— Не путаешь... — Кир рассмеялся. — Именно что — прыгуны... Метров на восемь сигануть могут. С места. А когти — упаси боже, комбез словно бритвами полосуют. И зубы, как у крокодила...

— Так они же в противогазах... — удивился я.

— У них маска к носу задрана, так что пасть свободна, — пояснил Кир. — И не спрашивай, зачем им противогаз, — все равно не знаю... И никто не знает... — Напарник снова рассмеялся. — Может, они и сами не знают.

— А спросить не догадались, конечно, — заметил я снисходительно, начальственно-фамильярным тоном.

— Ага... Вот ты и спросишь... при случае. — Кир аж всхрапнул от удовольствия: видимо, представил себе картину чинной и обстоятельной беседы со снорком. — Если успеешь.

— Успею... Я шустрый... Расскажи мне лучше, что за бюреры такие. Слышал, что они телекинезом пользуются и даже будто бы говорить могут... И, кстати, почему — "бюреры"?

— Не знаю, Серый. Сам их не видел, а врать не хочу... Они, по слухам, только под землей встречаются, а я вниз ходить не люблю. Так что не знаю... И почему их бюрерами назвали — тоже не ведаю.

— Да что за дела, напарник! — притворно возмутился я. — Что ни спрошу — ты все одно... "не знаю" да "не ведаю"!

— А ты у Славика поинтересуйся... Он тебе подробно объяснит — и про бюреров, и про снорков... И про Зону расскажет — откуда она взялась и зачем...

— Ну, откуда она взялась — не секрет. А насчет "зачем" — сама постановка вопроса в таком ключе...

— Это для тебя не секрет, — перебил Кир. — А вот Славик с младые сотоварищи, они полагают, что Зона — дело рук пришельцев. Тут тебе сразу и "откуда", и "зачем".

— О как! — искренне удивился я. — И зачем?

— Ну ты и правда темный! — изобразил возмущение Кир. — Да Землю завоевать, конечно! Неужто непонятно?!

— А-а-а... Инопланетные завоеватели! И как я сразу не допер?!

Кир ухмыльнулся:

— Не веришь в завоевателей?

— Не верю. Тем более — в инопланетных. От глупости это... или менталитет уж такой: к чему клиент сам склонен, того и от других ожидает. Если готов слабого обобрать или прихватить, что плохо лежит, — того и от соседа ждет. Это что касается пацанов... и тех, у кого с возрастом ума не прибавляется. А что до политиков и военных — здесь причина тоже ясна: угрозой вторжений можно оправдать и прикрыть все что угодно... не вчера придумано. Знаешь, мне на эту тему такая картина представляется... Пока толпа первобытных с дубинками носится по поляне перед пещерой, отпугивая мифических врагов, в самой пещере вожди да шаманы уминают в три горла из общественной кормушки. Аналогия простенькая, но по сути, думаю, верная.

— Шаманы с дубинками, говоришь? — пробормотал Кир, разглядывая на ПДА карту, куда Степан поместил маркер нужного нам места.

— Наоборот. С дубинками — вожди, а шаманы — те с мегафонами.

— Не возражаю... Пусть будут с мегафонами. — Кир убрал наладонник и повел стволом вправо по ходу, на серое трехэтажное здание с антенной на крыше. — Нам туда.

Вскоре стало понятно и то, почему Солдат провел всю ночь на крыше, и замечание Кира насчет боезапаса: трупы мертвяков — интересное словосочетание! — вокруг корпуса и особенно возле пожарной лестницы насчитывались уже десятками, а автоматные магазины на земле свидетельствовали о проведенном шмоне.

— Пяток тут, пяток там... — прокомментировал Кир. — На пару рожков вполне мог насобирать.

— Не лучше было на базу вернуться?

— Кто ж его знает, что лучше... Возможно, Солдат рассчитывал пробежать по этажам, взять что надо — и домой по-скорому, пока чисто... А потом, когда понял, что надо вниз спускаться, уже поздновато было планы менять: снаружи-то другие могли поджидать, свеженькие. Опять же, одно дело — уходить, когда заказ выполнен, и совсем другое — когда уходишь с пустыми руками и знаешь, что придется возвращаться в разворошенное гнездо. Моральный фактор, так сказать.

Доводы напарника были понятны, хотя, на мой взгляд, и неубедительны: профессионал не полез бы незнамо куда без надлежащего боезапаса, а моральные факторы для профи — дело десятое. С другой стороны, с чего я решил, что Солдат — профи? Стрелял он, судя по всему, неплохо, но просто хороший стрелок и профи — совсем не одно и то же. С третьей стороны, равно как с четвертой, пятой и всех прочих, у него могли быть и свои причины... Впрочем, какая теперь разница.

Мы обошли здание кругом. Все три входа в несоразмерно высокий, без окон, отделанный серой крошкой цокольный этаж оказались закрыты. И мысль о том, чтобы попытаться их открыть, энтузиазма не вызывала — у меня, во всяком случае. Солдат вполне мог устроить ловушку — если и не в расчете на нечувствительных к боли покойников, то хотя бы для того, чтобы не прозевать нежелательных гостей. Похоже, Кир думал так же: мельком глянув на центральный вход, он принялся разглядывать разбитые окна верхнего этажа.

— Полезли? — Я вытащил из рюкзака бухту нейлонового тросика.

Кир молча кивнул, и мы вернулись к пожарной лестнице.

Наверху, вдоль невысокого бордюрчика по краю плоской, залитой гудроном крыши, гильзы валялись россыпью, причем не только автоматные, но и ружейные — от двадцатки, и даже револьверные.

— Похоже, твой приятель любит крутые пушки... — Я пнул ботинком гильзу. — Это ведь сорок пятый... Не каждому по руке. Что, крупный мужчина?

— Да вроде тебя... может, чуток повыше. — Кир подошел к вентиляционной трубе метрах в трех от края. — Пожалуй, это подойдет.

Я обернул трубу тросиком, дернул пару раз — держится, — и скинул концы с крыши.

— Ну что, погнали? — Я снял винтарь и рюкзак, перекинул калаш на брюхо и подошел к краю.

Спустя минуту я уже завис, упираясь подошвами ботинок в простенок возле окна третьего этажа. Комната была пуста, если не считать четырех канцелярских столов, стульев да книжного стеллажа вдоль стены; дверь в коридор — распахнута настежь.

Стволом калаша я почистил раму от остатков стекла, шагнул на подоконник и, не мешкая, соскочил на пол. Уже не торопясь, выглянул в коридор. Пусто. Покрытый коричневым линолиумом пол запорошен побелкой — должно быть, здание когда-то изрядно тряхнуло. По побелке — из комнаты напротив — следы рифленых подошв. Свежие. Размерчик эдак сорок пятый. Под стать гильзам...

Вернувшись к окну, я кликнул напарника и уже через минуту принимал рюкзаки и винтовку. Затем спустился и Кир.

Сматывая тросик, я сообщил о следах. Кир вышел в коридор, глянул и довольно кивнул:

— Он самый.

Сюрпризы за спиной — вещь неприятная, так что мы прошли, заглядывая в комнаты, весь коридор, то же самое повторили этажом ниже и наконец спустились в цоколь. Ничего интересного на глаза так и не попалось — ни в комнатах, ни в лабораториях, ни в помещении охраны. Если что-то полезное здесь и было, Солдат не пропустил — повсюду виднелись рубчатые следы.

Лестницы в торцах здания заканчивались на уровне цоколя. Двери наружу, на нижних площадках, были закрыты изнутри парой коротких, наспех сделанных сварных швов. Центральные двери, все четыре створки, блокировались тяжелой тавровой балкой, заложенной на коряво приваренные скобы. В общем, стартовая, в смысле начала поисков, позиция выглядела вполне защищенной.

На этом, однако, приятности закончились: лестницы, ведущей из холла вниз, в подземные этажи, больше не существовало, от нее осталось лишь несколько фрагментов ступенек на покореженных прутьях арматуры. Лестницу, определенно, взорвали. Видимо, тогда и штукатурка с потолка осыпалась.

Я посветил фонариком вниз... Обрушилось не менее четырех пролетов, и теперь дно колодца представляло собой сплошной завал из кусков бетона, арматуры и кирпичного крошева, без малейшего намека на какой-то проход или лаз. Двери в стене колодца — на минус первый и минус второй этажи — были закрыты.

— Заварены, скорее всего... — поделился я соображением с Киром. — Иначе зачем было лестницу сковыривать?..

Рассужденьице было так себе: когда рискуешь собственной шкурой, на домыслы полагаться вредно. Что и было отмечено Киром — в ответ он только недовольно мотнул головой.

— Давай оставим эту хрень на потом, — предложил я. — Если Сопдат шел здесь, то наверняка оставил бы дверь открытой. И веревку не стал бы снимать. Так что...

— Ладно... Пойдем поищем лифт — не на горбу же оборудование вниз носили...

Лифтов в незамеченном прежде тупичке оказалось два: пассажирский и грузовой. Вернее, не лифтов, а лифтовых шахт: сами кабины, если и сохранились, то находились далеко внизу. Неизвестные вредители постарались и здесь: тросы в обоих колодцах отсутствовали, равно как и технические лесенки: в стенах остались только дыры от кронштейнов.

Зато перед проемом шахты пассажирского лифта лежал двухметровый отрезок швеллера с подвязанным тросиком — привет от Солдата, если судить по следам.

— Оставлю-ка я винтовку тут, пожалуй... — Я снял СВД-шку и положил у стены. — Если общественность не возражает.

— Не возражает, — откликнулся Кир. — Даже настаивает.

— Жалко, однако. Хороший нструмент.

— Не убивайся так. Общественность, если захочешь, достанет тебе другую игрушку. Не хуже этой.

— Ладно. Не буду убиваться, — пообещал я. — Только кто ж тогда вниз полезет?

— Угадай с одного раза, — предложил Кир, подходя к краю шахты.

— Легко, — нахально заявил я — и отодвинул напарника в сторону.

Спускаясь, я насчитал четыре двери, нижняя была пятой. Минус пятый уровень, до поверхности — около двадцати метров.

В узком луче света трудно было разглядеть в деталях разгром, устроенный здесь Солдатом. Оставалось только догадываться о том, как все происходило. Скорее всего, Солдат залез в кабину через люк в потолке. То ли дверь кабины оказалась закрыта, то ли закрытой оказалась наружная дверь, но дальше ему пришлось воспользоваться взрывчаткой. Маловероятно, чтобы можно было так все разгромить, бросая сверху гранаты.

Сняв калаш с предохранителя, я выбрался из шахты лифта в небольшой вестибюльчик. Темно и тихо. Вернувшись обратно, я два раза колыхнул волной тросик, и через пару минут Кир оказался рядом.

В вестибюль сходились три коридора.

— Откуда начнем? — спросил я шепотом. — Что думает общественность?

— Общественность в затруднении.

— Тогда по часовой стрелке, — предложил я. — Неоригинально, зато надежно.

Я поправил обруч с фонариком и пошагал в левый коридор.

— Не так резко, Серый, — шепнул Кир, притормаживая меня за плечо. — Не забывай, здесь тоже Зона. И аномалии, соответственно. — Он подвинул меня в сторону и медленно, совсем не так, как наверху, пошел вперед.

Работать в узких местах в группе, не слаженной длительными тренировками, — хуже нет.

— Слышь, Кир, — наконец не выдержал я, — давай двигаться, как тогда, у моста. Держись поближе к правой стене, а я возьму левую сторону... Если что, сразу на колено опускайся, а то как бы мне тебя не зацепить.

Кир, не отвечая, сместился вправо, и мне стало поспокойнее.

Метров через десять Кир остановился:

— Дальше не пройти. "Шокер". — Он помолчал с полминуты. — А может, и "Электра".

— Нихрена не вижу, — признался я.

— А ты выключи фонарик, — сказал Кир и щелкнул кнопкой на своем шлеме.

Я последовал примеру напарника... и в наступившей темноте заметил впереди тонюсенькую фиолетовую молнию.

— Ну ты и глазастый!

— Не в этом дело, Серый... Встань рядом.

Я сделал пару шагов и уткнулся в плечо Кира.

— А теперь прислушайся... И принюхайся...

И действительно... Через пару секунд я различил еле слышное потрескивание электрического разряда и едва уловимый запах озона. Если бы я шел впереди, и обычным шагом, то наверняка не успел бы среагировать.

— Ты сказал — "Шокер" или "Электра"... В чем разница? — поинтересовался я.

— После "Шокера", бывает, выживают... если повезет вовремя отскочить. А "Электра" — это, считай, как электрический стул. Стопроцентная гарантия.

Я поднял автомат. В мутной зелени ночника разряд был почти незаметен. Устроилась аномалия практически посередине коридора, метрах в двух от его конца. Дальше просматривалось обширное помещение. Столы в два ряда, тарелки, стаканы...

— А по стеночке протиснуться? Никак? — спросил я машинально: когда речь идет о безопасности, лишней информации не бывает.

— "Протиснуться" — это когда до аномалии не меньше полутора метров. А тут и метра нет. Да и не нужно нам туда... Если мы не можем пройти, значит, и Солдат не мог. Так что...

Мы включили фонарики и двинулись обратно к лифту.

— Эй! Кто тут? Помогите!

Голос был слабый. Зов шел со стороны столовой.

Мы развернулись.

— Ты кто? — тихо спросил Кир, и мне показалось, что напарник испуган.

— Кузьма я. Помогите христа ради. У меня нога сломана.

Голос звучал жалобно и тоскливо.

— Тут аномалия посреди коридора, — все так же тихо сказал Кир. — Не пройти.

— Наверху в стене воздуховод. За решеткой.

Я огляделся. Действительно, чуть дальше слева в стене была решетка. Если рюкзак снять, пролезть можно, пожалуй.

— Кир, есть что-нибудь подходящее, решетку сковырнуть? Жалко нож уродовать.

Напарник молчал.

Что за хрень! Оглох он, что ли?

— Слушай, Серый... — торопливо зашептал Кир, прежде чем я успел повторить вопрос. — Это может быть ловушка. Помнишь, мы говорили о бюрерах? Они, по слухам, вот так и заманивают: то ранеными скажутся, то еще что-нибудь в этом роде.

— Да ты что, Кир! Какой, нахрен, бюрер! Ты что, не слышал? Человеку помощь нужна!

— Да слышал я! Только... — Кир замялся, шумно вздохнул, и наконец сказал: — Ладно... — Он снял рюкзак, порылся и достал небольшую фомку. Инструмент был на удивление легкий, видимо, из какого-то титанового сплава.

Освободившись от рюкзака, я в два движения сковырнул решетку и, вернув фомку Киру, снял с шеи калаш:

— Держи. Мне и "стечкина" хватит, если что.

— Ты совсем псих, Серый?! — Кир уже не шептал, а говорил чуть не в полный голос. — Нельзя здесь без автомата! Пропадешь! Поверь старому!

Подтянувшись, я влез в короб и протянул руку назад:

— Ладно, давай... старый.

Кир сунул мне в руку автомат, и я пополз... Поворот направо, к столовой, — вернее даже, не поворот, а ответвление, — оказался совсем недалеко, метрах в трех. Дальше, метрах в шести, высветилась выходная решетка. Каблуком я бы ее вышиб как нечего делать, но — увы. Пришлось вышибать ладонью. Подхватить решетку мне не удалось, и она с грохотом — упс! прощай, конспирация! — свалилась на пол.

— Тут я! Туточки! — донесся непонятно откуда слабый голос.

Подтянув автомат, я приподнялся на локтях и огляделся.