Риф Великолесья. Вторая. Точнее - предтретья.

Прямо посреди комнаты, с кинжалами в руках, на глазах у удивлённой дочери и учителя, женщина села на пол и закрыла глаза. А через мгновенье встала как ни в чём не бывало и повернулась к дочери.

— Готовься в дорогу, милая. Это будет интересное путешествие в один конец. Для вас обоих.

— Что нас ждёт в конце пути, видящая?

— Тебя — серебряная ложка, её — венок из белых цветов.

— Что пригодится в дороге больше всего?

— Терпение, дочь, терпение. И научись готовить грибную похлёбку, все сорок её разновидностей.

— Ты что нибудь скажешь ещё, что бы нам помогло?

— Слишком опасно много говорить. Линии жизни висят на тонком волоске вероятностей и могут либо оборваться от любого дуновения, либо вы сами их оборвёте, если понадеетесь на крепость этого тонкого волоска. Я вижу существо — смерть рода правителей Северных эльфов, идущее по лесной тропе рядом с вами обоими. Я вижу существо из прошлого, подарившее этой смерти небывалую мощь, облик его страшен. Но это не значит, что нет надежды. Я знаю, что всё решишь ты, дочь. Именно от твоих слов зависят ваши жизни. Будешь терпеть унижение молча — умрёшь быстро, от огня, будешь несдержанна — умрёшь медленно, от яда. И ещё я знаю, что сама ты не сможешь найти середину, ведущую вас к жизни, тебе поможет найти её Варно. Больше ничего не спрашивайте, прошу вас. Мне тоже надо подготовиться, у меня своя дорога и она ничуть не легче и так же опасна. Только ваша — опасна в конце, а моя — в начале.

Вот и думай что хочешь, если незамужних хоронят в венках. А у предков за столом, кушают обязательно серебряной ложкой, и ни какой другой. Не положено за столом, рядом с богами, есть деревянной или железной.

— Чего задумалась? Ешь давай, девонька, а то всё вкусное подберут. Да рукава то засучи, в жиру испачкаешь, — толчок локтем и негромкий старушечий голос вывел Винессу из раздумий.

Волос коснулись чьи то руки, она подняла глаза и увидела на собственном лбу венок из каких то мелких белых цветов.

— Вот! Хоть так. Не видно в темноте, надрала чего под руку попалось, но получилось красиво. Тебе идёт белое, к смуглой коже, — присевшая рядом с ней, прямо на траву, перед расстеленной скатертью-столом молодая девушка, почти девочка, привычным движением поправила рукояти парных кинжалов на дорогом поясе, чтобы не мешали нагнуться и потянулась за куском запечённого на углях мяса.

— У нас в цветах незамужних в последнюю дорогу провожают, — пробормотала еле слышно эльфийка.

— А у нас — дорогих гостей встречают, — ответила чуткая слухом старушка, что советовала ей засучить рукава у рубахи, — вот и смотри, что получается: там у вас проводили, а мы тут — встретили. Считай к предкам с богами за стол попала!

Все сидевшие рядом грохнули взрывом смеха, заставив Винессу покраснеть.

— Ай Гория, вот завернула! За столом с богами, эт точно. Вон, глянь, подруга твоя идёт, богиня Справедливости! — подошедшая к столу с другой стороны небольшого роста старушка сделала строгое лицо, и дождалась пока поутих ещё один взрыв хохота.

— Предрекаю-ю-ю... Оком своим всевидящим вижу, что придёшь ко мне, богине Справедливости, просить злата на наконечники кузнецу за работу для учебных стрел. И вот моё справедливое решение, — бабка быстро выпростала руку из под передника и ловко съездила зажатой в кулаке ложкой шутнику по шлему — бац!

— Хрен тебе, а не денег! Не ленитесь стреляные искать и выковыривать. А лутче стреляйте метче! И сними ты свой горшок за столом, и так все знают, что у тебя там лысина пробивается, нашёл чего стесняться. А ну, двинь в сторону на двоих, расселся, — бабулька ловко плюхнулась на траву и толкнула локтем в бок усатого шутника.

На свет костра вышли двое мужчин, аккуратно поддерживающих между собой третьего. Одного Винесса узнала сразу — это был тот страшный, со шрамом на пол-лица. От вида двух других она просто растерялась. Высокий и красивый дроу, со светящейся в полутьме невиданными узорами по мускулистому телу вязью поддерживал своего старшего брата, родство было очевидно в чертах лица и фигуре, в малейших признаках, подмечаемых женским взглядом на лету.

— Варно? Это вы?

— Я, как ни странно. Но ты ещё себя со стороны не видела, вот где будешь удивляться.

— Присаживайтесь, дедушка Варно, я сейчас, сбегаю накину что нибудь и вернусь, — младший дроу помог Варно присесть, бросил быстрый и, как показалось Винессе смущённый и горящий взгляд в её сторону и скрылся в темноте.

— Держи дедушка, подарок дорогому гостю от общины, владей, тебе щас это больше всего надобно, сил поднабрать. Да и потом не помешает, — старушка обтёрла ложку передником и протянула её Варно.

— Винесса, смотри: серебряная, да с королевским гербом. Как за столом у богов и предков! — слова Варно вызвали очередной взрыв хохота.

— Сотник, скидывай шлем, пошлём вкруговую — выпьем за здоровье дорогого гостя и за своё не забудем. Потом сходишь к Никату — если он из дедушки такого молодца сделал, то и тебе пару волосин на раз вырастит. Или вон Эр какую мазилку тебе даст, для лысины! — донеслось с дальнего конца стола.

— Это не ко мне Зям, тут не мы старались, сам дух леса посчитал, что так должен с сенгером Варно за помощь ему в прошлом рассчитаться. Вот так вот, — ответил мужчина со шрамом. Народ одобрительно загудел.

— Ладно, у меня там дельце одно образовалось. Посидел бы с вами, да не могу. Я не на долго, к утру обернусь.

К мужчине подошла молодая девушка, протянула ему дорожный посох и обняла.

— Я скоро, не переживай. За гостями поухаживай, да подыщи девушке что из одежды, а то её я сжёг, на всякий случай, — мужчина отстранил девушку и твёрдым шагом пошёл к обрыву, пристёгивая внезапно укоротившийся в длинную рукоять посох.

— Чистого неба, отец!

— Эр, попутного ветра!

Винесса так и не могла понять куда идёт мужчина, пока перед самым обрывом тело на короткий миг не поплыло маревом и в воздух шагнул уже серый дракон, обдав всех на прощанье потоком от ударивших мощных крыльев.

Было весело и необычно. Не надо было прятаться и бояться, можно было просто говорить и шутить, и слушать как молодой дроу играет на таре. И понимать, что играет только для тебя. И можно было уткнуться в плечо, прячась от смущения, когда это заметили все другие. В плечо той девушке с парными кинжалами на поясе, что в самом начале одела ей на голову венок из простых лесных цветов.

— Мама, ей плохо. А вы что делаете?! Завидно, что они друг другу нравятся?

Народ смущённо начал извиняться, потом кто-то что-то вспомнил, посыпались шутки...

Потом плясали и водили хоровод, прыгали через костры и пили живую воду, текущую через край крыши храма источника.

А под самое утро знакомый голос прошептал в затылок: "Как же я за тебя переживала..." , — и её обняли знакомые руки матери.

А возле стола, на траве, уже спал уставший серый дракон, во сне дожёвывая кусок оленины. Но будить его не стали, потому... Потому, что дураков не было — будить уставшего и недоевшего свой кусок мяса дракона.

* * *

15.04.12

Вот, вот тут хорошее место. Ты прав, дух. Такие вопросы и должны решаться в таких местах. Чтобы всё плохое и злобное унесла текущая вода, просеяла и оставила только чистую истину, как песок этого намытого в русле реки островка, находящегося ровно на середине русла. Это та река, что вытекает из Белоозера, по дороге собирая в себя лесные ручьи. Здесь она течёт как граница, отделяя лес от степи, а заворачивает в степь, к морю, немного южнее. Выше острова — опасный, но вполне проходимый брод. Всё зависит от настроения реки. Сегодня по броду водный бык на своих длинных голенастых лапах гуляет и за мальками охотится. А завтра тут и всаднику с конём не пройти и не переплыть — так крутит потоки и камни по дну волочёт. Дух смеётся. Понятно кто тут командует. Не ты? А, ты с друзьями подгорными договорился.

А скажи-ка мне, хитрый ты наш, чего это вы в прошлый раз шушукались возле купели, пока в ней Винесса отмокала. Это в тот самый день, когда я их привёл. То есть как это свои дела положенные? Не понял при чём здесь волк с волчицей и олень с оленухой? Развратник ты древний! И эти два, садовода тебе в пару! Нашли Никату самку, лучше быть не может. Это кто решил? Не злись, не злись. Понял, что не мне тебе указывать. А про любовь и прочее вы подумали? Ладно, ладно, понял я всё. Да правы вы, правы. Просто не ожидал, что вы так быстро их обоих в оборот возьмёте. Хозяйка источника значит. А мать её с Варно — помошники в нижних садах? А ты знаешь, что её бабка в прошлом тех кошек, что ты приютил, выращивала? И здесь тебе помогать будет, значит, точно никого не отпустишь. А она замужняя женщина, между прочим. И мужа её мы пришли не убивать, а морду начистить за то, что использовал этих двух в своих играх посольских, да сказать, что войны нам тут не надобно. Подожди, подожди. Помедленнее образы кидай, я не такой быстрый как Никат, сразу не всё понимаю. То что, ты мне сейчас острую и тупую сторону палки показал я понял. Не настолько я и тупой и глупый. Чего ластишься ветерком. Я не обидчивый, давай снова всю череду образов. Понял. По праву древнейшего закона — отбить женщину силой, в честном поединке. Двух женщин. Это сейчас золото и камни, а раньше — дубина и когти. А сильнейший получал семью и детей в качестве награды. Это и сейчас у степняков практикуется, просто один из предсвадебных обрядов, и забивать насмерть там никого не требуется...

А что я с этого буду иметь? Ладно, ладно, не расходись. Я понял, что лучше им поединок со мной, чем с тобой. Что не хочешь всех их к предкам отправлять, тоже живые и не привык ты без вины наказывать. Только раз уж я выставляюсь на бой как твой представитель, то и выглядеть должен соответственно. А то смотри — одет в простой серп, рубаха, да штаны. Нет, сапоги, конечно, ещё пока хорошие, да и оружие с доспехом у меня в полном порядке. Одежонка подкачала, не примут меня за солидного представителя. Всё, жду. А, так ты мне давно подарок готовил? Ну, спасибо за заботу.

Сверху падает лёгким облачком комок ткани, ещё один и ещё. Рубаха, штаны, серп, плащ с оголовной накидкой от дождя. Всё светло-серого цвета. И нет ни одного шва, тончайшая паутина сплетена сотни или тысячи раз в нитки и из них это связано. Или склеено, не понятно. Но на теле — как лёгкое и нежное облако. На свету искрит мелкими искорками и переливается, в тени сливается со стволами цветом и брошенный на пенёк плащ кажется не одеждой, а продолжением этого пня, куском старой коры во мху.

— Меня теперь точно постараются убить, чтобы поиметь такую одежду. Это конечно хорошо, что клинок по ней вскользь не режет, не вскользь то он режет. Да и ткнуть никто не мешает. Я мешаю? Понял я тебя, всё верно. Спасибо огромное, за походную одежду, королевскую, прямо скажу. А там на, в скорости ожидаемую, свадебку у тебя ещё парочки рубах покрасивше для меня и Ивы с Оррой не найдётся? Да нет, я так спросил, просто. Значит за помощь на тропе огроменный кусок с родниками-источниками вокруг Раздая просить можно, а пару-тройку рубах другу подарить за просто так — нельзя? Сам ты гномский торговец! Ладно, сейчас намотки перемотаю, одену сапоги и поехали на остров, выбивать невест у степных эльфов.

Огромный рогач мягко ступая по броду вынес на песчаный остров посреди реки. Орать и звать не будем, есть другой способ привлечь внимание. С кромки леса подул порыв ветра, неся на своих прозрачных крыльях запах волков в сторону расположившегося рядом с бродом стойбища. Их там не много — десятка три из той знаменитой сотни аккеров Верховного кагана. Да и наблюдатели должны были нас заметить уже давно. Кони заволновались и начали звать своих хозяев. Народец зашевелился. И река утихомирила свой бег по камням переката. Слез с рогача, ждём.

На берегу, напротив нас около десятка воинов, помню всех, чай на свадьбе неплохо погуляли. Кого не помню, тот значит и есть отец нашей будущей хозяйки источника.

— Кто ты, воин, и что привело тебя на этот берег?

— Рука и голос правителя этого места, доказать право сильнейшего за обладание твоей дочерью, Керам Алый хвост. Не будем терять времени сенгер Керам, кто выйдет против меня? Я жду.

По ряду воинов проходит смятение, но оно длится всего несколько мгновений. Двое, нет, уже трое, спрыгивают с коня и становятся на одно колено, предлагая себя Кераму в качестве возможного жениха. Молодцы, вполне возможно, что в иное время, в их сторону он даже и не посмотрел бы. Выбор сделан и вот уже мой противник выезжает на противоположную сторону вытянутой вдоль течения полосы белого песка, с редкими пятнами занесённой ветром травы. Река вспухает бешеным рёвом прибывающего потока, делая полосу ещё уже зрительно ещё больше отделяя нас от берегов, и опять тишина.

— Салайдар, воин аккеров Великой степи, сын рода Серебряной лисы.

— Приветствую тебя, Салайдар, рад видеть тебя в добром здравии. Помолчи, пожалуйста. Биться насмерть с тобой я не собираюсь. А потому имени моего ты не услышишь. Если тебе от этого будет легче, то знай, что я сейчас — дух Чернолесья, его рука и голос. Так вы называете наш лес. Я его избранный смотритель и помощник в делах, избранный риф. Должность такая. А зовут меня — Эр.

— К бою, риф Эр, пусть победит достойный руки дочери могучего Керама, — наконечник копья наливается светом. Аккеры не боятся духов, чего там возится с каким то их голосом. Но силы ты влил в него не меряно. Я рассчитывал на иное. Не хотелось бы убивать, тем более, что я знаю этого парня, и сиживали за одним столом, и чашу за здоровье друг друга пили. Дух посылает волну одобрения и уверенности. Только сила, без оружия. Он сделает по своему, что бы не надумал себе этот парень. Тогда вперёд.

— К бою, — запрыгиваю на рогача, по телу ползёт драконий доспех, расписанный духом каким то неимоверным и жутким узором, каюк в левой руке формирует тройное поле-щит, что сверкает на солнце ни чуть не хуже наконечника копья противника. И под движение выходящего из моих ножен меча мы ломимся друг навстречу другу по узкой полосе, свернуть невозможно.

Рёв толпы на противоположном берегу — мой рогач неуловимо быстрым движением сшибает направленное мне в грудь копьё и оно долетает аж на тот берег. На полном ходу врезаю Салайдару в грудь щитом каюка, пытаясь немного смягчить отдачу разворотом тела, падаем на песок, а наши кони мчат по полосе дальше, уже без седоков влетая в воду по грудь. Вскочил раньше, успеваю сделать полтора шага вперёд. Меч в сторону, просто перчаткой оглушаю попытавшегося подняться с песка воина. Сходу, да ещё сверху вниз и всем телом, да с подпиткой от трёх точек накопителей. Рука проламывает защиту почти не ощущая её и звонкий удар стали о сталь отбрасывает его на песок. Не переборщить бы? Стаскиваю шлем: глаза закатились, сердце в порядке, кости головы целы. Сотрясение от среднего к слабому, немного потошнит первые два— три денька, а потом пройдёт как и не было. Они привычные, на тренировках от десятников иной раз и не так поди прилетает. Можно грузить на коня, только привязать чем бы, ладно захватом придержим, тут не далеко.