— Нет, Саш,— мне все-таки удалось ответить спокойно, даже не просто спокойно, а пренебрежительно, — на этот раз действительно важное, без всякой ерунды.
— Ну, раз без ерунды, то рассказывай,— хмыкнул он,— я весь во внимании.
Я с сомнением посмотрела на третьего человека в этой комнате. Рыжеволосая все так же с вызовом смотрела на меня и явно не собиралась никуда уходить.
— Это конфиденциальный разговор, пусть девушка уйдет, — просто сказала я, глядя на свои руки.
— Не переживай, Марго, в курсе всех моих дел, так что можешь рассказывать,— в голосе Саши опять сквозила насмешка.
Марго победно улыбнулась, а я опять мысленно начала ругаться. Нет, ну что за человек! Ему обязательно надо было меня поставить в неудобное положение, заставить отступить и сделать, так как хочет он.
В другой ситуации, я, может быть, и сдалась и начала бы говорить, при постороннем человеке, а, может быть, послала бы его подальше и просто ушла. Но не сейчас. Сейчас я не имела права отступать, но и говорить о своих преступных делах при какой-то Марго не собиралась.
— Может она и в курсе твоих дет, но мои дела ее абсолютно не касаются,— холодно произнесла я и перевела взгляд на Марго,— извини, ничего личного.
— Я вам не помешаю,— промурлыкала она, еще ближе подвигаясь к Александру. А он ничего не говорил, а только выжидающе смотрел на меня, совсем как тогда в спальне у Катерины.
— Уверяю тебя, ничего интересного в нашем разговоре не будет,— я начинала терять терпение, поэтому решила хоть как-то начать говорить о делах, пока еще пилюли справлялись с моими нервами,— Александр, я хочу поговорить с тобой о работе.
— Работе?— с некоторой долей удивления переспросил он.
— Да. О работе номер два,— когда-то давно я была с ним так счастлива и неосмотрительна, что рассказала ему о себе практически все, и он прекрасно знал, что у нас с Викой за работа номер два.
— Ну и как успехи...на работе,— усмехнулся он, продолжая рассматривать меня.
-Не очень,— я поморщилась с трудом подбирая слова,— возникли проблемы, не у меня, а у моего...ммм...компаньона, и нам нужна помощь. Извини, что потревожила тебя, но больше не к кому обратиться.
Хромов взял со стола зажигалку и начал ее задумчиво крутить в руках. Зачем эта самая зажигалка ему была нужна — не понятно. Он не курил и вел исключительно здоровый образ жизни. В общем, комсомолец, спортсмен и просто красавец. А вот я бы сейчас от сигаретки не отказалась, уж очень вся эта ситуация действовала мне на нервы.
Одно я знала наверняка, Саша точно просчитался, пригласив на нашу вечеринку Марго. Надо было звать Катерину, та бы меня деморализовала одним своим присутствием. Они бы весело меня искупали в дерьме еще раз, стряхнули и отправили восвояси. Эту же Марго мне было просто жаль. Судя по ее цветущему виду, она еще не узнала о существовании Катюшки, и была уверена, что Хромов это ее мужчина. Как когда-то давно думала и я, идиотка хроническая. Саша не считал женщин за людей, и я была уверена, что он вытрет ноги об нее и, не оглядываясь, пойдет дальше. Так же как он это сделал со мной.
Молчание затягивалось, и я поняла, что еще немного и никакие таблетки меня не спасут от взрыва. Деньги надо было внести сегодня вечером, а я сидела тут и бездарно тратила время на игры Хромова и какую-то глупую девицу. Надо было что-то делать.
Я невольно посмотрела на свои руки, которые уже почти начали трястись, и увидела Ванькино кольцо, простенькое, с маленьким камушком. Оно красовалось на моем безымянном пальце. Я изящно положила руку так, чтобы кольцо оказалось на виду, посмотрела Марго в глаза, потом перевела свой взгляд на руку, как бы приглашая ее посмотреть.
Она так и поступила, конечно же, сразу заметив колечко не безымянном пальчике. В тот же миг с ее лица слетело напряженное выражение, и она заметно расслабилась. Хромов наши игры в гляделки не заметил, продолжая задумчиво смотреть в одну точку.
— Знаешь, дорогой, я вспомнила про одно очень важное дело, поэтому все-таки придется оставить вас. Как освободишься, приходи к бассейну, буду тебя там ждать,— промурлыкала она, потом наклонилась к нему и поцеловала в губы с такой страстью, что я еле удержалась, чтоб не отвернуться, но пришлось спрятать свою боль поглубже и заставить себя равнодушно на них смотреть. Пусть он видит, что мне плевать. Марго попрощалась со мной и плавной походкой, словно белая лебедь выплыла из комнаты.
В кабинете остались мы взвоем. Я терпеливо ждала, когда он, наконец, обратит внимание на мою драгоценную персону, и не начинала первая говорить.
Прошло несколько минут, прежде чем Саша откинул в сторону зажигалку и деловым тоном произнес:
— Ладно, давай рассказывай, что у вас там стряслось.
Я с готовностью кивнула и начала свой рассказ:
— Вика попалась практически с поличным, во время нашего с ней набега. Я в последний момент смогла скрыться, а ее буквально схватили за руку. В общем, страж порядка скрутил мою бедную подругу и отправил в обезьянник. Я скорее побежала к Митрофанову. Может, ты помнишь, я вроде рассказывала тебе про него?
— Это тот чудо-адвокат, на которого у вас есть компромат и который поэтому вытаскивает ваши задницы изо всех передряг?
— Да-да, — подтвердила я, рассматривая свои руки. Прямой взгляд Хромова, твердый, жесткий, в упор меня нервировал. Эти глаза, казалось, снимали с меня слой за слоем и смотрели в самую душу. Я всегда считала, что его взгляд самый тяжелый из всех когда-либо встречавшихся на моем пути. Он меня пугал всегда, даже когда мы с ним были вместе. В каком бы хорошем настроении Саша не пребывал, надменность и холод никогда полностью не исчезали из его глаз, притаившись где-то в глубине.
Я с трудом оторвалась от размышлений о его прекрасных очах, и продолжила:
— В общем, прилетела я к нему, рассказала все как есть. Дальше он сделал несколько телефонных звонков, которые дали незамедлительный результат. Хвала процветающей российской коррупции. Дело могут полностью замять, но вот только для этого деньги нужны. А их то у меня и нет.
— Странно, — лениво протянул Саша, — глядя на твою новую машину, я подумал, что дела у ...фрилансеров идут очень даже не плохо.
— Как раз из-за этой машины проблемы и появились. Мы купили ее пару недель назад и на это ушли все наши сбережения, и Вика как назло попала в такую передрягу. Деньги надо внести сегодня вечером, а их у меня нет,— грустно закончила я.
— Что вот так сразу возьми и выложи крупную сумму? — поинтересовался он.
— Ну, не сразу, мне дали неделю на сбор средств, пока Вика сидит в обезьяннике. Если все оплачу, то выйдет, как бы отсидев за мелкое хулиганство, а если нет, то отправится на ПМЖ в тюрьму. Я искала деньги, как могла, у всех спрашивала, но...
— Почему ко мне сразу не обратилась?
Я замешкалась, не зная, что сказать. "Мне проще было умереть, чем с тобой встретиться", или может так: "Только крайняя нужда могла заставить меня это сделать". Нет, не подойдет. Да и не зачем ему знать, про мои, еще живущие в сердце чувства.
— Думала, что свои помогут,— наконец тихо произнесла я.
Хромов метнул на меня быстрый, непонятный взгляд и как-то невесело усмехнулся:
— Судя по всему свои не помогли.
Я только кивнула:
— Такую сумму я не смогла собрать за столь короткий срок.
— И тут вдруг вспомнила про меня?
— Саш, извини, пожалуйста, я не хотела беспокоить тебя, но мне правда больше не к кому обратиться,— приходилось изображать мягкую булочку с изюмчиком, лишь бы получить деньги. Фу, сама себя уважать перестану, после такого подхалимства.
Александр сидел, облокотившись на стол, и молча меня рассматривал. Светлые глаза ничего не выражали, просто сверлили меня насквозь. Внутри все оборвалось, я поежилась и внезапно поняла, что зря сюда пришла. Сейчас он рассмеется и отправит меня прочь, или придумает какую-нибудь гадость типа "натурой будешь отрабатывать". Зачем я вообще к нему обратилась? Проще все-таки было украсть, чем видеть его физиономию. Саша по-прежнему молчал и смотрел на меня. Наконец я не выдержала и спросила:
— Саш, ты поможешь мне? Если нет, то не надо играть со мной, так прямо и скажи, я пойду искать другие варианты.
— Интересно какие?— хмыкнул он, поднимаясь из-за стола.
— Не знаю,— честно призналась я.
— Ладно, помогу я тебе, — наконец произнес он,— по старой дружбе, так сказать.
Услышав его слова, я облегченно выдохнула и на миг прикрыла глаза, благодаря за это небеса.
От Саши этот жест не укрылся, и он прохладно спросил:
-Сомневалась?
— Да.
— Почему?— он смотрел на меня в упор и явно ждал ответа.
"Потому что ты гад, сволочь и скотина", хотелось мне сказать, но вместо этого я просто пожала плечами.
Он, наверное, минуту смотрел на меня с непонятным выражением, словно что-то хотел сказать, а потом направился к стене, на которой висела одинокая картина. Я знала, что у него там сейф, и для приличия отвела глаза. Правда, мой взгляд упал на старинные часы со стеклянным корпусом, в котором прекрасно отражались все его действия.
Семь девять шесть восемь четыре один два — такой код я увидела и весело хмыкнула про себя.
Нет, не подумайте, грабить Хромова я не собиралась, поскольку это было чистой воды самоубийством — найдет, поймает, четвертует, но вот осознание того факта, что теперь я могу вскрыть его консервную банку, принесло мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Мда, все-таки воровские навыки сидели у меня в крови. Не пропьешь, не прогуляешь.
Чтобы чем-то себя занять и не смотреть на его, столь привлекательную спину, я взяла со стола журнал:
— Саш, я пока журнальчик гляну, ладно?
— Да, пожалуйста, — не оборачиваясь, ответил он, копаясь в сейфе.
"Наверное, мелочь ищет", промелькнуло у меня в голове, и с этими мыслями я открыла журнал.
Мне в руки попало глянцевое издание, посвященное предметам интерьера. Вазы, статуэтки, украшения— все очень красиво, и очень дорого. Я сразу подумала, что этот журнальчик бы понравился Виктории.
Я осматривала все эти предметы роскоши беглым взглядом, ни на чем не задерживая внимания. Ну, красиво, ну дорого и что? Наконец я достигла центрального разворота журнала. А там... так красовалась большая, во весь разворот фотография статуэтки лошади.
Гордое животное встало на дыбы, сверкая золотистыми боками. Длинный хвост, словно подхваченный внезапным порывом ветра, взметнулся в сторону, грива, украшенная россыпью мелких самоцветов, вилась свободными кольцами. Казалось, что автор смог передать саму суть движения, силы и свободы. Я так и представляла вороного жеребца стоящего на обрыве над морской пучиной, соленый ветер развивает его длинный хвост и гриву, а звонкое ржание разносится далеко вокруг.
У меня даже дыхание сбилось от созерцания этого чуда. Казалось, лошадка прямо просится ко мне в руки. Внезапно мне представилось, как бы красиво смотрелась эта вещица у меня дома на каминной полке...
— Оль, ты совсем оглохла от счастья, вызванного моей, столь неожиданной для тебя, помощью?— раздался насмешливый голос Саши.
Я трудом оторвалась от созерцания этого шедевра и подняла на него ничего не понимающий взгляд.
Он уже закрыл сейф, сдвинул на место картину, и сел обратно за стол, держа в руках увесистую пачку денег.
— Я спросил, какая сумма тебе требуется
-Э-э-э,— промычала я, совсем забыв и про деньги, и про Вику, и про все остальное. Взгляд упрямо возвращался к лошадке, к ее идеальным формам. Как же она прекрасна. Или это он? По фотографию понять половую принадлежность коняки не представлялось возможным. Я пришла к выводу, что это все-таки "он". Уж очень явно веяло от этой статуэтки силой, природной мощью.
— Оля, — Саша нахмурился,— не заставляй меня ждать. Сколько тебе надо?
Я промямлила сумму, которая не произвела на него никакого впечатления и снова уткнулась носом в журнал.
Статуэтка непременно должна быть моей. Иначе нельзя. Я чувствовала, что эта вещь просто создана для меня, и больше ни для кого. Моя рука не удержалась и погладила фотографию.
— Ольга,— на этот раз голос Хромова был раздраженным,— ты издеваешься что ли? Я с кем по-твоему разговариваю?
— Извини,— виновато произнесла я, а потом мой взгляд сам начал опускаться к журналу,— я засмотрелась.
— Я уж понял,— недовольно произнес он,— и что там только такого интересного нашлось, что ты...
Саша осекся на середине фразы, на секунду замер, а потом вкрадчиво спросил:
— А что именно, ты там так пристально рассматриваешь, и не можешь оторваться?
— Да, ничего, безделушка понравилась, — почему-то смутилась я.
— Какая?— настойчиво поинтересовался Хромов.
— Да вот, — я не хотя повернула к нему журнал и показала картинку,— лошадка красивая, глаз не могу отвести.
Саша не скрывая удивления, уставился на меня.
— Что?— я совершенно не поняла его реакции.
— Ничего, — он прокашлялся, и отвел глаза в сторону.
— Саш, я не понимаю, о чем ты.
— Да, ни о чем, глупости, — отмахнулся он,— просто удивился твоему выбору, так много всего красивого в этом журнале, а ты выбрала именно это.
— Почему?— искренне удивилась я, любуясь лошадкой, — ты посмотри какие формы, словно автор успел поймать и запечатлеть саму суть движения, энергии. У меня даже стих какой-то в голове крутится...Сейчас...сейчас.
Строчки сами родились у меня в голове, и я их продекламировала, не отрываясь от статуэтки.
Наступит ночь, и распахнуться двери,
Что были заперты на век.
И гордый конь, что был утерян,
Вернется в храм, к истоку рек.
За ним придет отважный воин,
Фантом, который слышит зов.
Но только хитрый Вор достоин
Разрушить плен чужих оков.
— Во как, Пушкин вроде, или Есенин, или Маяковский, ну в общем не знаю я кто именно это написал. Не сильна в поэзии..
Саша смотрел на меня во все глаза, и с открытым ртом, не произнося ни слова. Я даже засмущалась от такого взгляда, поэтому закрыла журнальчик и положила его на край стола. Как только картинка исчезла из поля зрения, в душе образовалась пустота, захотелось снова увидеть фотографию. Нет, я вру. Захотелось обладать оригиналом.
— Наверное, тебе хочется украсть этот кусок металлолома?— лениво поинтересовался Александр, абсолютно точно угадав мои мысли. Я смутилась и уставилась на свои руки, как школьница, которую поймали за непристойным занятием.
— Нет, конечно. Зачем он мне,— я украдкой посмотрела на Хромова, и с удивлением отметила, что его настроение чудесным образом изменилось, в глазах играли лукавые огоньки, а в уголках губ притаилась улыбка.
Я силой воли заставила себя выкинуть из головы все мысли о лошадке и полностью переключилась на Сашу:
-Что с процентами?
— В каком смысле?— удивился он.
— В прямом, никто не дает такую сумму просто так. Ты тоже не альтруист. Поэтому я и спрашиваю про проценты.
— Ах, ты об этом, — теперь он улыбался во весь рот, а я не могла понять в чем дело и поэтому опять начала нервничать.
