Кукла Советника

— Может, браслет хотят проверить?..

— Может...

— А ты знаешь, что нашего графа чуть не женили? — подмигнул мне Тим, пытаясь отвлечь.

— На Галии?

— На княжне, — прошептал брат.

Ну, вот и все. Вот ты, Лира, и отбегалась. Изуродованную невесту Йарра мне точно не простит.

— Так вот, он бы этого Джайра, если б дурень догадался сапоги вымыть, даже наградил, — продолжил Тимар.

— Что? — прижала я ладони к мгновенно вспыхнувшим щекам. — Это же княжна! Почему он не хочет на ней жениться?

— Этого не знаю, — посмурнел Тим. — При мне не обсуждали. Но то, что после княжеского предложения, ну сама понимаешь, приказа, — обернулся на меня парень, — граф чуть кабинет не разнес — я сам видел!

Может, и пощадит...

Тимар постучал в высокую дверь из моренного дуба, дождавшись разрешения, вошел. Я мышкой пряталась за братом.

В кабинете я никогда прежде не была, о том, чтобы взломать в нем замок, даже не помышляла, и сейчас разглядывала стол, заваленный документами, огромную, очень подробную карту на стене, неработающий камин.

Йарра сидел за столом, подперев подбородок ладонью. Сибилл чуть левее, прямо напротив узкого окна.

-Подойди, девочка, — скомандовал маг. — Стань в центре комнаты. Ты останься, — велел он Тиму. Зрачки Сибилла вытянулись в узкие щелки, и лоб опалило болью.

— Ай! — вскрикнула я, закрывая руками лицо.

Тимар бросился ко мне, задвигая за спину.

— Господин, в чем она виновата? За что?..

Граф покосился на Сибилла. Тот медленно кивнул, моргнул, возвращая зрачкам привычную форму.

Йарра расхохотался.

— Ха-ха-ха! — громыхал его отрывистый смех. — Ха-ха-ха! Нет, ты только подумай, — вытирал он выступившие от смеха слезы, — мы с тобой планы строим, людей ищем, а она...

Сибилл позволил себе улыбнуться.

— А она просто... Берет и делает.

— Ваше Сиятельство?!

— Все в порядке Тимар, отпусти Лиру, — еще раз хохотнул граф. — Ну что, сама расскажешь или я?

— О чем? Ты все-таки что-то сделала, да? Что именно? — Я прямо видела, как парень перебирает всевозможные известные ему варианты, за которые мне могло влететь.

— Это я влила Куколке плесень в шампунь.

— Что-о?! — Тим схватил меня за ухо, дернул так, что я испугалась — оторвет.

— Отпусти ее, — поморщился Йарра. — Нет, это же додуматься нужно, — снова хохотнул он. — Увидеть, что княжна нахамила Джайру и выстроить такую комбинацию! Ну умница же!

Тимар, открывая, как рыба, рот, смотрел то на меня, то на графа.

— Если бы Сибилл не был менталистом, даже я бы поверил. Мотив, — подражая князю, загибал пальцы Йарра, — возможность, доказательства...

— Как? — тряхнул меня за воротник Тимар. Его голос не предвещал ничего хорошего.

— Я спрыгнула с галереи на балкон, вымазала перила и выбросила флакон, а потом, по плющу, слезла вниз.

— А сапоги?

— Подложила старую кофту, вымазанную плесенью, у входа в комнаты сенешаля, а когда Джайр прошел по ней — убрала и сожгла...

— А если бы кто-то еще по ней прошел, ты подумала?! — рука Тима снова сжала мое многострадальное ухо.

— А она подумала, — вмешался граф. Кажется, мы его веселили. — Она стащила у домоправительницы сонные палочки и усыпила пол этажа.

Тимар выдохнул. Сделал шаг в сторону. Я шагнула в другую. Если не от графа, то от брата точно получу.

— Она была уверена, что княжич не пострадает, и крепко подставила Джайра. За что, кстати?

— Он ко мне приставал, — буркнула я.

Йарра нахмурился, что-то вспоминая.

— Тимар, ты, кажется, говорил мне о нем?

— Вы обещали повоздействовать на сенешаля, — поклонился парень.

— Угу...И забыл, — потер Йарра затылок. — Думаю, ты будешь новым управляющим, — неожиданно 'обрадовал' он Тима. — Со всеми полномочиями.

-Не молод ли? — скептически спросил Сибилл.

— В самый раз. И достаточно предан. И за этой... присмотрит лучше.

— Благодарю за доверие, Ваше Сиятельство!

— Не благодари пока. Должность секретаря тоже за тобой останется. Лира, — окликнул он меня.

— Да, господин?

Йарра порылся в выдвижном ящике стола, бросил мне золотой.

— На конфеты.

— Спасибо!

Вот уж чего не ждала, так это награды. Анара, неужели ты решила меня полюбить?

— Тимар, учи ее. Языки, математика, география. Всему, что знаешь. Начни тренировать — бег, прыжки. Лазает она и так, вроде, неплохо, — насмешливо произнес граф и продолжил.— Плавание, верховая езда. Пусть научится стрелять из арбалета. Ей сейчас десять?

— Почти, господин. Исполнится в августе.

— Отчитаешься после Поворота зимы. Ты свободна, — отпустил меня Йарра. — Тимар, останься.

Пятясь и кланяясь, я покинула комнату и с облегчением прислонилась к стене, только сейчас почувствовав, что рубашка на спине промокла от пота. Меня снова пощадили. Наградили! Будут учить... Это же здорово! Золотой приятно оттягивал карман, и я даже не представляла, что делать с такими безумными деньгами.

Тимар вышел через несколько минут, задумчиво сжимая лист бумаги, исписанный убористым почерком.

— Твоя диета, — прокомментировал он.

— Зачем? — вытаращила я глаза. Диету прописывали только больным в лазарете.

— Сказали, надо.

Я между тем придумала, как откупиться от взбучки, которую грозил устроить Тим.

— Вот, держи, — протянула я золотой. — Ты же собираешь на накопитель, чтобы вылечить ногу.

Тимар улыбнулся.

— Хитрая лисичка! Я не беру деньги у маленьких девочек. Пусть остается тебе, на конфеты, как сказал граф.

— А он совсем не злой, не то, что его брат, правда?

— Мягко стелет... — тихо, скорее, для себя, проворчал Тим. — Не понимаю, зачем это все — учеба, тренировки...Лучше бы в пансионат отправил... За-чем? — по складам повторил он, спускаясь вниз.

— Как это зачем? — вытаращилась я, привычно подставляя плечо. — Всех учат!

— Лира, учат райанов, не смесков. Лучше бы ты не высовывалась...

— Тоже считаешь меня вторым сортом?

Нечестный прием. И подзатыльник был вполне заслуженным.

— Извини, — прижалась я к брату.

— Не городи ерунды в следующий раз.

— Тим, а ты не думаешь, что это может быть моим шансом? Если граф вкладывается в меня, значит, будет беречь, значит, я стану не просто разменной монетой... — повторила я часто слышимые от Тимара слова.

— Вкладывается? — хмыкнул парень. — Это я в тебя вкладываться буду, а он даже медного гроша еще не потратил. А вот спросит с нас на сотню золотых. Ты завтракала?

— Нет, — помотала головой я.

— Тогда поешь и начинай собирать вещи, будешь жить со мной. Покои управляющего гораздо больше моих старых комнат.

— Хорошо, я только в часовню забегу, — чмокнула я Тима в щеку.

— Да уж... Мне тоже зайти не помешает. Да! Стой, отдашь это главному повару, — сунул мне брат листок с 'диетой'.

Я была ребенком, наивным ребенком, который, не смотря ни на что, продолжал верить в чудеса. Чем, как ни чудом Анары, объяснить то, что мой план, глупый и топорный, сработал? То, что меня за него наградили? Позволили, даже нет, приказали учиться? Мне, пусть и признанному, но смеску — полукровкам издревле не светило ничего, кроме роли мастеровых, служанок и наложниц, вторых жен.

Я не знала, что после перенесенной в детстве болезни Куколка бесплодна, и, желая выдать ее за Йарру, князь собирался просто присоединить к себе его земли. Я не знала, что Анара иногда помогает даже тем, кого не любит — просто для того, чтобы окунуть в еще большую лужу дерьма. Я не знала о планах графа на меня и честно собиралась приложить все силы, чтобы его не разочаровать.

Я ничего не знала и искренне благодарила богов, согревая их свечами...

То, что обрадовалась зря, я в полной мере прочувствовала через неделю, когда граф уехал на острова, а Тимар полностью разобрался с обязанностями управляющего.

— Вставай.

— Не хочу-у-у...

— Подъем!

— Ну еще минуточку, — попыталась я натянуть одеяло на голову.

— Лира, у меня нет времени тебя уговаривать!

— Угу... — протянула я, переворачиваясь на другой бок. — А-а-а! Ты умом рехнулся?! — взвизгнула я, сбрасывая разом промокшее от опрокинутого надо мной кувшина одеяло.

— В следующий раз из таза оболью. Одевайся, умывайся, — отвратительно бодрый Тим сортировал документы — часть в стол, под запирающее заклинание, часть с собой, — и на пробежку.

— Че-го? — вытаращилась я. — Какая пробежка, шесть утра!

Парень захихикал.

— Ты на полярную сову похожа. Глаза, как блюдца.

— На себя посмотри, сыч, — проворчала я, вытираясь после 'душа'.

Жили мы, к слову, теперь вместе. Тимар занял комнаты управляющего, и, разделив ширмой спальню, отдал половину мне. Чтоб на глазах была. А чердак теперь охраняли двое солдат, пообещавшие надрать мне уши, если увидят на галерее.

— Зачем так рано? — повторила я.

— Затем, что после восьми я буду занят. Потому сейчас пробежка, потом завтрак, уроки, обед, уроки, — перечислял он, с садистским удовольствием глядя на мое вытягивающееся лицо, — вечером, перед ужином, верховая езда.

— За что ты меня так не любишь? — провыла я, как заправская баньши.

— Вредная ты, вот и не люблю, — щелкнул меня по носу брат. — Не снимала бы браслет, — и не было бы ничего. Помнится, недавно ты радовалась возможности учиться.

Уел. И ответить нечего.

Этот день я запомнила как череду насмешек, которыми щедро, как из рога изобилия, сыпал Тим.

К четвертому кругу по турнирному полю у меня не осталось сил даже ругаться. Устала, как собака. И если бы Тимар не выбрал единственно-правильный способ стимулирования — подначивая и язвя — я бы рухнула еще на втором.

— Ну чего ты, как старая кобыла, которую на скотобойню тащат? Давай, раз-два, левой-правой, полторы лиги осталось!.. И живее, живее! — подопнул он меня под зад, когда я заходила на последний круг. — Во, глазки засверкали! Пошла-пошла-пошла!

Сам он сидел на траве, зарывшись в бумаги. Вроде, даже не смотрел на меня, задумчиво почесывая за ухом кончиком пера, но, стоило замедлить шаг, как доносилось:

— Я все вижу! Хочешь еще один круг?

Добегала, точнее, доползала, я на чистом упрямстве. Увидела вожделенный столб, на котором раньше висели флаги, а теперь он служил для лазания вверх, и рухнула на протоптанную солдатами дорогу. Желудок противно сводило, в боку кололо, ноги, отвыкшие от бега, просто горели. Хорошо, поесть не успела, иначе наизнанку бы вывернуло.

Тим собрал бумаги в папку, протянул мне руку, помогая подняться.

— Ничего, это поначалу сложно, привыкнешь.

Или сдохну.

Стоя под прохладными струями воды, я впервые подумала, что Тимар, возможно, был прав. Лучше бы я не высовывалась...

За завтраком я в этом убедилась.

— Это что? — подозрительно уставилась я на поднос, уставленный плошками, мисочками, горшочками, накрытыми островерхими крышками.

— Это завтрак, — обрадовал меня Тим.

— Э-э-э...

— Привыкай есть, как человек, — скомандовал Тимар. — Сядь ровно. Салфетку на колени. Добавь в кашу мед, фрукты, масло — что хочешь. Разными ложками! Хорошо, — кивнул он. — Приятного аппетита.

Сначала я восприняла это, как игру. Но, когда через пять минут закололо в напряженной спине, а голод совершенно не унимался, ибо маленькой ложкой я зачерпывала мизерное количество каши, я заныла.

— Ну Тима-а-ар... Я устала, есть хочу, что это за издевательство?

— Издевательство начнется за обедом, когда ножом и вилкой пользоваться будешь, — брат невозмутимо намазывал маслом кусочек поджаренного хлеба. — Лира, — вздохнул он, отложив еду, — явно, тебе прочат не роль прислуги. Но ты — не райана.

— Совсем не обязательно это постоянно повторять! — набычилась я.

— Не сутулься.

Я нехотя выпрямилась.

— ...Обязательно, — продолжил развивать мысль Тим. — И, чтобы занять достойное положение, тебе придется стать идеальной. Как Галия.

— Она тоже... — поразилась я

— Да. Только волосы красит, но об этом мало кто знает. Она смесок, но, фактически, жена Его Сиятельства. И даже если он привезет законную, главной в доме будет Галия. Не смотри, что ведет себя как идиотка, она очень умна и жестока. Другая бы просто не удержала графа. Ты можешь стать такой же, но придется учиться. В том числе, как вести себя за столом.

Я медленно кивнула.

-Хорошо. Все правильно? — взяла я ложку, подражая Тиму.

Он кивнул, возвращаясь к еде.

— Ни разу не видела, чтобы она бегала, — прожевав, снова попыталась поторговаться я.

— Галия отлично ездит верхом и хорошо стреляет из лука. Не знаю, фехтует ли, но кинжал у нее есть. Не пытайся отмазаться, — фыркнул Тимар, правильно интерпретировав мои потуги. — Закончила?

Я манерно промокнула уголки рта салфеткой.

— Почти идеально, — кивнул братец. — Только она для рук.

— Рррр...

Читать по складам я умела, нахваталась у Тимара, но не любила. И только вздохнула, когда он бухнул передо мной тяжелый том.

— Не кривись, здесь сказки. Прочтешь книгу — получишь выходной от бега.

— А сидеть где? — обвела я взглядом библиотеку, внутренне опасаясь, что Тимар, снова вспомнив Галию, предложит мне устроиться в кресле.

— Где хочешь, — махнул рукой парень, видимо решив не вываливать на меня все сразу. — Просто не мешай. И читай. И да, картинок там нет.

Дождавшись, пока брат отвернется, я показала язык его спине и спряталась за портьерой на подоконнике. Окно находилось достаточно далеко от стола, чтобы посетители, один за другим начавшие ломиться к Тиму, не слышали моего бормотания под нос, и, вместе с тем, выглянув из-за плотной шторы, я могла видеть брата.

Строго говоря, в книге были не сказки, скорее легенды и истории о создании Льетта демиургами, об эльвах, о Лесе, о древних войнах и героях, сражавшихся в битвах, о Хрустальном городе, драконах, горных великанах, о Свободных островах и государствах нашего материка. 'Дав-ны-м да-авно, ко-г... ког-да Лес был все-го-ли... всего лишь! По-рос-ль... Порос...'

— Тьфу! Тимар, что такое поросль?

— Словарь где-то там, — меланхолично показал большим пальцем куда-то на полки брат.

— Рррр...

Обед прошел еще... хм-м... занимательнее, чем завтрак. Неуклюже орудуя вонюче-мельхиоровой вилкой, я умудрилась загнать кусочек мяса в тарелку с десертом, вывалить на штаны фасоль из подливы и перемазаться, как поросенок. Тимар лишь стонал, закатывая глаза.

Единственным, что не вызвало ни у меня отторжения, ни у него физиономии, будто флюс перекосил, была верховая езда. В седле я держалась, как влитая. Вот только силенок затянуть подпругу не хватало, и перед сном, напоследок, так сказать, Тимар заставил меня отжиматься. Что я героически и сделала, аж целых шесть раз. И то с колен.

— А ты сам можешь? — проворчала я, дрожащими руками убирая волосы за уши.

— Пф-ф-ф, — фыркнул Тим, опустился на пол, положив больную ногу поверх здоровой правой. И...

— Двадцать пять, — отжался, оттолкнулся от пола, успев хлопнуть в ладоши, — двадцать шесть... — Хлопок. — Двадцать семь... Тридцать.