1. Порталист. Библиотека древних

А почему посох? Так сложилось исторически. Большинство первых магов не принадлежали к дворянам, и осваивать фехтование из-за запрета на ношение мечей было нецелесообразно. Было выбрано копье и найден соответствующий мастер, заложивший основы будущей школы боя. Для тренировок использовали шест и многие предпочли ходить с шестом, то есть с посохом, а не с копьем. Теперь же посох мага это не только оружия, но и атрибут для опознания. Пусть все же не все, но большинство магов ходит с ними, а часто и не с простыми посохами, а с всячески доработанными. Бывали не просто посохи с лезвиями, топориками и шипами, а посохи-амулеты с заряженными в них простыми, но эффективными заклинаниями. Мне особо понравилась озвученная наставником история с посохами стреляющими заклинаниями до тех пор, пока полностью не закончится вся вложенная в них мана.

Рассказывая это все, Форс демонстрировал мне свой посох с крючком и шипом. Даже сделал пару движений, имитируя подтягивание к себе крючковатым навершием и тычок вперед пикой в основании. Пробьет своим шипом доспех и не заметит. Может тяжелого латника и не возьмет, но простому воину мало не покажется. Через кольчугу или кожаный нагрудник до сердца достанет точно. Человеку разумеется, ну или сатиру и гному с эльфом. А вот орку уже может не достать и точно недостанет огру.

Но главным оружием было вложенное в посох заклинание праха. Показывать мне его не стал, но пояснили, что то заклинание что в посохе сможет накрыть круг радиусом до 20 метров. На этой площади вся плоть гарантированно обратится в прах, но ни один предмет не пострадает. Такой мощи заклинание из посоха Форс сможет применить только один раз, после чего его вновь придется заряжать манной. Можно было разделить мощь заклинания и применить его дважды или трижды. Можно было делить и больше вплоть до того что оно не обратит кого-то в прах, а просто несильно опалит кожу. Наставник признался, что сам заклинанием обращения в прах не владеет и создать аналогичный посох не сможет. Его же оружие принадлежало какому-то давно почившему магу, и он вложил в него столь смертоносную магию.

Мост упирался в высокое сооружение с двускатной крышей и высокими, способными пропустить любой воз, распахнутыми настежь воротами. По другую сторону сооружения имелись такие же ворота, но эти были закрыты. Перед ними стояла пятерка вооруженных кремневыми ружьями и клевцами слуг Ковена. Справные мужики, все люди, но разного возраста с бородами и выбритыми лицами, с усами и без. Все в одинаковых кирасах с двумя башнями на груди, с широкими перевязями с принадлежностями для стрельбы через плечо и шлемах с козырьком и гребнем. Солдатской выправки у этих бойцов не было. Только бледное ее подобие. Ну, да и передо мной не истинные имперские воины, а скорее ополченцы с хорошей подготовкой.

— Приветствуем господин Форс, — старший этой пятерки мужик в возрасте с огромными висящими вниз по бокам рта усищами узнал моего провожатого и поклонился.

— И я тебя приветствую, — кивнул в ответ будущий мэтр.

— Кто это с вами господин?

— Ученик Дашур, — напустил на себя побольше важности адепт.

— Воистину сегодня чудесный день! — восторженно воскликнул стражник, качая головой из стороны в сторону. — Два одаренных за один день. Сегодня прибыл господин Толь Фон Лаост и с ним тоже был новый ученик, — пояснил он причины своего восторга, заодно сообщая самую громкую новость дня, и при этом его не особо заботило, что мы ее знаем. За день он обсудил с товарищами все, что только мог и теперь искал новых собеседников, а точнее новые свободные уши.

— Кто из магов Дома, — поощрил словоохотливого мужика Форс и да, слово "Дома" прозвучало именно так — все маги считали Близнецы своим домом и называли их Домом с большой буквы "Д".

— Верховный магистр, кастелян, магистр советник Марк Су Кейц, трое мэтров-наставников: Флос Су, Вент и Грок Су, пятеро учеников, ну и мэтр Толь Фон Лаост с новым учеником, — охотно ответил усач.

— Что-то еще? — спросил Форс.

Лучше бы он не спрашивал, потому что мы узнали буквально все новости за пару — тройку последних месяцев. Мужик не делал разницы между важным и второстепенным с одинаковым рвением вываливая на нас информацию о родивших служанках, отелившейся корове, о новых учениках и болезнях приключившихся со стариками. Из всего словесного потока я вычленил для себя только новости о том, что было принято решение направить часть адептов на границу с пустыней, поскольку в последние месяцы активность кочевых эльфов пустынников усилилась, и поговаривают о возможном скором нашествии. Вроде как давно ничего значительного там не происходило, а такое затишье бывало только перед бурей. Нетрудно сделать вывод, что появился очередной не примирившийся со старым поражением вождь. Сейчас он накапливает силы и ведет подготовку, но вскоре обязательно ударит и вопрос только в силе удара. Обычно в такие моменты к границам подтягивают дополнительные войска, но в этот раз армии Империи увязли в походе на замертвяченный преступными некромантами и личами восток, и свободных сил практически не было. Вот и обратился кто-то из имперских сановников с просьбой, от имени самого наместника Творца в нашем мире — Императора.

Где-то, через час мы прошли через калитку открытую для нас стражниками-слугами, но не теми, что были рядом с нами, а теми, что дежурили по другую сторону ворот. Из шлюза калитка, как и ворота, в которых она располагалась, не открывалась, на тот случай если в него все же смогут ворваться и перебить стражу. За калиткой раскинулись две дороги. Одна из них вела прямиком к воротам башни, а вторая, петляя между фруктовых деревьев, уводила к складским и иным хозяйственным помещениям.

Я в последний раз взглянул на закрывшуюся за нами калитку, понимая, что для меня она закрылась на несколько месяцев или даже лет. Относительно вольная жизнь для молодого сатира закончилась. Теперь будет напряженная учеба с минимумом свободного времени. Может кому-то эта и учеба и покажется интересной, но я помнил свое обучение грамоте и отцовскую крепкую руку это обучение подкреплявшую. Думаю, что у местных учителей найдется что-то не хуже отцовского ремня, для лечения нерадивости. Бросив последний взгляд, я вздохнул и со смешанным чувством направился за человеком хоть немного подготовившим меня к предстоящему нелегкому периоду жизни.

Первым делом хотел увидеться с Салятом, и отдать ему лук с причиндалами к нему, но не получилось, ни сразу, ни в этот вечер. Добродушная служанка человек лет 50 и внушительных пропорций приняла меня с рук на руки у Форса, после чего тот умчался с докладом. Служанка же отвела меня в комнату пустовавшую, наверное, несколько лет и выдала постельные принадлежности. Получив шерстяное одеяло, тоненький матрац и подушку я свалил все на трехногую табуретку с жестким сидением и задумался о немедленной уборке. В хорошую погоду могу спать в лесу, устроившись на травке или подходящей ветке дерева, но вот ночевать в помещении, не знавшем уборки выше моих сил.

Пришлось открывать окно для проветривания и искать ведро и тряпки для капитальной влажной уборки. Ведро с тряпками мне выдала другая служанка похожая на первую как родная сестра, а воду нашел в небольшой комнатке, примыкавшей к моей. Эта комнатка оказалась ванной совмещенной с туалетом. Тут-то я воочию и познакомился с такими предметами городского быта, как водопровод, канализация, унитаз и ванная. Ванная и унитаз были выдолблены из цельных кусков дерева и обработаны специальными водоотталкивающими составами позволявшими служить им практически вечно. Краны, раковина и некоторые другие элементы сделали из меди и бронзы потемневшей от времени. Позже, не в тот же вечер, я натер их до зеркального блеска, но тогда у меня на это ни хватило, ни времени, ни сил.

Закончив с уборкой, несмотря на глубокую ночь, опробовал ванную, переоделся в чистое и постирал вещи, что таскал на себе целую неделю. Когда чистил жилетку, наткнулся на "Наставления". Хотел было бросить увесистую книгу в ящик стола, но почему-то передумал и, закончив с приведением жилетки в порядок, вернул ее на место. Пусть лежит. Не надорвусь ее таскаючи.

Закончив с уборкой, плюхнулся на постель и вырубился до самого утра, но казалось, что просто закрыл глаза, и тут же их пришлось открывать. Тяготы многодневного пути и городские приключения сделали свое дело. Усталость накопилась. Да еще эта уборка.

— Вставай проспишь все! — перевозбужденный Салят тряс меня за плечо.

— Отвали, — отмахнулся от него и повернулся на другой бок.

— Вставай, давай! — не унимался эльф.

— Салат, не нарывайся на грубость. Я тут половину ночи комнату шмурыгал вычищал, скакал, как блоха и ни шиша не выспался, — залез под одеяло с головой и сделал вид, что меня тут нет.

— Даш ты чего? Зарядку ученикам пропускать никак нельзя. Это может кончиться карцером, — куда более спокойно сказал эльф.

— Оторвать бы тебе твои острые уши, — я сел на кровати.

— А я тут причем? — парня подлечили магией и, теперь вместо черных мешков, залезающих на глаза, у него были, только жёлтые с зеленым, и еще Сущий знает с какими цветами вперемешку, разводы застарелых синяков.

Синяки можно было убрать и полностью, но только сразу после нанесения побоев. По каким-то причинам, чем дольше рана зарастала сама по себе, тем труднее было ее вылечить магически. После лечения таких ран могли остаться шрамы, от которых было довольно сложно избавиться. Для некоторых случаев уже не достаточно было заклинания лечения, и требовался маг с особым даром работы с плотью. Маг плоти мог вырастить даже потерянную конечность или исцелить другие тяжкие раны. Маг с таким даром не мог только вернуть умершего с того света или исцелить некоторые раны нанесенные ужасной магией некромантов. Это было по силам только Сущему или древним языческим богам.

— Почему никто не рассказал мне про зарядку? — встал и потопал уборную.

— Снова причем тут я? — возмутился мой друг.

— Я тут Форса напрягаю. Вместе с ним мы стражу рыночную ради его лука раком ставим, а этот молокосос смазливый даже встретить друга вечером не удосужился и рассказать, что тут и как не сподобился, — деланно возмутился, плеща себе водой в лицо.

— Где он? — эльф залетел в уборную словно ошпаренный.

— Там в углу за дверью все лежит, — снисходительно махнул рукой и продолжил водные процедуры.

— Век тебе должен буду, — после продолжительной возни и затянувшейся тишины из комнаты донесся голос эльфа полный неподдельного восхищения.

— Будешь, будешь, — выплюнул изо рта остатки зубного порошка, ополоснул рот и помыл щетку. — Сестру мне свою отдашь, — огорошил товарища.

— У меня нет сестры, — вылупил он глазищи на меня.

— Шучу я. Давай уже обзаводись чувством юмора, а то я придурком себя чувствую, — убрал все в небольшой шкафчик, висевший на стене, и утерся полотенцем. — С луком пойдешь на зарядку? — собрался одеваться.

— Нет, в комнату отнесу, — он кивком головы указал на табурет с лежавшим на нем свертком: — Там одежда для тренировок.

— Хорошо. Я твой лук не один добывал, так что не забудь поблагодарить Форса. Без него бы ты увидел от жопы уши. Где зарядка будет? — вместо своей одежды взялся за принесенную Салятом.

— Обязательно поблагодарю, как только увижу. У Берегового моста, — эльф вылетел из комнаты в обнимку со своим вновь обретенными вещами и главное с луком.

— Долго на лук свой не дрочи только! — крикнул ему вслед, и быстро облачившись в сильно пахнущую какими-то незнакомыми луговыми травами мешковатую безразмерную рубаху с мешковатыми штанами на завязках, понесся вниз по лестнице.

Успел до начала зарядки и Салят тоже умудрился не опоздать. Помимо нас двоих было еще пятеро учеников: три пацана и две девчонки, и новый для нас двоих наставник. Сам наставник выглядел крепким мужчиной, но далеко не атлетом. Ученики в основной своей массе тоже не могли похвастаться крупной мускулатурой и большим ростом. Особенно если учитывать, что из-за строения ног сатиры в среднем выше людей, а я для своих 14 был высок даже для сатира. Правда один из парней явно был значительно выше меня, и руки имел потолще, но он точно был значительно старше. Даже не 16 лет, а наверняка 17 или даже 18.

— Построится по росту! — велел мэтр и дождался когда мы, вновь прибывшие разберемся со своими местами в строю. — Не пойдет, — преподаватель передвинул меня со второго места на третье. — Вот так нормально, — он прошелся перед нашим коротеньким строем: — Представляюсь для новеньких. Меня зовут мэтр Флос Су. Я признанный мастер боя. Считаюсь одним из лучших бойцов Ковена. Сегодня и скорее всего в последующие дни я буду проводить с вами зарядку. Все стоят смирно! — команды на время кончились.

Наставник встал, расставив руки в стороны горизонтально земле и, как мог, широко растопырив пальцы. Я уже знал, что это была поза для творения заклинания на группу стоящую перед магом. Встав в позу, волшебник что-то довольно громко зашептал. Перед его ладонями появились две сложных цветных пентаграммы заключённых в круги. Сформировавшись, рисунки, слились, и устремилось к нам волной. Я на секунду внутренне сжался, испугавшись, но внешне ничем не выказал страха.

— А теперь на ле-ево! — скомандовал Флос, когда волна магии полностью растворилась в наших телах.

Все кроме нас двоих дружно повернулись. Мы тоже не перепутали стороны, но команду выполнили с некоторым запозданием.

— Бего-ом! По команде бегом руки сгибаются в локтях! — про локти это было персонально для нас двоих.

Мы побежали вокруг башни, потом мимо различных построек, потом под мостом, соединяющим башни и мимо Берегового моста. Одним кругом дело не ограничилось. Я бросил считать на пятом. Остальные ученики держались бодрячком, эльф добежал на пределе, но добежал. Я тоже не сплоховал, хоть и готов был опорожнить и без того пустой желудок после конца этого забега.

Потом были гимнастические и силовые упражнения. В общей сложности эта тренировка отняла несколько часов, за которые мы и парой слов не сумели перекинуться. Куда там говорить, если чуть дышишь. В конце зарядки или скорее полноценной тренировки была отработка движений с шестами, заменявшими посох, и без них. Эти движения связывались в последовательность, которую называли незнакомым мне ранее словом ката. Закончилось же все спаррингами в неполный контакт.

Нас на первый день сначала освободили от спаррингов, оставив в качестве наблюдателей. Пока остальные по очереди спаринговались мы с Салятом стояли в стороне и смотрели.

— Что за танцы? Они что затискать друг друга хотят? — совсем тихо возмутился я, глядя на неумелое исполнение подножки и столь же неумелое ему противодействие. Два парня стояли, схватив друг друга за плечи, прижавшись грудь к груди и сплетя один левую ногу с правой ногой другого.

— Тихо ты, — ткнул меня в бок локтем эльф. — Зря ты так. Броски и подножки это тоже часть боя. Дома я немного практиковал борьбу.

— Пфф, — выдохнул я глядя на своего тщедушного друга.

Про борьбу-то я слышал, но что бы в ней участвовали мелкие замухрышки нет. Тогда я считал, что борьба это занятие только для здоровенных и, возможно, даже тучных мужиков. Для подвижных и ловких хороша техника, преподаваемая в армии. Отец как прошедший сержантскую школу боец владел ей вполне достойно, да и меня кое-чему научил.