Риджийский гамбит. Дифференцировать тьму

Я вздохнула.

И старательно произнесла:

— Как хотите.

Но на риджийском это прозвучало как 'эйнс ог фу вильт'.

Услышав родную речь из моих уст, Морти изумлённо расширила глаза — а вот принц лишь усмехнулся и поморщился:

— Произношение, как у лошади.

Я не обиделась. В конце концов, сама прекрасно знала, что риджийский, особенно устный, мне ещё учить и учить.

Хотя, честно говоря, Криста в последнее время уже почти меня не поправляла...

— Брось, Алья, ты до сих пор даже 'шах и мат' не можешь правильно выговорить, — хмыкнула Морти, возившаяся с моей повязкой; сама она произнесла 'шахь и майт'. Укоризненно качнула головой. — А ведь как убедительно притворялась, что меня не понимает!

— Ладно, Лод, — принц, зевая, поднялся с кресла. — Я рад, что твоя новая зверушка оказалась довольно умна, но мне пора. — И плотоядно улыбнулся мне. — Раз уж ты понимаешь мои слова, передай подружке, что наше свидание состоится совсем скоро. Пускай готовится.

Взметнув длинными, ниже лопаток, волосами, удалился: смыв всю мою радость ледяной волной пренебрежения.

— Милый братец, — качнула головой Морти, наконец справившись с лентой; тут же забыв о моём существовании, отвернулась и тронула Лода за рукав. — Пойдём? На сегодня с меня хватит шахмат.

Последнее слово, перекочевавшее в риджийский из русского, она тоже выговорила забавно: 'шахьмэт'. Да, права была Криста — у всех, кроме Лода, не только с нашими именами, но и с нашим языком проблема...

— Ты права, — колдун взял дроу за руку, и пальцы их переплелись: белые, как слоновая кость, и пепельные, как серый жемчуг. — До завтра, Снезжана, — добавил Лод на русском, щелчком пальцев заставляя повязки исчезнуть. — И убери доску, если больше не будешь играть.

Я проводила парочку взглядом.

Потом яростно смела фигуры в корзину, едва удержавшись от того, чтобы не швырнуть доску следом.

Чему ты обрадовалась, дура? Сыграли одну хорошую партию, и растаяла. Тьфу. Победа в шахматах не меняет того, что ты — пленница дроу. Сволочей, равняющих тебя с комнатной собачкой. И Лоду на тебя плевать, а острый ум делает его лишь более опасным тюремщиком. Надо не о шахматах думать, а о том, как раздобыть кольца.

И о том, сколько их нужно — оба или только одно.

Желудок уже пульсировал голодной болью, но я всё равно перерыла весь книжный шкаф в поисках полезных томов. Прихватила пару магических трактатов, явно написанных местными колдунами, и направилась в спальню: надеясь, что Криста не съела мою порцию.

Как выяснилось, не съела — зато снова билась в истерике.

— Ты играла с ним в шахматы?! — взвилась она, как только за мной закрылась дверь. — С этим садистом и его дружком-извращенцем?!

— Играла, — кинув толстые тома прямо на пол, я набросилась на еду. — А ты, значит, наконец набралась смелости, чтобы подглядывать?

— Немножко, — Криста, похоже, смутилась. — А кто эта... девица, которая была с ними?

— Любовнича колдуна, — прошамкала я с набитым ртом.

Криста внимательно следила, как я ем.

— И что случилось? — осведомилась она.

— С чего ты взяла, что что-то случилось?

— Ну, ты втыкаешь вилку в мясо так, будто это чей-то глаз.

Я остервенело насадила на серебряные зубчики кусок картошки:

— Просто голодная.

И представила на месте картошки палец принца — с кольцом.

Я просидела над книгами почти всю ночь, выискивая в них что-нибудь полезное. Пролистав те, которые уже взяла, сходила в гостиную за другими — бесполезно. Криста легла спать без меня, и о значении некоторых слов приходилось догадываться по общему смыслу; но в любом случае там не обнаружилось ничего ни про ошейники, ни про кольца.

На всякий случай я пролистала до конца 'Записки'. Заметки Ильхта обрывались накануне генерального сражения с людьми и эльфами — дальше их вёл его ученик, который вкратце описал исход битвы.

'Лепреконы зашли сзади, и наше войско оказалось между молотом и наковальней, — писал он. — Повелителя убили. Мастер Ильхт погиб, защищая его тело. Он успел приказать нам отступать, но лишь тридцать из нас спаслись. Мы не сможем обеспечить Мастеру достойное погребение, а проклятые светлые наверняка осквернят его останки, однако дело его будет жить'...

Действительно, будет. Я уже успела убедиться. 'Проклятые светлые'... ха, и кто тут на самом деле проклят?

Ещё ученик Ильхта писал, что теперь для уцелевших 'дело чести помочь вдове Мастера и вырастить его дочь так, как это сделал бы её собственный отец. У неё есть Дар, и он велик. Быть может, впоследствии она выберет кого-то из нас в мужья и не даст роду Миркрихэйр оборваться'.

Судя по живому и здоровому Лоду — так оно и получилось.

По 'Запискам' я поняла, что маги жили в среднем вдвое-втрое дольше обычных людей. Сто лет для них — расцвет сил. Таким образом, хоть с Войны и минуло уже триста лет, Лод вполне мог быть всего-навсего правнуком Ильхта. А теоретически где-то ещё можно найти живых участников решающей битвы.

Почерк тех, кто вёл записи, менялся ещё четыре раза. Порой встречались упоминания попаданцев — но маги лишь удивлялись, что за странную легенду придумали светлые для своих шпионов: из другого мира они, видите ли! И отмечали, что у всех наблюдается необычайной силы колдовской дар, с которым, по счастью, всё же справляются ошейники Ильхта...

Мда. Похоже, только мне повезло не получить приятных бонусов при переходе в другой мир — как утопленнику. Каковым я, в принципе, и являлась. Приятно, конечно, в очередной раз быть исключением из правил — но, если честно, в данном случае я предпочла бы оказаться среди банального большинства.

И никаких подробностей по поводу ошейника. Впрочем, логично: для магов, которые вели записи, всё было понятно. А вот почему Ильхт в своё время не записал всех тонкостей? Попросту объяснил ученикам на словах? Скорее всего. А даже если б записал — вряд ли бы при уме Лода эту книгу оставили в шкафу, куда могут добраться пленницы.

При уме Лода...

И тут я поняла, что вряд ли эту книгу вообще оставили в шкафу случайно.

Последнюю запись сделали восемнадцать лет назад. Писавший констатировал, что сегодня отбывает 'на переговоры, которые должны перевернуть всю эту глупую, прискорбную ситуацию, чтобы народ дроу вновь занял свои законные земли'. Он сожалел, что его маленький сын (по имени Лодберг) не сможет присутствовать на этом историческом событии, как и дети Повелителя (наследный принц Альянэл, принцесса Мортиара и маленькая принцесса Литиллия): всё-таки дело довольно опасное, ведь неясно, на что способны эти светлые...

Следующие страницы были девственно чистыми — но я уже знала, чем окончились эти переговоры.

Значит, отец Лода принимал участие в резне, о которой рассказывала Криста. А Лод отхватил себе в любовницы сестру Повелителя, и тот как будто не против...

Третью сестру, Литиллию, я пока не видела — но, может, и она как-нибудь заглянет посмотреть на шахматный матч Лода и Альи.

Отчаявшись найти что-то действительно полезное, я всё же отправилась спать: утро вечера мудренее, и мудрость сейчас пригодилась бы. Ещё как. Время поджимало, а я так и не придумала, как же вызнать необходимую информацию.

Но утром, когда после завтрака мы с Кристой вышли в гостиную, меня снова ждал сюрприз.

— Доброе утро. Криста, садись. А ты, Снезжана, возьми вот это, — Лод, сидевший на привычном месте, протянул мне аккуратную стопку с одеждой. — И переоденься. Сапоги найдешь в шкафу, надеюсь, они тебе подойдут.

— Зачем? — подозрительно поинтересовалась я.

— Потому что платья, судя по всему, оказались тебе не по размеру. А в таком виде, — колдун смерил меня взглядом, — разгуливать по столице... неправильно. Да и босиком далеко не уйдёшь.

Ушам своим не верю.

— Вы покажете мне... то, что обещали?

— Ты ведь выполнила свою часть сделки. Почему я должен был не выполнить свою?

Криста переводила изумлённый взгляд с колдуна на меня и обратно — а я недоверчиво взяла предложенную одежду.

Он действительно сдержит слово? Так скоро?..

— Уходим сразу, как я закончу с Кристой, — добавил Лод. — Так что поторопись.

В стопке оказался льняной корсаж под грудь, отделанный кружевом, блузка без ворота, высокие чулки и бархатная юбка — чуть ниже колена. Удобно. Блузка белая, с короткими рукавами-фонариками, а юбка и корсаж — шоколадные: под цвет моих волос или оправы очков.

Одежда села, будто на меня и шили; да и длинные, до колена, замшевые сапоги оказались впору. Конечно, я предпочла бы штаны, да и чулки никогда в жизни не носила, но... в прежнем наряде действительно в город не сунешься, так что придётся носить, что дают.

Пока я ломала голову, как бы самостоятельно затянуть заднюю шнуровку корсажа, в комнату ворвалась Криста.

— И куда это вы с ним собрались? — без обиняков спросила она, захлопнув дверь.

Какая бодрая. Либо Лод её сегодня пощадил, либо от возмущения сил прибавилось.

— Лод обещал показать мне дворец. И город. И... возможно, он выведет меня из-под гор. Посмотреть, что там, наверху, — я бросила корсаж на кровать. — Вчера я обыграла его в шахматы, и он...

— Лод? — Криста рыбкой разинула рот. — Ты зовёшь его по имени?

— Я... ну да.

Я сама впервые с удивлением осознала этот факт.

— Понятно всё, — Криста сощурилась. — Ну да, принц-то гадина страшная, а колдун вроде ничего. На безрыбье...

До меня даже не сразу дошло, что она имеет в виду.

— Что? Да нет, это вообще ни при чём! — я сердито замахала руками. — Я... у него любовница есть, а у меня в Москве...

— Кто у тебя в Москве, того ты всё равно уже никогда не увидишь. А когда это мужикам даже законные жёны мешали налево сходить?

— Да ему на меня плевать! И мне он не нравится! Ни капельки! Ясно? Я вообще домой хочу, к Сашке! А для начала — сбежать, и чтоб все эти сволочи тёмные подавились!

Перевела дыхание, тяжело дыша, глядя на притихшую Кристу — и взяла себя в руки.

— Когда сбежим, тогда буду думать, что делать дальше, — уже спокойно закончила я. — Но первоочередная моя цель — оказаться подальше от дроу. И от колдуна тоже.

Криста вдруг с облегчением улыбнулась:

— Ладно, извини. Я просто подумала... если этот колдун решил тебе мозги запудрить, чтобы ты бежать раздумала... ерунда. — Она подхватила брошенный мною корсаж. — Давай помогу.

В конце концов Криста благополучно затянула шнуровку: не сильно, ведь это всё-таки был корсаж, а не корсет. Но результат мне понравился.

То ли из-за утяжки, то ли из-за того, что корсаж был под грудь — блузка интригующе вздымалась там, где у меня самой вздыматься было решительно нечему.

— Хорошо выглядишь, — удивлённо проговорила Криста.

— Спасибо на добром слове...

Хотя чего раздражаться на её удивлённый тон? Прекрасно же знаю, что лицом не удалась, а ниже шеи похожа на мальчишку. Плечи сутулые, груди нет, бёдра узкие, талии почти не видно, попа с кулачок. Ноги-спички, да не слишком-то длинные и не слишком-то прямые. Хорошо хоть худая. Представляю, как бы моя фигура смотрелась в утолщённом варианте — шкаф в нашей комнате и то казался бы симпатичнее.

Даже удивительно, что местная одежда пришлась мне впору. Пока я видела лишь одну дроу, но она-то отличалась завидными параметрами...

Напоследок велев Кристе сидеть в комнате и не нарываться на неприятности, я вернулась в гостиную.

— Собралась? Отлично, — Лод, прислонившийся плечом к каминной полке, одобрительно кивнул. — Смотрю, одежда подошла?

— Да. Спасибо.

— Благодари Морти, не меня, — мужчина накинул поверх рубашки кожаную куртку, и в уголках его губ мне померещилась странная горечь. — Это вещи её сестры.

Я нахмурилась. Мне одолжили одежду младшей принцессы? С чего вдруг такая щедрость?..

— Идём, — Лод толкнул тяжёлую дубовую дверь, и я во второй раз увидела узкую винтовую лестницу, ведущую в башню колдуна. — Только не отставай.

Дворец дроу оказался не таким и большим — всего в три этажа, да по углам расположили четыре высокие башни: одну занимал Лод, другую — светлейшее семейство, в третьей проводили государственные советы, а в четвёртой устроили библиотеку. В качестве внутренней отделки дроу предпочитали серебро и чёрный мрамор, а потому убранство дворца блистало каким-то мрачным шиком — в отличие от покоев колдуна.

Лод любезно повёл меня по широким коридорам с высокими потолками и большими окнами, спокойно и неторопливо повествуя, что скрывается за боковыми дверьми; по пути мы не встретили ни одной живой души.

— ...эта ведёт в обеденный зал. Кухня находится под ним, на первом этаже. Здесь вход в женское крыло, там живут достольсинс... на вашем языке — придворные дамы. А вот и дверь в башню Повелителя.

— Почему возле неё нет стражников?

— Они не нужны, — пожал плечами Лод. — Проникнуть в город почти невозможно. Если даже удастся, то моих охранных систем на входе во дворец вполне достаточно. В самом крайнем случае Алья сам прекрасно постоит за себя... а Морти поможет.

— Но если на его жизнь покусится кто-то из своих?

Колдун покосился на меня, и взгляд его холодила ирония:

— Если вы пережили кораблекрушение и оказались в маленькой шлюпке посреди огромного недружелюбного океана — лишь глупец попытается улучшить эту ситуацию, пробив дыру в днище.

Я усмехнулась. Бедные, несчастные дроу! Сейчас расплачусь. А как насчёт того, что свой корабль они потопили сами?..

— А дроу, стало быть, не глупы, — сказала я.

— Отнюдь.

По широкой витой лестнице спустившись на первый этаж, мы подошли к огромным двустворчатым дверям, ведущим в сад.

— Дай руку, — колдун протянул мне ладонь.

— Зачем?

— Затем, что разрешение на выход я тебе давать не собираюсь, а иначе охранные чары тебя не пропустят.

— Разрешение?..

— Во дворец можно войти лишь по моему приглашению. Или приглашению Альи. И выйти без нашего разрешения никак нельзя. Разрешение звучит как строго определённая последовательность слов, — усмешка, — которую я тебе, конечно же, не скажу. Так что, дашь мне руку?

Я покорно вложила свою ладонь в его. Пальцы у колдуна были сухие, крепкие, не слишком длинные, но изящные. Совсем не такие, как у Сашки — которому достались тонкие, вытянутые пальцы музыканта.

Только вот почему-то от прикосновений к рукам Сашки меня никогда не било нервным током, пробежавшим от кончиков пальцев куда-то к плечу.

Когда мы переступали порог, меня будто окатило холодной водой, но тело осталось абсолютно сухим.

— Это и есть ваши охранные системы? — спросила я, когда мы вышли в сад. — Это ощущение...

— Да, — колдун незамедлительно отпустил мою руку — чему я была рада: уж слишком странной оказалась реакция на его прикосновение.

— И что, такое на всех дверях из дворца?

— Да. И на садовой ограде тоже.

Я качнула головой. Может врать, конечно... но если не врёт, это сильно осложняет дело.

Получается, нужно либо обманом, либо принуждением разводить его на нужные слова — но какие? И как?..