В поисках потерянного королевства (общий файл)

— Может, все-таки поедим? — напомнил всем об истинной причине остановки граф. — Хотелось бы добраться до замка Сорсерс до того, как стемнеет. Хотя... — Роллан с сомнением посмотрел на меня. — Думаю, придется ночевать у озера. Вы плохо держитесь в седле, а это значит, что на пару дней об удобствах и... хм... некоторых прелестях жизни можно забыть.

Я не стала уточнять, о каких таких прелестях жизни говорит граф, и так догадывалась, что он имеет в виду. А представив себе Роллана в женских объятиях, поспешно отвернулась, пряча горящие щеки. Хоть я и старалась о нем не думать, но сама себе честно призналась: граф мне нравился, очень. Я даже не имела ничего против того поцелуя, о котором он говорил утром. Мало того, надеялась, что именно сегодня Роллан и потребует плату за сапоги и плащ, и млела в предвкушении, и сгорала от смущения...

— Элеонора, ты бы поела, — окликнул Барри, прервав мои грезы на самом интересном месте.

— Да-да, спасибо, — спохватилась я и присела на краешек расстеленного плаща.

Роллан подал мне бутерброд, и я случайно коснулась его руки. Ощущение от этого прикосновения было подобно электрическому разряду — все мои усилия держаться вежливо и подчеркнуто холодно, никак не показывая графу, что он меня волнует, пропали втуне, и он, конечно же, все понял. Глаза Роллана вспыхнули какими-то странными, опасными огоньками, ноздри затрепетали, словно он ко мне принюхивался. Я дернулась и, отчаянно краснея, быстро отвернулась.

— Фаль, а ты? Не хочешь перекусить? — стремясь замять неловкость, излишне развязно спросила я ангела.

— Что? — возмутился Роллан. — Кормить еще и его?

— Я не нуждаюсь в пище, — не обратив на недовольство графа никакого внимания, ответил Фалиет.

В общем-то, я ожидала именно такого ответа и все же не удержалась, проворчала:

— Не спит, не ест, не отдыхает — прям Терминатор какой-то, ей-богу...

— Терми... кто? — поднял голову от своего куска колбасы Барри.

— Терминатор, — повторила я. — Как бы объяснить, чтобы ты понял?.. У вас есть театр?

— Да, — кивнул волк, — бродячие, ездят из города в город, представления дают. А при чем тут театр и Терминатор? Это что, актер?

— Нет, это... пьеса такая, про робота, — попыталась я объяснить. — То есть, про большую куклу, которая ходит сама и выполняет приказы. Совсем как Фаль.

Менестрель внимательно, с головы до ног осмотрел ангела, даже потянул носом, словно желал удостовериться, что хранитель создан из плоти и крови, а не вытесан из дерева подобно Буратино.

— Не, он живой, — уверил меня волк. — Пахнет странно, но тепло и вкусно. Просто он другой.

— А, может, ты просто нашу пищу не ешь? — не сдавалась я. — Может, для тебя желанный деликатес манна небесная?

— А, может, мы все-таки поедим и поедем дальше? — нетерпеливо прервал меня граф. — Хотелось бы хоть к озеру до темноты попасть!

— Согласен я, что время вы теряете, причем, напрасно, — неожиданно поддержал его ангел.

Под давлением этих двоих мне ничего не оставалось, как молча закончить обед. Наконец, мы готовы были снова пуститься в путь. Для начала в замок Сорсерс, к тетке Роллана, а там, по дороге решим, куда ехать дальше — в Тараскон, бывшую столицу Верлоса, или Сабар. Я больше склонялась к Тараскону, тем более по рассказу Барри логично было предположить, что отцовская сокровищница находится именно там. В Сабар можно отправиться потом, если наши ожидания не оправдаются. Но там Глициния... Мне совсем не хотелось попасть к ней в лапы. А если колдунья знала о существовании сокровищницы, размышляла я, и перенесла ее в новую столицу? Тогда ой. Это ловушка, которой мне никак не избежать.

Лошадка стоически вытерпела мое неловкое карабканье ей на спину и, смирившись, наконец, с неизбежным, послушно потрусила вслед за конем графа. Какое-то время я еще ждала от нее неприятных сюрпризов, типа внезапных остановок безо всяких на то причин или попыток свернуть с тропы к лесным прогалинам, аппетитно зеленеющим молодыми травами, потом расслабилась и погрузилась в размышления.

Привыкнуть к мысли, что мои родители не простые обыватели, погибшие в автокатастрофе, а король и королева Верлоса, было непросто. Папа король, мама королева... Интересно, какими они были? Помнят ли их верлосцы или уже забыли? Живы ли те, кто знал их лично или Глициния в приступе злобы велела казнить весь старый двор? Если так, тогда понятно, почему Тараскон заброшен: кто ж останется жить в городе, полном призраков?

Вопреки опасениям графа, до озера мы успели добраться до наступления темноты. Сам лагерь разбили подальше от водоема, и когда я спросила почему, Роллан объяснил это тем, что ночи холодные, а от озера тянет сыростью.

— Вы же не хотите простудиться? — вскинул бровь Темперье. — Или, проснувшись ночью, обнаружить, что вокруг туман.

— Нет, — поспешила я уверить его и, буркнув, что пойду собирать сушняк для костра, поспешно ретировалась.

Граф не стал меня отговаривать от такого не царского дела, как собирание дров, и я, позвав с собой Барри, углубилась в лес. Фалиет, вынырнувший из серебристого сияния едва мы остановились, замер на краю лагеря, собираясь, видимо, простоять там всю ночь. Зато теперь, когда выяснилось, что хранитель не нуждается в отдыхе и сне, я могла быть уверена, что ночью на нас никто не нападет.

Собирать сушняк для костра оказалось для меня, городского жителя, по понятным причинам никогда не выбиравшимся ни в какие походы, настоящим наслаждением. Я так увлеклась, что не заметила, куда подевался менестрель, а сама как-то незаметно оказалась на берегу озера. Свалив под кустом охапку веток, я подошла к самой кромке воды и осторожно попробовала ее рукой. К моему удивлению вода в озере оказалась теплой, и я с удовольствием умылась. Потом и вовсе подумала, что неплохо бы искупаться, но тут послышался шорох и чьи-то легкие шаги. Я насторожилась и на всякий случай спряталась за кустами, во все глаза глядя на пустынный берег. Качнулась задетая чьей-то рукой ветка, и к озеру вышел Роллан.

Если я раздумывала, не опасно ли купаться в незнакомом озере, то граф ни минуты не колебался. Пройдясь по берегу и облюбовав подходящий камень, Роллан сел и стал стаскивать сапоги.

Я знала, что подсматривать не красиво, но заставить себя уйти не могла. Замерев за кустами, я, открыв рот, смотрела, как Роллан раздевается, стоя ко мне спиной. Граф и в одежде был красивым мужчиной, теперь же, сняв с себя бархатный костюм и представ передо мной обнаженным, он казался мне почти богом: широкоплечий, с узкими бедрами, худощавый и жилистый, изящный, он напоминал кинжал, извлеченный из ножен, простой, но опасный.

Я подалась чуть вперед, чтобы лучше видеть. Под ногой тихо хрупнула ветка. Роллан настороженно замер. Было видно, как напряглись мускулы на его спине. Повернул голову, пытаясь определить, откуда идет звук. Я втянула голову в плечи и замерла, как мышь под веником, очень надеясь, что в кустах и в сумерках меня не видно. Губы Роллана изогнулись в лукавой улыбке. Тряхнув смоляными кудрями, граф вошел в воду. Окунулся и нырнул, исчезнув из вида, а вынырнул уже у другого берега озерца. Мокрые волосы блестели в серебристых лучиках восходящей луны, вода струилась по смуглой коже.

Граф повернулся и медленно обвел противоположный берег пристальным взглядом. В какой-то момент мне показалось, что он смотрит прямо на меня. У меня сердце в пятки упало, когда его взгляд остановился на том месте, где я пряталась: неужели он меня видит?! Или не видит, но догадывается, что за ним кто-то наблюдает? Или точно знает, что за ним подсматривают, и этот кто-то я? Ну, конечно! Не станет же он думать, что это Барри или ангел! Он точно знает, что я в кустах и смотрю на него!

Я понимала, что пора делать ноги, но теперь, когда граф смотрел прямо на то место, где я пряталась, убежать потихоньку мне казалось чем-то нереальным. Граф представлялся мне теперь не только всезнающим и всевидящим, но и всеслышащим. Я боялась не то, что уйти, но и просто пошевелиться, боялась, что он слышит стук моего сердца, а оно очень громко стучало. Странно, что Роллан до сих пор ничего не сказал, не съязвил, никак не дал понять, что знает обо мне.

Пока я в панике думала, как бы потихоньку улизнуть из кустов и удрать в лагерь, Роллан вернулся к берегу, на котором оставил вещи. Я зажала рот рукой и вообще старалась дышать через раз, глядя на графа, неспешно выходящего из озера. С каждым его шагом вода опускалась все ниже и ниже, обнажив сначала рельефную грудь, затем плоский живот. Шаг, и вода обнажила все, что скрывала раньше. Я зажала рот уже обеими руками, с выпученными глазами таращась на то, что находилось у мужчин ниже пояса. Нет, я знала, чем мужчины отличаются от женщин, и в учебниках биологии об этом читала, и рисунки в том же учебнике видела, но никогда до сегодняшнего дня я не видела мужское естество вживую. И к этому зрелищу я оказалось абсолютно не готова. Первое, о чем я подумала, что это безобразно. Потом, что это, наверное, страшно неудобно и, должно быть, мешает при каждом шаге. Затем я вспомнила, что этот отросток, как уверяли некоторые запрещенные бабушкой книги, способен доставить девушке удовольствие, и здорово струхнула, живо представив себя в объятиях графа. По моему мнению достоинство Роллана было слишком велико и не могло причинить ничего, кроме боли. Но что, если я не права? Вдруг мне так кажется только потому, что я отчаянно боюсь быть застуканной графом за подглядыванием? У страха-то глаза велики, и не такое покажется.

Пока я думала, граф полностью оделся. Немного постоял, с лукавой улыбкой посматривая на кусты, за которыми я пряталась, и ушел по тропе к лагерю. Когда его шаги стихли, а мое сердце немного успокоилось и перестало отчаянно биться о ребра, я осторожно выпрямилась и выбралась из своей засады. Куча собранного сушняка так и осталась лежать где-то среди кустов, найти ее в быстро сгустившейся темноте нечего было и мечтать. Зато можно было помечтать о другом. Например, о губах Роллана, о его руках, ласкающих мое тело...

Выйдя на берег, я забралась на тот камень, на котором совсем недавно сидел граф, и, устремив взор на бледную тень луны, спрятавшуюся за прозрачным облаком, предалась сладким грезам.

Глава 7. Ангелы и даймоны

Молния — не всегда атмосферное явление.

из личных наблюдений Эли

— А, вот ты где! — радостно заорал менестрель, незаметно подкравшись с тыла.

Я с визгом свалилась с камня и жарко вспыхнула, застигнутая врасплох: в своих мечтах я успела забраться очень далеко и совершенно потеряла связь с реальностью.

— Эля, ты чего? Это же я, Барристан, — опешил от такой реакции заколдованный менестрель.

— Барри, разве можно так пугать? — схватившись за сердце, выдохнула я и возмущенно уставилась в волчьи глаза, светящиеся в темноте двумя желтыми огоньками. — Да я чуть от разрыва сердца не умерла!

— Прости, я не хотел тебя напугать, — повинился волк и, оглянувшись по сторонам, недоуменно спросил. — А где твоя большая куча дров?

Придумать что-то с ходу я не смогла и ответила честно, утаив лишь факт появления и купания графа.

— Где-то тут оставила. Пока умывалась, стемнело, и теперь я эту кучу найти не могу. Ты мне поможешь?

— Конечно, моя добрая леди! Идем, в волчьей шкуре я хорошо вижу ночью, а если бы и не видел, по запаху бы нашел. Ты очень вкусно пахнешь, — осклабился Барри. — Но кролик пахнет вкуснее, так и знай.

— Конечно, вкуснее! — не стала спорить я, в душе надеясь, что Барри имеет в виду жареного кролика.

Волк потянул носом воздух и фыркнул.

— Тут все провоняло графом, — заявил он и с некоторым подозрением уставился на меня. — Я что, не вовремя? Вспугнул двух влюбленных голубков?

Я снова вспыхнула от смущения, вспомнив, как разглядывала голого Роллана, пытаясь представить — каково это, оказаться в его объятиях, чувствовать его поцелуи на своих губах, его руки, ласкающие мое тело?

— Н-нет, — мотнула я головой, решив, что ни за что не признаюсь, чем занималась полчаса назад. — Я его даже не видела.

— Ну, не хочешь признаваться и ладно, — легко согласился менестрель и как ни в чем не бывало спросил. — Вы целовались?

— Что? Нет! — возмутилась я, в душе радуясь, что в темноте не видно моих горящих щек. — Как ты мог подумать, что я целовалась с этим заносчивым грубияном? Да я скорее ангела поцелую, чем его!

— Губы обморозишь, — усмехнулся волк. — Не человек, а статуя ледяная, аж мороз по коже дерет, когда он на меня смотрит.

— Барри, он и есть не человек, — улыбнулась я и призадумалась: а почувствует ли сам хранитель хоть что-то, если его поцеловать? Или он и в самом деле не чувствительнее мраморной статуи?

— Моя добрая леди? — окликнул меня волк.

— А? Извини, я задумалась. Идем искать дрова, пока нас самих не пришли искать.

Менестрель встряхнулся и, опустив морду к земле, побежал через берег к кустам. Я поспешила вслед за ним, стараясь не отставать.

— Элеонора, а что ты чувствуешь, когда Фалиет рядом?

Вопрос Барри застал меня врасплох. Я слишком рано отпустила ветку, которую придерживала, пробираясь вслед за волком через кусты, и та с оттягом хлестнула меня по затылку.

— Ай! — вскрикнула я и, почесывая зудящую макушку, проворчала. — Вопросики у тебя... Ничего не чувствую. Он меня раздражает.

— Не тебя одну, — усмехнулся менестрель.

— А кого еще? Тебя?

— Меня? Нет. Скорей уж он меня пугает, — признался Барри. — Я тут подумал немного, пока... — смущенно покосился на меня волк. — В общем, подумал. Сравнил кое-что, и, знаешь, к какому интересному выводу я пришел?

Я пожала плечами, давая понять, что не понимаю, к чему он клонит.

— Вспомни, как граф вчера увивался вокруг тебя, — издалека начал менестрель.

— А он увивался? — удивилась я.

— А что еще он, по-твоему, делал? — осклабился в улыбке волк и вдруг бросился мне в ноги. — Ах, сударыня, ваши красота и ум покорили мое сердце! Я буду счастлив, если вы согласитесь составить мне компанию на пути в столицу!

Надо признать, бог не обделил Барристана талантом. У меня чуть сердце в пятки не упало, когда волк заговорил голосом графа.

— Барри, хватит! — воскликнула я, когда смогла перевести дыхание. — Не надо... Не говори его голосом.

— Хорошо, не буду, — легко согласился Барри. — Я просто хотел, чтобы ты поняла разницу между графом вчера и графом сегодня.

— Я поняла. Роллана раздражает хранитель, вот в чем причина его дурного настроения, — помрачнела я, прозревая.

— Я тебе о том и толкую, — пробормотал волк, принюхиваясь к следам, и остановился. — О, а вот и дрова! Хм... Знаешь, я думал, кучка будет побольше.

— Ну, извини, сделала что могла, — проворчала я, собирая рассыпавшийся сушняк. Помолчала, размышляя, стоит ли задавать с утра мучивший меня вопрос, и решилась, спросила. — Ты не знаешь, кто меня вчера раздевал?

— Фалиет, ему граф велел. Он сам хотел, да хранитель его к тебе не подпустил. И правильно, я считаю, нечего всяким подозрительным графьям лапать мою добрую леди, — фыркнул Барри и потрусил по тропинке к лагерю.