— А этот достойный молодой сэйл является тем, кому я уступил в соревновании за обладание сердцем прекрасной принцессы. У него нет званий и королевского родства. Да, пока нет! — увидев скисшие физиономии придворных, пообещал Ренк. — Но прошу не обманываться на этот счет, так как спасал Сэйлар с принцессой именно он. Поверьте, в этих, якобы не очень благородных руках, лежит такая власть и сила, рядом с которыми, моя власть почти ничего не значит. Но это сэйл, который никогда своей силой не воспользуется. Потому я и признаю свое поражение перед ним и понимаю выбор нашей прекрасной принцессы. А еще, он стал первым моим настоящим другом, которому не нужны ни моя власть, ни деньги, ни почет.
— Может, не надо? — успел шепнуть незадачливый спаситель миров.
— Надо! — монарх был неумолим и решительно продолжил, правда, не очень долго, споткнувшись на следующей фразе. — А зовут этого героя... зовут... Женя. Как твоя фамилия?
— Хм... — задумался Женька и, махнув рукой, шепнул. — А чего тут думать? Пусть будет Онкар, как у Зара.
— Так вот, зовут этого героя Женя Онкар! И место ему рядом со мной, а правильнее, со своей супругой Лэолеей Алькалар! — взяв землянина за руку, Ренк опять занялся перетасовкой мест за столом.
— Слушай, царь! Неужели так важно, где я буду сидеть? — тихонько пытался сопротивляться Женька.
— Для тебя — нет. Для меня — не очень. А для них, — кивнул в сторону огромного стола юный правитель, — важно, и даже очень важно. И заметь, теперь у вас с Лэей есть самая лучшая защита в Эриане. Кто станет связываться с монаршими любимцами? Это то немногое, чем я могу сейчас вас отблагодарить. Но, надеюсь, мы на этом не остановимся. Я жду от тебя предложений по некоторому улучшению технологий и налаживанию вашего быта в долине.
— Ох и умен ты, парень! — шепотом воскликнул землянин.
— За парня особое спасибо! — рассмеялся Ренк. — А то меня уже подташнивать от этих церемоний начинает. Только с домашними, да вот с вами поговорить по душам и могу.
Болтая, они достигли, наконец, Лэиного места и Ренк заслужил упрек от кузины:
— И зачем, спрашивается, ты затеял эту чехарду с пересаживаниями и восхвалениями?
— Так надо! — шутливо напыжился молодой император. — Король я или не король?
— Ну хорошо... — сверкнула взглядом Лэя. — Готовься, моя месть будет ужасной! — и уже громко, на весь зал выдала такую хвалебную тираду в честь молодого императора, надеже и опоре, и всему прочему, чуть "да не светиться имя твое во веки веков", что Ренк, глотая эту похвальбу, только прикрыл глаза, чтобы было не видно его расширенных от стыда зрачков. Под конец, когда над залом уже ревело "Хвала императору!" Лэя под шумок довольно усмехнулась. — Ну что, съели, ваше величество?
— Угу, съели, — грустно ответил Ренк.— Только мои слова были искренни, а ты все в фарс обратила.
— Вот так, женушка, учись! Не зря он император — одним словом наповал свалил! — довольно хохотнул Женька, увидев, как покрылись краской стыда щеки принцессы.
В общем, оставшееся время они прекрасно провели в постоянных дружеских пикировках с монархом. Как, впрочем, и еще почти две недели. Было уже непонятно, кто у кого в гостях, настолько императору понравилось гостить дворцовых покоях кузины и возиться с маленькой Элией и семейством лонков. В конце концов, им все же удалось вырваться из радушных коронованных объятий и вернуться к себе в долину.
За время поездки случилась еще одно маленькое, но приятное событие. Лика, мгновенно превратившись из дочери слуги забытой в глуши принцессы в одну из первых придворных леди, не растерялась и уже отыскала себе того красавчика, которого они с Лэей когда-то видели во время гаданий на озере. Так что ее судьбу можно было считать устроенной.
* * *
Они вспоминали свою, пока недолгую совместную жизнь с Лэей, еще не предполагая, что это их последний вечер перед новыми испытаниями. Легкие сполохи пламени облизывали угли в камине, комната постепенно погружалась в темноту, и за окном уже проглядывал кровавый глаз Зелы.
— Слушай, а ведь скоро первый звездный рассвет, — почему-то вспомнил Женя.— Только в этом году желтая Дала своим светом мешать будет.
— Все равно, это красиво! — воодушевилась Лэя. — Наше озеро словно создано для наблюдения за ним. Лишь бы туч да ветра не было.
Они даже не обсуждали, пойти или нет на встречу звездного рассвета. Никто из них не смог бы пропустить ночное представление, разыгрываемое природой.
— Скажи-ка, моя фея, что крестнику дарить будем?
— Расслабься, есть у меня одна идея. Думаю, мальчик будет прыгать от восторга. Правда не знаю, разрешит ли Отраженный реал этой игрушке у них существовать...
...Мир разрешил, видимо потому, что никогда еще с такой штукой не сталкивался. Спустя пару часов они в компании старых друзей наблюдали, как молодой сорванец затих на диване с подарком. И в самом деле, Женя никак не мог сообразить, как Лэя сумела до такого додуматься. Малыш сидел и, держа в руках что-то вроде компьютерной игрушки, неотрывно глядел в экран — не экран, что-то похожее на голографический проектор. Игрушкой это было можно назвать лишь с натяжкой.
Лэя по пути в гости заглянула с Женей в Службу Навигации и спросила, могут ли они вывести канал астральной связи на портативный "прибор", который мог бы по желанию показывать разные миры реала и астрала. "Арендная плата" такого канала оказалась до смешного мала. И вот теперь юный отпрыск Славы и Таши с изумлением нашептывал в экран, что бы он хотел увидеть, а прибор показывал ему один пейзаж чуднее другого. Причем, изображение было трехмерным, а, при приближении к глазам, его масштаб увеличивался так, что при максимальном зуме смотрящий чувствовал себя окунувшимся в мир, изображаемый "игрушкой".
Буль бегал вокруг и восторженно "булькал":
— Да ты понимаешь, что придумала? Я сам такой штуковине был бы рад! Это, считай, всегда, иметь с собой в кармане Службу Навигации! Да и плата за канал хоть и немаленькая, но приемлемая. Понимаю, конечно, для вас с безлимитным счетом в астрале Сэйлара, эти вещи по барабану.
— Да уж, вот тебе и география! — Славка не знал, как объяснить эти все картинки ребенку.
— Пусть пока считает, что это игра, — возразила Лэя.
— Слушай, а как этот прибор устроен? — встрял Федька, вечно пытавшийся влезть в нутро каждой железяки с настырностью настоящего физика-исследователя.
— Ты что, опупел? — хмыкнул Женька. — Кто ж спрашивает у женщины, как она до чего-нибудь додумывается! Это материя высшего порядка — нам, мужикам ее не постичь.
— Ну вот. Хочешь, как лучше, а они издеваются, — начала обижаться Лэя. — Пойду я лучше к Таше и Сашеньке на кухню.
— Только не сердись! — крикнул вслед Буль. — Ты же всех мужиков в лужу посадила. Вот мы пузыри и пускаем!
— Фи, как грубо! — уже их кухни послышался довольный ответ Лэи.
— Ха! — добавил Федька. — Скажи еще, булькаем!
— Нет! — важно заявил ангел. — Бульканье исключительно моя прерогатива. Причем, каким бы местом это действие не совершалось!
Их Душевная Служба Помощи спокойно продолжала существовать, не сильно расширяясь, приняв в свои ряды только парочку Саш, но и не затухая. Основную постоянную деятельность вели Слава в астрале и Федя с Булем на Земле. "Крутых" операций, правда, в последнее время не проводили, но, может, оно и к лучшему — нужно когда-то и личной жизнью заняться. Во всяком случае, общей дружбе отсутствие крутых разборок не мешало, и сейчас вся компания в предвкушении славного вечера приступила усердно валять дурака.
Больше всего Женя сейчас радовался за Саш. Они сумели превратить свою пирамиду чуть не в один из самых популярных миров, воплотив в реальность восхитительный культ богини любви, и уже насчитывалось несколько пар, прошедших этот обряд и оставшихся в мире. Так что Сашам было на кого оставить свою пирамиду на время отлучки. Напрасными оказались и опасения насчет того, как Саши подружатся с остальной их компанией. Все были очарованы их картинами и музыкой, а особенно новых друзей восхитил двойной мир, созданный Сашенькой, в котором соединялись две большие пирамиды. Лэя сразу искупала Саш в своем бесконечном водопаде, а Жене оказалось нечем похвастать, кроме как пригласить ребят к себе в избушку.
Странно, но на Саш его бывший якорь подействовал, как и на всех: вроде ничего особенного, но теперь те постоянно наведывались туда, чтобы провести время в душевной компании. Правда, их визиты ограничивало то, что они и сами обзавелись уже несколькими хулиганистыми ангелочками, которые, между прочим, в родном мире росли в десять раз быстрее, чем в астрале.
Потом, естественно, обсуждали дела их маленькой "душевной" службы помощи. Федя со Славой наперебой рассказывали, кому и как сумели помочь. Случаев насчитывалось множество, так что эту тему можно было развивать до бесконечности, поэтому Женя решил внести новую идею:
— Слушайте, я вот что хотел спросить: вы там наверно сталкивались с таким явлением, как колдовство, сглазы, проклятия... Вот с этим не стоило бы побороться? Ведь ни в чем неповинные люди страдают.
— Это трудно... — задумался Славка. Слишком плохо видно, как оттуда, так и отсюда. Чтобы заметить, надо войти в контакт с человеком или предметом, который заряжен негативом. А входить, мягко говоря, неприятно.
— Здесь дело не только в этом, — возразил Буль. — Вы мыслите слишком по-человечески. Мы не имеем права вмешиваться в судьбы людей, пусть даже и измененные. Таким образом, мы нарушили бы равновесие свободы выбора.
— А те, кто эти проклятия наводят, разве не нарушают? — удивился Федя.
— Ты не понимаешь: это их выбор и им за это расплачиваться, — начал терпеливо объяснять Буль. — Ведь, по сути, творящему проклятие или заклятие все равно, как он это делает. Тут важно, какой посыл он в это дело вкладывает. А это зависит от двух вещей: насколько душа слабо связана с телом и насколько сильно желание.
— Но ведь существуют всякие обряды, заклинания, фетиши... — попытался возразить физик.
— Все эти куски мыла с волосами, соль, резанные фотографии, иголки с нитками и прочая белиберда нужны для того, чтобы зафиксировать на материальном объекте свой инфернальный посыл, а наговоры и заговоры помогают сконцентрироваться на действии, — продолжил ангел со вздохом. — Ну не вам же объяснять, как материя пачкается информацией? Вот загрузит такая бабушка под завязку своим негативом какую-нибудь ерунду, а потом сделает "подарочек". А могут и прямо на тело своей жертвы посыл навесить.
Только это, к сожалению, не арифметика — "даря" такой негатив кому-либо, этот колдун не освобождает свою душу, а топит ее в инферно. Ведь, меняя чью-либо судьбу, он сознательно посягает на свободу выбора человека. Вот и получается, что такие дяденьки и тетеньки, мало, что себя топят и своим жертвам на земле жизнь портят, так они еще и плодят общую атмосферу инферно в округе. Да что я объясняю? Федя, ты же не хуже меня знаешь...
— Но как же те несчастные, которым они жизнь портят? — спросила Таша.
— Это в реале они несчастные, но если там жертвы заклятий и проклятий любили и стремились к добру и творчеству, здесь их ждет прекрасное будущее. Наговоры с заговорами остаются там, вместе с оставленной телесной оболочкой. Поэтому-то колдовство считается в астрале досадным и неприятным, но не тем, что заслуживало бы вмешательства в реал...
Дальше вечер пошел своим чередом: всем надоели серьезные темы и они вспоминали разные забавные случаи, сидя на открытой веранде с видом на горы и далекое море. В самый разгар беседы Лэя вдруг замерла, прислушиваясь к себе. Потом обернулась к Жене и сказала:
— Малышка проснулась, надо к ней бежать!
— Да, я понял, идем!
— Нет, ты еще посиди. Мне ты не поможешь, а друзей обижать ранним уходом не стоит.
Она встала и, попрощавшись со всеми, отправилась в чулан для телепортации из мира Отраженного реала...
ГЛАВА 5. ДЕЖАВЮ
(беседа вторая)
...Такси остановилось у подъезда большого здания. Женя, выглянув в запотевшее окно, попробовал оценить гостиницу: на внешний вид ничего особенного. "В конце концов, какая разница?" — подумал он и, расплатившись с шофером, выскочил под моросящий дождь. Цены, конечно, кусались, но искать что-то еще, желания не было — он послушно расплатился и пошел к лифту. Зайдя в номер, бросил в угол сумку и, как был в одежде, так и плюхнулся в одинокое продавленное кресло. Включать телевизор, как и устраиваться в номере не было никакого желания. Он сидел, уставившись в стенку с полинялыми обоями, и думал: "Ну кто его заставлял всем этим заниматься?"
В том то и дело, что никто, и корить было некого. А как хотелось! Хотелось поругаться, даже подраться, наговорить всяких гадостей и сбежать к Лэе. А вместо этого в сердце росла пустота — холодная, засасывающая всю сущность... но деваться было некуда — он сам так решил. Его преследовало ощущение какого-то жуткого дежавю. Он уже когда-то бывал в подобной ситуации перед тем как идти в мир, которого вроде как и не существовало в астрале, но тогда все было яснее и проще, а сейчас...
* * *
В тот вечер он посидел с друзьями еще пару часов, но без Лэи все как-то не клеилось и, в конце концов, Женя решил, что пора отправляться домой. Он сам не понял, почему после выхода из мира Отраженного реала он задержался на мгновение в черноте астрала. Вообще-то он любил иногда так "повисеть" в несуществующем пространстве, где ничто не мешало думать. Но тогда вроде и думать-то было не о чем...
Его остановил мягкий голос-мысль. Этот голос землянин уже слышал несколько лет назад. Чей это голос, никто не мог сказать наверняка, но ощущение безмерной мудрости наводило на мысль о самом Творце. Так или иначе, но у Жени однозначно "захватило дух" от ощущения контакта. Когда-то давно этот голос благодарил их с Лэей от имени всего астрала. Сейчас благодарить было не за что, но, как выяснилось, это и не входило в цели мудрейшего.
— Здравствуй Женя. Не торопись...
-Это... ты?.. — Женька так опешил, что с ходу "тыкнул" этому голосу. До него донеслась одобряющая мысль-улыбка, и "грубиян" сразу успокоился, поняв, что с таким же успехом он мог бы "тыкать" и себе.
— Ты правильно понял. Это я. И я отчасти являюсь тобой. Поэтому нет смысла лукавить...
— Мне когда-то сказали в Службе Равновесия, что такие беседы — редчайший случай, а я уже третий раз разговора удостаиваюсь.
— Если смотреть на это отсюда, то я изрядный болтун! — раздался шепот-смех. — Даже если учесть, что без нужды стараюсь вас не беспокоить, разговаривать приходится часто.
— Значит, есть что-то, для чего я понадобился, — сообразил Женя. — Хорошо, я выполню любую твою просьбу, но сначала ты поведаешь мне немного о себе, а потом уже скажешь, что нужно делать.
Он, действительно, ощущал, что будто бы говорит отчасти с собой. Этому же способствовало полное отсутствие каких-либо признаков собеседника. Вот и сейчас чувствовал, что глупо выражаться высокопарно или строить дурачка, и угадал — в ответ уже раздался настоящий смех:
