Улыбка развоплощенного

Вся компания вынуждена была остаться там, где их застала непогода. Терпеливые скорпионицы не произносили ни звука, а воры бранились почем зря, требуя от магов прекратить разгул стихии.

— Но мы не можем ничего сделать! Наши магические силы истощены, их едва ли хватит на заклинание, способное остановить эту бурю, — говорил за всех самый старый маг шторма.

— Будет вам, — возмутилась Гиацинта, обращаясь к сотоварищам. — Можно подумать, что вы никогда не мокли под дождем и не ночевали на улице. Кто вы вообще, воры, или изнеженные дворянчики?

Адская Белка ненавидела жалобы, но понимала, что находиться под ударом градин не очень-то приятно.

— А вообще-то хорошо, что идет дождь, ведь в такую погоду ни один джегг не выйдет нас догонять, даже если побег будет замечен, — ободряюще заметил Аметисто.

— Я предлагаю всем вместе отправиться в обитель Лиги, — предложила Сапфира. — А вы, господа из гильдии Лунного кинжала, не бойтесь, — добавила она, увидев скептическое выражение на лицах воров, — никто вас не тронет, если вы оставите свои привычки за оградой обители. Я буду просить Предводительницу, чтобы вас хорошо наградили за спасение наших жизней.

— Дашь клятву? — спросила Адская Белка.

— Дам! — уверенно ответила воительница. — Ты знаешь, что скорпионицы справедливы и никогда не бросят камень в упавшего. Клянусь клешней скорпиона, вам будет оказан достойный прием и не нанесено никакого ущерба!

После этих слов Гиацинта Адская Белка уже не помышляла о бегстве, а начала подумывать о том, как наиболее безопасным путем перебраться через опасный ручей. Все пленники взялись за руки, составив цепь, по концам которой встали Аметисто и еще один маг шторма помоложе, а посередине все остальные. Вереница начала медленно двигаться вдоль ручья, пытаясь отыскать такое место, где и берег более пологий, и ширина поменьше. Тем временем дождь и град как по команде прекратились, из-под рваных туч выскользнула луна, и в ее свете вся компания успешно перебралась на другой берег. Мокрые, перепачканные в земле и глине, но целые и свободные люди чувствовали себя готовыми к любым приключениям. Скорпионицы взяли инициативу в свои руки, приказали всем построиться по двое и повели разношерстую колонну прямо к обители, дорогу к которой они знали наизусть и могли найти и днем, и ночью по приметам, ведомым только членам Лиги.

Глава 7. Жертвоприношение

Морионита сидела на полу в маленькой узкой комнатенке на самой верху Башни Раскаяния. Сквозь узкое отверстие в потолке блеснул рыжеватый луч заходящего солнца. Дверь со скрипом растворилась и на пороге в золотом сиянии вечерней зари возникла величавая фигура жрицы Титаниуса.

— Милая Морионита! Что же ты наделала! Как можно быть такой несдержанной? — ласково, но в то же время с некоторой укоризной произнесла волшебница огня.

Морионита не отвечала, гордость и злость не позволяли ей плакать, а беседовать с Сердоликой, которая все время покровительствовала ей и иногда выручала из неприятных ситуаций, не было сил. А та между тем продолжала:

— Послушай, дорогая, у тебя есть шанс исправить ситуацию. Девушка, пострадавшая от твоей кислотной стрелы, спасена. Если ты публично повинишься перед всем Советом магов, то тебя все же решено выпустить досрочно, правда, с дипломом последней степени. Пожалуйста, не отвергай эту возможность.

Морионита не отвечала, но услышанное только подлило масла в огонь.

"Как! Мне — и диплом последней степени! — думала она. — Как какой-нибудь бездари! Что скажет отец! Он будет разгневан, и вместо Эйдалон-Бравира... Да он просто выдаст меня замуж за этого... Про которого он не раз говорил мне, противного юнца, замечательного только тем, что он унаследовал огромные имения. Все мои мечты разбиты!"

— Пожалуйста, послушай меня, — вновь ласково обратилась к ней Сердолика.

— Уходи, пока я не превратила тебя в змею, — ответила девушка, и глаза ее загорелись таким безумным огнем, словно в нее вселился демон.

Махнув с досады рукой, Сердолика быстро вышла, захлопнув за собой дверь. Ее надежды не оправдались. А Морионита, успокоившись, стала прикидывать, какая участь все же ее ждет: "Нет, они не убьют меня, побоятся моего отца, но без покаяния мне отсюда не выйти."

Она вспомнила, как два года тому назад, еще на первом курсе, стала свидетельницей такого действа. Тогда один из молодых магов тоже совершил запретное. Его приговорили к обряду покаяния, когда перед лицом всего магического Совета он должен был рассказать о своем проступке, а потом стерли у него все магические познания и отправили на родину без выходного пособия и диплома.

— Выйти из зала Совета таким, как он? С идиотской улыбкой на лице? Нет, ни за что! Пока волшебная сила при мне, а они не знают, что я способна на полное превращение — прочь отсюда, и никто не сможет мне помешать! — громко сказала магичка, и ее голос отразился эхом от стен камеры.

Девушка решительно сжала свой амулет, превратилась в ласточку и легко проскользнула в высокое окошко. С нежным писком птичка пронеслась над башней и полетела все дальше и дальше от города, который казался теперь враждебным и чужим.

Город магов, Альмарино, остался далеко внизу. Что ждет одинокую, хотя и очень сильную волшебницу? Не следует думать, что сущность этой девушки исчерпывалась лишь гордыней и вздорным характером. О, она была далеко не глупа. Если кто-нибудь полагает, что птичка королек и серая мышка, которые видели достаточно из приключений Опалуса, всего лишь случайные стихийные духи — то он глубоко заблуждается. Заклятие полного превращения открыло Морионите небывалые возможности. Опалусом же девушка интересовалась давно, конечно совсем не в том смысле, как можно было бы подумать. Ее привлекала загадка, которую она чувствовала в невзрачном на вид волшебнике. И теперь, оставшись без руля и без ветрил, магичка ринулась к хорошо известному ей тайному лесному убежищу. Не легко было ласточке, привыкшей к полету в просторах неба, проскользнуть в чащу леса. Пришлось сменить обличье — серая с черным зигзагом на спине змея поползла по мягкому моховому ковру. Желтые немигающие глаза увидели весьма неприятную картину: опаленные рыжие ветки елей и заполнивший почти всю полянку черный круг, покрытый серыми гребешками золы. Будто небольшой огненный вихрь танцевал здесь свой яростный танец и был внезапно затушен силой более могущественной, чем он сам.

Изящно приподняв головку, змея застыла, прислушиваясь и пытаясь уловить магические следы, которые могли бы поведать ей, что здесь произошло. Однако поймать удалось лишь достаточно четкий и ведущий во вполне определенном направлении магический след Опалуса.

"Так, — подумала молодая волшебница. — Теперь я знаю, куда отправился маг огня. Еще бы понять, зачем и почему."

Но ничего, что позволило бы решить эту задачу, не обнаружилось.

"В змеиной шкуре плохо думается, не зря же говорят, что рептилии глупы" — прошипела про себя Морионита, и вернула себе человеческий облик, отлично сознавая, что здесь никто не будет ее искать.

Отдышавшись и прислонившись к стволу ели, девушка еще острее почувствовала безвыходность своего положения:

"На что решиться? Остаться вольной колдуньей? Но тогда придется постоянно опасаться лесных духов, которые так и будут норовить предложить свои услуги, причем за очень высокую цену... А если... если найти Опалуса? Его след достаточно четкий, а он сам далеко не дурак... Если он решился на отступничество, то наверняка у него есть могущественные союзники. Может быть, мне удастся сыграть с ними в свою игру."

И чародейка, вновь приняв змеиное обличие, отправилась по следу мятежного мага огня. На окраине леса змея, упруго свернувшись в клубок, притаилась в уютной моховой подушке. А наутро лишь серая шкурка напоминала о том, что здесь ночевала гадюка. Легкая быстрая ласточка ринулась в полет, ловя по пути комаров и подставляя крылышки разгорающемуся рассвету.

Разграбление Стефеншира длилось всю ночь. Стоны и крики гибнущих жителей, лязг оружия, пламя пожаров — все эти ужасы, конечно же радовали Уфу Темного, но совсем не показались приятными Опалусу. Маг вообще-то не был любителем таких вещей, а его участие в боевых действиях за довольно долгую жизнь заключалось исключительно в дистанционных боях. Одно дело швырнуть во вражеские ряды на изрядном расстоянии жидкий огонь и совсем другое — видеть вблизи, как в живые тела вонзается страшная сталь. Не видя разумного способа остановить джеггскую жестокость, которая ему представлялась излишней, он сел на коня и ускакал подальше в степь. Здесь, сидя у волшебного костра, маг огня встретил рассвет, браня про себя варваров: а ведь как было бы хорошо получить этот город целым в полное владение.

"Что, доволен, Уфу Темный? — произнес он мысленно, обращаясь к своему покровителю. — Сколько крови я пролил в твою честь!"

— Нисколько ты не пролил, за тебя старалась джегги, а ты всего лишь несколько огненных шаров запустил, — раздался насмешливый голос в его голове.

— Нечего смеяться, без меня джегги так и не решились бы напасть, и никакой крови ты не получил бы вовсе, — злобно возразил маг.

Эти слова не прошли для Опалуса даром. Черный вихрь тут же затушил костер и пронесся над головой, чуть не сбив огневика с ног и оставив его в состоянии полной слабости.

"Я разгневал Уфу, какой же я идиот, — подумал Опалус и даже не произнес, а простонал, рухнув на колени:

— О, Великий Уфу, прости мне, несчастному, дерзкие слова! Я без тебя ничто, молю тебя — верни мне свое расположение! Я клянусь верно служить тебе! Ты, могучий и непобедимый, тебе ведомо все сущее, выручи и спаси своего раба!

Опалус еще долго и витиевато умолял бы темного бога, но тот, как видно, не жаловал многословия.

— Ну, хватит, хватит, — снова раздался голос в его голове, — с твоих молитв не воплотишься! У тебя много пленников, которых ты предназначил мне в жертву, так что соверши обряд как должно, в старых катакомбах — это даст нам обоим еще большую силу!

В это время подъехал Обсидиан. Его как обычно суровое лицо на этот раз было почти желтым от бессонной ночи и головной боли.

— Что с Вами, господин Обсидиан, — спросил маг огня. — Почему Вы оставили свой пост? Как пленники?

— Они исчезли, подвал пуст, не иначе как это происки магов! — мрачно произнес бывший чиновник.

— Этого не может быть, я сам запечатал дверь рунами огня, они непреодолимы для штормовиков! Это Вы опять где-то недосмотрели! — обрушился на него Опалус. — Кого я теперь принесу в жертву Уфу?! Не Вас же?!

"Ясное дело, не меня, ведь я пока что единственный катахеец, кроме тебя, в этой банде" — подумал Обсидиан, но ничего не сказал.

— Убирайтесь! С глаз моих долой! — прорычал Опалус, окончательно выйдя из себя.

Обрадовавшись такому обороту дела, Обсидиан тут же влез в седло и ускакал, надеясь переждать гнев мага. Чиновник прекрасно понимал, что им друг от друга пока что никуда не деться.

Избавившись от общества Обсидиана, маг помрачнел еще больше. Связываясь с кочевниками, он, конечно, вовсе не мечтал провести с ними всю свою магическую жизнь. В глубине души он полагал, что рано или поздно сможет войти в контакт со своими влиятельными друзьями в столице, а они уж сообразят, как с выгодой использовать джеггский мятеж, на возможность которого сами же и намекали. Тут были разные способы, от организации карательной экспедиции с получением из королевской казны куда большего количества средств, чем требовалось, а разницу — в карман, до разнообразных интриг, которые могли бы привести к чему угодно, вплоть до падения важнейших вельмож королевского Совета и перераспределения власти. Были у Опалуса и свои варианты. В конце концов, в нужный момент можно было продать Шрама, кому следует, и еще, пожалуй, оказаться героем. А там и все его грешки в Академии порастут быльем. Но сейчас он чувствовал, что злая сила Уфу гораздо опаснее, чем он мог предполагать. Сидя и размышляя таким образом, Опалус невольно обратил внимание на ласточек-береговушек, которые вились над протекавшем неподалеку ручьем, где у них в крутом бережке были норы. Приглядевшись, маг заметил, что среди бурых спинок и крылышек выделяется пара черных и блестящих. Эта птичка явно выглядела как городская ласточка, которые не водились в степи, но в избытке гнездились под крышами Стефеншира.

"Что она тут делает? — удивился маг огня и стал разглядывать птичку внимательнее. — Хм, да пичуга-то непростая, — довольно скоро понял он. — Это явно превращенный маг, или скорее магичка. Поди-ка сюда, голубушка!"

И повинуясь силе Опалуса, ласточка, отчаянно трепыхая крыльями, подлетела совсем близко. Еще одно усилие, и маг схватил бы ее, но тут вырвавшееся облако дыма закрыло собой и ласточку, и самого Опалуса. Когда дым рассеялся, взгляду мага предстала сидящая на земле очень красивая девушка, в грязном, изорванном платье, со спутанными кудрями цвета воронова крыла и с амулетом в виде ласточки на груди.

— О! — воскликнул Опалус. — Прекрасная Морионита, какими судьбами?!

— А Вы, собственно, что тут делаете, господин декан? — спросила в свою очередь чародейка.

— Потом, все потом, — рассыпался в любезности маг. — Давайте сначала приведем Вас в порядок. Спуститесь-ка к ручью, а я пока разожгу костер.

Когда через некоторое время чародейка поднялась от ручья, Опалус встретил ее фляжкой доброго вина, горстью орехов и сушеных фруктов.

— Угощайтесь, дорогая Морионита, расспросы потом, — по-прежнему ласково предложил волшебник.

— Ах, господин декан, благодарю Вас. Надеюсь, Ваша степная экспедиция идет успешно? — проговорила девушка тоном светской особы. Она сразу поняла, что Опалус, который обычно не отличался способностью быть ласковым с дамами, неспроста проявляет такую любезность.

— Дорогая Морионита, что с Вами случилось, как Вы оказались в этих местах? — поинтересовался между тем чародей.

— Да вот, — ответила магичка, которая вовсе не собиралась откровенничать. — Делала кое-какие волшебные дела, о которых как Вы сами понимаете, распространяться не следует.

— Ну мне-то Вы можете довериться, я ведь не Вашей гильдии, значит не конкурент.

— Знаете, я проверяла заклинание полного превращения и сбилась с дороги.

— Понимаю, понимаю, — ответил Опалус, который конечно прекрасно знал, что маги леса с дороги так просто не сбиваются, и полагал, что Морионита столь неудачно врет лишь из-за усталости и неожиданности встречи. Он надеялся, что постепенно стефенширское вино и хороший прием развяжут девушке язык, и он узнает правду.

— Э-ге-гей, колдун, посмотри на наших воинов! — раздался вдруг громкий крик, и маги увидели большой отряд джеггов, который приближался к ручью. Впереди на коне несся довольный Шрам. — Мы славно разграбили город! У нас хорошая добыча! Ты не обманул нас!

— Вы все должны чтить Великого Уфу и удача пребудет с вами, — мгновенно вскочив с земли и приняв грозный вид, произнес Опалус. — Уфу восхищен вашей доблестью!

С этими словами он выбросил в воздух фонтан пламени с обеих рук, дабы еще раз уверить кочевников в силе своего бога. Вздрогнувшие от этого представления воины быстрой рысью двинулись подальше от этого места, магические штуки по-прежнему внушали им ужас.