Тёмное начало

— Добрый вечер, уважаемый, извините, не знаю вашего имени — подождав минуту, Шеймус продолжил.

— От вашего молчания мало, что измениться. На крайний случай у нас есть ваш товарищ, да и, зная наши методы, лучше начать говорить раньше. Честно говоря, я не приемлю такие способы, но в сложившихся обстоятельствах, выбора нет. Что ж приступим к вопросам, их будет немного, но каждый достаточно важен. Кто тот человек, за которым вы шли? Сколько человек в вашей группе? Как долго вы его ведете? Простой вопрос простой ответ, всего то — приветливо улыбнулся, — я же не предлагаю вам выдать с кем из верхушки любезный друг Шталь смог наладить контакт, но это я так, чистое любопытство. Может, хотите поесть, знаю, после препарата просыпается жуткий голод, есть запеченная утка, слегка остыла, но аппетитная жуть — он сглотнул — объедение. Может пить? К сожалению, в здешних тавернах мало понимают в хорошем вине, но добротное пиво я вам гарантирую.

М-да... Светской беседы не выходит, печально. Гавр неси инструменты.

На столе перед пленником, очутился сверток, мягкая кожа, простроченная черной нитью.

— Я думаю, вы знаете, что это такое.

По лбу покатилась капля пота, затем другая, защипало глаза, судя по учащенному сердцебиению это было правдой, об этом свертке, в определенной среде ходили мерзкие слухи. Шеймус неторопливо развязав узел, а затем одним привычным жестом расстелил на столе жуткое полотно. Скальпели, ножи, ножницы разных форм и размеров, заботливо размещенные, каждый в отдельный кармашек, чтобы во всей красе предстать перед жертвой. Мерно застучали зубы, пленника трясло, ремни впились в кожу не позволяя сделать лишнего движения.

— Вы знаете, в страхе нет ничего постыдного, — крутя в руках тонкое лезвие произнес Шеймус — это нормальная человеческая реакция, ее нужно принимать как данность. Он позволяет нам выжить — наставительно поднял палец вверх. Те, кто учили вас никогда, не оказывались в таких условиях, с чего им знать, что испытываете вы сейчас. Так что отбросьте советы этих зазнаек твердящих, что можно выдержать все и принимайте решение. А пока вы думаете, я вас познакомлю. В моем наборе тридцать три инструмента и у каждого есть свое назначение и имя, да вы не ослышались — отвечая на невысказанный вопрос, промурлыкал мэтр — имя, в старые времена считалось, что, даруя неживому имя, вы даруете ему душу. С какого вы хотите начать? Не всем я предлагаю выбор, можете в какой-то степени даже гордиться.

Пленника потрясывало, лицо исказила гримаса ужаса, крик застрял в горле, смог выдавить только булькающий хрип.

— Оставляете выбор, за мной? Спасибо, не каждый день встречаешь, таких вежливых посетителей, я думаю, начнем-ка мы с Агнесс, тонкая легкая, назвал в честь одной чудесной девушки с запада империи. Кстати забыл сказать, имена ведь появляются не случайно... Это те, кто мне особо запоминаются... — слегка помолчал — по работе, если можно так выразиться, думаю скоро у меня появиться еще один инструмент, так как ваше имя?

— Ж-о-з-е-ф — голос заметно дрожал, имя по букве с трудом выходило из глотки.

— Очень приятно, Жозеф. Поговорим? — этот вопрос можно и не задавать, все уже ясно и так.

После разговора, пленнику развязали руки, принесли ту самую обещанную утку, с кружкой холодного пива. Растерев затекшие кисти, он принялся за трапезу. Ел не торопясь, смакуя каждый кусочек, каждый глоток янтарного напитка. Через полчаса подействовал яд, и он уткнулся в тарелку, гуманнее не придумаешь. Можно было закончить быстрее, но профессиональная этика не позволила.

Руки привычно перевязывали сверток и вновь инструменты остались не у дел.

Информация была полезна, в городе есть кто-то, чьи просьбы выполняет сам Шталь — человек весьма одаренный в их ремесле и подчиняющийся непосредственно только Болотному престолу. Это первое. А вот второе беспокоило его сильнее — двум странам, по какой-то нелепой случайности понадобился какой-то заштатный паренек, может и не совсем заштатный. В такие совпадения он не особо верил, может не все так просто как кажется? Опыт подсказывал, что нужно искать второе, а может и тройное дно в этом деле. Задача у конкурентов была похожа — наблюдение, потом допрос и устранение, но вели его не от кабака, как они, а от цветочных рядов. Заказчика конечно Жозеф не знал, что и не удивительно.

Пора узнать, как дела у остальных.

Кер.

Кладбище встретило тишиной и умиротворением, высаженные заботливым садовником кустарники прижились и образовали подобие коридора. Найти нужное место в зеленном лабиринте не просто, но это сделал. Прошел почти год, а Кер не был здесь ни разу. Небольшое надгробие с высеченным именем на половину затянуло травой, укоряя пришедшего в отсутствие заботы. Минуты шли, а юноша стоял и смотрел не в силах пошевелиться, губы нехотя разомкнулись:

— Я хотел сказать, почему не приходил... Ни тогда, ни после... Боялся... Да, боялся, что не смогу остановиться... Понимаешь? Но и ты без того занимала все мысли... И я желаю об этом, жалею каждый день, что был глупым, наивным... Думал, что успею сделать тебя счастливой... А сейчас я пришел попрощаться... Не знаю смогу ли прийти еще раз и если смогу то, когда... Мне тебя так не хватает...

Кер опустился на колени перед мраморным надгробием и коснулся губами холодной плиты. Шершавость ушла, ветер и дождь сделали поверхность гладкой. Но холод камня не ушел, как не вернулось утерянное, это данность и с этим нужно смириться. Говорили нужно принять произошедшее, без этого пути вперед не будет. И он понимал, что это правда, на самом деле понимал... Но только это как раз такой случай, когда сказанные верные слова не работают. Сколько времени прошло, а он не отпустил, не забыл... Эти минуты, мгновения вместе так ценны для него, что он готов мучатся вечно лишь бы не терять те частицы, что остались от нее. Ведь говорят же, что человек живет ровно столько, сколько память о нем... И выходит, она будет жить вечно. В этом городе у него не осталось дел.

Когда Кер вышел за кладбищенскую ограду глаза встретились с одним из преследователей, тот неспешно повернул голову, сделав вид, что рассматривает вывеску бакалейной лавки. Юноша усмехнулся и направился в нижний город, сейчас нужно выпить. Последние обстоятельства меняли многое в первоначальном плане составленным еще до утренних событий. Значит, придётся двигаться налегке.

Из ниши выскользнул напарник, и они двинулись следом, по-прежнему изображая праздных горожан.

— Ты видел его взгляд?

— Да, прям мороз по коже.

Дверь темная от времени, с многочисленными зарубками как кожа бывалого воина, именно такая и должна вести в настоящий кабак, где если пьют, то до рассвета, если проигрывают, то все до последнего медяка, а если бьются, то с радостью. Редко посещал в подобные заведения по собственной воле, и еще реже это доставляло хоть какое-то удовольствие. Все низменные пороки здесь. Чревоугодие, пьянство и, конечно же, похоть, куда же без нее в нашем полном одиночества мире. А сегодня его привела сюда необходимость. Бросив на грязную столешницу пару блестящих кругляшей, он громко гаркнул:

— Пиво мне да поскорее.

Тут же подскочила смазливая девушка в переднике, изначальный цвет, которого определить было невозможно, при всем желании.

— Сейчас господин, ничего больше не желаете? — озорно спросила она.

— Только пиво — не привыкшая к отказам та хмыкнула и, пожав плечами не спеша двинулась к стойке. Всем видом показывая, что заказ на столе появится далеко не скоро.

Не так он хотело покинуть город. Кружка с пенным напитком поднялась за погибших Вара и Борея, вспомнил и мастера с Лоном, вероятность, что они уцелели в этом странном пламени крайне низка.

Теперь дело оставалось за малым. Третья порция пива и юноша пытаясь встать, толкает несущую поднос с наполненным до краев кувшином ту самую заносчивую официантку и она, теряя равновесие, опрокидывает все на соседний столик. Дальше проще, два звероподобного вида мужика залитые пивом направляются к нему, легкая перебранка, как вступление перед основной частью вечера и первый удар, причем его удар. Тело повиновалось безропотно, словно и не было тех трех кружек убойного пойла, что даже бывалых лесорубов сбивает с ног. Удар кулаком разбил лицо первому, второй отделался легче. Началась суматоха, подраться здесь любили, но это не входило в планы хозяина заведения через минуту он сам и с пяток его слуг охаживали дубинками особо ретивых посетителей. Дошла очередь и до него, удар обрушился сзади. Осталось дождаться продолжения.

В это же самое время, снаружи в тени навеса мэтр принимал отчет своего человека.

— Он в кабаке, Леон остался с ним.

— Что делает? — мастер задумчиво крутил в руках трубку.

— Ведет себя, как все. Заказал пиво.

— Ничто человеческое нам не чуждо — весело произнес Шеймус и добавил полушепотом — или... Договорить он не успел, из таверны раздались крики и звук ломавшейся мебели.

— Стоять — жестом остановил рванувшегося к дверям — Поздно, нужно уметь проигрывать.

В переулке скрипнула дверь, и оттуда стремглав припустился паренек, чуть не впечатавшись в стену на повороте.

— Все логично, побежал за стражей — мастер отправил щепотку табачной смеси в жерло трубки — Нас ждет отличный спектакль мой друг, будем наслаждаться, сейчас мы только зрители.

Через пару минут по улице загрохотали подкованные сапоги и вскоре показался небольшой отряд, человек пятнадцать закованных в металл стражников. К этому времени грохот уже прекратился. А чуть позднее из дверей под руки стали выводить людей. Четвертым показался Кер, обмякшее тело висело мешком, по виску тонкой струйкой бежала кровь. Но когда его несли по улице, голова немного приподнялась, взгляд скользнул по малочисленным зевакам и остановился на мэтре и его подчиненном. Кер подмигнул им, Шеймус в ответ захлопал в ладоши.

— Идите за ними. Может, еще отыграемся.

Процессия растянулось не меньше чем на двадцать шагов, стражники шли по бокам, грозно посматривая на конвойных. Особо неторопливых подбадривали, толчками в спину. Копейное древко на время ускоряло движение, но вскоре приходило повторять процедуру. Хорошо освещенная улица осталась за спиной. Пора действовать, юноша сбил с ног идущего рядом толстяка-стражника и заорал во весь голос:

— Бежим.

Повинуясь стадному чувству, разношерстная толпа бросилась в рассыпную. Хранители закона тут же пустили в ход дубинки, щедро охаживая спины и сбивая с ног, но поймать успели не всех. Узкие лабиринты улочек были на руку беглецам и стражники, решив, что лучше довольствоваться малым, в погоню не спешили. Первым делом они выместили злость на оставшихся, а уже потом изрядно поредевший отряд двинулся дальше.

Глядя в след уходящим, мэтр хмуро бросил подчиненному:

— Осталось только расписаться в своем бессилии. Нас провели.

— Но может еще найдут. Там у нас трое.

— Брось — отмахнулся Шеймус — А их убежало семеро. Какие шансы найти именно его, да еще и ночью?

Наверное, Кер стал единственным за всю историю тюрьмы, кто попал сюда по своей воле. Впрочем, это его положение не меняло. Сейчас оставалось только ждать, время покажет, сделал ли он правильный выбор или перехитрил сам себя, оказавшись в западне. Одно можно сказать уже сейчас, не так он хотел покинуть этот город, но те, кто преследовали его знали слишком о многом, так что это вариант явно не худший.

Казематы встретили сыростью и зловонием. Большая часть строения располагалась под землей. Она была построена во времена императора Ирида, тот славился жесткими указами. Время шло, и тюрьма год за годом вгрызалась в землю, уходя бесчисленными этажами все глубже. Указы мягче не становились, но его последователи нашли более достойное применение заключенным. Рудники, разбросанные по всей империи, всегда нуждались в крепких руках, туда и отправляли провинившихся. Срок зависел от проступка и, отбыв его можно было, считать себя свободным. Но как показывала практика, доживали далеко не все. Подорванное здоровье и букет болезней вот что редкие выжившие забирали с собой. Сейчас тюрьма выступала в роли перевалочного пункта, здесь собирали нужное количество рабочих рук и тотчас отправляли.

Стражник, позвякивая массивным кольцом с ключами, наконец, подобрал нужный и верь со скрежетом отворилась. Их сбросали, как тюки, на холодный пол и ушли. Через пару минут Кер почувствовал, что кто-то снимает с него сапоги. Он дернул ногой, сзади раздался звук падения, а потом и стон, согнутый человек, одетый в лохмотья жалобно поскуливая, придерживая ушибленное бедро, пятился в дальний угол. Пора вставать, пошатываясь Кер, поднял себя на ноги, чтобы не упасть прислонился к замшелой стене. Кроме него в камере находилось десять человек, причем троих привели вместе с ним. Остальные со злобой поглядывали на вновь прибывших — лишние рты, да и лежанок теперь на всех не хватит. Вперед выступил самый крепкий, оскалил гнилые зубы.

— В общем, так, мы тут значит, первые очутились, нам и решать, как жить-поживать. Харчи здесь не ахти какие, так что сначала мы с рябчиками — он кивнул вбок — Малость похлебаем, а потом уж и до вас очередь дойдет. Смекнули?

Запах немытых тел буквально валил с ног, даже не развитое обоняние юноши пришло в ужас, ком подкатил к горлу, но он сдержался. Остальным было хуже, через пару минут едкую вонь, разбавил еще и кислый запах, двоих новичков вывернуло прямо на пол.

Иерархия как всегда оказалась проста, один лидер и кучка его прихлебателей, распоряжались всем от скудной похлебки, которую трудно назвать пищей, до места в камере. Северную часть, где царствовали продирающиеся до костей сквозняки, отдали новоприбывшим и еще паре несчастных, южную, где кладка еще не успела прохудиться так сильно — себе. Кера мало заботили эти неудобства и тем более не волновали проблемы соседей, его задача выжить. На время появилась цель, приглушив размышления и это радовало.

Пришлось терпеть, выделяться в этой дыре не стоило.

Через месяц, когда зловоние, казалось, впиталось в кожу, их вывели во двор.

Погода в империи переменчива, вчерашнее чистое небо заволокли тучи и выведенные во внутренний двор заключенные уже час поеживались под холодными каплями. Вереница двигалась медленно, кузнецы, скрытые навесом, работали не спеша, торопиться им было некуда. Помощники одевали колодки на руки, затем грузный мастер двумя ударами забивал заклепки. Напоследок сквозь специальное отверстие в кандалах протянули цепь, сковывая по пятеркам. Чтобы не пугать достойных жителей столицы их мрачный караван громыхая железом, покинул стены только поздним вечером. Редкие прохожие охотно уступали дорогу, шарахаясь от несчастных, чья жизнь вскоре закончиться на далеких рудниках.

У ворот ждала девушка, потертое платье выдавало представительницу низкого сословия. Пытаясь удержать волнение, теребила подол. Красивое заплаканное лицо полно решимости. Увидев конвой, она бросилась к старшему.

Девушка постоянно кланялась и показывала в их сторону. Понять за кем пришла спасительница, труда не составило, достаточно посмотреть на лица собратьев, по несчастью. Молодой юноша с обожанием смотрел в ее сторону. Бородатый кивнул и в его руки перешел потертый кошелек, не посмотрев бросил с седельную сумку. И тронул коня, что-то коротко бросив опешившей деве.