| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Простите, мессир. Разумеется, вы не могли знать. Если кто и виноват, кроме местальцев, так это мы с капитаном Рош-Ферраком. Надо было удержать его... покойный герцог все таки уже не в том возрасте — был — чтоб гоняться по лесу за либертадорес.
— Покойный герцог заткнул бы вас с Гуго за пояс, если б захотел. И удержать вы его все равно не смогли бы.
— Ну да. Ну да. Ваша светлость... Филипп, позвольте дать совет. Вам бы следовало воздержаться от высказываний вроде того, что тогда во время церемонии. "Я хотел Рампар, и я его получил". Ведь пол-Аверы слышало. Вы хоть понимаете, что эти слова можно истолковать превратно?
На ладони осталась черная дорожка. Филиппу неловко было вытирать отца о штаны. Он долго сдувал остатки пепла, глядя в посветлевшее небо, чувствуя за спиной тяжелый силуэт Старого Замка и впервые в жизни ощущая абсолютное, непробиваемое одиночество.
Когда к полудню Филипп вернулся в Рампар, он показался себе моряком, пришедшим из долгого плавания.
Тристан со свитой уехали накануне. Авера не осталась без подарка. Судя по подписанным бумагам, монаршего воспомоществования им хватит не только на внутреннюю стену, но и на прокорм для тех, кто на стенах будет караулить. И договор на поставки еды из сытой королевской провинции — может, им и придется жить на одной картошке и топинамбурах — но это лучше, чем без картошки и без топинамбуров. Филипп, которого голодная горячка страшила не меньше, чем чума, стал было благодарить, но король поднял руку:
— Ради Бога! Разве Флории нужны голодные солдаты?
Филипп начинал понимать отца. Сюзерен кормит их вместо того, чтобы собирать подати. Отдать это — пусть даже за образцовый гарнизон, который бы превратил их из Щита в мирную — более-менее — провинцию...
Но сальванские отряды будет кормить Валенсиада...
Однако он всегда привык говорить, а потом думать. За Столом ему казалось, будто он нашел решение. А теперь — король доволен, но если сальванцы не удержатся и воспользуются таким удобным соседством? Тристана это, кажется, и не заботит. Только сказал что-то про Орден Ожема. Но с помощью менестрелей войну не выиграешь. Даже если им и удастся напеть кому-то из местальцев, что Флория — хорошая, а Сальватьерра — плохая. Особенно, если Валенсиада уберет доброго дядюшку Эскорию и введет свои войска... Однако Филипп боялся представить себе, сколько это будет стоить. И откуда в казне Флории такие деньги.
Капитан Жоффре на прощание сдавил его руку костлявыми пальцами. Когда они караулили охотничью сторожку — Тристану после местного вина захотелось распробовать местную любовь — Жоффре расказывал Филиппу о покушениях на короля. О проклятии, брошенном из толпы в карету, о стреле с крыши, об отравленном мясе, которое хотели дать волку. Рассказывал обстоятельно, смакуя подробности, о которых можно было — да и нужно в разговоре с аверским герцогом — умолчать. Как превращенный Тристан с наслаждением драл горло одному из заговорщиков, а Жоффре удерживал тех, кому полагалось следить за оборотнем: не останавливайте, так проще. Старик выплевывал эти подробности наполовину беззубым ртом и не отрывал взгляда от лица герцога, выслеживая что-то — как высматривал стрелков на крыше.
Филиппу было страшно и досадно, и жаль Тристана — что за жизнь, когда в коридорах собственного дворца приходится то и дело оборачиваться?
— Но ведь тот, кто прольет королевскую кровь, будет навеки проклят!
— Будет, будет, — зло сказал капитан. — Его величество слишком хорош для них. Но они его не достанут. Не достанут.
И снова — этот хищный взгляд.
— Я бы хотел, — проговорил Тристан, — я бы хотел видеть вас в Люмьере. Это не официальное приглашение — я понимаю, что вам пришлось бы отказаться. Да вам сейчас и не до этого. Но если когда-нибудь... когда вы все уладите с Сальванцем, вам вздумается проехаться до столицы — я был бы очень рад принимать вас при дворе.
Положил ему руку на плечо. Сказал тихо:
— Выпрямитесь, Авера. Я знаю, что за груз вы несете на плечах. Но чем больше вы будете гнуть спину, тем легче им будет сесть вам на шею.
С этим и уехал.
— Да Коста! — высказался Филипп.
— Где? — спросил Умбрио.
— Не где, а в душу! Посмотри на это!
Ночь уже встала за окном надежным караулом, плотная и черная. Пажи носились по коридорам, зажигая факелы. Умбрио сидел на краю стола в герцогском кабинете и помогал своему сеньору разбирать доклады, которых скопилось уже немало. На прошении, поданном мэтром Вуковисом, чернила еще не до конца высохли.
— Отпустить его в Альери? За кого он себя принимает, за добрую сестру?
Умбрио без лишних слов соскользнул со стола, отловил одного из пажей и велел подать целителя к герцогу. Тот пришел скоро — будто ожидал, что позовут.
— Вам не о чем беспокоиться, — сказал Вуковис. — Паутина не пропустит болезнь. Осмелюсь утверждать, что чума не пойдет дальше Гасторна.
— Значит, все-таки Паутина. Убедили мэтра?
— Сослался на герцогский приказ, — пожал плечами лекарь.
— Вы садитесь, — сказал Филипп, но тот будто не услышал. — Садитесь и объясните мне, с чего вы решили уехать.
— Мессир, в Гасторне и Альери мои собратья сейчас сражаются против болезни. Позвольте мне присоединиться к ним. Там сейчас каждые руки на счету.
Герцог поднял брови:
— А нам здесь, выходит, ваши руки без надобности.
— Здесь уже давно не было стычек, — мягко проговорил Вуковис. — В конце концов, мне уже пора уступить дорогу тем, кто помоложе. И потом, у вас есть мэтр Мериадег.
— Вы же знаете местальцев: сегодня нет, завтра есть. Боги, Вуковис, я не думал, что стану вам это объяснять!
— Я давал клятву целителя, — сказал сарав, глядя в пол. — Согласно этой клятве, я должен быть там, где бушует болезнь.
— Вы ее давали в Саравии?
Целитель кивнул:
— В Восточной Академии. В Родно.
— В Родно, — сказал Филипп. — До того, как Академию разгромили, а вы еле ноги унесли из страны. До того, как мой отец дал вам убежище и поселил в замке. Вы ведь и ему клялись — нет? Ему, не мне — мне с вас спросить нечего. Если присяга, что вы принесли отцу, ничего для вас теперь не значит, отправляйтесь хоть в Альери, хоть в Месталию, хоть ко Всаднику в седло.
— Она значит для меня куда больше, чем вы полагаете, — сумрачно сказал Вуковис. Он не смотрел на герцога; покачался на носках, почесал переносицу, Филипп молчал. Ему не хотелось задавать вопрос.
— Может быть, вы по какой-то иной причине хотите уехать? — спросил он все-таки.
Сарав Бранко Вукович, хоть и жил в Рампаре уже десяток лет, так и не избавился от акцента. Акцент приглушал и округлял его слова, заставляя их звучать как-то наивно, по-детски. О нем знали мало; говорили, что он бежал из развороченной войной Саравии, увозя раненого сына. Но до Флории сына не довез, оставил где-то в Драгокраине, в холодной могиле посреди пустых полей. Лучо приютил его, хотя за Вуковисом тянулся густой черный дух нелегальной магии, которой в Пристенье никогда не стеснялись. В замке тихо удивлялись, когда герцогу пришла блажь назначить иноземца личным лекарем. Лучо нравилось нездешнее бешенство, с которым тот цеплялся за каждую жизнь, лихачество, с которым он отбрасывал все принятые во Флории правила, вытаскивал раненых с помощью одному ему ведомой магии. Нерешительным он никогда не казался; и вот теперь стоит перед Филиппом и переступает с ноги на ногу.
— Мессир, — Вуковис поднял наконец на Филиппа черные галочьи глаза. — Мессир, я всего лишь целитель.
— Ваша светлость, — тихий, смиренный голос Умбрио, — может быть, вам с мэтром Вуковисом пойти прогуляться? Сегодня такой приятный вечер, отчего вам сидеть в покоях...
Приятным вечер не был, вернувшееся было лето обернулось ветреной, несвоевременно и несправедливо холодной осенью. Филипп и не подумал о том, что кто-то захочет их подслушать, ему в голову не пришло то, что пришло семнадцатилетнему советнику. Что ж, Умбрио был родом из Чезарии, где у каждой стены — по сотне ушей.
Они стояли на мосту, глядели в замковый ров. В воде трепыхались призрачные, короткие отблески огней.
— Ну, скажите мне, целитель, что вас беспокоит, — сказал Филипп.
Вуковис хмыкнул.
— Сколько вам теперь лет, Ваша светлость? Двадцать? Когда я увидел вас в первый раз, вы были совсем маленьким... и у вас болело ухо.
— Что-нибудь у меня да болело, — вздохнул Филипп. — Если бы отец мог, он бы сбросил меня в пропасть, как делали древние. И, мнится мне, был бы прав. Двадцать — будет на день Корвальу.
— Я видел ту стрелу, — без перехода сказал Вуковис. — Когда они привезли покойного герцога... я успел забрать ее и осмотреть.
Филипп глядел в воду. Он предчувствовал, что сейчас сказано будет нечто серьезное, и не хотел этого. Всадник возьми, он недостаточно зрел для чего-то серьезного. Будто он начал игру, и остальные заигрались в нее больше, чем он сам.
— Я сомневаюсь, что это была стрела герильерос, — сказал лекарь.
— Откуда вы знаете?
— Мессир, я достаточно повытаскивал здесь местальских стрел, чтобы знать, как они выглядят.
— Наконечники у них отравленные, — вспомнил Филипп.
— Не совсем, — хмыкнул Вуковис. — Чаще всего просто нечищенные. Те стрелы, до которых они могут дотянуться, ваши местальцы используют не по разу. Что приводит к загрязнению крови, лихорадке и.., — сарав развел руками.
— Интересно, — герцог поежился. — Однако для лекции по анатомии я выбрал бы место потеплее.
— Стрела, которую я вытащил из горла Его покойной светлости, — медикус сглотнул, перебрал пальцами по деревянной ограде. Филипп с каким-то удивленным интересом подумал — что, все в этом герцогстве считают своим долгом пустить слезу по его отцу? — Та стрела... у нее был абсолютно чистый наконечник.
— И что же, вы можете точно сказать, что ее послал не месталец? — раздраженно спросил Филипп. Вода заливала ему глаза, он вытер лоб, но с волос продолжало течь.
— Нет, — ответил медикус. — Они подбирают оружие за кем попало. Но, понимаете... отворот от стрел — это дорогое и трудоемкое колдовство. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
— И откуда только вы все знаете, — герцог становился все мрачнее. Новые и новые капли огня растворялись в черной воде. Рампар наверху расцветал. Веселился.
— Я ведь рассказывал вам, мессир, — голос у Вуковиса был спокойным. Профессионально спокойным. В Восточной Академии медицинский и магический факультеты не разделялись, как полагается. Пристенье — все не как у людей.
Значит, вот в чем дело. Вот почему Шантеклеру было так интересно, где именно Филипп плутал по дороге домой. А ведь он даже не спросил — не догадался спросить. Стрела герильерос из-за кустов — сколько раз уже бывало. Но ведь луки есть не только у местальцев.
И не он один читал у Сильвестра про отворот.
Я хотел Рампар, и я его получил.
— Ладно, — не выдержал герцог. — Я знаю, о чем вы думаете. Я скажу вам, почему вы хотите уехать.
Филипп повернулся к целителю, у того черные глаза блестели из-под капюшона, как река внизу.
— Не хотите жить в одном замке с отцеубийцей, верно? Говорят, отворот нельзя пробить, разве что тетиву натянет рука кровного родственника, это же колдовство на крови, или что там у вас... Вы думаете, я его убил. Конечно, лицом к лицу я бы его не одолел, куда там, а выстрелить из кустов — в самый раз для Пиппо? Надоело быть мальчиком на побегушках, захотелось править в замке, все проще простого, не правда ли, целитель Вуковис?
Филипп вцепился в предплечье медикуса, и собственная рука показалась ему рукой мертвеца — белая на фоне черного плаща, с длинными костлявыми пальцами. Целитель высвободился все с тем же терпением.
— Где вы прочитали эту чушь — о кровных родственниках?
— "Historia sanguinis ", Сильвестра Сальванского... Я ненавидел отца, вы же знаете. Все знают.
— Сильвестр Сальванский! Выбросите вы его в печь, мессир. А еще говорят, что в Саравии магия отстала... Вы только в одном правы: трудно найти колдовство, способное преодолеть отворот, поскольку...
— Поскольку отворот плетется не только лишь из нитей крови, но его рисунок определяется мастерством мага, создавшего его, и этот узор так же неповторим, как...
— Как узор линий на руке сотворившего, — сухо закончил Вуковис. — Велистрата читали?
— Что? И его в печь?
— Не мешало бы. Вы хоть понимаете, что подобные трактаты не предназначены для ваших глаз? Я скажу мэтру, чтобы не разбрасывал свои книги где попало.
Филипп отвернулся от Вуковиса, оперся о деревянную ограду. Смотрел на освещенный Рампар.
— Черное колдовство, — продолжил медикус. — Самое паршивое, такое даже темный маг не всегда осмелится использовать. То, что советник Эрванн называл фалль. Вам неоткуда было бы его взять.
— Фалль, — кивнул Филипп. Черные стрелы, поражающие Перворожденных. Порошок, подрывающий стены, запрещенный писаными и неписаными законами во всех шести углах. "Зло" по-эльфийски. То, что Эрванна в конце концов убило. — Остланд возит им оружие. Знать бы еще, каким путем...
— Я ведь сказал вам, Ваша светлость — стрела была чистой. Я имел уже несчастье видеть такое колдовство. Дома, в Саравии. Оно омерзительно, от него несет за версту, и кто один раз наблюдал его, ни с чем не спутает. Я бы не спутал.
— Ну и ну, — сказал Филипп. — Кто же стрелял в батюшку? Призрак Да Косты? Или сам Люк-длинные-руки? Что за чудеса?
— Кто угодно мог стрелять, хотя бы и призрак. Если отворот заблаговременно сняли.
— Не обвиняйте отца в глупости, целитель. Он долго ворчал, когда мэтр наводил чары, но не стал бы их снимать.
— А он и не смог бы. Но для того, чтобы убрать отворот, его согласие и не требовалось.
— Кто же мог его снять?
Вуковис молчал.
— Только тот, кто поставил, да? — тихо проговорил Филипп. — Вуковис, леший вас возьми, что вы мне сейчас говорите?
— Я просил вас позволить мне уехать. Вы же начали меня расспрашивать. Забудьте о том, что я сказал, мессир. Лучше мне отправиться в Альери.
— Где стрела ? Где теперь эта клятая стрела, Вуковис? Вы ее отдали Мериадегу?
Оружие, что оборвало жизнь воина, кладут на костер рядом с ним — когда удается.
Вот и ищи теперь следов...
Следов чего?
— Я отдал мэтру стрелу, — медленно проговорил лекарь. — Думаю, он не заметил, что на ней другой наконечник.
"Все саравы — хитрые лисы, хуже чезарцев". Кто это говорил? Отец, кто еще...
Филипп крепче вцепился в склизкие, холодные перила.
— Постойте. Вам стрела показалась чистой. Допустим. Но вы, при всем уважении, не магией занимаетесь, а лекарством. Могло там быть... могло быть колдовство, которого вы бы просто не заметили? Какое-то... неизвестное, новое заклятие?
Вуковис пожевал губами. Кивнул:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
