Александр. Продолжение похода 3

— Хорошо, идите и скажите горожанам о моем предложении. Я надеюсь, что к полудню город будет готов принять меня со всем его уважением — величаво произнес монарх и кивком головы отпустил стоявших перед ним навытяжку отцов города.

Что происходило за стенами города навсегда останется тайной. Можно конечно предположить, что за принятие предложения царя выступала промакедонская партия, которую успел сформировать на царское золото Птоломей. Несомненно, при этом шли яростные дебаты и перепалки, которые разом теряли свой напор и накал от вида стоявшей у ворот города македонской армии и флота.

В назначенный час ворота распахнулись, и к македонцам вновь вышла городская делегация. Идущий впереди Аристид, торжественно объявил, что жители города выражают свое согласие с волей царя Александра провести жертвоприношение в их храме и готовы на время войны с Карфагеном разместить у себя македонский гарнизон.

В ответ, Александр приказал казначею отдать золото Аристиду и вместе с Ликаоном, назначенным командиром македонского гарнизона в Кириене направился в город.

Торжественный проход царской свиты к храму Зевса, навсегда остался в памяти жителей Кириены, как незабываемый праздник. Потрясал не только царственный вид македонского царя, его свиты и почетного караула. Вслед за Александром, ехали два всадника, которые доставали из своих седельных сумок деньги и полными горстями швыряли их в толпу, заставляя горожан кричать славу великому царю.

Проведя жертвоприношение и заключив договор со старейшинами города, Александр не предался пирам и праздности. Все, то малое время, что царь дал своим войскам для отдыха, он постоянно проводил за стенами города, наблюдая за тренировкой своих солдат или за маневрами отдельных судов эскадры под руководством опытного Неарха.

Всем своим видом монарха показывал, что он готовится к началу боевых действий с серьезным и опасным противником, в борьбе с которым лень и праздность совершенно недопустима.

Столпившись на стенах, жители города с восхищением и страхом смотрели на огромную военную махину, что расположилась под их стенами и чью силу и крепость им посчастливилось не испытать на себе.

На шестой день пребывания в Кириене, Александр собирался дать сигнал к выступлению, когда к нему прибыло посольство из сицилийского города Гела со слезной просьбой о защите от сиракузского тирана Агафокла. Благодаря деньгам своей жены, он смог нанять большое количество наемников, чьи мечи помогли ему захватить верховную власть в Сиракузах. Легкий успех вскружил Агафоклу голову, и он решил подчинить своей власти все сицилийские города.

Действуя быстро и решительно, он захватил уже соседний с Сиракузами полис Мегара и подступился к Леонтинам и Геле, горожане которого обратились к великому царю за помощью и защите.

Появление нового тирана в Сиракузах не совпадало с планами Александра по кампании в Сицилии, но не расходилось с их сутью. Поэтому, Александр без всякого колебания согласился помочь Геле в борьбе с сиракузским тираном. В знак того, что его слова не расходятся с делом, он объявил, что намерен отправить против Агафокла одного из лучших своих стратегов — кардийца Эвмена.

Объявив свою волю просителям из Леонтин, Александр не стал откладывать дело в долгий ящик. Он приказал пажам позвать к себе стратега, и не прошло и пяти минут, как Эвмен был уже в его шатре. Положив руку на плечо Эвмена, Александр сказал, что отправляет его на Сицилию для защиты от произвола Агафокла жителей Леонтин и Гелы. Также в присутствии послов, Александр потребовал от стратега, чтобы он всячески защищал права и свободу сицилийцев, решивших перейти под его руку.

После того как Эвмен пообещал царю любой ценой выполнить его волю, Александр приказал принести знак воинской власти над всеми отданными под командование стратега войсками. Когда пажи принесли в шатер жезл из слоновой кости украшенный золотыми вставками, Александр торжественно вручил его преклонившему колено Эвмену. Подобный ритуал являлся частью нововведений македонского царя для армии, и полностью был позаимствован им у египетских фараонов.

Величественное зрелище, умело разыгранное Александром перед просителями, потрясло и ошеломило искавших защиты сицилийских греков до глубины души. Со слезами радости на глазах они были готовы на руках вынести Эвмена из царского шатра и доставить стратега к корабельным сходням, но этого не потребовалось. Получив из рук царя жезл власти, стратег почтительно поклонился Александру, его гостям и под радостные крики покинул царский шатер.

Большой поход на Запад начался.

Глава V. Малые интриги царского дворца.

Оставленные ушедшими на войну мужьями жены, как правило, живут своей особой жизнью. Не стали исключением и александрийские затворницы оставленные царем и его стратегами на время большого похода.

Царица Эвридика усиленно ходила по повитухам, желая точно знать, успела она понести от своего брата-мужа или нет. Быстро освоившись со всеми особенностями дворцовой жизни Александрии, она стремилась получить из своего положения максимум выгоды.

Аппетиты у главной женой великого царя стали расти с каждым днем. Подобно голодному человеку, попавшему после долгого воздержания в кладовую доверху набитой различной снедью, Эвридика спешила получить удовольствие от жизни.

Что касается теперь уже бывшей главной жены Роксаны, то она переживала нелегкий момент своей жизни. Решение Александра взять в жены собственную сестру, она встретила с пониманием. Царица давно привыкла к наличию у Александра других жен, но провозглашение Эвридики главной царской женой, было для Роксаны тяжелым ударом. Осознание того, что в один день она из полновластной царицы превратилась во второстепенную жену, приносило ей невыносимые страдания.

Впав в депрессию, назло Александру она сблизилась со стратегом Пердиккой, давно мечтавшим разделить с ней ложе. Результатом этой короткой, но бурной связи стала беременность Роксаны. Поддавшись порыву страсти, она позабыла о соблюдениях правил контрацепции.

Узнав, что беременна, царица сильно испугалась и не знала, что делать. Появление нового ребенка, могло укрепить ее положение при Александре. Перед походом царь уделил ей свое внимание, но возможная непохожесть ребенка на царя, могла выдать царицу с головой.

Но не только царица Роксана находилась в интересном положении, от близости Пердиккой. От семени стратега забеременела его главная жена царевна Клеопатра. Восприняв свою беременность как горькую неизбежность, в отсутствии своего нелюбимого мужа, она предавалась утехам порочным любви, главным объектом которой стала Атосса.

От рождения, персидская царевна не имела склонности к этому пороку. Родив от Пердикки ребенка, она искренне предавалась счастью материнства, но коварная Антигона безжалостно перечеркнула все её планы. Зная о пагубном пороке Клеопатры и желая иметь на неё тайное влияние фиванка безжалостной рукой, толкнула в объятья царской сестры несчастную Атоссу.

Принудить к подобному шагу персиянку у Антигоны были возможности, но к ее удивлению, Атосса не сильно горевала от подобного поворота событий в её жизни. Проведя несколько ночей в спальне Клеопатры, дитя Персии решила извлечь выгоду из сложившихся обстоятельств. Имея на руках мальчика, при отсутствии детей у Антигоны, она очень надеялась уничтожить рыжую бестию руками царевны Клеопатры.

Сама, ничего не подозревающая Антигона, тем временем сблизилась с женой царского советника Нефтеха, Арсиноей, дочерью регента Антипатра. К этому шагу её подтолкнуло не только желание больше знать о Нефтехе, которого после событий в Вавилоне, фиванка серьезно опасалась. В Арсинои, она видела потенциальное орудие мщения в своих тайных делах направленных против царского рода Аргидов.

Униженная и оскорбленная дочь македонского регента была готова ухватиться за любую возможность, лишь бы отомстить за себя и своих близких. Не зная всей правды, она винила во всех упавших на её голову бедах царя Александра и своего бывшего жениха Пердикку, отдавших её, высокородную македонянку во власть безродному выскочке египтянину Нефтеху.

Зная, на какие болезненные точки следует нажимать, Антигона без особого труда сблизилась с Арсиноей, но всем её далеко идущим планам мешала беременность жены царского советника. Дочь Антипатра сильно страдала от токсикоза и почти все время была вынуждена проводить в постели. Единственным утешением в этом случае для двух женщин были разговоры о большой войне и далеких походах, которые не только на время избавили их от необходимости видеть ненавистные лики царя и его близкого окружения, но и давали надежду не увидеть их больше никогда.

Взявшись за руки, они мечтали, что карфагенское копье или стрела сразит Александра и Пердикку, а нильская лихорадка сведет в могилу Нефтеха, но боги пока не спешили исполнить их желания. Войско Александра без боя заняли Кириену, а египтянин неожиданно вернулся из Нубии живым и здоровым.

Доверенные лица не замедлили доложить хозяину о частых посещениях его жены, рыжеволосой Антигоной и это его сильно насторожило. Зная о её нелюбви к македонскому царю, Нефтех моментально почувствовал скрытую угрозу, исходящую от действий фиванки. Прекрасно помня ее вавилонские похождения, он решил не откладывать столь важное дело и выяснить, что на этот раз затевает рыжеволосая фурия.

Самым простым и быстрым способом было — заманить Антигону к себе во дворец и там с пристрастием поговорить по душам.

Повод для этого у египтянина имелся. Сразу после возвращения домой он получил от управляющего письмо от Пердикки, что было оставленное ему стратегом перед походом. В нем Пердикка кроме общих дел, просил Нефтеха проявить его внимание к своей беременной жене Клеопатре. Породнившись с царем, македонец очень хотел иметь от царицы потомство и справедливо видел в египтянине человека способного защитить его интересы в его отсутствие.

Используя этот предлог, египтянин приехал во дворец к Клеопатре и имел обстоятельный разговор с царевной и управителем дел Пердикки. Начав разговор о состоянии Клеопатры, Нефтех ловко перевел его на Арсиною и в самых лестных словах отозвался об фиванке.

— Госпожа Антигона сумела, как никто другой во время моего вынужденного отсутствия поддержать мою жену в её болезненном состоянии. Я и Арсиноя будем очень рады, если госпожа Антигона продолжит наносить визиты в наш дом. По просьбе жены я прошу прибыть её к нам во дворец завтра, где я смогу отблагодарить госпожу за доброту и старание проявленные для нашего дома — заливался соловьем египтянин и Клеопатра, не смогла противостоять напору близкого друга мужа и личного советника Александра.

В Александрии подобные визиты стали входить в моду и ни у Клеопатры, ни у управляющего Пердикки не возникло никаких подозрений относительно слов Нефтеха.

Весь разговор происходил в отсутствии самой танцовщицы и известие о её предстоящем визите во дворец к Нефтеху, вызвало у Антигоны сильную настороженность и озабоченность. После бурных событий в Вавилоне сделавших фиванку полноправной женой Пердикки, она стала опасаться Нефтеха, подозревая, что он догадывается о её попытке отравить Антипатра.

Каждый раз, встречаясь с бритоголовым египтянином, она боялась, что он попытается шантажировать её своими догадками, сама Антигона именно так бы и поступила, но ничего этого не происходило. При всякой встречи Нефтех был сдержанно вежлив с танцовщицей и не сделал, ни единого намека на, то, что обладает тайным оружием против Антигоны.

Подобная неопределенность вызывала у Антигоны двойственное чувство. С одной стороны, несмотря на то, что с событий в Вавилоне прошло много времени, она опасалась бывшего жреца и испытывала к нему неприязнь, которую испытывает любой человек в отношении непонятного для себя явления. Однако с другой стороны её к нему неудержимо влекло желание разгадать и понять — этого неординарного в суждении и независимого в поведении человека. Притягивало, как притягивает к себе магнит, имеющий разность полюсов.

Узнав о приглашении в гости, Антигона долго ломала голову пытаясь понять, что за всем этим стоит, но так и не пришла к окончательному выводу. Её сильно сбивало с толку, что приглашая в гости, Нефтех говорил от себя и от лица своей жены, хотя Антигона точно знала, какие отношения были между супругами. Все это могло быть хитрой ловушкой и одновременно пышным придворным оборотом речи, за которым ровным счетом ничего не стоит кроме дани уважения к дому Пердикки.

В конце концов, она решила, что во время визита будет соблюдать максимальную осторожность, и ограничила свое время пребывание в доме Нефтеха двумя часами. Именно к этому времени она приказала управляющему подать для себя носилки. Согласно своему нынешнему статусу жены, фиванка не могла пользоваться носилками все время своего пребывания в гостях. Слуги приносили её и забирали в назначенное время, правом иметь постоянные носилки могла только главная жена.

Казалось, что Антигона продумала все перед своим визитом к Нефтеху, но с самого начала все пошло не так как она думала. Все началось с того, что за Антигоной в сопровождении десяти рабов прибыли роскошные носилки. Это означало, что гостья может пробыть у Нефтеха до тех пор, пока её не попросят хозяева. Подобный реверанс советника вызвал у Клеопатры недоуменную усмешку, а у Атоссы откровенную зависть. За все время пребывания в Александрии, она ни разу не удостоилась подобной чести, хотя по знатности и происхождению была выше фиванской выскочки.

Далее, когда Антигона прибыла во дворец, выяснилось, что ей предстоит общаться только с одним Нефтехом, так как госпожа Арсиноя себя плохо чувствует. Антигона бы с радостью отправилась в покои жены египтянина, но ритуал требовал, чтобы она сначала поговорила с хозяином дома, пригласившего Антигону на закрытую от посторонних глаз террасу внутреннего двора.

— Прошу вас оказать мне честь общения с вами, госпожа Антигона — с уважением произнес Нефтех и фиванке, ничего не оставалось, как храбро шагнуть навстречу неизведанному.

На террасе, по приказу египтянина был накрыт стол на две персоны, уставленный всевозможными яствами. Повара постарались от души, но гостья мало, что отведала из всех поданных ей изысков. Интуитивно чувствуя, что впереди её ждут ещё сюрпризы, Антигона с напряжением ждала развития событий и не могла думать о еде.

Следуя правилам хорошего тона, хозяин и гостья поговорили о последних новостях с африканских берегов относительно успехов Пердикки и царя. Затем обсудили самочувствие царской сестры и состояние Арсинои, дохаживавшей последние сроки беременности. Скромно посетовав, что повара египтянина не смогли угодить вкусам госпожи Антигоны совсем ничего не поевшей, Нефтех приказал убрать со стола блюда и подать, освежающие напитки.

Принесенные из подвала они щедро подарили хозяину и его гостьи живительную прохладу, что всегда была в Александрии в дефиците. Специальные сосуды позволяли надолго сохранять напитки в охлажденном состоянии, что было немаловажно в грядущей беседе.