1. Эмигрант

Жорот насмешливо фыркнул.

— Твое утверждение минимум пятьсот лет как устарело. Мне еще в школе преподавали правила наложения заклинаний на небольшие предметы. На такой браслет без риска ляжет до семи заклинаний. Если очень постараться, то до десяти.

— Да? — заинтересовался Кецетин. — Это как?

Жорот молча взял его руку и "кинул" схему и расчеты.

— Не знаю, подойдет ли для твоего типа магии...

— Вполне, — рассеяно кивнул Кецетин, — конечно, придется кое-что адаптировать, но основа...

— Я думал, ты внимательней следишь за новостями.

— Это не моя специализация, — отозвался Кецетин, — И сколько ты возьмешь за эту поделку?

— Это подарок.

— Тине?

Колдун кивнул.

— А за подобную?

— До двухсот золотых, не считая стоимости вещи.

— Что-то дешево.

— Официальные расценки Клана.

— Но тут-то не Клан.

— Мне хватит.

— Смотри. Кстати, ты помнишь, что послезавтра прием?

— Да.

— Я жду тебя здесь за час перед началом. Твое официальное представление ко двору было на Зимнепразднике, но тогда и приема-то собственно, не было. Так что готовься — все на тебя свалится послезавтра. И иди спать, в конце концов! Нанял бы постоянную няню Ивину, и не маялся бы дурью.

— Да, я в ближайшее время этим займусь, — Жорот устало потер глаза — спать действительно хотелось сильно.

За час перед приемом, колдун пришел в пристройку, предназначенную для магов. В общей комнате и лаборатории Кецетина не было, в ответ на оклик голос мага отозвался из дальней комнаты:

— Иди сюда!

Жорот впервые очутился в спальне Кецетина и теперь с любопытством оглядывался. Она состояла из одной комнаты, зато гигантской и перегороженной в двух местах легкими тканевыми ширмами. Бардак, который Жорот наблюдал у Кецетина в корабельной каюте, был лишь жалким подобием того, что творилось здесь.

Груды тряпок, книги, свитки, оружие, дискеты, бутылки и еще куча вещей непонятного назначения — все это громоздилось в живописном беспорядке на каждом сантиметре горизонтальной поверхности. Даже передвигаться надо было, выбирая место, куда ступить... И не забывая об отдельных предметах, свисающих откуда только можно — иначе был риск получить сим предметом по голове.

Оглядевшись, маг переместил гору тряпок с табуретки на широченную кровать, заваленную до такой степени, что было ясно — по своему прямому назначению она не используется, и молча подтолкнул освободившееся сиденье колдуну.

В одном из углов стояло уже знакомое Жороту сооружение из вогнутых зеркал — зачем Кецетин таскал его с собой в путешествие, колдун так и не понял. В другом вытянулось от пола до потолка громаднейшее зеркало, скрывающее дверцу встроенного шкафа, забитого всевозможной одеждой.

Жорот наблюдал, как маг одевался, подбирал драгоценности и укладывал волосы.

— Зачем я, собственно, тебя позвал. Сегодня на приеме будет дядя Лограна, герцог Вертер.

— Медведь?

— Угу. Приезжает со всем двором, в том числе с личным магом, Ректом. Рект слабее меня, но сильней тебя, по крайней мере, в боевых заклинаниях. Так что — на провокации не поддаваться, в ссоры не вступать. И... Извини заранее, конечно, — Кецетин, обернувшись, в упор глянул на колдуна. — Ты предпочитаешь в постели мужчин, верно?

— Информация из Клана? — усмехнулся колдун, — поинтересуйся, я бы тебе сам сказал.

— Как-то в голову не пришло.

— А что, гомосексуализм возбраняется?

— Не приветствуется. Если бы я знал заранее...

— То не стал бы со мной связываться.

— Да нет, пожалуй, — вздохнул Кецетин. — Стал бы. Но кое-что сделал бы по-другому. Впрочем, ладно. Так к чему это я... У Медведя в свите есть такой граф Фостовер.

— С ним тоже не связываться, — скучающим тоном отозвался Жорот. — Хотя мне казалось, что выбор партнеров личное...

— Не перебивай! — рявкнул Кецетин. — Обходи его десятой дорогой. Фостовер ненавидит мужеложцев и убивает их при первой возможности.

— Даже так, — на губах у Жорота заиграла нехорошая улыбка.

— Не вздумай! Он не маг, на поединок тебя вызывать не будет. Просто перережет горло в укромном месте.

— А если я ему перережу?

— У тебя мания величия. Фостовер нигде без полудюжины охранников не показывается. И не сам же он будет тебя резать!

— А откуда он узнает о том, что меня надо резать?

Кецетин выдохнул, как показалось Жороту, виновато.

— Мне информация из Клана приходит не по магическим, а по дипломатическим каналам. Не всегда, но часто. В общем, Логран, Регьен, Селена и королева-мать уже знают. И почти наверняка знает Медведь — у него шпионская сеть при дворе лучше некуда.

— Понял. Кстати, я не гомосексуалист.

— А как это сейчас называется?

Жорот, не обращая внимания на иронию, спокойно объяснил:

— Я живу с человеком, который мне нравится, а пол при этом значения не имеет. Просто чаще я нахожу общий язык с мужчинами, а не женщинами.

Кецетин поперхнулся.

— Своеобразный подход...

— Так что лучше объясни это королю, королеве и прочим. Во избежание — вдруг мне приглянется дама?

— Лучше б, так оно и было, — проворчал Кецетин.

Чтобы попасть в центральные помещения здания, пришлось выйти на улицу и вернуться к главному входу, перед которым почти впритык друг к другу стояло громадное количество аэрокаров самых разных расцветок. На дверцах большей части машин красовались гербы. Из нескольких дюжин, что попалось Жороту на глаза, незнакомых было только два. Колдун не преминул пополнить свое образование, обратив внимание мага на оба. Первый — серебристый зверек на ярко-зеленом поле — Кецетин охарактеризовал, как "кто-то из северных районов"

— Песец может принадлежать только северным дворянам... Точно не знаю, скорее всего, какой-то захудалый барон, у которого во владении больше лесов, чем пашен. А это... вообще не герб, а цеховой знак. Электронщиков. — Кецетин насмешливо поднял брови. — Ты что, компьютер не узнал? Или думаешь, какой-нибудь идиот поставил бы его на герб?

Жорот пожал плечами:

— Мало ли. Веник тоже весьма трудно представить в качестве гербового знака, однако же...

— Не веник, а метлу.

— Не вижу большой разницы.

Кецетин воздел глаза к небу:

— Трубный глас мещанства! Ты хоть не столь явно возвещай о своем сословии, что ли...

— Постараюсь, — абсолютно невозмутимо отозвался колдун.

Яркий круговорот бала был Жороту уже знаком.

В этот раз публичного появления народу не предполагалось. Колдун обосновался справа от Селены всерьез и на весь вечер — в принципе, он мог находиться где-нибудь в соседнем помещении, но при таком скоплении народа предпочитал не рисковать.

Он наблюдал за танцующими и сплетничающими придворными. Королева-мать сегодня выглядела очень хорошо, в черном с серебром платье и бриллиантовыми украшениями. Логран в паре с матерью открыл танцы — беременная Селена "не захотела позориться" — как она выразилась вчера вечером. Молодая королева наблюдала за танцующими, посмеиваясь и обмениваясь репликами с Тиной и двумя новыми фрейлинами баронессой Ритой и маркизой Ланой, иногда прогуливалась по залу и смежной с ним крытой оранжерее. Колдун старался не терять ее из вида и недовольно нахмурился, когда Кецетин насмешливо сказал ему:

— Не беспокойся, ничего с твоей подопечной не случится. Лучше взгляни в сторону хоров для оркестра. Не у самой стены, а шагов на двадцать ближе к нам, видишь группу людей, в темно-синих балахончиках?

— Да.

— Это Глава Сообщества, Мердок, — тот, который пониже и потолще — с охраной и двумя своими заместителями, — маг насмешливо хихикнул, — они уже подкатывались ко мне на предмет твоей благонадежности. Я их послал... — Кецетин сделал эффектную паузу, — в Клан.

— И что?

— Постарайся с ними не конфликтовать. Эти ребята способны отравить жизнь любому... Особенно магу с жертвенным типом магии.

— А что это за девушка, которая только что раскланялась с Главой? Она похожа на...

— Это Верховная жрица Матери.

— Значит, мне не показалось, — пробормотал Жорот и встал.

— Показалось? — переспросил Кецетин.

— У них очень мелкие знаки отличия, — отозвался Жорот. — На таком расстоянии еле угадываются.

— Ты куда?

— Верховная не воинствующая феминистка? А то частенько бывает...

— Нет. А что?

— Пойду засвидетельствую ей свое почтение.

Кецетин иронично фыркнул.

— Считаешь, тут время и место?

Колдун, не обратив внимания на его ворчание, стал пробираться сквозь толпу.

Жрица успела отойти довольно далеко. Колдун догнал ее в нескольких шагах от створчатых стеклянных дверей, ведущих в оранжерею.

— Да будет вечна животворная сила Матери.

Ритуальная фраза заставила Верховную остановиться и обернуться.

— Да будет в веках! — отозвалась жрица. Ее рука машинально сделала знак благословения, колдун так же машинально встал на одно колено, опустил голову и коснулся правой рукой земли. Он ощутил прикосновение ко лбу и только после этого поднял голову.

Жрица выглядела очень юной, почти девочкой, со светлыми распущенными волосами, была одета в красивое, дорогое платье, и лишь кулон в виде символа земли говорил о ее сане.

— Такой красивый мальчик, — задумчиво сказала жрица, делая знак Жороту подняться, — такой знающий... Непонятно только, почему я не видела тебя среди прихожан.

Колдун заглянул Жрице в глаза и понял, что она с достаточным на то основанием может назвать его не только "мальчиком", но и "младенцем".

— Я приехал из Клана меньше двух месяцев назад, Верховная, и не знал, что в этом городе есть храм Матери.

— А-а... Ты новый маг королевы?

— Да, Верховная.

— Но тогда ты не относишься к моей пастве, ты ведь "жертвенник"?

— Моя бывшая жена жрица Матери, и я часто приходил на службы. Если Вы не против, я хотел бы посещать храм Матери.

Жрица помолчав, кивнула:

— Хорошо. Приходи послезавтра. Я поговорю с тобой и... приму решение.

Колдун почтительно поклонившись, поцеловал протянутую руку и проводил взглядом жрицу, отметив, что прощального благословения Верховная его не удостоила.

Жорот не успел сделать и шага, когда его бесцеремонно схватили за руку и глумливый голос поинтересовался:

— Почем ночь, красавчик?

Колдун, прищурившись, в упор глянул на смазливого шатена, скалившего зубы. В самом начале приема Кецетин показывал его — это был маг старого герцога. Имя тоже называл, но Жорот не запомнил.

— Моя цена тебя не устроит, — спокойно отозвался колдун, выдернул руку и хотел идти дальше. Но дорогу ему преградили трое, невзначай расположившись так, что обойти их было почти невозможно. Жорот усмехнулся — при желании он мог отвести глаза, обездвижить на минуту-две, да мало ли. Но вся теплая компания принадлежала свите герцога. Значит, конфликт будет спровоцирован — не сейчас, так позже, не здесь, так в другом месте. Лучше уж сразу. Краем глаза он заметил направляющегося в их сторону Кецетина.

— Так дорого просишь? — не унимался шатен. — А это того стоит, уверен?

— Да.

— Может, ты себя все же переоцениваешь? — продолжал кривляться парень. — Меня не пугают расценки храмовых шлюх, а ты вряд ли более искусен. Или все-таки? Раз так мило беседовал с одной из них...

Голова парня дернулась от силовой пощечины, которую ему отвесил колдун. Он кинул заклинание в ответ на оскорбление машинально, не рассчитывая, что подействует — примитив, всего-то начальный уровень. Но заклинание сработало... скорей всего, пропущенное специально. Он презрительно усмехнулся шатену в лицо.

— Так ты, оказывается, маг герцога. А я принял тебя за шута.

— Это тебя по ошибке принимают за мага, — процедил парень, — а ты...

Жорот кинул заклинание безмолвия, несколько секунд полюбовался, как парень разевает рот, словно рыба, очутившаяся на воздухе. Мельком удивился: Кецетин предупреждал, что этот маг сильнее... Что-то не похоже. И резко сказал:

— Я еще не закончил. Поскольку ты все же маг, а не шут, то твои слова в адрес Верховной непростительны. Я настоятельно советую тебе извиниться перед дамой.

Колдун снял безмолвие и повторил:

— Я жду.

Парень отчеканил:

— Ты нанес оскорбление, первым применив к гостю боевое заклинание...

— Это которое? — перебил его Жорот, — пощечину, что ли?

Маг, не обращая внимания на то, что его прервали, уверенно закончил:

— Согласно Кодексу вызываю тебя на поединок.

— Право подтверждено, — Глава, оказывается, был рядом. Очень вовремя.

Жорот вдруг увидел Верховную, которая стояла напротив, с изумлением глядя ему в лицо. Колдун понял, почему он так легко справляется с магом герцога, и мысленно выругался. Машинально глянул на ладони, хотя знал, что ничего на них не увидит. Знаки Защитника, судя по всему, горящие сейчас у него на ладонях и лбу, могли видеть только жрицы Матери.

— Так ты еще и трус? — презрительно фыркнул в наступившей тишине маг.

Молчание слишком затянулось, и Жорот, спохватившись, поднял голову.

— Ты нанес оскорбление Верховной жрице Матери, и отказался принести извинения. Я вызываю тебя на поединок, согласно праву Защитника.

— Право подтверждено, — чуть помедлив, но твердо сказала жрица.

Того, что Жорот окажется Защитником, не ожидал никто. Защищали честь жриц храмовые стражи-воины, которые, собственно, для этого и воспитывались при храмах. Либо нанимались, если такая нужда возникала. Других Защитников просто не знали. Везде, кроме Клана.

В Клане кроме привычных воинов Защитниками были маги — мужья жриц. Потому что только в Клане жрица, выходя замуж, не покидала Храм, а продолжала службу. Подобных пар было немного, и маги-Защитники пользовались особым благословением богини-Матери в обычной жизни. Если же магу-Защитнику приходилось вступаться за жену или другую жрицу — бывало и такое — победить его было невозможно. Каким бы слабым не был маг, и сколь бы не был силен его противник.

Несмотря на развод с Велой, обязанности Защитника Богиня-Мать с Жорота не сняла. И сейчас маг герцога пытался найти выход из заведомо проигрышной ситуации. О том, что маги-защитники всегда побеждали в поединках, он, разумеется, не знал. Но прекрасно знал, что храмовые Защитники никогда не проигрывали — разве только, если жрицу оскорбили обоснованно.

Надо отдать ему должное, сориентировался парень быстро. Он перевел взгляд с Жорота на жрицу и обратно, и вдруг подошел к Верховной и опустился на колени.

— Прошу простить за нанесенное Вам оскорбление. Я сделал это ненамеренно, в пылу спора и согласен понести любое назначенное Вами наказание.

Жрица помолчала, разглядывая стоящую перед ней коленопреклонную фигуру как нечто весьма неприятное. Взглянула на Жорота, вновь на мага и кивнула:

— Извинения приняты, Рект. Зайдешь в храм завтра же.

Она вновь посмотрела на Жорота и он услышал ироничный мыслепосыл: "Я повторяю свое приглашение. Если останешься жив, конечно".

Кецетин, наконец, добравшийся до места действия, поинтересовался:

— Конфликт исчерпан, я надеюсь?