Хранитель историй

Старик зашелся в приступе яростного смеха, который быстро обратился кашлем. Клер попятилась назад и отчетливо различила протяжный скрип плохо смазанных колес. Деревянная площадка, к которой, казалось, было прибито тело инвалида, потянулась вслед за девушкой.

— Ну зачем я вам? Отпустите! — она смогла сделать еще несколько шагов и, зацепившись каблуком о выступивший из мостовой булыжник, упала. Неудача обратилась спасительной фортуной. Подвернув ногу, она освободилась от трехпалого, который неуклюже повалился набок и теперь пытался забраться на свой хлипкий помост. Клер не стала дожидаться, пока костлявые пальцы старика вновь захватят ее в плен, и побежала что есть сил.

Но ветеран продолжал кричать ей вслед:

— Передай утопленнику, чтобы убирался к праотцам! И пусть захватит с собой Лиджебая! Это он во всем виноват! Только он один!

Остановилась Клер лишь у ограды собственного дома, шагов за двадцать силы окончательно покинули ее. Тяжело дыша, она повалилась на колени, хватая ртом морозный воздух. Заветное укрытие было уже так близко, но что-то не давало ей сделать последний шаг. Клер опасливо привстала и на мысочках, словно идет по тонкому льду, начала двигаться по мостовой, но не в сторону дома, а в обратном направлении. С каждым шагом она удалялась от того места, куда так стремилась попасть. И если бы потом ее спросили, почему она решила не прятаться за крепкой дубовой дверью, а погрузилась в водоворот мрачных улиц, Клер вряд ли смогла бы найти вразумительный ответ. В ту самую секунду ее помыслами управляла совсем иная сила. Она будто марионетка шла по мрачным коридорам собственных страхов. И причиной этому был странный зов, которому она могла противостоять.

Пустые улицы, ставни плотно закрыты и даже в массивном здании адмиралтейства темно. Тревожно озираясь по сторонам, Клер внезапно осознала, что нужно остановиться, она прибыла в назначенное место. Сердце наполнилось тревожным волнением. Ближайший фонарь вздрогнул. Огонек заметался в стеклянной колбе, а затем ярко вспыхнул, увеличившись в несколько раз. Ослепляющий шар осветил улицу, окрасив кирпичные стены в терракотовый цвет. Стальной туман плотной дымкой накрыл узкую улочку Откровений.

Клер оторвала взгляд от фонаря. Теперь ее внимание привлек небольшой радужный мост, на перилах которого притаились мраморные фигуры морских чудовищ. В самом центре моста, на возвышенности, стоял человек. Невысокое, худое очертание в длинном плаще не двигалось, сохраняя невозмутимость не хуже каменных изваяний. Порыв пронизывающего ветра потревожил все вокруг, кроме странного силуэта. Полы его плаща продолжали плотно прилегать к телу. Сколько раз он являлся к ней с момента смерти? Пять? Десять? Пятнадцать раз? Она точно не помнила. Но сколько бы это не происходило, Клер так и не смогла привыкнуть к этим леденящим кровь визитам.

Проглотив застрявший в горле ком, она ощутила, как замедлилось ее дыхание. Отец никогда не говорил с ней. Терпеливо хранил молчание, словно лишенный слова узник. Чего он хотел? Зачем будоражил сознание? Почему цеплялся за этот грешный мир? Клер никогда не задавала себе эти вопросы, воспринимая встречи как должное. Еще одно стальное правило Лиджебая!

Перелистывая собственную жизнь, будто главы неимоверно скучной книги, девушка остро ощущала свою вину, боль и отчаянье. Только это были абсолютно безликие эмоции, потому что она уже ничего не могла изменить. В глубине души она бережно хранила свои чувства — Клер всегда любила отца. И пыталась уберечь его от дурного. Только вот, хотела или пыталась? Накануне смерти он открыл ей правду. Пусть не всю, а лишь малую ее часть, но и этого было достаточно. Он никогда не желал быть для них врагом. Но тогда почему его забота граничила с безумием? Стремился уберечь? Но от чего? От кого? Этого Клер не знала. Время забрало родителя слишком рано, чтобы выяснить это. Но ведь можно попробовать сейчас? По крайне мере, попытаться. А вдруг на этот раз он ответит. И в первую очередь, назовет имя Сквидли. Укажет, кого надо опасаться, а у кого просить помощи...

Фигура отца продолжала возвышаться над мостом, словно парила над землей. Клер сделала шаг вперед и сразу же уткнулась в непреодолимое препятствие — невидимая стена преградила ей путь. Фигура в плаще увеличилась, расплылась, словно клякса, и над водой поднялся густой туман. Короткое свидание было окончено. Видение начало рассеиваться.

— Скажи, зачем ты здесь?! — не сдержалась, выкрикнула Клер. Эхо, отскакивая от стен, мгновенно растворилось во мраке пустынных улиц.

— Пойми, я устала! Устала бояться! Устала искать ответы!

Слезы навернулись сами собой, но так и не потекли по щекам. Пульсируя в висках, в голове возникла резкая ноющая боль. И Клер все-таки услышала голос. Он звучал откуда-то изнутри, рождаясь в самом сердце.

'Забудь, что было...'

По телу прокатилась ледяная волна. Она попыталась ответить мысленно.

'Что именно?'

Голос проявил равнодушие:

'Все что было, все что будет'.

'Я не понимаю'.

Голос настаивал:

'Прости меня за все. Он не должен был попасть в наш дом. Я не хочу, чтобы он разрушил мой мир. Он не может сам, но у него есть лазейка! Есть способ! Не поддавайтесь. Пока у него нет власти'

На последней фразе голос сорвался и, лопнув как струна, забрал с собой призрака.

Она пришла в себя уже дома. Просто стояла посредине комнаты и стеклянными глазами смотрела, как догорают поленья в камине. Рик что-то спрашивал, а она молчала. Не хотела говорить, ни единого слова. Знала, что это не лучший способ защитить брата от жестокого мира. Но иного выбора у нее не было.

— Что у тебя с рукой?

— Всего лишь порез. Ничего серьезного, — сухо ответил Рик.

Она коснулась его лба и удостоверилась, что жара нет. Пожелала спокойного сна.

У себя в комнате, лежа в кровати, Клер захотела разреветься белугой, но вовремя сдержалась. Она дала зарок, что больше не будет рабой собственных слабостей. Вместо этого дочь Лиджебая Джейсона опустилась на колени и начала молиться. Но даже если Всевышний и услышал ее просьбу, вряд ли мог что-то изменить. Когда душевные терзания сошли на нет, Клер все-таки успокоилась. Ей вправду стало легче. Пускай ненадолго, всего на одну короткую ночь, но легче.

День четвертый. Рик и Оливер идут по следу капитана и познают законы черной метки

Солнечные лучи пролились на пол медным светом. Они принесли с собой первый морозный узор на стекле. И хотя до настоящих холодов было еще далеко, первые шаги предстоящей зимы уже виднелись на мостовой.

Рик пробудился и с опаской покосился на повязку. Он почувствовал пронизывающую запястье боль и едва не разревелся от досады. Кошмарный сон, терзавший его всю ночь, оказался явью.

Возле умывальника он проторчал битый час и так и не вышел к завтраку. В конечном итоге нервы сдали. Таз с водой, мыло и полотенце полетели на пол. Джейсон-младший вернулся к себе в комнату, чувствуя, как в душе окончательно поселилось мучительное отчаянье.

Опекунша покосилась на хмурое лицо подопечного, но спросить ни о чем так и не осмелилась. Впрочем, и здесь свою роль сыграли все те же правила. Хотя на этот раз Лиджебай Джейсон не имел к ним никакого отношения. Ограничения мисс Дуфни были прописаны в ее обязанностях, которые она перечитывала каждое утро, перед тем как приступить к работе.

К середине дня боль немного стихла. Вместо этого угольная метка стала жутко чесаться и заметно увеличилась в размерах. Теперь ее края топорщились острыми гранями, словно морской еж, готовящийся к защите. Окончательно наплевав на запреты сестры, Рик снова отправился в кабинет отца. На этот раз чужая комната приняла его гостеприимнее.

Джейсон-младший удобно устроился в кресле, том, что предназначалось для гостей, достал со стеллажа первую попавшуюся книгу и попытался отвлечь себя чтением. Но ничего не вышло. Книга по кораблестроению была черствой и трудной для восприятия. Рик постоянно спотыкался, перечитывая предложение за предложением, пока не угадывал смысл сложных, незнакомых ему фраз. В плену этой совершенно скучной энциклопедии он, к своему удивлению, провел несколько часов. А когда настенные часы пробили двенадцать, отложил книгу и покосился на свое измученное лицо, случайно отразившееся в зеркале. В такой позе — опираясь рукой на подлокотник и с поджатой правой ногой, Рик сейчас был невероятно похож на отца. Кошмарное сравнение заставило его вздрогнуть. Рик только сейчас понял, что на нем надеты очки, принадлежащие родителю. Но когда он успел их нацепить? И как вообще умудрился разобрать в них хотя бы одну строчку?

Рик сорвал очки, будто кошмарную маску, и отшвырнул их в сторону.

— Как я погляжу, ты все не уймешься? — раздался голос Оливера, что какое-то время уже наблюдал за приятелем с грустной улыбкой. — Не знал, что дела обстоят так серьезно...

В очередной раз появление приятеля вышло неожиданным.

— Помоги мне, — взмолился Рик и вытянул вперед перебинтованную руку. — Кажется, я схожу с ума.

Оливер выслушал сбивчивый рассказ и потрепал приятеля по плечу.

— Ты уж прости, но я опять не вижу в твоей истории ничего необычного. Все вполне объяснимо.

— Да? А как ты объяснишь это?! — Рик показал ему ладонь с въевшейся под кожу меткой.

— Чей-то дурацкий розыгрыш, только и всего. Ты же знаешь, сейчас наука может и не такое.

— Знаешь, я уже устал от всевозможных страхов. Надо было сразу отдать этому мистеру Сквидли отцовский дневник и дело с концом.

— Не спеши, а то натворишь глупостей. Дневник — твой козырь, — авторитетно заявил друг.

— Козырь? Да о чем ты говоришь?! Он ведь совершенно пуст.

— Какая разница, он ведь ему нужен.

— И что ты предлагаешь? Торговаться с этим неотесанным грубияном?! — Рик взорвался от негодования.

— Не преувеличивай. Твой злой гений, который напугал всю вашу семью, будто эпидемия виктианского мора, всего-навсего старый приятель твоего отца. Ну на крайней случай, чахлый капер, который от выпитого уже и мушкет снарядить не сможет. Запомни это!

— Может быть, и не может! — отмахнулся Рик. — Зато навести порчу у него получается очень даже хорошо.

— Выдумки! И я тебе это докажу, — задумчиво помял подбородок Оливер, а потом схватил друга за руку и потащил на улицу. — Поспешим. Страхи требуют немедленного уничтожения!

* * *

Выстрел пушки возвестил о послеобеденном поднятии флагштока в форте Ранден-Бау. Стражники в красно-белых куртках, белоснежных париках, треуголках и в начищенных до блеска ботинках с широкими пряжками, чеканя шаг, насыщали серость городка своим идеальным видом. Случайные стычки с пьяной матросней уже давно потеряли статус постоянства и за последние годы окончательно сошли на нет. Теперь горожане относились к власти с должным почтением, зная, что стража убережет их от любой опасности на море и на суше.

'Трииии... аз, тррииии... аз', — залихватски проглатывая второе слово, вышагивал впереди сержант. Голова его была откинута назад, широкий с ямочкой подбородок гордо выставлен вперед. И хотя его левая нога после тяжелого ранения слегка прихрамывала, он старался не ударить в грязь лицом и стойко терпел ноющую боль. Двое его подчиненных, не отставая от своего воинственного начальника, одной рукой поддерживали тяжелые мушкеты, а вторую резко отводили назад при каждом шаге. Свернув за угол, согласно церемонии, стражи синхронно разошлись в стороны и заняли места по краям арочного входа. Старая смена, отсалютовав, таким же четким шагом удалилась в направлении форта. Дав последние наставления, сержант развернулся на каблуках и продолжил сопровождать сдавшую пост смену.

Наблюдая за служителями Ранден-Бау, грузный человек в грязном потрепанном жилете и широкополой шляпе проводил их равнодушным взглядом, подхватил вещевой мешок и направился в сторону порта. Словно черное пятно он двигался по широкой многолюдной улице Прентвиля, распространяя на окружающих зловонный запах протухшей рыбы. На тыльной стороне его правой руки, что поддерживала лямку рюкзака и была словно специально выставлена на всеобщее обозрение, виднелась огромная блямба почерневшей экземы.

Как только моряк скрылся за поворотом, на той же самой улице, с разницей в несколько минут появился Джейсон-младший. Рядом с ним пружинисто вышагивал Оливер Свифт. Ни на секунду не останавливаясь, он прямо на ходу посвящал приятеля в свой хитроумный план:

— Я все узнал. Для этого конечно пришлось добыть дозволение в городскую библиотеку. Впрочем, сейчас не об этом... Твой отец действительно состоял на службе Его Величества и совершал морские путешествия. По крайне мере одно. На борту 'Бродяги' под командованием сэра Грегори Бероуза.

— Кого? — не понял Рик.

— Ты что, совсем дикарь? Капитан Бероуз был одним из знаменитых мореплавателей. Первооткрыватель новых земель, например, побережий Ла-си, а также торговал в Старых и Новых морях, — затараторил Оливер.

— Ну, вроде бы я что-то такое слышал, — соврал Джейсон-младший.

— Так вот, я установил, что ровно двадцать лет назад, почти день в день, капитан Бероуз со своей дружной командой отправились к мысу Туресса острова Грез...

— Да брось. Хочешь сказать, что и он тоже участвовал в этой самой поисковой компании?..

— Все верно. Записи из судового журнала внесены в Хроники морских волков. От первого до последнего дня путешествия.

— То есть, все сложилось удачно? — с сомнением поинтересовался Рик.

— Ходили слухи, что нет. Сам понимаешь, в случае если они отыскали сокровище, львиная доля отошла бы короне. И еще один занимательный факт: в конце путешествия, всего в десятке лиг от бухты, произошла трагедия. Корабль изменил курс и со всего маху разбился о рифы. Представляешь, прямо у заброшенного маяка. Выжило не так много, от силы пять-шесть человек, в том числе и Лиджебай Джейсон.

— Мой отец был мо-ря-ком... Человек, который не мог повязать нашейный бант и проявлял неуклюжесть, словно стадо слонов, оказался настоящим сорвиголовой? — Рик продолжал источать недоверие.

— Понимаю твое сомнение, но факты упрямая штука.

— Какие еще факты?

— А вот какие! — в руках Оливера появился клочок старой потрепанной бумаги.

Список содержал около пятидесяти незнакомых имен, среди которых значился и Лиджебай Джейсон.

— Откуда это у тебя?

— Я вырвал его из справочника королевского судоходства за одна тысяча шестьсот восемьдесят первый год. Только не спрашивай, чего мне это стоило, все равно не отвечу.

Договорив, Оливер гордо задрал нос. А потом резко остановился и указал на противоположную часть улицы.

— Итак, он перед нами? Неприступный замок твоего мистера Грубияна, злодейского возмутителя спокойствия семьи Джейсонов, — торжественно провозгласил Свифт.

Рик пригляделся к названию и обомлел. Они стояли рядом с гостиницей 'Дорожная пыль'.

— Зачем мы здесь?

— Ты считаешь меня пустословом, мой друг. И между прочим зря. Я побегал по городу, потолкался среди завсегдатаев прибрежных таверн и выяснил, что моряки с сомнительным прошлым, прибыв в Прентвиль, останавливаются именно в этом месте.