Мертвый лес

— Красиво, — произнесли губы Мадары раньше, чем та сама сообразила.

— Да, — согласился с ней Наваки, — Это стоило полчаса лежания на земле. Ох, как бы сейчас подняться?

— Чурбан, — недовольно заметила Мадара, поглядывая на одноклассника, — Тебе помочь?

— Да вот, уже почти, — сев на ноги, ребенок потянулся, немного похрустывая позвоночником.

Мадара передернулась, давя как можно сильнее отвращение. Она терпеть не могла такой вот хруст костей, бррр. Какой же это противный звук!

— Ха-ха, прости! — поднял руки Наваки, — Не ожидал, что у тебя фобия!

— Фоби... Чего? — нахмурилась Мадара, соображая, не оскорбили ли ее сейчас.

— Фобия. Сильный навязчивый страх чего-либо, неподдающийся логическому объяснению.

— Это не страх. Мне просто не нравится звук, — недовольно заметила та.

— А, ну тогда да, конечно, — усмехнулся Наваки, — успокойся, я не собираюсь над тобой смеяться. Мне тоже некоторые вещи не нравятся. Я, например, не люблю капусту.

— Капусту?

— Да. Она вроде и вкусная, но когда ее сварят или запекут — бррр! Такая слизкая и неприятная, что просто не могу. А как она хрустит, когда ее начинаешь рвать? Это же слушать невозможно!

— Ха-ха-ха, Наваки боится капусты! — засмеялась Мадара, упав на землю.

— Ну вот, я тебе, можно сказать, душу открыл, а ты смеешься! — надулся Наваки, отворачиваясь, чтобы та не заметила проступающую у него на лице улыбку.

Мадара отсмеялась и замолчала, бросая на спину... Наверное, своего единственного друга, странные взгляды. То решаясь, то вновь впадая в состояние нерешительности и странного стыда, она открывала рот и захлопывала его. Наконец, долго собравшись с силами, она произнесла:

— Прости... друг!

— Да не за что, Мадара-тян! — весело ответил Наваки, разворачиваясь и одаряя вечно мрачную девочку улыбкой.

— Ах, ты, обманщик!

И поляна, как и ранее, снова увидела спарринг (ну не попытка же это убить) двух учеников академии. Таких разных, но одновременно таких похожих. Именно так зарождалась дружба Наваки Сенджу и Учиха Мадары.

— Чтоб тебя, — пробурчала тяжело дышавшая Мадара,— Почему я никак не могу навалять тебе? В клане я одна из сильнейших! В академии нет равных мне!

— Ну, я просто много занимаюсь, — пожал плечами Наваки, — А вообще, чего ты расклеилась? Нет ничего зазорного, чтобы проиграть сильнейшему. И если ты будешь называть меня Наваки-семпай, то я даже помогу тебе с тренировками...

— Я тебе уничтожу!

* * *

На взгляд Наваки, в академии было непозволительно много свободного времени. Перемены, перерыв на обед, каллиграфия... Но кто он такой, чтобы начать критиковать это? В конечном счете, ему же лучше — дома он почти все время был чем-то занят, а тут просто море свободного времени. Можно отдохнуть, подумать о чем-то хорошем, помечтать... Вспомнить, например, сладкие округлые булочки Мито-сан! Какие они приятные на ощупь! Кажется, мягкие, но только возьмешь в руку — упругие! А какой на них прекрасный румянец!

Наваки нравилось держать одну из них в руке. А когда у него были в руках сразу две, то его лицо тут же украшалось улыбкой, а глаза загорались лихорадочным блеском.

Ах, как ему нравится их сжимать и разжимать! А пробовать поверхность булочек Мито-сан на вкус языком было просто бесподобно! И Цунаде-тян с этим соглашалась, сама присоединяясь к этому занятию. Порой, под странным взглядом мамы, они минутами просто трогали булочки Мито-сан или пробовали языком их на вкус.

(Узумаки Мито, сидящая сейчас на одном из совещаний совета джонинов, вдруг почему-то зарумянилась. Она не совсем поняла почему, но ей на ум пришло имя Наваки.)

Жаль только, что она готовит выпечку только по большим праздникам! Иначе бы Наваки каждый день кушал ее прекрасные творения! А какая только у них бывает начинка! Наваки был точно уверен, что Мито-сан использует какой-то секретный ингредиент.

— О чем думаешь, Наваки? У тебя странное выражение лица, — спросил его Тода Нара, сидящий впереди.

— Да так, ни о чем, — отозвался, вытирая слюну, Наваки.

Сбоку явно раздалось "извращенец", и Учиха Мадара немного от него отодвинулась. Что не осталось скрытым от Нара. Тот долгим взглядом посмотрел на Мадару, перевел его на Наваки, после чего спросил:

— Так вы... Ну... — он сделал жест пальцами, который означал "отношения".

— Конечно же нет! — сразу вскочила со своего места Мадара, — Если еще раз скажешь подобное, то я тебя прибью!

— Да я ничего... — сделал вялую попытку отмазаться Нара, но лишь добился гневного взгляда Учиха, — Да ты сама подумай, как это выглядит!

Гневная Мадара покинула класс, оставив Тоду Нара потирающим голову. Удар девушки был достаточно болезненным и теперь Нара явно размышлял о том, что не стоило ему вообще говорить о чем либо. Было бы не так проблемно.

— Вот же... проблемные женщины, — оставив последнее слово за собой, Тода повернулся и улегся на парту.

А Наваки стал рассматривать одноклассника по-подробнее. Непривычная для Нара прическа — вот первое, что бросалось в глаза. Не было этого странного "ананаса" на голове. Впрочем, хвостик, торчащий прямо из макушки, был ничуть не лучше, чем 'ананас'.

Темная кофта, шорты, красная майка с иероглифами 'лес' и 'звери', придавали ему вид... Ну, достаточно безобидный. По меркам академии, конечно. Были тут ребята, в чьей адекватности Наваки сомневался, ибо те цепляли на себя кучу разного барахла, и он сейчас не про одежду, а про разнообразное оружие, цепи и подсумки.

Нет, у него, конечно, тоже были подсумки на ремешке, но там был только один тупой кунай, остальное пространство занимали другие вещи, вроде камешков, парочки пакетиков, часов и парочки надувных шариков — то упражнение с кручением воды в шарике, при подготовке Расенгана, оказалась на диво хорошим для контроля чакры. Что для такого мощного источника, как у Наваки, было явно не лишним.

Но мы не об этом.

А о том, что Тода Нара почти не походил на шиноби. И, как казалось Наваки, это значило, что тот определился со своей специализацией. Шпионаж. И его наблюдение за вроде бы спящим, но явно старающемся сдержать улыбку, когда они с Мадарой начинали спорить, лицом, явно это подтверждало.

Вообще одноклассники ему попались интересные. Что Митсо Инузука, которому неприятно признавать свое поражение, но это выражено не так сильно, как у других Инузука. Он не альфа, а у них в семье это многое значит. Наваки даже слышал, что ему уже подобрали невесту, хотя в их клане все было как раз наоборот — парни сами выбирали себе жену после совершеннолетия. И характер у девчонки уже сейчас оставлял желать лучшего. И Наваки, кажется, понимал, почему Киба рос без отца: сбежал куда-то после его рождения.

Двое Хьюга, вечно держащихся вместе — оба из главной ветви, но не из правящей семьи. Они вечно сухие и надменные, но недостаточно сильные, чтобы даже вместе подмять под себя весь класс, поэтому держащиеся в тени или за его спиной.

Совсем еще ребенок по поведению — один из далеких родственников Сарутоби Хирузена, вечно веселый паренек, что так же потерял родителей и поэтому стоящий в клане на особом положении. Эдакий ребенок полка, вечно не унывающий и смешливый.

Юхи, Курама, Абураме, Сенджу, Учиха, Хатаке, Шимура и еще представители парочки менее известных кланов — в его классе были все они. Со своими особенностями, недостатками, странным и не очень поведением... Просто отличный полигон, чтобы вырасти хорошим шиноби!

Ну и, наконец, как вишенка на пирожном или начинка в булочках Мито-сан, Учиха Мадара — старшая сестра Фугаку Учиха. Не наследница, хотя и родилась в правящей семье. Названная в честь сильнейшего шиноби клана Учиха и величайшего врага и пугала всея Конохи. Как подозревал Наваки, в клане у нее друзей нет. А родственников больше занимает Фугаку, чем, по странному стечению обстоятельств, родившаяся раньше наследника девчонка.

Вот и выросла она вздорной, гневной и искренне изо всех сил желающей добиться внимания и признания, хотя сама этого и не понимает. Она очень сильно нуждалась в друге, в близком человеке, хотя никому и никогда бы в этом не призналась. Ей была нужна отдушина.

А Наваки был нужен человек, который не предал бы его никогда. И он, преступив самого себя, имея вполне корыстные мотивы и цели, решил подружиться с ней, склонить ее на свою сторону, пробраться ей в мозг и вбить верность и преданность лишь себе.

И в такие моменты, когда он осознавал, какая же он на самом деле циничная сволочь, Наваки печально вздыхал и опускал взгляд. Возможно, она поймет его когда-нибудь?

Часть 9

Орочи внимательным взглядом окинула поляну. Перевела его на ближайшие кусты. Потом на высокое, расположенное прямо в зените солнце. Все верно. Наваки Сенджу уже давно должен был быть тут.

Но то ли так сложились звезды, то ли что-то пошло не так, но... Он не пришел.

Этот мелкий гаденыш пропустил их тренировку! Впервые! Неужели он нашел что-то поинтереснее, чем отработка техник и спарринги с ней? Раздраженно цыкнув, Орочи гневным взглядом окинула полянку, после чего попыталась успокоиться.

'Так, Орочи, дыши глубже. Ну не пришел он и что с того? У тебя будет больше свободного времени! Сможешь, наконец, заняться чем-нибудь другим, а не тренировать этого мелкого идиота! Помнишь, сколько техник ждут нашего прихода?'

Именно техники позволили Орочи наконец прийти в себя и та на несколько минут погрузилась в трудные размышления, какую же технику купить на с трудом заработанные на миссиях деньги. Были такие прекрасные варианты с техниками земли! Но... Ветер тоже был неплох...

'Ах, если бы Наваки посоветовал мне, у него, порой, был такой интересный взгляд на вещи! Черт! Снова этот Наваки!'

Когда мысли девушки опять скатились на раздражающего ученика академии, та, наконец, не выдержала. Вскочив со своего пригретого местечка, она метнулась к деревянным столбиками и стала для успокоения месить один из них. Обычно, это делала Цунаде после очередной реплики Джирайи, доставшей ту до самых печёнок, но вот теперь это место заняла Орочи.

— Как же... Как же ты... Как же ты достал! — удар за ударом, но деревянная чушка, усиленная печатями и парочкой техник Сарутоби-сенсея не желала поддаваться. Лишь пыль поднималась с земли, да трещины шли по почве от вздрагивающей от каждого удара деревянной чушке.

Наконец, почувствовал усталость, Орочи сползла на землю и, глядя сквозь прикрытые, застилаемые потом глаза, посмотрела в высокое голубое небо.

'И все-таки, почему ты не пришел?'

Недовольная тем, что никак не может отвлечься, Орочи дернулась, сползая спиной по деревянной чушке, пока не оказалась полностью на земле. Там, она потянулась, перевернулась на бок и застыла, глядя куда-то вдаль. Ничего делать совершенно не хотелось.

— Кхм-кхм, ученица, что с тобой такое?

Услышав голос Сарутоби-сенсея, Орочи подскочила на ноги и, покраснев, как будто была обнаружена за чем-то неприличным, быстро затараторила:

— Н-ничего! Со мной все хорошо! Просто отлично! А что вы тут делаете, сенсей?

— Да вот, узнал, что моя ученица полигон разносит... — обвел рукой полигон Сарутоби, — И решил поинтересоваться у нее, что стряслось?

— Ничего, — отвернулась Орочи, — Все хорошо.

— Да? Точно? И это никак не связано с тем, что один шебутной ученик академии сейчас не здесь?

— Никак! — поняв, что прикрикнула на учителя, Орочи тут же поправилась, — Простите сенсей, но это действительно никак не связано.

— Хм... — помолчав с секунду, Сарутоби посмотрел на нее долгим взглядом, после чего, поправив шляпу Каге, наконец произнес, — Иногда, чтобы узнать ответ на вопрос, достаточно просто спросить.

Оставив задумавшуюся ученицу на полянке, Хирузен покинул ее, развеявшись за пределами полигона, дабы не отвлекать ученицу. У него было много дел.

А вот у Орочи дел почти не было. Или, что вернее, та их забросила, потому что на обдумывание простых слов сенсея она потратила непозволительно много: целых два часа! И только под конец, когда багровые лучи солнца стали касаться крон деревьев, знаменуя о том, что подбирается конец дня, она, наконец, решилась.

Верхними путями она достаточно быстро добралась до ворот клана Сенджу, где, опомнившись, поняла, что в таком виде идти было бы... Ну, по крайней мере, не очень хорошая идея — вся в пыли, в поту, после тренировки, да еще и на голове кавардак! Поэтому не доходя пары шагов до квартала, она развернулась и рванула к своему дому.

Снова она оказалась у квартала Сенджу, когда солнца было почти не видно за горизонтом, а ее волосы, тщательно уложенные и помытые, пахли специальным еловым шампунем.

Поприветствовав стражей квартала, она прошла внутрь и спустя несколько минут оказалась перед домой своей подруги. Немного постояв на пороге, собираясь с мыслями, она наконец постучала в дверь.

— О, Орочи, привет! — Цунаде встретила свою сокомандницу удивленным взглядом, — Что-то случилось? Сарутоби-сенсей собирает всех на ночную тренировку?

— Нет, Цунаде, я здесь по другому поводу, — коротко ответила Орочи.

— Что такое? Тебе нужна помощь?

— Нет, я вообще не к тебе. Я к твоему брату.

— К моему брату? — Цунаде наклонила голову, глядя на Орочи из под бровей, — Ну, ладно. Наваки! А ты заходи давай! Мы как раз ужинаем, поешь с нами!

Отделаться от ужина у Орочи не вышло — сразу двойные усилия Йоруно и Мито заставили ее сесть за стол с семьей Цунаде. Только одного не хватало — Наваки.

— Ну и где он? — спросила Йоруно у Цунаде.

— Не знаю, — пожала плечами Цунаде, — Сидел в своей комнате. Пойду, позову его.

И Цунаде оставила нервничающую Орочи наедине с Мито и Йоруно. Чем те и воспользовались, завалив несчастную девочку своими вопросами. 'Как они познакомились с Наваки?', 'Как тебе Сарутоби-сенсей?', 'Чем ты занимаешься в свободное время?' и самое ужасное: 'Тебе нравится Наваки?'. Когда Цунаде спустилась в компании потирающего глаза брата, то застала откровенно красную Орочи, из ушей которой чуть ли пар не шел. Впрочем, Наваки оказался совсем не удивлен ни ее состоянием, ни даже ее присутствием.

— О, Орочи, привет. Познакомилась с моей родней? Это моя баб... — получив незаметный подзатыльник от Мито, молодой Сенджу быстро поправился, — моя родственница Мито-сама! А это моя любимая мама! А с сестрёнкой ты уже знакома!

— Хватит уже болтать, Наваки, — заметила улыбающаяся Мито, — Садись уже за стол. А то скоро все остынет!

Кушали молча. Нет, Йоруно и Мито не раз обменивались репликами, будучи заняты обсуждением одного из проектов клана, связанного как-то с госпиталем Конохи, да примешивая и не раз к разговору академию. Цунаде порывалась поговорить с Орочи о чем-то про тренировки, хотя та никак не могла на этом сосредоточиться.

Наконец, закончив с едой, взрослые оставили их с Наваки вдвоем. Цунаде увели с собой, а для Орочи налили чай. Наваки же стал мыть посуду, под странным взглядом желтоглазой девушки.

— Ну, что случилось, что ты прибежала? — наконец, расправившись с горой тарелок, спросил Наваки.