хитрости военные... Да! Я же вывез араб... арб...

— Я обратил внимание на хартских стрелков, — кивнул я.

— Весной, — Тарин наклонился над столом и придвинулся ко мне, — у нас будет тысяча таких стрелков!

— Только стрелками не обойтись, хороших рубак среди хартов нет, нужна пехота, кавалерия...

— Кавалерией вот Ванс занимается, много гонцов разошлось по княжеству, собирают оружных людей.

Ванс кивнул и снова наполнил кружки.

— Рад бы я к вам присоединиться, так как мне тоже есть за что мстить иноземцам, но у меня дело, очень важное дело.

— Расскажешь?

— Прости Тарин, но пока не могу, не время еще, скажу только, что многие жизни от меня зависят.

— Хм... ну, раз так... может, тогда посоветуешь чего?

— Сойдут снега, и иноземцы начнут действовать... не будет кавалерийских атак и никто не сойдется в пехотном строю, они будут действовать по ночам и резать вас как скотину.

— Мы придумали жечь костры ночами, уже несколько вылазок иноземных отбили, — гордо заявил Ванс.

— И что, по всей границе хартских земель будете костры жечь? В цитадель, что у торгового каменка в землях у Желтого озера, иноземное войско постоянно пребывает, императрица коварна и жестока, покорилось бы княжество и кормило бы спокойно империю Каменных башен... но нет, знает она что смута будет и раз войско прибывает, то и про войну знает.

Я вздохнул, помолчал немного и продолжил:

— Продержитесь до начала лета, помощь придет.

— Откуда? — оживился Тарин.

— С севера, это пока все, что я могу сказать.

Разговор наш длился до рассвета, говорили о том, как с минимальными потерями можно бить иноземцев, конечно арбалеты хартской модификации грозное оружие, но и совет окружать военные лагеря 'сигнализацией' тоже пришелся кстати. Тарину понравилась идея протягивать по периметру лагеря, как он назвал дозорную нить. Сорвет иноземец ногой такую нить, а караульные сразу осветительные корзины и зажигают. Посоветовал делать секреты, где будут прятаться хартские стрелки, посоветовал не жалеть денег и платить водницам, которые снуют протоками и многое видят — лучше разведчиков и не найти. А потом, развалившись на лавке у печи, я уснул и проспал до обеда. Имущество мое вернули: баул, ранец, арбалет и колчан с луком Дарины... а вот меч уехал в дозор, вместе с тем отставным дружинником, что по его мнению он 'взял его в бою'. Сказать, что я расстроился — ничего не сказать, самое главное, этот меч мне дорог как память о Варасе и вообще, слишком много он для меня значит. Тарин всячески извинялся, предлагал подождать, пока пошлют гонца за дозором, но это время, а терять его не хотелось. Еще Тарин предлагал забрать его меч, но я так расстроился, что слышать ничего не хотел. Единственное на что хватило эмоций, так это только просьба сохранить мой меч до следующей встречи. Что ж, за поясом боевой топор, шахарский меч, к которому я относительно привык, арбалет и лук, а также когти и клыки моих котеек... ну-ну, до места встречи с ними еще добраться надо. В общем, в настроении уровнем ниже плинтуса, я отправился на север, по восточной части княжества к берегам Желтого озера. Единственный положительный момент, так это старенькие, но крепкие дровни и запряженная в них молодая кобылка.

Выехал к обеду, дорога меж замерзших болот была относительно спокойной, я решил не искушать судьбу и ехать по тракту через земли родов, два из которых отреклись от князя и его власти, а съехал на покрытый снегом лед протоки. Так и незаметнее и путь короче. Заночевал в небольшой рощице, в которой нашел удобный овражек, где без опаски можно развести костер, поесть горячего и спать в тепле. Прежде чем провалиться в сон, некоторое время пытался 'выйти на связь' с болотными котами, которые возможно обитают здесь, но ответа не получил, зато буквально позвоночником ощутил негативную эмоцию от какого-то крупного хищника, то ли это медведь, то ли гиены, не знаю, но усилием воли дал понять неведомому зверю, что я не претендую на его территорию, и вскоре уйду. Как ни странно, но меня 'услышали', мурашки перестали скакать по спине, и я спокойно уснул, разве что кобылку пришлось стреножить, уж слишком нервничала...

* * *

Председатель суда Хранителей Корен.

Северо-восточный тракт.

Неделя пути по белым, бескрайним мерзлым болотам Корена не особо воодушевляла, но императрица Скади, кроме возвращения прежней должности, титула и почти прежних полномочий, наделила его ответственностью за порядок в княжестве и прилегающих к нему землях. Кроме того, некоторое время назад через пустыню пришел эскадрон личной охраны императрицы, командиром которого был огромного размера воин по имени Луек. Один его двуручный меч наводил на размышления о скрывающейся под доспехами силе, этот великан был не особо разговорчив, и судя по его отношению к жителям Трехречья, ему был нужен только повод, чтобы, к примеру, обезглавить не уступившего дорогу возницу. Одно радовало, в крытых санях, вместе с Кореном следовала и леди наставница.

— Очень, очень долго в этих землях длится зима, — леди наставница отвлеклась от книги и отодвинув в очередной раз штору посмотрела на окружавшую обоз целину.

— Да, согласен, — Корен, сидящий рядом, улыбнулся и подпихнул накидку из шкур под бедро леди наставницы, — тебе холодно?

— С тобой рядом нет, — искренне ответила она, — скажи, когда уже будет тепло и зелено?

— От силы два месяца... Я могу кое что предпринять, и мы с тобой можем переехать южнее и ближе к горам, но, тебе придется уговорить императрицу держать там постоянный гарнизон...

— Зачем?

— Икербы... — Корен вздохнул, — Икербы это как язва на теле княжества, они живут в горах и за их пределами и часто спускаются в наши южные долины чтобы творить зло, грабить многодворцы и уводить в рабство наших людей. Бывают просто вылазки отдельных племен, а бывает, племена объединяются и тогда горе всем, кто живет на юге княжества. Но там гораздо теплее, есть читая вода в родниках, золото в горах и самоцветные камни в штольнях...

— Прррр! — вдруг прокричал возница, а леди наставница даже выронила от неожиданности книгу.

— Что там? — Корен отдернул штору и прокричал в окно.

— Дозор протрубил! — ответил один из наемников, что ехал верхом рядом с санями, — Луек с всадниками поскакали к роще, похоже, там заметили лихоимцев или дружину рода отступников.

— Скачи следом! Если есть возможность, то постарайся хоть кого-то живым привести, а то этот Луек готов всех изрубить!

— Попробую... — наподдав лошади, наемник поскакал вдоль обоза.

— Мясник этот ваш Луек, — с неким упреком в голосе сказал Корен.

— Он был начальником личной охраны императора, когда еще не родилась Скади, и он единственный выжил в той последней экспедиции императора... И не надо так драматизировать, мой милый Хранитель, и я и императрица изучили кое-какие свитки из архива Суда Хранителей, и в отдельных случаях, меня тошнило от кровожадности ваших палачей! Десятилетя гонений колдунов чего стоят... сколько младенцев загубили? Сотни? Тысячи?

— Это очень темная сторона истории княжества.

— Это уж точно, — хмыкнула леди наставница.

Обоз из десятка саней остановился на границе рощи, иноземные всадники и две дюжины судейской стражи вперемешку с наемниками окружили его. Было отчетливо слышно, как со стороны дороги уходящей в рощу доносятся звуки боя, но вскоре они стихли.

— Троих уберегли от Луека! — запыхавшись, будто он сам несся по колено в снегу, а не лошадь, сообщил наемник Корену.

— Сейчас буду, коня подай, — ответил Корен и стал наматывать вязаный шарф на шею.

Выйдя из крытых саней, он с помощью наемника взобрался в седло и поскакал к роще... Картина, которую застал Корен вызвала было приступ тошноты, но он совладал с собой и направил коня к дереву, у которого наемники окружили троих пораненых лихоимцев...

— Разбой чинили? — неуклюже соскочив с коня, Корен обратился к троим изрядно побитым людям привязанным к дереву.

— Земли Рода нашего объезжали... кто ж знал про ваш обоз-то?

— К какому роду отношение имеете?

— Эм... — пленный зажмурился.

— Постой-ка, это чье? — Корен подобрал из кучи трофеев меч

— У этого был, — пробасил наемник и пнул в живот одного из пленных.

— Это твой? — Корен присел на корточки, заглядывая в глаза раненного.

— М....

— Жить... Жить хочешь? — вполне дружелюбно Корен посмотрел в глаза пленного и по дружески так положил руку ему на плечо, — скажешь правду, будешь жить. Расскажешь про хозяина этого меча — будешь жить...

— Хочу... жить хочу...

— Этих отдайте Луеку, — Корен указал рукой на двух других, истекающих кровью бунтарей.

* * *

Глава тридцатая.

Земли Желтого озера.

Пристроившись к обозу торговцев, что возвращались из Городища, я без особых проблем миновал сначала таможенный пост у границы княжества и земель Желтого озера, а потом и достиг торгового каменка, близ которого, на холме высилась недавно построенная крепость.

— Кхе... Кхе... Надолго ли на постой? — интересовался простуженный хозяин постоялого двора на -3окраине торгового каменка.

— На два дня, — ответил я и снял с пояса кошель, — осмотрюсь пока.

— Тут у нас своих наемников хватает, — определив мою принадлежность к профессии, сказал хозяин постоялого двора и снова зашелся кашлем.

— Но не все берутся сопровождать обозы по северу княжества.

— Так звереголовые же, — отойдя от кашля, хозяин пожал плечами, — не каждый решиться.

— Я могу провести...

— Видно, Большая луна направила тебя ко мне, — хозяин постоялого двора повернулся к углу в корчме, где висела местная религиозная атрибутика и поклонился, — брат мой старший, никак не может до одной северной заимки обоз довести... осенью не получилось, а у него там меда десяток бочонков стоит... весной-то цена будет на него о-го-го!

— Протоками мерзлыми могу провести, да тропами.

— Ты вот что... ешь, отсыпайся с дороги, а я завтра утром за братом пошлю... он и ноготками не обидит, если возьмешься вывести его товар из княжества.

— Договорились, — кивнул я на стол у стены, — и мяса побольше к похлебке подай.

— Иди, наемник, садись, я сам все принесу...

Вот так... как говорят в том мире, который я все реже вспоминаю, 'сколотил состояние владея инсайдерской инфой', именно! Никто кроме меня в княжестве не знает, что этой зимой набегов не будет, и пусть не знает. Пусть держат гарнизоны по северным границам, и Тарину с его лихоимцами послабление и хартам. Я закончил с ужином и отпив добрую половину кружки вина, отодвинул засаленную штору и посмотрел в окно — начиналась метель... вовремя я успел добраться, неспроста значит, последние сутки пути в голову лезли слова из старой песни:

Степь да степь кругом,

Путь далёк лежит.

Там, в степи глухой,

Замерзал ямщик...

С таким ветром, что поднялся дорогу быстро переметет в низинах, да уж, похоже, застрял я тут...

— Еще вина подать? — вывел меня из раздумий хозяин постоялого двора и кивнул на картину за окошком, — если за метель волнуешься, то напрасно, всю последнюю неделю отряды да обозы из-за пустыни прибывали, в день по паре сотен, а то и больше, в крепость тесно набились. Уж несколько раз так было, соберется тысяча и выходит на марш, в княжество идут, вперед тягловых лошадок пускают с тяжелыми санями — тракт чистят.

— Тысяча? — искренне удивился я.

— Да, — вздохнул хозяин постоялого двора, — поговаривают, будто иноземцы, как протоки вскроются, решили хартов извести, да рода непокорные.

— Опять смута в княжестве на долгие времена, — покачал я головой.

— Не только в княжестве, — присел на стул рядом мой словоохотливый собеседник, — в землях Желтого озера тоже люди недовольны.

— Чем же?

— Как это чем? — Придвинувшись ко мне и понизив голос ответил тот, — императрица объявила что наши земли тоже принадлежат Трехречью и входят в империю, а когда такое было-то! Эти земли всегда свободны были, да, небогаты наши каменки, но сколько веков жили укладом своим... а тут явились!

— Так вы же тут обособлено живете, каждый купчишка сам себе князь, вот и дождались гостей незваных. А незваный гость, он хуже тат... хуже икерба!

— Правда твоя в этом, наемник... Только делать-то теперь чего?

— А я почем знаю? Ладно, разморило меня совсем, пойду спать.

— Так что, я с братом поутру наведаюсь?

— Да, — кивнул я и побрел к себе в комнату.