Дитё. (Черновик).

— Иногда я бываю крайне мстителен!— сказал я вслух, демонстративно потирая пальцы правой ноги.

После чего попивая чаёк вприкуску с конфетами, стал вспоминать все те три дня допросов, что я провел с Андроповым в квартире Романова. Он мне все-таки поверил. ПОВЕРИЛ!

— Ладно, Артур. Та информация, что ты нам поведал из своих воспоминаний, это крайне малая информация, кстати. Проверенная, и перепроверенная, и к моему удивлению подтвердилась. Конечно, не все за эти двое суток мы успели проверить, но, то что успели... И про Испанию подтвердилось, со мной связался Громыко. Полковника Гордиевского сейчас проверяют. Да, в общем, чувствую с твоим вселением, у нас еще будут большие проблемы. Расскажи-ка мне еще раз тот разговор в больнице с полковником..

— Чурином. Все проверяете? Вы же насколько я помню уже не руководитель КГБ.

Я подробно пересказал каждую секунду с момента как очнулся в больничной палате. Секретарь Андропова, тот с глазами особиста, отзывающийся на имя Денис, постоянно конспектировал. Осмотрев, все листочки с моими ответами на расспросы, Юрий Владимирович, сложив их в черную кожаную папку, убрал в портфель. После чего повернувшись ко мне, сказал:

— А теперь расскажи-ка мне о себе. Все расскажи, подробно потом расскажешь!

— Хм, ладно? Ну подростковый возраст, вас я думаю пока не интересует! Что про меня можно сказать? Начну пожалуй с окончания школы. Был я страшным обалдуем, отец ремнем лупил постоянно. Водка, сигареты, девчонки, все было, пока я не связался с одной полукриминальной бандой. Там что-то было связанно с изнасилованием, я не участвовал. Бухой был в дупель, лежал в соседней комнате, но и меня взяли как соучастника. Потом конечно разобрались, но отец меня встретил с распростертыми объятиями. Если бы не мама..,— Я сокрушенно покачал головой.

— ..забил бы он меня на хрен. А так отделался тремя треснутыми ребрами, это когда он меня ногами бил. Вывихнутой рукой и сломанным носом. Батя у меня в Войсках Дяди Васи служил, норов у него крутой. Когда из больницы выписался, меня пинком в Рязанскую 'дурку' определил. У него сослуживец в военном комиссариате служит, а у того брат в 'Дурке', поспособствовал. Пять лет прошли как один день.

— Пять лет? Насколько я помню, время обучения составляет четыре года.

— В девяносто четвертом сделали пять лет. Поступил я в девяносто втором, как раз шестнадцать исполнилось. Закончил в девяносто седьмом. Во время учебы женился, на дочке одного из бизнесменов города, в девяноста шестом сын родился Сашка. По разнарядке попал в отдельный гвардейский полк специального назначения, который был позднее переименован в отдельный разведывательный полк ВДВ. Отслужить успел в нем полгода, пока меня не сманил один из моих знакомых по учебе. Потом спецшкола ГРУ, и меня молодого еще можно сказать неоперившегося лейтенанта, отправили на Северный Кавказ в одну из диверсионных групп. Начинал рядовым бойцом, пока не дослужился до зама. Повезло мне с командиром, что уж говорить, повезло. Научил он меня уму разуму. Тут как раз началась Вторая Чеченская, и я отпахал в ней от начала до конца заместителем командира группы. Даже награды заработал, орден и медаль.

— Расскажи о жене.

— Аленка-Лисичка. Я всегда ее так называл. Если хотите увидеть, как она выглядит, посмотрите на Ксюшу, у Аленки только волосы посветлей, а так один в один. Я по жизни довольно ревнивый, поэтому можете себе представить, какие муки я испытывал, оставляя ее одну. Бросила она меня в двух тысячи третьем, забрав Сашку, уехала к родителям. Я год уже как командиром группы бегал, как сообщили о разводе, взял отпуск и рванул домой. Короче она меня послала далеко и надолго. В две тысячи четвертом я снова женился. И, как и первый раз, по любви. В Чечню я брать ее наотрез отказался, купив двухкомнатную квартирку на окраине Москвы, поселил ее там. Деньги у меня были, мы их с убитых боевиков снимали. Я тогда почти всю свою долю в квартиру вбухал, но купил. А через полгода, она в письме сообщила мне, что ждет ребенка. Через несколько месяцев письма перестали приходить, она их мне каждую неделю писала. Потом получил письмо из милиции, что моя жена пьяная попала под машину. Моя беременная жена. Взяв полный отпуск, отправился в Москву. Выяснять, что случилось.

— Выяснил?

— Да! Выяснил.— Перед глазами до сих пор метался огненный клубок, и стоял крик горящего живьем человека.

— Расскажи, что случилось.— Подождав, когда вошедший охранник внесет поднос с чаем и пирожными, и оставив его на столе, удалится, продолжил:

— Вспоминать неприятно, мм-м сахару маловато!

— Куда уж больше-то, и так с пирожным ешь.— Удивился Андропов.

— Пирожное, это пирожное. А у чая должен быть свой вкус,— сказал я, добавив в стакан одну ложку сахара. Помешивая чай, стал продолжать рассказ:

— Приехал в Москву, сразу на квартиру поехал, ключи у меня были. Дверь опечатанная оказалась, не знаю почему. В общем, сорвал бумажку, закинув вещи и переодевшись в гражданку, пошел в районный отдел милиции. Дежурный отправил меня к капитану Дубову, следователю, который вел дело о гибели моей жены. Дубов оказался самым настоящим дубом.

— Не любишь ты милицию, я смотрю!

— А за что их любить!!! У них любимая поговорка-'не подмажешь не поедешь'. Это не сейчас, о подобном отношении милиции к работе, как у вас, простые люди, в будущем и не мечтают. Знают, что бесполезно. Как там говориться? 'Рыба гниет с головы', так это про нашу милицию. О, кстати, совсем забыл, слышал в новостях, что милицию переименовывают в полицию. Так по мне название сути не меняет. Только огромные средства потратили на переоснастку. Представляю сколько чиновников на этом руки нагрело.

— Сильная коррупция?

— Очень!

— Хорошо, расскажешь позже. Продолжай о себе.

Поставив допитый стакан, и отложив в сторону недоеденное пирожное, продолжил:

— Ничего от капитана узнать о жене не удалось. Твердил все время одно. ' Шла пьяная, в неположенном месте стала переходить дорогу, была сбита машиной, ехавшей на положенной скорости'. Индюк набитый. Как добывать информацию, учить меня не надо, поэтому погуляв по коридорам под видом вызванного по повестке свидетеля, нашел одного майора, с которым и поговорил в ближайшем кафе.

— Она была трезвая, а водитель пьян. Я прав?

— Да!— Ответил я с небольшой заминкой.

— Его посадили? Или он, хм, откупился?

— Откупился!— кивнул я хмуро.

Андропов, внимательно посмотрев на меня, сказал, глянув на часы:

— Уже одиннадцать вечера, с тобой время летит незаметно. Продолжим, или спать пойдешь? Мне завтра к обеду улетать.

— Продолжим!— отозвался я. Сон не шел, и спать не хотелось совершенно.

— Убийцей оказался сынок одного из владельцев крупного холдинга. Ехал, кстати, действительно трезвый. Только не на положенной скорости, а превысил ее более чем в три раза. Вылетел на тротуар и сбил Ольгу, мою жену. Там была еще одна женщина, которую машина не задела, но ее не нашли, успела убежать. Больше свидетелей не было, даже бабки, которые хоть что-то могли видеть, не оказались рядом. Майор сам там был, и божился, что парень действительно был трезв. Что было дальше, он не знал, приехали большие люди с крупными звездами и местных разогнали. О чем-то долго шушукались с Дубовым. Вечером же появилась новая версия ДТП.

— Он получил свое?

— Да. И это его очень расстроило!— Ответил я, сделав честные глаза. Честными их делать у меня никогда не получалось. Поэтому Андропов, с подозрением посмотрев на меня, сказал:

— Ну-ну. Ладно, продолжим!

— Отпуск закончился. Вернулся в часть-служба же продолжалась. Через год получил капитана. В две тысячи седьмом получил майора, а через месяц тяжелое ранение, лишившись обеих ног в одной из операций в Чечне. Повезло мне с братом, он у меня хирург, все взял на себя. Сын, как узнал, что я ранен, сбежал от матери и стал жить со мной. Алена пыталась забрать его, но сын пошел весь в меня. Не знаю, что он ей сказал, но ее я больше не видел. Выписавшись из госпиталя, и поездив по реабилитационным центрам, стал жить с Сашкой в моей квартире. Интернет и работа отнимала у меня много времени, поэтому я не спился и не опустился. Хотя было тяжело, очень тяжело.

— Кем ты работал?— Денис в это время, сменил исписанный листок на другой, свежий, отдав заполненный Андропову.

— Переводчиком. Переводил иностранные книги на русский и наоборот. Я владею в совершенстве английским и испанским. Бегло говорю на немецком и французском. Были приработки и на стороне. В общем, не бедствовали. Ну, а как вы знаете, седьмого марта, две тысячи одиннадцатого года я лег спать, и проснулся уже в новом теле. Просто лег спать, и оказался у вас.

— Ясно. Расскажи о своей семье.

— О родителях?

— Да.

— Так. Сначала о бате. Гвардии рядовой запаса, служил срочную в ВДВ. После службы пошел работать на завод, поступил заочно в инженерный институт. Стал главным инженером на производстве. Очень уважаем простыми рабочими, потому как сам начинал с низов. Умер в тысяча девятьсот девяносто шестом году от рака легких. Курил он очень много. Мама. Учитель иностранного языка. Знала немецкий, английский и французский. Это она с нами со всеми говорила на разных языках, чтобы мы были образованными. Когда я лишился ног, она пыталась ухаживать за мной, но я не дал, не хотел, чтобы она видела меня таким... калекой. Хотя мама приезжала ко мне постоянно, раз в месяц точно. Была жива, когда я попал к вам. Старший брат Борис, сейчас в Афганистане исполняет интернациональный долг, в мотострелковых войсках, сержант. После армии пошел служить в милицию. Дослужился до полковника, начальника угро города. Убили его в девяносто девятом, расстреляли прямо в служебной машине, на какие-то уступки он не пошел. У него осталась жена и две дочки.

— Выяснили, кто и за что?

— Выяснил, только спустя два года.

— За что же?

— За честность, и неподкупность. Его зам бандитам сдал. Нечист на руки был и взятки брал. Да и кресло брата ему нравилось.

— Получил свое?

— Я же говорил. Только через два года.

— Кто там у тебя остался? Брат и сестра?

— Да. Средний брат Тимофей-Тимоха. И сестренка Даша.

— Давай с брата!

— Тимоха. Врач от бога. Я у него в любимчиках ходил, постоянно он меня баловал. Там, в будущем, брат стал ведущим хирургом в одной из Московских больниц. Входит в десятку лучших хирургов России. Если бы не он, не знаю, что стало бы со мной. Брат тоже бракодел, дочка у него. Ксанка.

Дуняшка, хохотушка-болтушка. Все в жизни у нее сложилась хорошо. Закончила инъяз, вышла замуж за норвежца, у нее тоже две дочки, младшая Яна, погодок с моим Сашкой. Живут они в Осло. Муж, Эрик, белокурая бестия двухметрового роста, в жене души не чает, при этом являясь полным подкаблучником. Никогда не видел более счастливую пару. Вопрос можно?

— Да, спрашивай!

— Вы связались с моими родителями?

— Да, мои люди тщательно поговорили с ними. Гнилая история там произошла, Артур.

— Что? Что-то с родителями? Братьями? Сестрой?

— Успокойся, с ними все в порядке. Люди этого Чернова сообщили им, что ты умер. И, кстати, тот врач, Кокренев, умер. Представляешь, попал под машину, а его брат пропал. И никакого полковника Чернова не существует. С кем ты говорил — вот в чем вопрос. Хотя, есть у меня подозрения на счет того кто он. Сейчас в Казани и Москве работают лучшие оперативники госбезопасности. В общем, информация о тебе ушла на сторону.

— Уй-ё,— я схватился за голову от такой новости.

— Я же ему сказал про девяносто первый!

— Теперь будешь следить за своими словами. Искали они тебя плотно. Очень плотно. Они неформально дали информацию по линии госбезопасности о твоей поимке всем начальникам районной милиции, с твоим словесным портретом. Просто чудо, что ты нигде не попался.

— Нет, все-таки как он играл, даже интонация старшего офицера.— Я все никак не мог забыть игру Чернова.

— Артур, мы не сообщали твоим родителям, что ты жив.

С удивлением посмотрев на него, задумался. После некоторого размышления, спросил:

— Вы, как мне кажется, не собираетесь сообщать родителям, что я жив. Ведь так?

— Пока,— выделил это слово, Андропов,— мои люди считают, что это преждевременно. Хватит на сегодня, завтра поговорим. Второй день заканчиваем в час ночи.

— Хорошо Юрий Владимирович, завтра договорим.

Выйдя из кабинета, я в сопровождении охранника пошел в спальню, завернув по пути в туалет. Везде я глазами натыкался на людей Андропова. После того, как Романов уехал вместе с домработницей и племянницей на дачу, оставив Юрию Владимировичу квартиру во временное пользование, в ней сразу стало многолюдней. Молодые люди с цепкими глазами сторожевых псов внимательно за всеми наблюдали.

Укрывшись одеялом, я закинув руки за голову, и глядя в потолок, стал вспоминать мой приезд в Москву после смерти второй жены. Андропову я рассказал не все. Там было совсем по-другому...

-Здравствуй Артур.— Поздоровалась со мной соседка по площадке. Хотя я и бываю крайне редко, но с соседями стараюсь быть вежливым. Ответив, спросил об Ольге:

— Ох, беда-то какая. Она ведь такая счастливая была в последнее время...

Слушая соседку, я подошел к двери квартиры и уставился на полоску бумаги с печатью, приклеенной к моей двери.

— Ой, Артур, тут ведь милиция приходила. Участковый наш, ты зайди к нему, хороший он парень.

— Хорошо Антонина Анатольевна, обязательно зайду.— Сказал я, срывая бумажку.

Переодевшись в гражданку и убрав форму в шкаф, я направился к участковому, жившему в соседнем доме, однако дома его не застал. Выйдя на улицу и подумав, направился в наш районный отдел милиции. Плотный майор-дежурный сказал мне номер кабинета следователя, ведущего дело о гибели моей жены. Табличка на двери проинформировала, что следователь Дубов работает, от сих, до сих. Постучавшись и дождавшись разрешения вошел в кабинет и подойдя к следаку, вежливо проинформировал его, что я муж Ольги Александровой. Через полчаса я вышел из кабинета в состоянии крайнего бешенства, со стороны это можно было определить только по легкой бледности на моем загорелом лице. Ничего я узнать не смог кроме официальной информации, это подтвердило мои подозрения, что дело нечисто.

Немного успокоившись, я стал ходить по отделу, внимательно рассматривая встречных сотрудников милиции. Мое внимание привлек сухопарый майор, с голодным блеском глаз. Поздоровавшись, я завел с ним разговор, между делом предложив пообедать. Майор оказался криминалистом, и сидя вместе с ним в небольшом кафе, располагавшейся в подвале, объяснил ему, что я хочу, и озвучив сумму, стал очень внимательно слушать, что он говорил:

— ... понимаешь, мне сразу это показалось странным. Парень был совершенно трезв, я сам проверил, прежде чем его увезли люди отца. Тормозного следа не было совершенно, а в машине был устойчивый запах перегара. Там ведь наезд был совершен чуть ли не на глазах патрульной машины ППС. Они говорили, что из машины кто-то выбежал и скрылся за углом дома, а парень вылез с пассажирского места.