Роман "Графиня по вызову"

Закончив, я поёрзала в кресле, устраиваясь поудобнее.

— М-да, я тебя недооценил, — признал Арман.

— Весьма распространённая ошибка, — заметила я. — Поверь, ты не одинок. Некоторым людям пришлось заплатить за эту ошибку довольно дорого. Так, значит, альтинг тебя не интересует?

— Интересует, и даже очень, — возразил Арман. — Тут я не солгал. И тем не менее, главная причина моего пребывания здесь — это действительно Лидия. Если бы не она, вряд ли я бы пошёл на эту авантюру.

— Как ты умудрился с ней познакомиться, учитывая чрезмерную опеку со стороны её папочки?

Арман вздохнул и как-то странно посмотрел на меня исподлобья. Почти виновато.

— Я не умудрился, — признался он. — Мы с ней незнакомы. Точнее, я её видел, а она меня — нет.

— Вот это да! — Я нехорошо прищурилась. — Имей в виду: девочка мне понравилась. В ней есть стержень. А работать сводней я не нанималась. Если ты собираешься набросить ей мешок на голову и насильно увезти из дворца, я тебе не помощница.

— Что ты несёшь? — поморщился Арман. — Я не собираюсь её похищать.

— А что же тогда? Совратить под самым носом у папочки? Что-то в этом, конечно есть: красоту игры я оценить могу. Но девочка опять же заслуживает лучшего. Считай меня сентиментальной.

— Слушай, Аделина, что у тебя за идеи такие, одна лучше другой? — возмутился Арман. — Я просто хочу с ней познакомиться, посмотреть на неё поближе. Поухаживать, в конце-то концов! Что я могу поделать, если её папаша не даёт мне возможности сделать всё это нормально?!

— Ты же говоришь, что с ней незнаком, — с прежней подозрительностью напомнила я. — Стало быть, всё, что может тебя интересовать, — это её наследство.

— Я говорил, что я её видел! — вскинулся Арман. — Дважды. Первый раз — на том самом балу, на котором герцог всё-таки позволил ей танцевать. Конечно, пригласить её я не смог — при той-то опеке, которой он её окружил. Но я практически не отводил от неё глаз и, скажу честно... — он немного помялся, смутившись, но потом поднял на меня прямой взгляд. — Она произвела на меня сильное впечатление. Не только внешностью. Тем как себя держала. Тем, как отвечала тому же самому отцу. Как реагировала на чрезмерную опеку. С достоинством, за которым можно было различить её подлинное отношение. Раздражение и даже отчаяние. Ты упомянула похищение. Так вот: да, в тот момент я испытал жгучее желание увезти её подальше от всех этих переживаний. Чтобы она вообще не знала, что такое отрицательные эмоции.

Он снова покосился на меня исподлобья, явно не ожидая, что я сумею понять его реакцию. Что сказать? Я действительно не отношусь к романтически настроенным людям. Но я многое успела повидать в своей бурной жизни, и это была далеко не только грязь. Так что в целом я была готова дать ему шанс.

— А что во второй раз? — поинтересовалась я.

— Во второй раз я встретил её на приёме, — отозвался Арман. — На том приёме присутствовала принцесса соседнего государства. Герцог был приглашён вместе с дочерью и опять же не смог отказать. Я был там как представитель дипломатической миссии. Приблизиться к Лидии опять же не мог. Но впечатление, которое она произвела на меня на балу, при второй встрече только усилилось. Потом я искал способ с ней познакомиться и перепробовал достаточно много всего — хотя осторожничал, дабы не навлечь на себя гнев герцога. Как-никак такой поворот свёл бы все мои шансы к нулю. И в итоге придумал тот способ, с которым обратился к тебе.

— Хм. И ты хочешь сказать, что твой интерес так-таки бескорыстный? — недоверчиво спросила я. — И тебя не привлекает возможность стать зятем герцога, получить приданое, а также те связи и то положение в обществе, которое принёс бы такой брак?

— Приданое? Связи? — скептически хмыкнул Арман. — Знаешь, Аделина, я в принципе ничего не имею против. Но посуди сама. Допустим — допустим, ибо до этого ещё очень и очень далеко! — мне удалось бы добиться взаимности, я не разочаровался бы в Лидии после более близкого знакомства, а она согласилась бы выйти за меня замуж. Давай предположим, что всё это осуществилось. Полагаешь, герцог резко изменит своё отношение к браку дочери и с радостью нас благословит? Что-то заставляет меня в этом сомневаться. Как бы он, наоборот, не решил, что внезапная кончина зятя решит все его проблемы. Ладно, допустим, это тоже маловероятно: он всё-таки любит дочь; к тому же по принятым среди нашей аристократии правилам, вдова не возвращается в отцовский дом. Если она не может жить своим домом, то переезжает к родственникам мужа. Это герцога не устроит никак. Поэтому наиболее вероятен третий вариант, менее радикальный: он просто лишает дочь приданого. Положим, трагедии для меня в этом нет: я вполне неплохо обеспечен. Но — вот они, деньги и связи.

Я задумчиво и по-прежнему подозрительно разглядывала Армана. В образе садовника дипломат смотрелся забавно, но речь сейчас не об этом. В его словах был свой резон. Для охотника за богатыми и знатными невестами Лидия была не самой лучшей добычей. Никогда не знаешь, что можно получить в качестве приданого от такого папаши, как герцог Кальво. Не то огромное состояние, не то пулю в лоб.

— Ну так как? — испытывающе посмотрел на меня Арман. — Поможешь мне в этом деле? Я готов доплатить за него отдельно.

— Пока не стоит, — покачала головой я. — В конце концов, я ведь и так взяла с тебя втридорога, верно? Стребовать что-нибудь ещё всегда успею.

Арман подозрительно хмыкнул, но спорить, ясное дело, не стал.

В действительности, давая такой ответ, я руководствовалась вовсе не бескорыстным желанием помочь ближнему. Просто, возьми я у Армана дополнительную сумму, это наложило бы на меня обязательство всячески помогать ему в деле Лидии. А я пока не хотела давать подобных зароков. Кто знает, рассказал ли дипломат всю правду на этот раз. К тому же, пусть даже и рассказал, ещё неизвестно как отнесётся к его ухаживаниям сама Лидия. Мне не слишком свойственна сентиментальность, однако порой я позволяю себе проявлять чувствительность, когда дело касается молодых и неопытных, но умных девушек. Можно считать это моим слабым местом.

Под вечер Лидия вышла в сад, чтобы в очередной раз хоть немного отдохнуть от причитаний леди Милони, недовольной современным обществом, и нравоучений леди Крэнбери, уже давно набившим оскомину. Стараясь ненадолго забыть о том, что творилось на женской половине, она двинулась прочь от дворца, вглубь сада, мимо аккуратно подстриженной зелени и цветов, источающих в это время суток головокружительный аромат.

Минут через пять девушка остановилась, не зная, чем заняться. Книгу она прихватить забыла, а бесцельно бродить по саду, знакомому, как собственные пять пальцев, не хотела.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, миледи?

Садовник. Странно, Лидия как будто ни разу его не видела, хотя и проводила в саду достаточно много времени. Может быть, новичок? Девушка осторожно изучила его, делая вид, будто смотрит в сторону, — искусство, уже давно освоенное ею в совершенстве. Молодой, симпатичный, усатый, в смешной широкополой шляпе. Брюки, из кармана которых торчат крупные ножницы, на удивление чистые, будто их обладателю совсем не приходилось сегодня копаться в земле.

— Я просто задумалась, из каких цветов составить букет, — ответила она.

— Буду рад вам помочь. Этот букет — подарок какому-то человеку, или он нужен для украшения комнаты? — предупредительно осведомился садовник.

— Для украшения, — откликнулась Лидия. — В общем-то ни для какой особой цели. Просто так. Пожалуй, я выберу ноготки, — определилась она, назвав первые попавшиеся на глаза цветы.

Старший садовник как-то раз уже помогал ей собрать такой букет. Но этот отчего-то отрицательно помотал головой.

— Простите, леди, но это не самый лучший выбор, — заметил он, в результате чего у Лидии совершенно не по-светски вытянулось лицо от удивления. — Ноготки — символ отчаяния. Стоит ли вносить его в покои?

— И что же вы предлагаете внести вместо него? — осведомилась Лидия с пробудившимся любопытством.

— Существует масса вариантов, — с энтузиазмом откликнулся садовник. — Вот, например, розы. — Он подвёл Лидию к веренице благоухающих кустов. — Здесь многое зависит от цвета. Жёлтые символизируют дружбу, розовые — учтивость, бордовые — красоту.

— А красные? — поинтересовалась девушка.

— С красными всё просто, — улыбнулся садовник. И, неожиданно посмотрев ей прямо в глаза, объяснил: — Они означают любовь.

Лидия опустила глаза, но успела заметить, что и он тоже поспешил отвести взгляд.

— Не хочу розы, — сказала она, отворачиваясь и продолжая прохаживаться между клумбами. — Они слишком банальны. Куда ни пойдёшь — всюду розы. Есть что-нибудь другое?

— Конечно. — Розы остались позади, и присоединившийся к ней садовник указал на очередной цветок. — Лилии занимают в языке цветов важное место.

— Здесь тоже имеет значение цвет? — уточнила девушка.

— Разумеется. Цвет важен всегда. Белая лилия — это невинность, а жёлтая — веселье, но и легкомыслие. Оранжевая — символ ненависти.

— Надо же. А она очень красива, — заметил Лидия.

Садовник с обезоруживающей улыбкой развёл руками.

— Тигровая лилия — признак самонадеянности, — продолжил рассказывать он. — А вот алая — свидетельство возвышенных намерений.

Они миновали ещё несколько клумб.

— А что означают тюльпаны? — спросила Лидия, бросая взгляд на упомянутый цветок.

— Красные — признание в любви, — охотно ответил садовник.

— Красный цвет что же, всегда означает любовь?

— На языке цветов — почти всегда, — подтвердил он. Немного подумав, уточнил: — Разве что красный клевер. Он означает усердие.

— А белый?

Лидии припомнились усыпанные белым клевером луга.

— Клятву.

— Какую? — прищурилась она.

И снова эта обезоруживающая улыбка.

— А тут всё зависит от других цветов в букете. Герань означает дворянское происхождение, — продолжил он минутой позже. — Шиповник говорит о ранах. Гортензия — о бессердечности.

Увлекшись любопытным разговором, Лидия перестала следить за временем, но теперь сообразила, что скоро её начнут искать. А она не любила, когда её ищут в саду. Словно посторонние люди вторгались в её личное пространство.

— Мне пора идти, — с сожалением сказала она. — Соберите мне какой-нибудь букет, любой, на ваше усмотрение.

Она произнесла это с подчёркнутым пренебрежением, а сама приготовилась разгадывать, что именно будут означать цветы, выбранные странным садовником.

Принесённый им вскоре букет состоял из трёх алых лилий, двух лиловых роз и ненавязчивого вкрапления мелких цветов герани.

— А что означают лиловые розы? — нахмурилась Лидия.

— Я расскажу вам об этом завтра, — хитро пообещал он. — Если вы снова придёте за букетом.

Тем вечером я снова видела Рэма. Против обыкновения, у него был напряжённый и нервный вид. Конечно, можно было бы положить конец моей мести прямо сейчас, но я решила, что одна бессонная ночь пойдёт этому самодовольному типу на пользу.

На следующее утро я вновь пришла в зал, где собирались гости, на сей раз не посвящая своей внешности столько времени, сколько вчера. Рэм тоже пришёл сюда, хоть и немного позже, чем я. Увидев меня, направился в мою сторону решительным шагом.

— Послушай, Аделина, — начал он, отведя меня подальше от остальных гостей. — По поводу этого ребёнка...

— Какого ребёнка? — изумилась я, недоумённо хлопая глазками.

— То есть как... — нахмурился Рэм.

— Ты что, намекаешь на то, что у нас с тобой может быть ребёнок? — прошептала я. — Придёт же тебе в голову! Ты ещё скажи, будто мы с мужем не спим! — Я возмущённо фыркнула. — Да если хочешь знать, мы проводим вместе каждую ночь!

Передёрнув плечами, я собралась возвратиться к остальным гостям, но Рэм крепко перехватил моё запястье.

— Ты за это заплатишь, — пригрозил он, наклонившись к самому моему уху.

— Жду с нетерпением.

Лучезарно улыбнувшись, я высвободила руку из его хватки и направилась к центру зала.

Рэм очень быстро ушёл, я же задержалась, чтобы поиграть в карты. С очень низкими ставками, только ради того, чтобы не потерять форму. Я вообще крайне редко использовала это своё умение с целью обогащения.

На следующий день Лидия вышла в сад в тот же час, что и накануне. Отделаться от назойливой компании придворных дам было непросто, но она проявила настойчивость. И определённую жёсткость. Этому ей тоже пришлось научиться. Едва она свернула в ту часть сада, что пряталась от дворцовых окон за густой древесной листвой, как вчерашний садовник шагнул ей навстречу. И улыбнулся всё той же улыбкой, которая — Лидия была вынуждена признаться в этом сама себе, — опасно согревала онемевшую от холода душу девушки. Однако демонстрировать это незнакомцу она не стала.

— Лиловые розы означают любовь с первого взгляда, — твёрдо и даже с укоризной произнесла она вместо приветствия.

— Вы хорошо разобрались в языке цветов, — заметил садовник.

И протянул ей букет красных гвоздик, который всё это время прятал за спиной. Лидия приняла цветы, но подняла на него холодный взгляд.

— Что означают гвоздики? — осведомилась она, намеренно игнорируя в своём вопросе цвет. Что символизирует красный, девушка отлично помнила.

Садовник молча улыбнулся, давая понять: в общих чертах вы всё истолковали верно, а детали значения не имеют.

Его пальцы, отпустив букет, коснулись её руки. Лёгкое прикосновение отчего-то вызвало целый шквал эмоций. Не спеша отчитывать садовника за неподобающее поведение, Лидия однако же подняла на него неодобрительный взгляд, рассчитывая по глазам понять, что у мужчины на уме. Он чуть-чуть наклонил голову ей навстречу. Лидия тоже потянулась к нему, наверное, просто для того, чтобы он не мог смотреть на неё сверху вниз. Он приблизился ещё, и она тоже — чтобы как следует разобраться в его мотивах.

Разобралась. Вообще-то она целовалась впервые в жизни, но это оказалось несложно. Главное — начать, а дальше всё пошло как-то само собой. Что интересно, Лидия всегда была немного "ёжиком": она не любила чужих прикосновений. И вот теперь, казалось бы, речь шла о вопиющем вторжении в её личное пространство. Но оно не вызывало ни малейшего чувства протеста. Было непривычно, было немного страшно, но прерывать поцелуй Лидия не хотела. Возможно, благодаря тому, что мужчина действовал мягко и осторожно.

Однако когда поцелуй закончился, она не решилась посмотреть ему в глаза. Машинально прикусив губу, отвернулась и медленно пошла вдоль череды цветочных кустов. Садовник последовал за ней, отставая на полшага.

— Вы устроились на эту работу недавно? — спросила Лидия, скрывая своё смущение за разговором.

— Да.

— То есть вчера?

Она всё-таки решилась поднять на него глаза, благо сейчас наступила его очередь смущаться. Если, конечно, он на это способен.

Смущённым садовник не казался, но всё же ей удалось немного дезориентировать его этим вопросом.

— Почему вы так думаете? — откликнулся он.