Не кричите в тёмном лесу [в работе]

— По крайней мере, они используют для общения такой же примитивный способ, как мы, — хмыкнула я в ответ. — Предлагаю потратить время с пользой и рассмотреть их как следует, пока нас отсюда не выкурили.

Когда мы перешли на "рабочий" уровень восприятия, взглянув на незнакомых существ в информационном поле, у нас, что называется, отлегло от сердца. Ощущались они как нормальные живые существа и действительно очень походили на людей. Приглядевшись, мы пришли к выводу, что сами эти чужаки работать с информационным полем не умеют: люди опытные вроде меня и землянина воспринимаются в нём несколько иначе. На первый взгляд заметить это сложно, но при наличии определённого опыта вполне возможно. Интересно, уж не один ли это из тех "стандартных белковых видов", о котором говорил наш пылеобразный собеседник? Знать бы ещё, что такое стандарт по его мнению...

Дальнейший осмотр показал, что мы находимся внутри космического корабля, причём значительно меньшего той громадины, что забрала нас с негостеприимной планеты. Во всяком случае, за пределами ограниченного пространства, заполненного живыми существами и ограниченного твёрдой "скорлупой", простирался, докуда хватало восприятия, вакуум.

Мы ожидали, что с задачей по вскрытию гавии наши новые хозяева справятся быстро, однако та, на удивление, оказалась для них весьма сложной. Наверное, на корабле просто не было необходимого оборудования: вряд ли они каждый день курочат инопланетный транспорт. Автоматика то и дело жаловалась на различные воздействия, но по факту амфибии скорее было "щекотно", чем действительно грозили какие-то серьёзные травмы.

Дополнительным сходством этих существ с людьми оказались эмоции. Во всяком случае, в информационном поле они воспринимались очень по-человечески, да и спектр этих чувств оказался вполне понятным. Досада, раздражение, азарт, любопытство, восторг, опасение — ровно те чувства, которые испытывали бы на их месте наши сородичи.

Где-то через час "мозг" гавии выдал сразу два полезных прогноза: во-первых, пообещал закончить предварительную дешифровку через одиннадцать часов, а во-вторых, пообещал, что такими темпами нарушить целостность обшивки братьям по разуму не удастся.

Мы некоторое время помаялись в защитных костюмах, но потом решили нарушить инструкцию и устроиться с большим комфортом. Толку от этого костюма? Он значительно уступает обшивке в прочности, и если аборигены окажутся враждебными, вряд ли сумеет помочь.

Вернув ценное снаряжение на место, мы опять расселись в креслах. Вернее, землянин сел, буравя экран угрюмым нечитаемым взглядом, а я устроилась на своём месте боком, свернувшись калачиком — благо эргономичное устройство позволяет и не такое. Некоторое время я задумчиво разглядывала пилота, после чего негромко спросила:

— Юр, а если мы всё-таки не вернёмся домой?

— Вот если не вернёмся, тогда и будем думать, гадать и бояться. Сейчас-то что об этом говорить? — не шевелясь, флегматично ответил он.

— Ну, надо же говорить хоть о чём-то. — Я философски вздохнула. — У меня сейчас такое гадкое ощущение, что в этом случае никто особо и не расстроится...

— Лу, ты чего? — напарник растерянно уставился на меня, отвлекаясь от происходящего снаружи. — С чего ты это взяла?! У тебя же вроде бы есть семья, ты говорила про сестёр. Или у вас с ними настолько плохие отношения?

— Ну да. Две старших сестры, родители... Отношения хорошие, но у каждого всё-таки своя жизнь. И друзей таких, чтобы друг за другом и в пропасть, и в омут, не осталось. Прошлая напарница, Вадари, была мне очень близкой, ближе сестёр, но сейчас ей по понятным причинам не до меня. И остаётся только работа.

Землянин повернулся ко мне вместе с креслом, подался вперёд, ухватился одной рукой за спинку моего сидения.

— Лу, брось ты эти глупости, — хмурясь, сказал он. — Я тебя не узнаю. И вот эта женщина меня так решительно и настырно пыталась соблазнить через час после знакомства?

— Не самый умный поступок в моей жизни, — мрачно усмехнулась я. — Я ещё и с Ризой зачем-то поспорила, что у меня всё получится. Что максимум после первого же рейса ты таки дрогнешь. А теперь вот выходит, я даже за проигрыш отчитаться не смогу...

— Детский сад, — решил пилот после короткой паузы, растерянно качнув головой.

— Не без этого, — я вздохнула.

Мы ещё некоторое время помолчали. Я в очередной раз рассматривала лицо мужчины, пытаясь отвлечься от тяжёлых мыслей и отстранённо размышляя, какого у него всё-таки цвета глаза. Раньше я готова была поклясться, что голубые, а сейчас они казались тёмно-серыми, как океанская вода в непогоду.

Напарник отвечал мне задумчивым взглядом, но понять, что за мысли бродят в его голове, не получалось.

— На что хоть спорили? — наконец спросил он.

— На бутылку, — честно призналась я.

— Низко же вы меня оценили, — тихо засмеялся пилот.

— Да я не так чтобы всерьёз. Просто с языка сорвалось, не на деньги же спорить... Я в общем-то с самого начала подозревала, что проиграю, но стоило хотя бы попытаться и выяснить твою реакцию. Это было очень глупо, да?

— Явно не самый умный поступок в твоей жизни, — со смешком подтвердил напарник. Прожёг меня пристальным внимательным взглядом, потом второй рукой ободряюще сжал моё плечо. — Лу, всё будет хорошо. Хочешь, пообещаю, когда выберемся, открыть страшную тайну и рассказать, что случилось на Земле и чем мы отличаемся от всех остальных людей?

— А может, ты лучше расскажешь сейчас? — вяло поинтересовалась я.

— Тогда стимула не будет. — Юрий пожал плечами. Я неопределённо хмыкнула, а потом со вздохом проговорила, накрыв его ладонь своей и благодарно пожав:

— Извини, что-то я совсем расклеилась. Наверное, устала бояться. Расскажи, а у тебя большая семья?

— Нет. — Он качнул головой с едва заметной улыбкой в уголках губ и откинулся на спинку кресла. — Сестра-близнец и ещё двое братьев — старший и младший.

— Ничего себе, и это — маленькая семья? — растерялась я. — Нас трое было, и то это — слишком!

— У нас приняты большие семьи. Я же говорю, семьи создают только те, кто на это всерьёз настроен. Лучше ты расскажи мне о Лооки. Нам, конечно, выдавали кое-какую информацию, но мнение местного жителя интереснее. Да и о вашей культуре нам никто особенно не рассказывал, и об истории.

— Я тоже тот ещё знаток, — рассеянно пробормотала я, пытаясь вспомнить что-нибудь существенное.

— Ты производишь впечатление весьма эрудированной особы, так что — не верю я в твоё незнание, — возразил он. — А точные даты меня не слишком интересуют.

Собравшись с мыслями, я всё-таки начала рассказ. С самого начала, когда восемнадцать столетий назад нога человека впервые ступила на поверхность моей родной планеты. Долгое время её изучали, а собственно заселять начали только стандартов через сто. Ещё через пару веков Лооки отстояла свою независимость, а с тех пор... Много что успело случиться. Местные жители неоднократно воевали уже между собой, четыре века назад одна из таких войн едва не окончилась полным крахом не только людей, но всей планеты. К счастью, тогда наши предки успели вовремя спохватиться и взялись за ум. С тех пор серьёзных войн на планете не было, и вся Лооки последние стандартов триста являет собой единое государство.

Культура тоже сильно менялась. Образовывались странные религиозные течения, которые порой приобретали серьёзное влияние. Люди увлекались техникой во всех её проявлениях, в один из периодов — полвека перед Последней войной — на Лооки царил очень жёсткий патриархат со строгой вычурной моралью. Сейчас, на мой вкус, было самое удачное время: верховодил наиболее разумный принцип "живи и не мешай жить другим". Люди жили, занимались своим делом, в большинстве своём стремились к естественности и равновесию с природой... в общем-то, хорошо жили.

Как-то незаметно — Юрий не возражал и не перебивал — я, в качестве примера культуры, разболтала ему всё о себе. Да там и рассказывать было особенно нечего, биография моя не отличалась насыщенностью. Не могу сказать, что меня подобное разочаровывало. Наверное, в порядке извинения за тот дурацкий спор, хоть он и не обидел землянина, объяснила собственную точку зрения на близкие отношения: что считаю странным делать из интимной близости такой культ и возводить вокруг неё столько церемоний, сколько возводят некоторые традиции. Придавать ей значение, на мой взгляд, стоило только в том случае, если всё происходит не только на основе взаимного влечения, но и чувств. Вот тогда можно задумываться и о ритуалах, и о верности, и о каких-то моральных ценностях, но до тех пор... это просто физиологическая потребность, такая же естественная, как желание поесть.

И кажется, Юрий не просто понял, о чём я ему говорила, но вполне принял подобную точку зрения, довольно популярную на Лооки. Я бы не удивилась: если подумать, в ней было много общего с высказанной пилотом земной точкой зрения на семью. Создание семьи, как и сохранение верности, и отношение к близости как к чему-то сокровенному, должно быть {решением} человека, и только в этом случае оно имеет смысл. Никакие запреты не заставят стать надёжной опорой близким того, кому не нужна семья, и никакие общественные ценности не удержат от измены того, кто слышит только свои гормоны.

Может, всё это имело смысл в древности, когда жизнь человека составляла чуть больше полувека, дети умирали часто, очень многие болезни убивали: чтобы выжить всему виду, люди должны были заводить детей рано и помногу, оставаться с одним партнёром — чтобы не распространять заразу. А сейчас, когда жители развитых колоний спокойно доживают до полутора сотен стандартов, сохраняя при этом бодрость духа и тела, можно позволить себе некоторые поблажки.

Несколько раз разговор прерывался — на перекус, да и просто так, чтобы собраться с мыслями. Пару часов мы даже подремали прямо в креслах. Во всяком случае, я точно дремала, а вот за то, чем занимался в это время напарник, не поручусь.

Энтузиазм исследователей за это время поутих. Они поняли, что своими силами с обшивкой гавии не сладят, и суеты вокруг заметно убавилось. Большинство вовсе ушли, остались несколько человек в чёрных одеждах — кажется, охрана — и ещё несколько серых. Кто-то следил за показаниями приборов, а тот первый, которого мы разглядывали и который, похоже, был каким-то местным начальником, сидел в стороне у лёгкого немного обшарпанного стола и что-то сосредоточенно обдумывал, делая пометки в большой тетради. Обычной такой, кажется бумажной, какие сейчас только в музеях и встретишь...

Наконец нас взбодрил сигнал от компьютера о получении промежуточного результата. Отчёт оказался весьма приятным: система сумела разобраться в структуре языка. Словарного запаса ей, понятное дело, не хватало, но это дело наживное. Главное, у нас появилась некоторая база для начала разговора. Пусть повторить слова чужого языка внятно не получалось ни у меня, ни у Юрия, но зато биокомпьютер, встроенный в наши комбинезоны, теперь мог выступать самообучающимся переводчиком и давать подсказки. Конечно, надёжней было бы, окажись у кого-то из нас двоих нейрочип в голове, но — кто мог предполагать подобные приключения, чтобы озаботиться им дома?

— Думаю, не стоит дальше тянуть, — решительно начал Юрий. — Я схожу на разведку, а ты...

— Это плохая идея, — мрачно проговорила я. Ну что же, чего-то подобного я и ожидала.

— Лу, ещё худшая идея — вляпаться вместе. А так я могу сказать, что один здесь, и...

— И потом, когда обман вскроется, мы огребём кучу неприятностей, — подхватила я.

— Можно и не говорить напрямую, не так уж хорошо мы разобрались в их языке, — возразил пилот и продолжил увещевательно: — Подумай сама, это...

— Я и думаю, — вновь перебила его. — Они могут догадаться, что ты не один, или потребовать впустить их в гавию. А в качестве аргумента предъявить твою жизнь. Если тебе вдруг начнут угрожать, думаешь, у меня хватит выдержки спокойно за этим наблюдать?!

— Лу, успокойся, — он опять подался вперёд, потом вообще опустился рядом со мной на корточки. — Такой сценарий тоже возможен, но очень сомнителен. Зачем им сразу угрожать, причём — вот так? И даже если мы пойдём вдвоём, где гарантии, что тогда они нам поверят? И в гавию они могут потребовать впустить в любом случае, и здесь только один вариант есть — не выходить вовсе, а это бессмысленно. Можно попробовать договориться с ними дистанционно, с помощью банальных микрофонов и динамиков, но где гарантия, что на такое обращение они отреагируют адекватно? Могут испугаться гораздо сильнее, а появление безоружного живого существа, очень похожего на них самих и настроенного неагрессивно, должно их хоть немного успокоить.

— Ага, если они не грохнут тебя сразу же на выходе.

— Такой вариант тоже нельзя исключать, но я предпочту рискнуть. Разговаривать с ними вот так, изнутри, можно только с позиции силы, а занять эту позицию мы не можем. Можем только блефовать, что уничтожим их всех к чертям, но это риск куда больший. Если блеф не сработает — а долго он работать не сможет, потому что поддержать его нечем, — это окончательно убьёт надежду на мирное разрешение ситуации. В общем, я предпочту осознанный взвешенный риск безумной авантюре.

— А почему нельзя пойти мне? — проворчала я.

— Я-то покрепче буду и поспокойней, — мягко улыбнулся он. — Но главное, я не видел среди них ни одной женщины. Да, возможно, что они не так отличаются внешне, как люди, они могут быть... не знаю, родственниками ящериц, что ли. Или вообще гермафродитами. Но в любом случае они гораздо сильнее похожи на мужчин, а ты можешь вызвать дополнительный интерес. А если женщины у них есть, они похожи на человеческих, и их нет здесь... не мне тебе приводить исторические аналогии и вспоминать, при каких обстоятельствах подобное возможно. Да, причиной может оказаться не строгая патриархальная мораль, а бережное отношение к женщинам, которых не допускают к опасным профессиям именно из соображений заботы о здоровье, но и в этом случае отношение ко мне будет спокойней. Лу, ты же сама прекрасно понимаешь, что я прав.

— Я тут рехнусь в одиночестве, — с тихим вздохом призналась я. — Может, ну их? Может, останемся тут?

— А если они всё-таки придумают способ? Или вообще уничтожат гавию? Вместе с нами. Я согласен, риск велик, но попытаться стоит. Амфибия неисправна, сами мы её починить не сможем и своими силами вернуться домой — тоже. Глупо просто сидеть и ничего не делать. Главное, предусмотреть несколько резервных способов связи помимо редких контактов через инфополе, чтобы ты могла наблюдать за мной постоянно. Тебе так будет спокойней, ты сможешь давать какие-то подсказки, если вдруг появится интересная мысль. И я не буду дёргаться из-за беспокойства о тебе.

— Чтобы не дёргаться, надо идти вместе, — упрямо возразила я, хотя и понимала: напарник решение принял и бодаться с ним дальше — глупо. Тем более он явно был уверен в правильности этого выбора, а я сомневалась. Мне просто страшно было оставаться одной в гавии.