Щепотка соли в твоем чае (общий файл)

— У тебя над губой кровь, иди сюда, я помогу моей маленькой замарашке.

— Эй, он мне кучу лейкоцитов и эритроцитов выпустил, чуть нос не сломал, так еще и изгаляется.

  Чертенок изобразил оскал ласкового маньяка и за пояс джинсов подтянул меня ближе. Цыкнул, чтобы не лопотала лишнего, бережно прикасаясь сначала подушечками пальцев к подсохшей крови, потом цитрусовой салфеткой. Я замерла, едва не зажмурившись от приятного ощущения теплых пальцев новоявленного мойдодыра на своей коже. Ох, как же мне хотелось, чтобы эти смуглые лазутчики не прекращали своего путешествия от губ к скулам. Ненужная больше салфетка была смята и отброшена на пол, и обе ладони легли поверх моей талии, сократив такие ненужные сейчас миллиметры. Меня тянуло к блондину, словно положительно заряженный ион к катоду в растворе электролита и щекотало током под кожей от его прикосновений.

  Я захлебывалась дыханием, дерзко попадающим на мои губы. А внутри острыми лучиками кололась игристая нежность, кокаином дурманящая голову.

— Блондин, если бы ты только знал, какие бесстыжие у тебя глаза, — я доверительно пихнула чертенка кулачком в плечо, пытаясь увеличить пространство для маневров.

  Очень уж меня смущала хитрая горчинка горячей зелени Никитиных глаз.

— Ну, прям, как у тебя, голубоглазая?

— Блондинистый стрелочник, — ворчливо укорила улыбающегося чертенка.

  Упоительно-ласково смуглые пальцы пробежали по виску, вынудив улыбнуться в широкую ладонь, чуть коснувшись немного шершавой кожи губами. На это Кит нагло ухмыльнулся.

— Скажешь мне "да", голубоглазая?

 Я только рассеянно нахмурилась, не совсем понимая, чего хочет мое чудо.

— Забыла? — Проникновенный голос темной капелькой олифы упал на светлый холст моего настроения.

 У меня даже ладошки зазудели от подозрительного предчувствия.

— Ты такая забывчивая, ежик.

— Йаа? — Моя персона пошла в несознанку, стоило в памяти всплыть предмету спора.

  Кит крайне удивленно изломил темную бровь, смущая меня озорно приплясывающими малютками феями в глубине хитрых глазах.

  Я попыталась разыграть святую невинность, по-совинному округлив очи, но озлобленный хлопок двери задушил столь драматичный порыв в зародыше. Мы с чертенком синхронно повернули головы на звук.

  Аллегро раздраженно потирая скулу, на которой начинал наливаться цветом свежий синяк, пнул ногой дверную створку. Присовокупив пару непечатных выражений, фронтмен Морфия поднял голову, окинув нас недружелюбным взглядом. Наспех изображенная скупая улыбка немного ободрила, сообщив, что бросаться на людей музыкант пока не намерен.

— Прошу прощения за вторжение. Не отвлекайтесь. Продолжайте.

  Сдернув с крючка вешалки кожаную куртку, Воронов стремительно нырнул в нее, тчательно застегиваясь, словно это был бронежилет. Нервным суетливым жестом Аллегро сунул свой айпод в карман джинсов, поддергивая концы намотанного на шею полосатого серо-белого шарфа, едва не метущего кисточками пол.

— Не скучайте, — взмахнув ладонью, которую перечертил шнурок с подвеской в виде гипнотической спирали, Воронов предпринял безуспешную попытку распрощаться.

  Только вновь открывшаяся дверь неожиданным препятствием преградила намеченный маршрут. Горным козлом скакнув от створки-убийцы, Аллегро ошалевшими глазами уставился на блондинистое явление, инстинктивно закрывая синяк на скуле ладонью.

— А вот и я, — радостно прокричала встрепанная Томка, вваливаясь в помещение в потоках нереалистичной жизнерадостности.

  Кит отпрянул от счастливой сестренки, подтаскивая меня ближе, под защиту нетопыриных крыльев. Воронов же как-то заметно погрустнел, мученически изломив линию бровей. Маленькое зло премерзко хохотнуло:

— К вам приехал ревизор, мои малютки.

  Задорно раскланявшись, Томка танцующей походкой приблизилась к Воронову, прошептав что-то нелицеприятное прямо в лицо. Парень не стал отвечать, он, зло сузив глаза, не церемонясь отпихнул блондинку в сторону, освобождая дорогу. Даже удаляющаяся спина Воронова выражала немую агитацию на уничтожение всех Тамар нашей голубой планеты.

  Выразительный тыл Воронова был сопровожден взглядами и молчанием до двери. Томка пренебрежительно повела плечом, скидывая почтальонку на пол и старательно пряча взволнованные глаза.

— Как вы тут мои, малечки?

  Кит мученически вздохнул, трогательно коснувшись губами моего затылка и разжимая руки. Словно разом лишилась крыльев, когда резко пропало ощущение крепкой груди за моей спиной.

— Как на минном поле. Поздравишь нас с первой кровью? — Я зябко повела плечами, пытаясь скинуть тактильную память о чертенке.

  Бесполезно. Чужое тепло и запах въелись под кожу.

  Тамара радостно захлопала в ладоши, запрыгав вокруг меня бешеным зайцем. Она так блаженно закатывала глазки и вдохновенно нашептывала: "Свершилось", что мне захотелось сильно и немилосердно ее отпинать или же применить осиновый кол по прямому назначению.

— Тома, припаркуйся уже, меня начинает тошнить от твоих метаний, — тоскливо взмолилась я, пытаясь сделать подсечку прыткой попрыгунье.

— Тошнит?

  Тамара заулыбалась еще блаженней, словно ей выдали программку всех пришествий мессии на год вперед.

— Эй, заяц-дюрасел, перестань подражать кенгуру, пора домой двигать.

  Томка посмотрела на блондина, послушно замерев.

— Ох, нах, у тебя рубашка выпачкана в крови, какого хрена вы здесь вытворяли?

  Подруга уставилась на меня дикими глазами. Чертенок тихонько удалился, якобы под предлогом звонка, но на самом-то деле предатель решил оставить беззащитную меня наедине с горящими глазенками и требовательными ручонками своей сестры, жаждущей подробностей эпической саги с элементами кровавой драмы.

  Стоило мне помянуть, как я расквасила нос о ее братца и об него же вытерла ручонки, девушка противно захихикала.

— Умеешь, мать, поддержать градус отношений.

— В Африку такие умения, знаешь, как я перепугалась?

— Представляю, — Томка присела на шаткий стул, зажимая коленями ладони, в голосе появилась странная грусть.

— Что случилось, Томыч?

  Я присела перед подругой на корточки, пытаясь заглянуть в прищуренные глаза. Томка только отмахивалась от меня, ниже наклоняя голову и прячась под челкой.

— Перестань корчить из себя партизанку, не доверяешь, так и скажи.

  Тамара резко вскинулась, обиженно взглянув на меня.

— Дура что ли? Доверяю, конечно, просто мне не нравится ныть о своих проблемах, ты же знаешь, — маленькое зло заискивающе улыбнулось, перебирая пальчиками шов на джинсах.

  Я щипнула подругу за колено, тем самым изгоняя из свой маленькой мерзости замашки рыцаря-тамплиера. Тома метнула сердитый взгляд, попытавшись меня стукнуть. Я лишь хитро ухмыльнулась, облапливая лодыжки девушки руками и водружая подбородок на Томкины коленки.

— Глупышонок, это ты вмазала Аллегро?

  Томыч на манер возмущенного грызуна надула щеки.

— Почему сразу я, и что ты вцепилась в меня энцефалитным клещом?

— А вдруг у тебя опять кулаки зачешутся, а Лешеньки рядом нет?

  Блондинка хищно и кровожадно заухмылялась.

— Не упоминай этого упыря, у меня от его имени внутри, словно бешеные ежики забег на дальнюю дистанцию устраивают, — Тамара поправила лезущую в глаза челку, старательно пряча озадаченные чем-то глаза за пальцами, неторопливо перебирающими пряди.

— Хорошо, — по слогам протянула, вставая на ноги, — Манила Вакаиро самоустраняется, пока Тамара Батьковна не лопнет от переполняющих ее секретов.

  Тамара Батьковна только ручонками развела.

  На том и порешили, дожидаясь чертенка в мирной тишине. Томка задумчиво раскачивалась на стуле, царапая ножками пол. Я любовалась сводом над головой, скрупулезно подсчитывая щербинки. Тамара бросала на меня расстроенные светло-карие взгляды, но по-прежнему прятала острый язычок за зубами, пощипывая ворс толстовки. Поэтому навстречу вернувшемуся блондину мы подались с одинаково хищным интересом.

  Чертенок хмурился, высокий лоб разрезала вертикальная морщинка, напряженные пальцы сжались в кулаки, а губы кривились в неприятной усмешке. Весь его облик громко кричало том, что что-то случилось.

— Кит?

  Его глаза скальпелем резанули по душе. В недавно бывшей теплой зелени плескалась почти звериная тоска, от которой мурашки дружным маршем ломанулись нарезать километраж по спине. Томка встревоженным воробьем вспорхнула с импровизированного насеста.

— Никита, что случилось? — Девушка участливо схватила брата за локоть, требовательно впиваясь пальцами в ткань рубашки.

  Я замерла в сторонке, оттертая слишком активным маленьким злом на задний план.

— Сестрен, у наших беда. Отец в аварию попал. Он сейчас в больнице. Состояние стабильное, — отрывистые слова, словно камешки, падали в вязкий кисель тишины.

  Томка непонимающе моргнула, продолжая ожидающе смотреть на брата. Лицо девушки видеть целиком я не могла, только профиль, но проступающий страх ясно отразили чуть приоткрытые в испуганном вздохе губы и побелевшие щеки.

— Нет. Нет. Нет, — монотонно пробубнила блондинка, сжав пальцы на запястье брата, реснички трогательно опали вниз, пряча выражение глаз.

— Маленькая, — ладони Кита легли поверх хрупких плеч моей подруги, он притянул ее к себе, бережно обнимая, — все будет хорошо, отца госпитализировали, ему помогут.

  Я с силой закусила щеку изнутри, чтобы не выругаться, не помешать своими переживаниями двум родным людям, которым очень плохо и которым я не способна помочь.

— Тома, не бойся, я съезжу, все узнаю и сразу же позвоню.

  Тамара отпрянула от груди блондина, упираясь в нее ладошками.

— Я с тобой.

  Чертенок недовольно нахмурился.

— Нет, я сам.

— Почему? — Томка вскинулась, зло и удивленно кривя губы.

— Мы все равно не сможем ничего сделать. Я приеду и позвоню. Рядом с тобой матери будет тяжелее, ты же знаешь, она боится казаться слабой, да еще начнет переживать, как ты. Я позвоню, Тамар.

— Да, конечно, — девушка язвительно хмыкнула, — я буду только под ногами мешаться. Зато ты, такой весь из себя замечательный, все понимающий. Потому что неродной, они тебе никто, тебе плевать на папу.

  Тамара зло ударила чертенка кулачком. Я мысленно застонала, зажмуриваясь. Ой, дура.

— Оте... дядя тот человек, ради которого я готов терпеть даже такую эгоистичную дрянь, как ты, — зеленые глаза сверкнули гиблыми болотными огоньками, — я позвоню.

  Кинув прощальный равнодушный взгляд на съежившуюся Томку, Кит ушел, резким рывком закинув спортивную сумку на плечо.

  У меня ощутимо засвербели пальцы вцепиться в куртку блондина и никуда его не пускать в таком взвинченном состоянии, но неловкость и подлая мыслишка, что ему до меня и дела нет, приморозили к полу, заставив безучастно наблюдать, как скрывается в проеме напряженная спина дорого мне человека.

  Тамара резко опустилась на стул, хватаясь за виски и закрывая глаза.

— Вот идиотка. Может язык себе откусить, так проще будет, — тихонько нашептывала Томка себе под нос, взволнованно закусывая губы.

— Дубина ты, Томаш, ох, и дубина.

  Блондинка открыла один глаз, вяло реагируя на детское сокращение собственного имени.

— Ты открыла мне истину, солнц, я прям прозрела.

  Я невесело хмыкнула, разглядывая подругу в электрическом свете единственного плафона. Без чертенка, словно похолодало и стало сумрачней.

  Тамарина скрытность, холодные больные глаза чертенка, их короткая перепалка — все наслоилось друг на друга, образуя затейливый курган хорошему настроению.

— Пойдем по избушкам, Тамар?

  Маленькое зло положительно качнуло острым подбородком, ворожа над своим телефоном. Нужный абонент упорно молчал.

— Не упрямься, братик, я же раскаиваюсь, — нотки горечи перекатывались в словах, обращенных к доскам пола.

— Хочешь, с моего набери, — я щедро протянула коммуникатор девушке, прекрасно понимая ее подавленное состояние.

  Только Кит не ответил на вызов и с моего номера, отчего сердце трусливо съежилось.

— Чертов воспитатель, дает время осознать мою ничтожность, — Томаш жалобно посмотрела на меня взглядом обиженного котенка.

  Я погладила мое маленькое солнце по голове, стараясь сгенерировать большее количество уверенности в голосе.

— Все наладится.

  Минуты через три дозвонившись маме, Томка ободрилась, выдавив из себя слабую улыбку.

— Спасибо, Иль.

— За что?

— Ты рядом. Я знаю, со мной непросто, поэтому спасибо.

  Держась за руки, словно две первоклашки, мы с Томкой неторопливо плелись вверх по тротуару. Ее плечо оттягивала потяжелевшая сумка, в которую были закинуты зубная щетка и тетрадки с конспектами на завтра. Я пригласила блондинку на совместную ночевку, чтобы выбить из солнечной головы тягостные мысли. Из-за этого нам пришлось произвести скорый налет на Томкино жилище прежде, чем навострить лыжи в сторону улицы Лермонтова.

— Наверное, отпускать таксиста было плохой идеей? — Томка перевела беспечный, неотягощенный мыслью взгляд на мое лицо.

— Может, — отозвалась с теми же интонациями, благодушно щуря глаза на огоньки фонарей.

  На улице потеплело, снег размяк, потемнел, жирно поблескивая в электрическом и лунном свете. На небе светлым далеким пунктиром проступили созвездия, по ниточкам которых мы и шли. Вышагивая по асфальту, мы чуть забрали вправо от моего дома, решив совершить легкий променад.

— А помнишь, как мы впервые встретились? Ты тогда с разбитыми коленками на бордюре сидела и не плакала, только глазами жалобно хлопала, голубыми такими. Брату очень понравились, он сказал, что такого цвета небо в летний полдень. Он сразу к тебе бросился утешать, а ты только моргала удивленно и краснела. Вы со стороны так забавно смотрелись, он светлый, ты темненькая, словно две фигурки на шахматной доске. Белый ферзь и черная королева.

  Кит за тебя, как за родную сестренку переживал, а я мелкая была и ревновала жутко. Но мы сдружились все равно, хотя мне и казалось, что ты у меня брата хочешь забрать. Потом вы с Китом, словно мухоморов наевшись, ругаться начали. Глупые такие. Я почти сразу поняла, что влюбились. Знаешь, как брата мальчишки раздражали, с которыми ты играла, он все доказывал, что переживает просто, чтобы тебя не обидели, он же старше, защищать должен. Да и ты на его девчонок волком смотрела.

  Я с ним говорила, спрашивала, зачем ему другие, если тебя таким тоскливым взглядом каждый раз провожает. Отвечал, что ты маленькая еще и что он тебе не нужен. Дурак, да? Осел упрямый в голову себе вбил, что только несчастья приносит тем, кто ему дорог, поэтому и открещивался от нормальных отношений всеми правдами и неправдами. Верил, что всем от этого лучше будет.