После всех этих волнений у короля разыгрался зверский аппетит, и он заторопился на ужин, приказав де Гишу, Бражелону и Сен-Реми как можно скорее быть у него. Де Гиш от души поздравил друга с успехом, и они направились на ужин к его величеству. Он уже успел кое-что разузнать, быстро оценил обстановку и дорогой высказал Раулю свое мнение о ситуации — он имеет все шансы стать новым фаворитом короля.

Бражелон на это ответил, что им необходимо обсудить ситуацию в другой обстановке, только не в Фонтенбло, и предложил после ужина у короля, когда его величество удалится в свои покои, обсудить события в Доме Генриха Четвертого, у него на квартире, которая была неофициальным штабом Ангелочков. Друзья возразили было, что утром они должны опять быть у короля, но Рауль напомнил их фрондерские приключения, и, отужинав у его величества, они, с трудом дождавшись, когда Людовик удалится в свои покои, сбежали из Фонтенбло в Париж.

Все это я понял из рассказа господина де Сен-Реми и последующей беседы друзей....

-Итак, милый Оливен, может быть, твой господин — будущий фаворит короля.

-А завтра — герцог, маршал Франции, министр!

-И все это за то, что сыграл роль пастушка и вырядился как шут гороховый?

-А ты, кажется, недоволен, что твоему господину улыбнулась Фортуна? Фортуна, милый Оливен, улыбается не каждому! Это капризная богиня. Счастье само идет к нему в руки, и надо быть ослом, чтобы прозевать этот шанс.

-Да, Оливен, мы выпили лишнего у короля, вот и несем всякую чушь. Ты забудь обо всем, что мы тебе здесь наболтали. Но! Как не пить, когда король предлагает, ему так угодно! — и по его знаку тебе наполняют бокалы один за другим...А все-таки, рассмотрим позитивный результат премьеры. Шансы есть. Став фаворитом, Рауль сможет вмешаться в большую политику. И — как знать, быть может, ему удастся то, что не удалось Фронде...

-И он насовсем превратится в такого пастушка?

-Ты что, Оливен, никак плачешь?

-Я, граф де Гиш, служил Ангелочку Принца Конде, и мой господин тогда был смелым и свободным. А все эти звания и привилегии, о которых вы говорите — это же рабство. Граф, простите, если я не прав, любимцу короля я так же верно буду служить, но можете считать меня вольнодумцем, мне все-таки жаль, что девизом будет: "Королю так угодно"! Угодничать — знаете, как-то...

-Он прав, Гиш, — сказал Шарль, — Я всей душой хочу Бражелону счастья, но, если Рауль будет подстраиваться под короля, ломать свой характер, чтобы угодить его величеству — он не будет нашим прежним Бражелоном, которого мы с тобой так любим.

-Не знаю, Шарло, — задумчиво произнес де Гиш, — Знаю одно, в годы Фронды, мы, в сущности, были детьми. Детство кончилось, а что делать сейчас, черт меня побери тысячу раз, если я знаю.

-Зато я знаю, — сказал Рауль, появляясь в гостиной, — Сегодняшний мой дебют был, может быть, и успешный, но последний в жизни!

х х х

-А дальше? — шепотом спросила Роза.

-Это все, — сказал Оливен.

-Как — все? А продолжение? — настойчиво потребовала девушка.

-Какое вам нужно продолжение? — вздохнул Оливен, — Все, все на этом кончилось, понимаете?! Не смог мой господин стать королевским шутом! Не смог он изменить себе! В то время он очень любил короля, и готов был отдать жизнь за его величество. Но он хотел оставаться самим собой, а не превращаться в пастушка по образу и подобию его величества. А ежели вы хотите знать все до конца, слушайте!

В один прекрасный день, когда король со своей свитой собрался на прогулку, мой господин вспомнил об одном лихом конском трюке, называемым КАПРИОЛЬ.*

..................................................................................................

* За описание трюка спасибо Вере Фроловой, любительнице лошадей.

..................................................................................................

Трюку этому, если не ошибаюсь, из школы великого Плювинеля, научил виконта Шарль де Сен-Реми, как я уже говорил, первый всадник Франции. В просторечии этот трюк называют "олений прыжок". Он заключается в том, что поднятая на дыбы лошадь резко отталкивается от земли, затем летит вперед, сильно подогнув передние ноги, и почти прямо отставив назад задние, как это делают олени. Всадник умело провоцирует коня, чтобы показать, какой он крутой. И мой виконт, погоняя своего коня, так спешил навстречу его величеству, что сделал каприоль, то бишь олений прыжок, а потом пустил лошадь галопом тер-а-тер. Это, мадемуазель Роза, такой особенный галоп. Очень собранный, голова лошади подобрана, как бы провисает в воздухе. Так он шел в тер-а-тере, а потом на вольте — это тоже элемент школы верховой езды, но не плювинелевской, а более простой, на вольте, при повороте, проще говоря, он специально кинул стремена, очень быстро, никто не успел ничего заметить, и съехал на одну сторону. И свалился с лошади прямо у постамента статуи Амура. Все, конечно, ахнули и пришли в ужас. А ведь падение было точнехонько рассчитано. Мой виконт прекрасный наездник. Все побежали к виконту, он лежал у подножия Амура, и, казалось, был без сознания. Но в чувство его тогда привела Луиза де Лавальер, которая со всеми прочими дамами оказалась подле виконта.

Случившийся тут же врач господина де Граммона — нам нужно было, чтобы виконта лечил наш врач, а не королевский — заявил, что господину виконту нужен полный покой, и, конечно, в новом балете, который затевает его величество — "Времена Года" — он участвовать не сможет. Людовик, присутствовавший при этой сцене, очень расстроился. Нам удалось убедить Двор и короля, что это был всего лишь несчастный случай, а не ловко разыгранный конный фокус, и виконт пострадал потому, что слишком спешил присоединиться к свите его величества.

План этот господину Раулю очень не нравился, но выхода не было, чтобы отмазать его от участия в новом балете. Поскольку мой господин даже при Дворе лгать так и не научился, мне пришлось, когда король зашел его проведать, ахать и причитать над ним так, словно он вот-вот Богу душу отдаст. И тогда, мне показалось, милая Роза, что де Сен-Реми и де Гиш были правы: королю мой виконт очень понравился, он с большой симпатией говорил с ним, несколько раз назвал по имени, так, запросто, по-дружески, и все просил в будущем быть осторожнее и беречь себя. И не ушел пока не добился обещания: "Буду беречь себя, если вашему величеству так угодно, Слово дворянина!" Ах, мадемуазель Роза, если бы не эта любовь! Я все думаю, как бы их помирить, но ничего на ум не приходит. "Счастливая мысль", подобная той, что нередко посещают гасконца, не может прийти в голову бедняге Оливену. Гасконец, и тот ничего придумать не может.

-А Лавальер его навещала? — спросила Роза.

-Да. Она же добрая и жалостливая девушка. Конечно, навещала. И тоже просила беречь себя. Он и ей обещал быть осторожнее, и не рисковать понапрасну. А потом возьми да скажи: "Луиза, вы же знаете, мне всегда нравился риск!"

-А она?

-Она... вздохнула и промолчала.

А когда начались репетиции нового балета "Времена Года", мой хозяин ходил, слегка прихрамывая, с тросточкой. А потом забросил тросточку, и вовсе начал бегать парку Фонтенбло, как обычно — потому что до его ушей дошла язвительная реплика де Лоррена, что красавчик Бражелон захромал из солидарности с хромулей Лавальер.

-Но если он "поправился", почему король...

-Не дал ему роль в новом балете? В том-то и дело, что король уже начал ухаживать за его невестой. Тут уж не балет, а целая драма началась, а я все боюсь, не вышла бы трагедия!

Роза, выслушав Оливена, обняла его и прошептала:

-Не теряйте надежды, мой милый Оливен, трагедии не должно быть ни в коем случае! Мы этого не допустим! Давайте надеяться, что все будет хорошо!

Глава 13. Отец и сын.

Клод Годо, которого аристократка Диана презрительно назвала плебеем и жалким трактирщиком, не остался равнодушным к судьбе похищенной девушки. Не решившись сообщить имена похитителей Анжелики де Бофор герцогу, Диане и Раулю, Клод направился к отцу, "Годо-батьке". Клод очень любил своего отца, и в важных вопросах всегда обращался к старику за советом и помощью. Он с нежностью называл отца "Мой старик"... Юноша почувствовал легкое презрение, с которым с ним говорила Диана, с каким отчуждением смотрел на него виконт де Бражелон. Но Клод не сомневался, что поступает правильно. Он не может быть свидетелем. Он не может ставить свою семью под удар. Но и примириться с тем, что милая доверчивая дочь Бофора попала в западню, он тоже не может. "Пойду к моему старику,— решил Клод, — Уж он-то скажет, что делать"...

Клод вспомнил, как отец в свое время отсоветовал ему пробиваться в парламент. "Брось, сынок, пустое дело. Просрали Фронду, поздняк метаться. Женись на своей подружке и займись бизнесом. Иди по моим стопам, а мы с матерью всегда деньжат подбросим. Ты малый толковый, в накладе не останешься...."

Старый трактирщик и его молодой сын встретились в кондитерской Планше. Клод всегда вызывал отца в кондитерскую Планше, если хотел сообщить нечто секретное. Столики для посетителей были вынесены на улицу. Заняв отдаленный столик, отец и сын устроились под большим каштаном и тихо беседовали, сочетая свой разговор с красным вином и легкой закуской.

-Итак,— спросил Годо-батька, — Ты что-то хотел мне сообщить, сынок?

-Да, батюшка. Похищена дочь Бофора.

-Черт возьми! — по-мушкетерски воскликнул Годо-батька, — Ты-то как узнал?

Клод рассказал о посещении Бофорочкой его кабачка, о своей беседе с герцогиней, о появлении кареты из Фонтенбло.

-Я внушал ей, отец: "Не садись в карету, глупышка, останься!" Но девчонка так рвалась в Париж! Я даже отважился вмешаться в их беседу. "Мадемуазель, осмелюсь заметить, ваша лошадка скоро отдохнет, и вы сможете продолжить свой путь". Но герцогиня спросила: "Скоро — это сколько минут?" — " Это еще часа два, мадемуазель..." — "Слишком долго! — воскликнула она, — А мне надо скорее". А те, из кареты, пригрозили мне, не лезь, мол, не в свое дело. Что я мог поделать, отец? Не мог же я сказать ей: "Не садитесь в карету, принцесса, не доверяйте этим людям, это опасно! Вы попадете в беду". И она поручила мне отвести ее лошадь во дворец отца. Я отвел лошадь, и там, во дворце герцога, столкнулся с какой-то монашкой и виконтом де Бражелоном. Каким-то образом они уже проведали о похищении герцогини де Бофор. Сам герцог требовал имена похитителей. Назвать имена я отказался. Оставил лошадь, поклонился и ушел.

-И правильно сделал, сынок. А теперь ты мне назовешь их имена.

-Наклонитесь ближе, батюшка.

Молодой человек шепотом назвал отцу имена похитителей молодой герцогини.

-Да, — пробормотал старик, — Так я и думал.

-Вы знаете о существовании этой, с позволения сказать, дворянской банды?

-Еще бы не знать! Знаю, сынок. Послушай-ка, что тебе расскажет твой старик. Помнишь, год назад король затеял спектакль "Страна Нежных Чувств", и внезапно перед самой премьерой "заболели" де Вард и де Лоррен.

-Да, батюшка, но никто не знает, что за болезнь их поразила.

-Я знаю, что за недуг был у де Варда и де Лоррена. Недугу этому имя Граф де

* * *

. Когда-то, лет этак тридцать назад, граф был мушкетером Роты Тревиля. Как и Знаменитая Четверка, бывший участник осады Ла-Рошели. Когда Знаменитая Четверка распалась, Атос, Портос и Арамис оставили королевскую службу, граф

* * *

сдружился оставшимся в одиночестве Д'Артаньяном. Сближению графа с гасконцем способствовало то, что осиротевший без друзей Д'Артаньян потянулся к земляку — мушкетер тоже был южанин.

-Я знаю этого мушкетера. Это граф де Безье? Верно? Потомок того, знаменитого альбигойца? Я прав, мой старик?

-Ты прав, мой сынок. Так слушай. Летели дни, и мушкетер де Безье, в свою очередь, оставил королевскую службу. Женился. Уехал с молодой женой на родину. Иногда наведывался в Париж и навещал меня. И своих боевых товарищей — мушкетеров. Сын графа де Безье мечтал о военной карьере, как положено мушкетерскому сынку.

Клод вздохнул.

-Д'Артаньян готов был принять несовершеннолетнего сына де Безье в свою Роту в качестве барабанщика. Но графу королева-мать предложила для сына место пажа у герцога Орлеанского, младшего брата короля. О порочных наклонностях молодого принца еще никто не знал. Посовещавшись, гасконец и де Безье решили, что и, правда, юный де Безье должен немного подрасти, и год-другой побудет при дворе брата короля. Вскоре после свадьбы принца виконт де Безье заметил, что герцог Орлеанский странно себя ведет с ним. Он не рассказывал о своих подозрениях гасконцу. А отец, граф де Безье, велел во всех сложных вопросах советоваться с Д'Артаньяном, и к нему прежде всего бежать за помощью, если таковая понадобится. Намеки брата короля становились все более откровенными. Мальчик не понимал этих намеков или делал вид, что не понимает. Но принц не оставил в покое своего пажа. Однажды де Вард и де Лоррен схватили пажа и притащили к принцу. Филипп Орлеанский цинично объяснил, какую услугу паж должен оказать своему господину. Мальчик попал в ловушку. Бежать было некуда. Дверь закрыли на ключ. К жертве приближались де Вард и де Лоррен. Паж де Безье метнулся к подоконнику, вышиб стекло и выпрыгнул из окна третьего этажа. Он сломал ногу — открытый перелом. Тогда паж позвал на помощь мушкетеров. Мальчик закричал: "Ко мне, мушкетеры! Все за одного — один за всех!" Мушкетеры из Роты гасконца прибежали на помощь. Насколько я знаю, помощь юному де Безье оказали Жан-Поль де Жюссак и Люсьен де Муши. Они спровадили де Варда и де Лоррена, которые явились к месту происшествия позже мушкетеров. Жюссак взял пострадавшего на руки и пошел прямиком к Д'Артаньяну. Гасконец поручил пажа заботам своей Мадлен, когда врач разрешил, родители перевезли мальчика в имение. Вскоре отец мальчика явился в Париж. Он не стал вызывать на дуэль негодяев. Он свел с ними счеты по-другому. Банда Филиппа Орлеанского продолжала свои непристойные развлечения. Граф де Безье не мог покарать главного виновника — брата короля. Но де Варда и де Лоррена, отправившихся на разгул в костюмах для спектакля, выследили в одном борделе, увезли... И просто-напросто выпороли, как проворовавшихся слуг. Ты понимаешь, кем были участники группы захвата?

-Мушкетеры Д'Артаньяна. А сам гасконец участвовал?

-Нет. Он назначил людей, объяснил задачу, те надели маски и под руководством графа де Безье приступили к выполнению операции.

-А что сталось с сыном графа де Безье?

-Что с ним станется? К счастью, падение из окна не имело роковых последствий. Ведь мальчуган мог и позвоночник сломать. Поправился, слава Богу. А гасконец упросил короля, чтобы юного де Безье приняли в его мушкетерскую Роту. Теперь виконт де Безье — самый молодой мушкетер в Роте гасконца. И, если принц мог пристать к беззащитному пажу, то мушкетер Д'Артаньяна для брата короля недосягаем.

-А король? Король не знает всей правды?

-Не знает. Гасконец говорил королю о знаменитом предке своего будущего мушкетера и совместных действиях с де Безье-старшим под Ла-Рошелью.