Кастор Прайд. Хохот шута.

Несколько секунд ведьма с прелестным недоумением рассматривала мое, готов спорить побледневшее лицо, а потом вдруг громко засмеялась. У неё был очень красивый смех. Красивый, но какой-то чужой, как будто смеялся зверь. Голодный зверь.

— Ночь шептала слова, — фея придвинулась ближе. — Тревожные слова. Мне пришлось долго успокаивать испуганную листву, — ведьма приблизилась почти вплотную. — Листва знает, куда ты идешь.

— Знает!? — вот это было действительно неприятно.

— Конечно, знает, — тонкая ладонь мягко накрыла нижнюю половину моего лица. — Листва хочет, чтобы я перестала скучать.

— А может, все-таки поскучаешь?

Фея вновь засмеялась. Долгими, томными переливами её хохот поднимался над вершинами Казар Донара, заставляя зверей забираться в свои норы, а птиц взлетать все выше и выше. Она смеялась, и она желала смеяться одна. Краем глаза я увидел, что Дамми пригнулся, готовясь к стремительному и наверняка единственному прыжку. Наконец смех замер. Ведьма медленно убрала ладонь с моего лица.

— Кто я, чтобы спорить с листвой? — в сумасшедших глазах Искайн Сиано неожиданно появились жемчужины слез. — Кто ты?

Фея резко приблизила ко мне свое лицо и быстро укусила давно небритую щеку. Боли не было, но когда я прикоснулся к месту укуса, на пальцах осталась кровь. Наверное, это было вместо прощального поцелуя.

Ласкающая ночь уходила, растворяясь в послушно расступающихся перед ней юно-зеленых зарослях. Уходила, оставляя вопросы, на которые я совсем не жаждал ответа, хотя ответ был необходим. Оставляя кровавую метку на моем лице, и запах безлунной ночи, случайно сорвавшийся с седых волос.

— И что, разбуди меня Диос, это было? — я ошеломленно повернулся к меланхолично крутящему нож цвергу.

— Это был твой самый ласковый кошмар, — глаза Дамми подернулись туманом давних воспоминаний.

— И что теперь? — я обличительно указал в сторону поглотивших ведьму деревьев. — Теперь, когда листва знает.

— Теперь, наконец, пожрем, — алый цверг печально смотрел в себя. — Больше мы с тобой все равно ничего не сможем сделать. А она? — снова этот горький взгляд. — Захочет — поможет, захочет — убьет, а может и вообще забудет, если конечно на то будет веселая ночь.

— Или расскажет тайорам, — признаться это беспокоило меня больше всего.

— Они не любят тайоров, Черный, — Дамми начал доставать наш нехитрый обед. — Они не любят тех, с кем бывает скучно.

19

— Ну вот, почти пришли, — Арн гор Даминион с отвращением втянул воздух гневно трепещущим носом. — Эту вонь ни с чем не спутаешь. Грандрим близко.

Я удовлетворенно кивнул. В отличие от остро чувствующего ароматы цверга я к запаху Грандрима относился достаточно лояльно. Хотя конечно признавал его некоторую специфичность. А специфичность эта в свою очередь объяснялась элементарным нежеланием господ магов уважать хоть кого-то кроме себя лично. По крайней мере, это была моя трактовка бесконечным экспериментам, опытам и исследованиям, большая часть из которых оставляла за собой искрящийся шлейф из грязи, дыма и чьих-то неразумных останков. И поскольку убирать за собой маги времени не находили, все эти кучи гниющих отходов чародейских изысканий скапливались на улицах города. Лишь, изредка отчаянно матерящиеся лепреконы из местных гильдий пытались навести в Грандриме некое подобие порядка. Впрочем, усилий их хватало, как правило, ненадолго.

— Ничего, Серебро, — я хохотнул. — Скоро к твоему носу прибавятся глаза и уши.

Дамми тихо застонал.

Грандрим приветствовал нас яркими вспышками в окнах почти разрушенных и только что отстроенных домов. Дикими криками, громогласными монологами и даже довольно утонченными виршами из-за подрагивающих стен. Кружил головы лабиринтом улиц, по сравнению с которым лабиринт искариара казался освященной солнцем аллеей. Встречал задумчивыми оборванцами, каждый из которых при должном везении мог оставить тебя без сердца, разума или души. Манил бесчисленными лавками, в которых можно было купить всё, начиная с книг по основам аграрной магии и амулетами против беременности (работающими с вероятностью восемьдесят процентов) и заканчивая жезлами замедленной телепортации и гизармами, обладающими душой сумеречного варгарда.

Грандрим был давним и единственным прибежищем, а лучше сказать домом для всех магов Тайор Донара. Волшебники всех рас, рангов и школ находили здесь место, где могли полностью погрузиться в тайны своего высокого (а порой не очень) искусства. С этим пришлось мириться даже основателям города — Гильдиям библиотекарей и ювелиров, которые впрочем, никогда не упускали случая получить по полной в любой сделке с не сильно искушенными в финансовых вопросах чародеями.

Я остановился и ещё раз внимательно прочитал написанный размашистым почерком адрес. Улица Шестнадцатой страницы, дом двадцать три. По этому адресу должен был находиться один из подручных Эрди Прошлого года. Тот самый, который будет так любезен, раскрыть нам место обитания, нетерпящего лишнего внимания нага, а также поспособствовать нашему взаимопониманию.

Дамми заглянул в мятую бумажку и крепко выругался. Я его понимал, для того чтобы достичь, этой более чем промежуточной цели, нам придется шагать через весь город. А это далеко не самая приятная прогулка.

Тем не менее, начать её было необходимо. В связи с чем, уже через минуту мы с относительной бодростью шли по одной из окраинных улочек Грандрима. Надо сказать, что весь магический блеск и какое-то подобие пафоса появлялись только в центральных районах города. В более же отдаленных частях Грандрим более походил на чуть-чуть отремонтированные трущобы.

Связано это было не только с тем, что немалая доля чародеев достаточно аскетично относилась к своему образу жизни, но и элементарными тяготами выбранной профессии. Магами хотели стать многие и многие ими становились. Вот только выгод от этого большинство отнюдь не находило.

Очень часто годы тяжелейшей подготовки, многочисленных лишений, издевательств и неудач заканчивались в итоге полнейшим разочарованием в выборе жизненного пути. Лишь немногие действительно достигали того уровня, когда их начинали уважать и платить веселым золотом за услуги. Подавляющей же части приходилось довольствоваться случайными заработками, а порой и унизительным попрошайничеством.

Хотя все это в большей мере относилось к людям, своими неудачникам могли "похвастаться" и лепреконы, и цверги, и ка-рити. Только феи сохраняли за собой положение истинно волшебного народа. Все-таки их магия шла непосредственно от самого Тайор Донара. С другой стороны как раз фей в Грандриме было довольно мало.

Надо сказать, что для обычного путника Грандрим являлся отнюдь не безопасным местом. Некоторые доведенные до отчаяния маги, сколачивались в своеобразные банды, которые промышляли как раз грабежом не слишком осторожных гостей города. Правда, к нам с Дамми в силу определенных причин это не имело никакого отношения. Арн гор Даминион как и любой алый цверг имел практически полный иммунитет к магии, а за моей спиной всегда стоял мрачно лязгающий забралом Кариф. В связи с этим маги Грандрима были одними из последних кого нам стоило бояться.

Нет, конечно, высшие иерархи Королевской Академии Высокой магии или скажем та же Царица листвы засунули бы меня так глубоко, как сами захотели (насчет Дамми я признаться не был уверен), но перед средним представителем любой из магических школ я имел определенное преимущество.

В связи с этим, я довольно равнодушно смотрел в сторону алчно взирающих на нас отбросов магического общества. Впрочем дальше взглядов дело не шло и как не удручающе, но данная ситуация обуславливалась не моей уверенной походкой, а низкой фигурой алого цверга. С алыми цвергами в Тайор Донаре предпочитали не связываться нигде и никогда.

Из трущоб мы выбрались примерно через полчаса и попали на более-менее приличную улицу Дымчатых топазов. Когда-то здесь размещались мастерские Гильдии ювелиров, а сейчас всю улицу занимали несколько средней руки человеческих магические школ.

Как ни печально признавать, но именно человеческое волшебство занимало в Великом лесу одно из последних мест. То, что прекрасно работало на огромных просторах Эрдалии, в Тайор Донаре давало бесконечные сбои. И, по мнению многочисленных историков, данное обстоятельство стало одной из немаловажных причин поражений Эрдалийской короны в "Лесной войне".

Несмотря на это, каждый год сотни начинающих и вполне состоявшихся волшебников Эрдалии приезжали в Грандрим для того, чтобы открыть для себя новые горизонты своего загадочного искусства. Это были и непринятые в Королевскую академию энтузиасты, и разочарованные в консерватизме своих наставников студенты и разного сорта одиночки, уставшие от неудач в родных краях.

В Грандриме они присоединялись к одной из действующих школ (реже создавали свои) и активно начинали бороться за место под вяло усмехающимся солнцем Тайор Донара. Причем часто борьба эта велась достаточно агрессивно и бескомпромиссно по отношению к потенциальным и вполне реальным конкурентам.

Вот и сейчас проходя мимо низких дверей с гордой табличкой "Братство темной печати", мы стали свидетелями ожесточенной перепалки между десятком людей относительной молодости. Судя по звучавшим репликам, перепалка в скором времени должна была перейти в полновесную драку. И драку разумеется магическую.

— Давай посмотрим, — Дамми требовательно дернул меня за рукав. — Хоть какое-то развлечение в этом унылом городишке.

Особых возражений у меня не нашлось, и мы с все возрастающим интересом воззрились на быстро переходящих к решительным действиям магов. То, что представление будет, по меньшей мере, второсортным, я предполагал уже исходя из идиотского названия одной из школ. Но право же, стало даже обидно, что мои предположения окажутся настолько близки к истине.

Один из участников конфликта, толстяк с обвисшими щеками, метнул в своего противника неряшливо сделанный шар из тусклого огня напополам с обычной грязью. Несмотря на явную неуклюжесть атаки, шар попал в цель, испачкав одежду и опалив жидкую бороду стоящему напротив волшебнику.

Я не нашел поводов не рассмеяться. По опыту я знал, что такие снаряды отбиваются обычным мечом, с помощью которого при наличии определенного умения их можно было даже переправить обратно к недальновидному создателю. Как я уже намекал, в схватке один на один хороший мечник почти всегда мог отправить к Валоту начинающего или просто не слишком талантливого мага.

В это время бородатый обладатель испачканного грязью кафтана решил нанести ответный удар. Заостренный конец его тонкого посоха, больше похожего на обычную жердь быстро прочертил на грязной мостовой нелишенный грубоватого изящества символ. Посох ударил точно в центр замысловатой фигуры и ноги его противника неожиданно подкосились. С громкими ругательствами толстяк плюхнуться прямо в ближайшую лужу. Ответ оказался вполне достойным.

Магия начертания была, пожалуй, единственным видом волшебства, в котором люди добились настоящих успехов. Здесь с нами сравниться не мог никто. Именно начертание было основным предметом, преподаваемым в Королевской академии. Именно этим искусством когда-то пытались сломать зеленые бастионы Тайор Донара. И именно оно оставило неизгладимый след на моем плече.

Вскоре маленькое сражение увяло, оставив после себя россыпь синяков и сонм ненавидящих взглядов. Выглядело все это настолько жалко, что мне даже было стыдно смеяться. Но я смеялся все равно.

Примерно с четверть часа после этого знаменательного события мы добрались до вполне респектабельной части Грандрима. Здесь уже обитали те, кто сумел пробиться сквозь жесточайший отбор волшебства и удачи. Те, кто действительно жил, а не выживал. И надо отметь, первых было гораздо меньше, нежели вторых.

По правую руку расположилась школа "Шестого зверя", одна из крупнейших и влиятельнейших магических школ ка-рити. И если люди были сильны в начертании, то рогатые великаны обладали непревзойденным даром повелевать неразумными жителями Великого леса. Грамотный Повелитель зверей мог сколотить из четвероногих и крылатых лесных обитателей небольшое, но вполне боеспособное войско. Или, если был более миролюбив, мог заставить их выполнять примитивные, но достаточно полезные работы. Я, например, знал одного лепрекона из Гильдии плотников, для которого бревна переносили два зачарованных рыжих акрана.

Слева же обосновались цверги Яшмового трона. Род Горбатого Ваолда — легендарного мастера-жреца, который по легендам мог оживлять сам камень. Не знаю, добрались ли до таких высот его потомки, но их школа или как говорили цверги — раярд, крепко держала свои позиции в Грандриме, являясь одной из трех сильнейших школ цвергов и единственной представляющей Яшмовый трон в этой тройке.

Впрочем, как раз цверговских раярдов было не так много и различались они в настолько мелких деталях, что часто происходила путаница при определении школы подгорного мага. Это в первую очередь объяснялось тем, что объектом всех магических изысканий цвергов, как Яшмового так и Гагатового трона был камень. С камнем коротышки могли сотворить почти все. Камень был их славой, защитой и погибелью для врагов.

Тут же располагались имеющиеся в каждой уважающей себя школе лавки, в которых можно было приобрести материальные результаты магических стараний адептов. В раярде Горбатого Ваолда это было в основном зачарованное каменное оружие, каменные же амулеты и причудливые механизмы также нелишенные волшебства. А у школы "Шестого зверя" на нижнем этаже был собран целый зверинец, где найти себе разнокалиберных питомцев мог даже самый взыскательный покупатель.

Миновав ещё пару длинных и полных волшебства улиц, мы вышли на главную Площадь Грандрима. Площадь была не слишком большой и представляла собой неправильный пятиугольник, каждую из граней которого занимало здание, разной степени примечательности.

Сразу слева от нас стояли два крепких, невысоких дома, крайне похожих друг на друга. На покачивающихся в такт неспешному ветру гербах умело вытканы раскрытая книга и несколько перевитых между собой колец. Это были главные оплоты Гильдий библиотекарей и ювелиров, формальных хозяев города. Чуть дальше возвышались строгие шпили представительства Королевской Академии высокой магии, с великим трудом когда-то выбившей место на этой площади. На другой стороне виднелся небольшой, изящный домик, похожий на маленький дворец — резиденция фей Усталой рощи. Замыкало импровизированную цепь огромное, похожее на древний дуб здание Тайор Ниата. Его потемневшие от времени стены угрюмо нависали над весело блистающими камнями мостовой. Возле него Дамми притормозил и с задумчивой злостью плюнул под ноги. Алый цверг не любил Тайор Ниат. Не любил во многом потому, что они были реальной силой. То есть силой даже по меркам алых цвергов.

Благополучно прошествовав площадь насквозь, мы свернули на неширокую, извилистую улицу Забытых лакун. В самом начале улицы Дамми вдруг резко остановился и без слов зашел в массивное, украшенное затейливыми барельефами здание, под крышей которого горделиво развевался герб Гильдии ткачей — золотая игла, грандримский филиал. Вышел он минут через десять, довольно усмехаясь и откровенно подмигивая своему кошельку.