Роман "Лена"

Когда Ксения уезжала, она сказала Алёне: "Лена, всё наладится! Вот посмотришь! Не бери в голову, живи в своё удовольствие". Но оттого, что папе плохо, удовольствия не получалось и, чтобы обо всём этом не думать, она взялась за учёбу. Она, учившаяся в последнее время посредственно, перешла на отлично. Она взялась за химию, физику, математику, часами сидела в различных библиотеках города, дома занималась поиском материалов в интернете. Она научилась поздно ложиться и раньше вставать. Отец, если ночевал дома, каждый вечер навещал дочь, смотрел, чем она занята, беседовал с ней. В девятом классе, после летних каникул, проведённых в Рябинкино, Алёна, видя, что отец в хорошем настроении, спросила его:

— Папа, можешь сейчас ответить на все мои вопросы?

— Могу, — не ожидая подвоха ответил Владимир Михайлович.

— На все-на все?

— Давай. На все.

— Папа, у тебя теперь тоже есть другая женщина?

Владимир Михайлович остолбенел на секунду, как будто его застали на месте преступления и после некоторого колебания и паузы сказал "да". Алёна, казалось, не была удивлена и ответ отца был ожидаем ею.

— И ты её любишь?

— Нет.

— Она красивей мамы?

— Нет. Она просто миловидная.

— Она очень-очень умная?

— Нет, то есть... может быть...

— Она замужем?

— Нет.

— Она очень богата?

— Нет.

— Она хочет твоих денег? Хочет, чтобы ты развёлся с мамой и женился на ней?

— ???

— А тогда зачем она тебе?

И прежде чем Владимир Михайлович, очень удивлённый, искал ответ на последний вопрос дочери, Алёна "подсказала":

— Для секса? Папа, что такое секс?

Отец Алёны внимательно посмотрел на дочь:

— Хм... А разве в школе вам не рассказывают об этом?

— Да. И в учебниках написано, но я не понимаю. И в интернете смотрела на порносайтах... Оно вот это тебе всё надо?

Владимир Михайлович смутился. Он не готов был к такому разговору. Он думал, это само собой уже разумеещееся, что все подростки в таком возрасте уже всё знают. Алёна же даже не покраснела, она совершенно спокойно ждала ответа на свой вопрос и в упор смотрела на отца. Он тоже испытывающе посмотрел на дочь и заметил:

— Во-первых, порносайты тебе смотреть нельзя. Во-вторых, почему ты не спросишь об этом у мамы?

— Потому что я хочу спросить у тебя.

— Резонно, — усмехнулся Владимир Михайлович. Он уже был не рад, что зашёл к дочери. Но отступать он не привык.

— Видишь ли, Лена, физиология человека такова, что...

Здесь дочь прервала его, не дослушав:

— Папа, не надо мне бла-бла-бла про физиологию, это мы изучаем на уроках, ты мне ответь: тебе нужен просто секс — без любви, без мамы — просто чисто механически, с кем попало?

Владимир Михайлович вдруг покраснел и неуверенно сказал:

— Ну, не с кем попало...

— Тогда почему с этой тёткой, почему не с мамой?

— С мамой я в ссоре, я на неё сердит, она предала меня... Она, наконец, первая мне изменила.

— Папа, а если эта тётка хочет от тебя только денег, а говорит, что любит тебя, и у вас случайно или не случайно сделается ребёнок, и ты будешь вынужден развестись с мамой, чтобы воспитывать другого ребёнка и бросишь нас, меня... — У Алёны глаза сделались узкими и смотрели вроде бы на отца, но куда-то вдаль. Вероятно, она представляла описываемую ей самой картину. — Папа, ты думал об этом?

Владимир Михайлович, не зная, что сказать, встал, улыбнулся и слегка приобнял её за плечи:

— Я об этом не думал, но тебя я в любом случае не брошу. Не беспокойся, дочь, я тебя очень люблю.

Он подошёл к двери, открыл её, постоял и опять повернулся к Алёне:

— Тебе скоро пятнадцать. Мальчик уже есть? Ну, который нравится?

— Никто не нравится. Все тупые придурки.

Это было сказано сердитым голосом и Алёна отвернулась от отца. Она сидела на крутящемся стуле, она просто повернулась на нём задом к отцу. Владимир Михайлович опять улыбнулся, закрыл дверь и подошёл к ней.

— Ну-ка, посмотри на меня!

Алёна подняла глаза. В них не было слёз, но было несчастное и одновременно упрямое выражение.

— Господи, дочь, какая ты у нас красота. Я очень горжусь, что у нас с мамой получился такой чудесный ребёнок как ты. Но ты ещё остаёшься ребёнком. Лена, если ты не хочешь, чтобы у меня была, как ты говоришь, "другая тётка", у меня её больше не будет. Даю слово.

Алёна взяла руку отца и молча прижала к своей щеке. Владимир Михайлович погладил её длинные роскошные волосы, поцеловал в лоб и вышел.

Глава 7

А через три месяца он, зная, что дочь дома, позвонил ей на сотовый из своего домашнего кабинета и попросил прийти к нему. Алёна, валявшаяся на кровати в наушниках, одновременно читала роман.

— Па, это срочно? Я читаю, книга интересная, не хочу отрываться.

— Это срочно. — Владимир Михайлович отключился.

Алёна нехотя встала, сняла наушники и через пару минут была у отца. В кабинете отца она чувствовала себя — как они с Ксенией выражались — "как на ковре". Если он вызывал в кабинет её или Ксеню, значит или будет ругать, или воспитывать, или "серьёзно поговорить". Но она, в отличие от Ксении, не боялась "ковра". Она, удобно расположившись в кресле, всегда очень внимательно слушала, что говорил ей отец, поддакивала, говорила "больше не буду", иногда возражала и потом опять продолжала делать то, за что её ругали.

В этот раз отец сказал "садись" и придвинул к Алёне коробочку конфет, лежащую на столе. Алёна взяла одну и положила её в рот, а потом стала разглядывать крышку от коробки. Она была равнодушна к сладкому.

— Что ты читаешь?

— Стругацких. "Пикник на обочине". — Прожёвывая конфету, сказала она.

— Нравится?

— Да, очень интересно. Папа, я решила перечитать всё Стругацких. Всё, что у нас есть в гостиной.

— Хорошо. Правильно. Лена, я тебя вот зачем позвал. Звонила Надежда Николаевна. Она жаловалась на тебя. Сказала, что ты в последнее время изменилась. С одной стороны, подтянулась по всем предметам, в последнее время одна из лучших в классе по успеваемости. С другой стороны, стала дерзкой, провоцируешь в классе беспорядки. Не реагируешь на замечания учителей, читаешь тайком посторонние книги на уроках, не хочешь принимать участие ни в каких классных и школьных мероприятиях. Я понимаю — переходный возраст и всё такое, но не могла ли бы ты быть более дисциплинированной? В чём, вообще говоря, дело?

— Папа, мне там скучно, неинтересно.

— Лена, но это одна из лучших гимназий в городе! А ты, как сказала мне Надежда Николаевна, принимала участие только в сборе макулатуры.

Алёна засмеялась:

— Ну вот видишь, па, посильное участие принимаю.

— А что, остальное всё непосильно? Лена, она мне сказала, что у вас очень интересная жизнь в гимназии. Много вечеров, праздников, дискотеки, КВНы, разные конкурсы, различные познавательные поездки...

— Я во всех поездках была...

— Ну вот разве что только в поездках да в сборе макулатуры. Ты подумай. Чем сидеть на порносайтах, лучше займись общественной жизнью в школе. Пригодится.

— Я не сижу на порносайтах, с чего ты взял? Так, было один раз, тогда еще, после каникул, ну, когда я тебя спрашивала про тётку... — Алёна глядела вопросительно и с любопытством на отца.

Владимир Михайлович понял этот взгляд:

— Я тебе дал слово и я его держу. У меня нет никого. Только ты и работа. Кстати, скоро у тебя каникулы. Я предлагаю тебе вместе с мамой отправиться в Таиланд. Мне нужно побыть одному.

— Я не против, — сказала Алёна, вставая.

Глава 8

Новый год она вместе с матерью встречала на Пхукете. Владимир Михайлович позвонил за пятнадцать минут до наступления Нового года на мобильник Алёны. Она с матерью сидела на деревянной терассе за столиком ресторана, с трёх сторон окружённого водой, с ещё одной русской пожилой парой из Москвы. Голос отца звучал одиноко. Он спросил, как ей с матерью отдыхается, сказал, что уже очень по ней соскучился и пожелал счастливого года. Через пять минут раздался звонок и у матери. Посмотрев на номер, Юлия взволнованно встала и, сказав дочери "я сейчас", отошла в конец зала под пальмы. Вернулась она минут через пять вся сияющая и с улыбкой на губах. "Мой муж", — объяснила она пожилым супругам и повернулась к Алёне: "Это был папа".

...После их возвращения с Пхукета, почти после года раздельного проживания Владимир Михайлович опять пустил жену в спальню. Пришедши на завтрак после первой совместной ночи, родители Алёны выглядели счастливыми и молодыми. Отец был в хорошем настроении, он шутил и Алёне было понятно, что они помирились, что и у него, и у матери с плеч спал некий груз, мучивший их обоих.

Глава 9

...Всё это пронеслось перед глазами Владимира Михайловича как воспоминание о пролетевших с момента рождения Алёны годах. С Алёной и раньше было непросто, но взрослея, она становилась всё самостоятельнее и Владимир Михайлович уже не мог повлиять на её решения, а тем более мать. После памятного разговора с дочерью о том, что она не принимает участия в общественной жизни класса и школы, после того как наладились отношения между родителями, во втором полугодии дочь как-будто проснулась. Она ударилась в другую крайность. Теперь она стала "во все дырки затычкой".

Она дома без всякого давления вдруг начала самостоятельно заниматься на фортепиано, разучивать современные мелодии, вспомнила и классику, которую играла в музыкальной школе, приняла участие в большом школьном концерте, посвященном 8 марта, где сыграла лёгкий вальс Шопена и современную рок-балладу. Кто-то из присутствующих в зале поместил на ютюбе видеоролик с её выступлением, который посмотрели тысячи посетителей и она с девчонками потом смеялась над комментариями. К ней часто стали приходить школьные друзья, ей стали без конца звонить одноклассники и просто знакомые ребята. Дом, в котором год было тихо и пусто, оживился. По-прежнему посещая танцевальную студию, в которой когда-то познакомились её родители, она принимала участие во всех танцевальных конкурсах, она не давала покоя отцу, заставляя его дома репетировать с ней бальные танцы. Под настроение Владимир Михайлович, иногда вместе с женой, вспомнив молодость, показывал Алёне различные движения и, увлёкшись, танцевал то с дочерью, то с женой.

Алёна победила на школьной олимпиаде по английскому языку и заняла второе место на городской олимпиаде по биологии. Её начали, не стесняясь, провожать домой мальчики и иногда у дяди Ромы, шофера, не было работы. Она победила на конкурсе красоты в гимназии в десятом классе, но, отобранная на конкурс "Красавица Новосибирска", принять участие в нём отказалась. В конце десятого класса Алёна приняла окончательное решение стать врачём и весь одиннадцатый класс налегала на учебу. Кроме того, она устроилась на несколько часов в неделю уборщицей в одну из больниц города, находившуюся недалеко от дома.

Прошедши по конкурсу в медицинский университет после окончания гимназии, Алёна стала студенткой, а познакомившись позднее с Александром Николаевым в Рябинкино, она поняла, что по-настоящему влюбилась.

Глава 10

Погружённый в воспоминания, Владимир Михайлович стоял перед дочерью неподвижно, засунув руки в карманы джинсов. И хотя его взгляд был устремлён на Алёну, он не видел, что Алёна уже вытерла слёзы и что-то говорит ему. Он вышел из состояния задумчивости только когда Алёна встала и, обеспокоенно глядя на него, дотронулась до его руки:

— Пап, тебе нехорошо?

— Всё в порядке, Лена. Поехали.

— Куда? — Дочь удивлённо смотрела, ничего не понимая.

— Я тебя отвезу.

— Папа, не надо, я вызову такси.

— Нет, одевайся. Я тебя отвезу и подожду тебя. Мне так будет спокойней.

— А мама?

— Мама читала в постели, наверное, уже спит. Я потом ей всё объясню.

Алёна молча прижалась к отцу, она была ему благодарна. Договорились встретиться внизу в гараже. Владимир Михайлович записал адрес, чтобы задать его в навигаторе и вышел одеться.

...Дом, в котором жил Николаев, был частью нескольких двенадцатиэтажных блоков, построенных один за другим, как ступеньки. Подойдя к двери подъезда, по номерам почтовых ящиков и фамилиям на них, Владимир Михайлович и Алёна выcчитали, что Александр должен был проживать на двенадцатом этаже на правой стороне площадки. Отойдя на небольшое расстояние от подъезда, они стали искать предполагаемые окна его квартиры. Было уже без четверти двенадцать. В доме освещены были лишь два окна: широкое окно с балконом второго этажа и окно на двенадцатом этаже, где, как они предполагали, должен был жить Александр.

— Ну, папа, я пойду, — Алёна взяла у отца собранную сумку. — Если что — я позвоню или приеду на такси.

— Нет, Лена. Договоримся так: я жду пятнадцать минут, и если всё нормально, ты мне звонишь на сотовый и я еду домой. Если что-то не так — ты вернёшься и мы вместе едем домой.

— Пап, ты только включи подогрев в машине, а то замерзнешь, вон мороз какой!

— Ладно, вперёд! Раз я тебя не смог отговорить — давай, действуй. Я думаю, ты достаточно умна и осторожна, чтобы не наделать глупостей.

Алёна виновато опустила глаза: "я пошла" и открыла дверь подъезда. Владимир Михайлович посмотрел ей вслед и пошёл к машине. Сев и включив обогрев и музыку, принялся наблюдать за уже единственным освещённым окном.

После того как Алёна зашла в лифт и нажала кнопку двенадцатого этажа, решительность вдруг покинула её. А вдруг Николаев не один? Вдруг у него кто-нибудь еще в квартире? Какой-нибудь знакомый или знакомая... Алёна похолодела. Ей вдруг захотелось назад, в машину, к папе. Вернуться?

И потом опять мучиться, думать о нём, представлять себе разные дурацкие картины, чего-то ждать... Уж лучше сейчас всё выяснить, пусть что-то плохое, но по крайней мере будет понятно, что ей делать дальше, как себя вести. Крутить романы, вести свободную, независимую жизнь, а потом когда-нибудь выйти замуж. Или стать на первых порах подружкой бывшего одноклассника Артёма Худякова, или делать служебную карьеру и не торопиться с замужеством...

Лифт остановился и открылись двери. Но Алёна стояла и не знала, на что решиться. Она выглянула из лифта на площадку, увидела, что на площадке по три квартиры. Около двери квартиры, где жил Александр, лежал коврик с надписью "Добро пожаловать!". Алёна улыбнулась, постояла ещё некоторое время, и когда уже хотела выйти из лифта, дверь неожиданно закрылась и лифт начал опускаться. Кто-то вызвал его снизу. Алёна опять нажала кнопку двенадцатого этажа. Ей вдруг пришла мысль, что по ночам шарахаются всякие асоциальные элементы. Вдруг это маньяк? Она похолодела и подняла к груди сумку. Она не даст никому войти в лифт, она будет защищаться и кричать. Встав перед дверью, чтобы ногой первой нанести удар в случае чего, она застыла, ожидая остановки.

Когда дверь открылась — она увидела отца.

— Ну что? — почему-то почти шёпотом спросил Владимир Михайлович.

— Ещё ничего, я еще не была у него, — тоже шёпотом ответила Алёна. — Папа, ты не волнуйся, жди в машине.

— Ну хорошо, хорошо. Хочешь, я с тобой пойду?