Заложник дипломатии

— Фактически, тоже уничтожили люди? — удивленно уточнил Тидас. Я лишь кивнул. Кому охота рассказывать про недостатки мира, в котором родился, человеку из другого мира?

— Странно. Истреблять целые виды, а потом заводить книгу, в которую записывать свои преступления.

— Мы им помогаем восстановить численность, — лениво парировал я.

Локстед фыркнул:

— Боюсь представить, как.

Я лишь покачал головой, оставив последнюю реплику без ответа.

Видимо, у лесных братьев существует какая-то своя сигнальная система, потому что беспокойные птичьи перекрикивания терзали нас почти всю дорогу. Лес большой, с кустарником, тщательно укрывающим подлесок, кроны густые, пропускающие лучи света лишь на саму дорогу. Тут и армию укрыть можно.

Но разговор про мой мир несколько оживил сонные физиономии. Так мы и доехали почти до окраины леса — я вспоминал различные детали обыденной жизни, Тидас одобрял или удивлялся. Императора то ему, небось, чин не позволял расспрашивать.

— Вообще, что за представление, будто у меня на родине всего один цвет глаз?

— Портал так работает. Если бы на Кихча был хоть один твой соотечественник с зелеными или синими глазами, слухи было бы гораздо легче опровергнуть? — предположил маг.

— Да уж, — проворчал я. — Да хоть с карими. Все равно не понимаю — обстоятельства такие, что на моем месте мог быть любой. Знающий и умеющий гораздо больше, кстати. Получается, вашему червяку Дхакимму без разницы, кого жрать?

Тидас поправил:

— Д'хакимм. И данное верование не имеет доказательств, хотя на записи о существовании подобного зверя нередко натыкались библиотекари того же Университета. И, даже если бы знаменитый Портальный Зверь существовал, вряд ли он обращал бы внимание на пол, рост, вес и багаж знаний того или иного чужака.

Я время от времени пытался выяснить все возможные подробности, касающиеся избирательности перемещений между мирами. К примеру, окажись тут, на Кихча, какой-нибудь до зубов вооруженный рэмбо — натворил бы бед, точно говорю. Увешанность оружием и способность удержаться от его применения редко соседствуют друг с другом. Но никаких зенитно-ракетных комплексов и никакого Оружия Возмездия из Далекой Галактики так и не всплыло. Или всплыло?

Но речь я веду не о том. Ко всем знакомым магам обращался и ученым, лишь изучающим магию, но не практикующим ее — на текущий момент имею в запасе около двух дюжин совершенно разных ответов, сходных только словами "портал", "многомерность миров", "Большое Кольцо". Что это за большое кольцо — хула-хуп, что ли?

— А лично у вас есть какая-то теория по поводу меня и прочих существ со странной судьбой? — не унимался я.

— Можете себе представить, мастер Рихард, у меня ее нет. Большую часть магии я познавал практическим путем, а спорить о путешествиях между мирами предоставлю университетским профессорам. Не обязательно ведь мир крутится вокруг вас, правда?

— Я этого и не говорил. Но разве никто никогда не задумывался о том, чтобы сделать данный вид перемещений постоянным?

Йрвай дернул ушами — в его системе знаков, возмущение той чушью, что я обычно несу — и спросил:

— А зачем?

— Даже если отбросить в сторону коммерческую выгоду — разве объединение миров не выгодно с точки зрения элементарного развития?

Тидас отрицательно покачал головой:

— А вот по поводу этого у Коллегии есть однозначная позиция, которую и мы, и император поддерживаем. Развитие любого общества должно превосходить развитие технологий, которыми владеет это общество. И магии в том числе.

Покосившись на него, я с интересом сказал:

— Все же не пойму расстановку сил в империи.

— А оно тебе надо? — лениво протянул Лигби. — Меньше знаешь — крепче спишь.

Я пожал плечами:

— Интересно. Тайная Канцелярия, поддерживающая императора, в составе которой куча магов, в теории поддерживающих Коллегию, марды, негласно поддерживающие Общество Механиков. Должна же быть какая-то устойчивость.

— Любое равновесие представляет собой состояние, крайне далекое от устойчивого. Это, с позволения будет сказано, вращающийся балансир, — поделился житейской мудростью маг, насмешливо выстукивая пальцами какой-то рваный ритм по древку своего посоха. Честное слово, очень насмешливо стучал пальцами. — Вот и при расстановке сил прикидываем — чем больше самих сил, тем больше энергии будет вкладываться во вращение.

— Основы механики. Все эти важные господа просто друг друга регулируют? — наконец догадался я.

— Браво, мастер Рихард, — несколько раз коснулся ладонью другой ладони Тидас, изображая аплодисменты. — Хотите, в ученики возьму? Всего лишь за половину обычной цены.

С сожалением вздохнув, я достал из кожаного футляра трубку и мешочек с табаком.

— Вашими устами... нет во мне магического дара.

— А я и не взял бы. Вижу ведь, что толку не выйдет. Обычная вежливость, вы, как торговец, должны были оценить скидку в почти пятьдесят процентов.

— Почему "почти"?

— У меня есть специальные расчетные листы с завышенной ценой. Для очень больших скидок, — поделился хитростью маг. Ну, я и без него такое творил уже два года.

— Мудро. Даже мудро, — поменял я ударение. — Но, в любом случае, спасибо. Толк выйдет... почти весь уже вышел. Одна бестолочь осталась.

— Не понял, — сказал Лигби Стюарт с заднего сидения, что уже и не сидение, а почти диван. В его голове слышалось беспокойство. — А почему ворота закрыты?

Города и получили свое название за то, что вокруг большой группы домов уже частокол городят. А позже, когда город разрастается до неимоверных размеров, обносят все стеной и ставят городские ворота, которые в мирное время обычно открыты. Только вот ворота Тцоммервиля закрыты наглухо, да еще и балками массивными на запор переложены.

Два стражника скучают у ворот. Оба — саррусы, двумя глазами хмуро взирающие на нашу машину. Двумя на двоих, естественно.

— А чего тут у вас стряслось? — спросил я, спрыгивая с водительского места. Они переглянулись.

— Шел бы ты лучше отсюда, любопытный человек. — Я, вопреки пожеланию, подошел как можно ближе к одному из них, хоть и пришлось смотреть снизу вверх. Такое впечатление, что эти ребята ниже двух метров и пары вершков в принципе не бывают.

— Рихард, вольный купец. С приданным отрядом. Что в городе творится, ребята? — я показал половинный золотой, но издалека. И спрятал.

— Болезнь в городе, — устало пробормотал саррус, зевнув, и тут я понял, что он уже, как минимум, сутки на ногах. И спиной на стену опирается, и конец копья как-то странно наклонен, а древко на вершок в земле.

— Эй, воин. Ты бы хоть имя свое назвал, что ли.

— Занзар я. В город уже четвертый день никого не пускаем — даже вестовых не разослать, а единственный достаточно сильный маг, на беду, уехал. Целители делают все, что могут — но, откровенно говоря, могут они немного.

— Занз, чего это ты с ними. Гони да и все, — вмешался второй. Я обратился к нему:

— Уважаемый, вы бы хоть немного подумали прежде, чем проявлять враждебность. В моей повозке один из лучших целителей всего чертового Грайрува.

Меня довольно невежливо толкнули в спину:

— Я вообще-то уже здесь, — пояснил йрвай. — Что за болезнь, в чем проявляется?

Пока Локстед задавал вопросы, я наблюдал за стеной. Мало стражи, очень мало. Пара вооруженных воинов следит со стены, еще столько же у ворот. При закрытых воротах обычно не меньше дюжины выставляют — неужели так покосило?

"Алатор" тоже выбрался из флевилла, разминая длинные, потому и затекшие ноги. Подошел к нам и тоже включился в разговор, нередко перебивая Локстеда. У того чуть шерсть дыбом не встала от возмущения.

После тщательного выяснения вида больных, цвета рвоты, цвета всего остального (мы с Лигби не вникали, я — натура ранимая, а он перетряхивал вещевой мешок) Локстед пожал плечами:

— Не по плечу мне это. Не знаю ни одной болезни, похожей на то, что творится в городе, а лечить по симптомам — гиблое дело. Ваше слово, мастер Алатор.

— Внутрь мы, конечно, не поедем, — угрюмо произнес тот, — но мне нужен хотя бы один человек для осмотра. Магического осмотра. У вас шальные приключенцы не проезжали, случайно? После них всегда жди беды.

Я иронично заметил:

— Я мог бы поспорить с решением — въезжать или нет, но мне почему-то внутрь тоже не хочется.

Занзар кивнул:

— Погодите, я сейчас капитана нашего свистну. Все еще на ногах, храбрится, но ходит еле-еле.

Мы деловито отошли подальше, еще подальше, срочно одевать маски, бахилы и бежать как можно дальше... шучу. Умелый маг сможет себя обезопасить, если что, а мы — вряд ли.

В воротах приоткрылась небольшая дверь, и через нее кое-как протиснулся настоящий гигант. Рост — два с аршином, крепкий, массивный, руки — как два таранных бревна. При этом всем еще и в доспехи облачен, не первой новизны, но едва посеченные, с рунными значками. Шлем на голове, с длинным хвостом, из конского волоса, кажется, золотистого такого. На голову выше не слишком-то и низенького Занзара.

— Девелри Джэбстон, — неторопливо поклонился он при виде мага. — Вы уж извиняйте, что без фанфар и приветственных возгласов. Ситуация не та.

Тидас надменно ответил:

— Как-нибудь обойдусь без фанфар. Маг первого-плюс класса Алатор Схименц.

Эй, что за шутки? По грамотам верительным он первого класса, а не первого-плюс. Или решил, как у них говорится, приоткрыть служебную легенду в пользу больших возможностей?

— Снимите, пожалуйста, ваши доспехи и поддоспешный гамбезон.

— Дык ведь это... не положено нам, — вздохнул огромный Девелри, едва стоящий на ногах. Я подозревал, что доспехи на нем весят никак не меньше ста фунтов.

— А умирать от неизвестной болезни — положено? — крикнул Локстед. Мы с ним на всякий случай забрались в "Йоту". Магия — она непредсказуемая, во всяком случае, для двух профанов. Мало ли? Стюарт с интересом смотрел на действия наставника.

— Снимай, говорю. Вырос, а ума не вынес, — вздохнул маг, снимая плащ и роясь в его карманах. Что вообще за шутки про рост в моем присутствии? Непорядок, однако. Сам Тидас, как уже упоминалось, длинный и тощий, почти догнал по росту охранника у ворот.

Капитан стражи послушно разоблачился, с беспокойством поглядывая на собеседника, который, в свою очередь, не обращал на сарруса внимания, а углубился в плащ, засунув туда руку чуть ли не по локоть. На спине и руках густой сетью разрослись нежно-сиреневые нити, создавая резкий контраст со смуглой кожей. А волосы со шлема, оказывается, его собственные — они тут же рухнули и рассыпались по плечам. Златовласка какая-то, ей богу.

— Наконец-то, — хмыкнул наш тайный агент и достал невзрачный предмет, издалека напоминавший небольшой, с ладонь размером, диск с двумя равномерными вырезами напротив друг друга, мигающий огоньками. Огоньки такие... технологичные, что ли. Во всяком случае, диск не выглядел каким-то магическим артефактом, но и предметом из моего мира я бы его назвать не рискнул.

Тидас присобачил обретенный предмет на спину Девелри, несколько раз нажал на что-то и растопырил пальцы в каком-то сложном жесте. Во всяком случае, я бы никогда так мизинец не смог согнуть.

— Капитан, спокойно, он первый-плюс, — ободрил начальника второй саррус. Капитан лишь поежился, тяжело дыша.

— Опасаюсь я этого всего. Магии, нечисти, элементалей.

— Некоторые элементали, позволю себе заметить, очень даже ничего, — вставил я. И даже загрустил, на мгновение.

— А умирать — не боитесь? — резко спросил маг, производя какие-то манипуляции с диском.

Девелри хмыкнул:

— Так если ж в бою. А то — непонятно от чего, да и по чьему умыслу. У нас тут сроду никаких грозных колдунов не водилось.

— Заезжий, может.

Диск пронзительно запищал. В ту же секунду Тидас, который загодя сплел пальцами в воздухе тонкую сеть из едва заметных светящихся нитей, набросил ее на спину сарруса. Тот лишь скрипнул зубами, да так, что пришлось сплюнуть белую крошку. Боль, скорее всего, не из тех, что обычный человек мог бы вытерпеть без тяжелых последствий. Но странный нежно-фиолетовый рисунок на глазах исчезал.

— Ух, — вздохнул капитан, вздрогнув, видимо, от воспоминаний, и распрямил спину, окинув нас взглядом. — Простым "спасибо", я так понимаю, не отделаюсь?

К его удивлению, маг нетерпеливо выставил вперед ладонь, достав из тех же необъятных карманов ручку и блокнот из тщательно подшитых листов бумаги в черно-золотистой обложке. Принялся писать, время от времени закусывая губу.

— Чего это с ним? — растерянно спросил гигант уже у нас, видя, что маг ушел куда-то очень далеко в своих размышлениях.

— Не переживайте, — пожал плечами я. — Когда тебе уже пошла вторая тысяча лет, многое забывается мгновение спустя. Вот и записывает заклинание, чтобы при случае похвастаться перед такими же престарелыми друзьями.

Локстед тихо фыркнул, с явно преувеличенным старанием делая вид, что проверяет руны на раме флевилла. Тидас наконец-то закончил писать и бросил в нашу сторону:

— Локстед.

Йрвай ухмыльнулся и не обратил внимания на приказной тон. Тидас поморщился и дипломатично, более спокойно произнес:

— Мастер Локстед, не соизволите ли взглянуть?

— На что? — вынырнула ушастая голова из-под "Йоты".

— Вы знакомы с "Магической классификацией растений" Дюссоля Кана Второго?

— Ага, — важно подтвердил йрвай. — Это имеет какое-то отношение к лечению вашей магической болезни?

— Безусловно. Я, скажем так, извлек список веществ, которые использовал данный артефакт, и изложил их в более привычной для Кихча манере. Вы сможете подобрать компоненты для лекарства, которые им соответствуют, и не будут конфликтовать в одном лекарстве?

Вот те раз. О таком прогрессивном методе, боюсь, даже личные врачи императора не слышали. Да и я в первый раз наблюдаю подобный сплав магии, технологии и чистых знаний. С другой стороны, я — не то чтобы образец догадливости.

Локстед задумался, затем кивнул:

— Можно попробовать. В крайнем случае, если все вместе каким-то образом не будет работать, я запишу несколько рецептов и в какой последовательности применять полученные средства.

Теперь с карандашом и бумагой работал йрвай. Что-то писал, вычеркивал, хмурился, рисовал круги и линии, опять вычеркивал. Я, в конечном итоге, плюнул и забрался в кузов, достав палатку. Мы планировали оказаться в городе к закату, а солнце уже почти скрылось за горизонтом. В крайнем случае, раскинем лагерь прямо здесь. И риск заразиться мне нипочем, ибо правильный подбор соратников значительно продлевает жизнь.

Моя палатка — это отдельная история. Но о ней я, кажется, уже упоминал. Еще прибавлю, что она темно-красная и выглядит очень богато, а внутри, как выяснилось впоследствии — сухо и комфортно, вне зависимости от погоды снаружи. Во всяком случае, исключая зимние месяцы.

Локстед протянул два листка Девелри, тот нахмурился, прочитал, с трудом всматриваясь в мелкие буквы, просиял в улыбке, посмотрел на второй лист, снова нахмурился: