Гномка в помощь, или Ося из Ллося

— А смысл? Мало того, что у него в отделе трости бракованные выдают, стражей в лицо не знают, так еще и врачевателей пропускают без досмотра. И тут одно из двух, он об этом либо знает, либо нет. И второе, скажу я вам, в стократ хуже первого! — я взбила подушку и с зевком добавила: — Да и к чему его дергать? Вы живы и невредимы, вашу невесту на границе схватят, похитителям сам заказчик по 'заслугам' воздаст. Ну, а меня преследовать не будут, ибо никто не понял ничего. Словом, мстить некому, опасаться нечего. Так что идите Регген сами, мысленно я с вами.

И вот только я накрылась одеялам, повернулась на другой бок, как меня из теплого кокона вытряхнули, на ноги подняли и решительно подали платье.

— Одевайся. Ты идешь со мной.

— Это еще почему?

— Потому что тебя одну я теперь точно не оставлю. Не дай угодники, опять откроешь чужой портал, сломаешь трость, сунешься к слизням или примешь всерьез предложение Врадора.

— А я могу? — застыла, прижав платье к груди.

— Конечно, через год. И он вряд ли согласится выбирать корзинку два часа подряд. — Побуждая поторопиться, развернул мой плащ и между делом вопросил: — Какую в этот раз возьмем, ивовую?

— Только из лозы!

Сама не заметила, как оделась, причесалась и, прихватив пару яблок на завтрак, потащила Реггена прочь.

Долго тащить не пришлось, уже на ступеньках маг взял на себя роль ведущего, провел меня через изрытый траншеями двор, а затем и через Бурфо тайными тропами. Ему абсолютно не мешал туман, страшные звуки скрежета и обломки под ногами. К сожалению, причину его невозмутимости я обнаружила слишком поздно. Когда мы вышли на тракт, и почтовая карета, что катилась еле-еле, вдруг с громки 'Ги-и-ип!' промчалась мимо нас.

— Опять... забыл... — вздохнул задохик и опустил руку, коей призывал возницу к остановке.

— Что забыли? Трость? — Ободряюще похлопала мага по руке. — Так мы ее купим за четвертину серебрушки. В столице такие продаются на каждом шагу.

— Я не об этом, — отозвался он и обернулся. — У луны втор-рая фаза началась.

— Святые угодники!— всхлипнула я. — У вас морда почти звериная. Уши во! Пасть огромная! Глаза горят, шерсть топорщится в разные стороны... И вы белый, как волк альбинос.

— Да, — ответила эта самая морда и оскалилась. — Что на щенка совсем не похож?

— Земля и небо. Страшный, аж до дрожи.

Я оглянулась в поисках дубинки или чего-то подобного. Нашла тонкий металлический прут, подняла его и выдохнула, ухватив покрепче.

— Ося, зачем он вам? — насторожился маг и смешно подергал ухом.

— Для успокоения... Но погодите, вы ж говорили, что поначалу лезут клыки, потом рык появляется, а после когти, глаза и хвост...

— До него дело еще не доходило, — хмыкнул он и с тоской посмотрел в сторону столицы. — Я ослаб, и зверь возобладал. К счастью, только внешне.

— Так мы возвращаемся?

— Нет. — Он сбросил свое пальто и передал его мне, затем свитер, рубашку.

— Регген, а чего это вы делаете? Ночь на дворе, холодно...

— Мы догоним кар-рету. Должно же быть у этого обор-рота хоть какое-то пр-реимущество, — заявил он, разувшись и спустив штаны. Проследил за моим взглядом и сердито пропыхтел: — Ося, не могла бы ты отвер-р-нуться.

— А надо? Вы и так весь в шерсти.

— Ну, знаешь ли...

— Ладно-ладно.

Я отвернулась и получила в руки графское сапоги, белье, носки, затем приказ. Связать все в крепкий узел и залезть на спину.

— Чего? — я обернулась. Узел выпал из моих рук, а в прут я как в спасение вцепилась. — Регген?

— Я это, я! — фыркнуло чудовище значительно более большое, лохматое и устрашающее, чем то, что я и лобастый встретили в деревеньке Тмин. — Садись, — монстр опустился за землю и лапу подставил, чтоб было легче взобраться наверх, — только за холку сильно не де-р-ргай.

— А... ага. — Шумно выдохнула, но не сдвинулась с места.

— Ося, поспеши.

— Ага...

— Ося, кар-рета уходит! — напомнил белый клыкастый зверюга.

— Помню, — ответила я.

— Так что же ты стоишь?

— Пытаюсь с собой совладать и не дать вам в морду, — ответила честно и с трудом отбросила прут. — Это у нас у ллосевцев в крови. А вы не предупредили, так что сами виноваты.

— Злося! — буркнул он, помог мне взобраться, подхватил узел и побежал.

Карету мы нагнали и обогнали, на километр отдалились и, пока она подъехала, приготовились. Маг надел сапоги и плащ, скрыв морду лица под капюшоном, я же наоборот лицо открыла и с широкой улыбкой помахала возничему. Он лошадей при тормозил, сдвинул шляпу на затылок, наклонился, чтоб узнать куда мы путь держим и пораженно застыл.

— Доброй ночи! Мы с... мужем в столицу спешим, подвезете?

Поздоровалась как можно радостнее, хотя после скачки на маге-монтре зуб на зуб все еще не попадал. Взглянула с надеждой, но вместо привычного 'садитесь' услышала испуганное 'Ты?!'.

— Что я? — просила подозрительно.

— Это ты... а это... Он! — просипел вдруг возница и истошно крикнул: — Н-но!

Знакомо крикнул, меня от воспоминаний даже дрожью пробрало. Карета сорвалась, мы остались на тракте одни, да еще в клубах серой пыли.

— Ося, что случилось? — закашлялся Регген и сорвал с головы капюшон.

— Как 'что'? Меня узнали! — ответила я и дрогнула от вида пасти у самого лица. — Ой, да скройтесь вы, пока не врезала. И нечего глазами зыркать, вы сами ему на пять серебрушек больше дали, а затем еще и улыбнулись во все клыки. Не помните? — удивилась я его вытянувшейся морде. — А возница вот запомнил.

— Так это он?! — прищурился мохнатый граф-задохлик, стянул с себя плащ, сапоги и бросил их мне со словами: — Ося, жди.

Ждать пришлось недолго. В предрассветной тишине звуки разносились далеко и были более, чем внятными. Вначале на всю округу заржали перепуганные лошади и заголосили не менее перепуганные люди. Затем раздалась пара тройка глухих ударов и ор 'Спасите!', после 'Отпустите!', а под конец несчастное 'Простите!'. Посчитав диалог завершенным, я подхватила узел с вещами Реггена и отправилась к карете, так что его рявк: 'Ося, сюда!' настиг меня на подходе.

— Иду-иду... Доброго утра, господа, — поприветствовала я пассажиров забившихся в дальний угол кареты. Задохлик уже уменьшился до человеческих размеров, стоял на своих двоих, пугая окружающих мохнатым телом и звериной мордой. Я вручила магу одежду и виновато посмотрела на бледного лицом возницу. — Простите, мы спешим.

— П-п-понял я, — ответил он и вскочил на козлы.

Захотелось утешить.

— Но вы не переживайте, на обратную дорогу мы вас не наймем, — заверила я и вдруг услышала от пассажиров.

— Так, может, карету мы вам всецело уступим? — Спросил выглянувший из окна мужичок, разило от него как из бочки, при этом сам он был абсолютно трезв.

— Нет-нет, сидите. Мы же не звери... почти, — покосилась на уже одевшегося Реггена и в очередной раз чуть в нос ему не дала: — Слушайте, когда ж эта морда с вас слезет?

— Обор-рот, Ося, — поправил он и распахнул предо мною дверцу, — с р-рассветом пр-ройдет.

Предположив, что подобное пропустить никак нельзя, я первые полчаса поездки просидела как на иголках, то и дело поглядывая на мохнатого задохлика. В итоге была грубо прижата к худосочному боку графа и придавлена его рукой.

— Ося, пр-рекр-рати. Ты нер-рвир-руешь людей.

— Это не я, это ваш животный образ.

— Но из-за тебя они от этого обр-раза ждут подвоха. Успокойся.

— Ладно. Но тогда разбудите меня за минуту до смены обличья. Хочу посмотреть на этот феномен!

— В нем нет ничего интер-ресного, — маг сморщил нос и потер переносицу, — но так и быть, р-разбужу.

Он был прав, с наступлением рассвета шерсть просо растаяла на его лице, показав небритые впалые щеки, серые круги под желтыми глазами, небольшую ссадину на скуле. И вот странность, пассажиры втрое больше испугались графа-задохлика, едва рассмотрели его истинное лицо.

— Это же оружейник! — прохрипел паренек лет шестнадцати.

— Покусанный альфой, — добавил его сосед, тяжелый кряжистый дядька.

— Регген! — завопил седовласый старичок, сидевший в углу у стенки.

От его крика мне самой захотелось сбежать, но кто позволит.

— А мастер Морукус, — усмехнулся маг, прижимая меня крепче, видимо чтоб я не дала деру, — простите не признал вас сразу... Как поживаете? Все еще работаете в академии?

— Свет мой свет, — выдохнул мужчина и все еще дрожащим голосом ответил. — Служу? Да все еще там и служу... я. — И сразу вопль: — Я вижу город. Возничий, стой!

— Так далеко еще, — хмыкнул маг.

— Пройдусь! — заявил Морукус.

Его паника как лихорадка передалась всем остальным. Подхватив саквояжи и сумки пассажиры повыскакивали из кареты, оставив в нашей компании лишь бабульку, тихо посапывающую в уголке. Дверь закрылась, возница крикнул, экипаж резво покатился дальше. В первое мгновение я расстроилась, что смена обличья у Реггена прошла как пшик, во второе — что люди сбежали, а в третье поняла, что у нас теперь вся скамья свободна. Недолго думая, я вытянулась на скамье, устроив голову на маговском колене под шипение этого самого мага.

— Ося, что это ты вздумала?

— Собираюсь наверстать упущенное, — ответила с зевком и завернулась в плащ. — Вы в саркофаге отоспаться успели, а я намерена сейчас.

— На мне? — несказанно удивился он.

— Ага. В случае резкой остановки придержите, в конце пути разбудите.

Вот только разбудил меня не маг, а бабуся. Узнав в задохлике Реггена, она не попыталась выпрыгнуть из окна или остановить карету раньше срока. Наоборот, встала со своего места и пошла на мага, широко раскрыв объятия и повторяя:

— Регген... Вардо, Вардолик, Вардюша! Какая радость!

— Госпожа Морукус не стоит вставать... Упадете.

— Стоит, еще как стоит, — заверила супруга старичка-паникера, быстро дошагала до мага и крепко его обняла. — Вардюша, дорогой! Если бы не ты, мой супруг до сих пор бы пил, не жалея собственную печень. Я тебе так благодарна! Так благодарна за тот оборот, что даже не знаю чем оплатить. Разве что с дочерью племянницы познакомить...

— Не надо, — слишком поспешно ответил он и погладил меня по плечу. — Я уже занят. У меня есть Злося.

— Кто-кто? — удивилась она.

— Судьба моя ретивая, — радостно заявил маг и не менее радостно добавил: — А вот и наша остановка! Ося просыпайся, нам пора.

— Да я уже...

— Замечательно!

И попрощавшись с бабусей задохлик потащил меня на выход. На руках потащил, тяжести не замечая.

— Расплатись, а то у меня руки заняты, — буркнул, едва оказался на тротуаре. Будучи не совсем проснувшейся я безропотно подчинилась, заплатила. И граф-задохлик дальше меня понес, вернее даже понесся, не разбирая дороги.

— Регген, а вы куда?..

— Куда подальше от потомственной сватьи. И не спорь, так быстрее, — ответил он, завернул в ближайшую подворотню и по темному проулку устремился вперед.

Шли 'мы' добрых двадцать минут, петляя и теряя след, затем сели в наемную карету, а выбрались из нее уже у прекрасного каменного домика с желтой крышей, красными ставнями и кованой оградой.

— Я впереди, ты позади, — проинструктировал маг и постучал в дверной молоток.

На громкий стук открыл нам не кто иной как сам капитан Доссан Маррет. Заспанный, всклокоченный и не совсем одетый он спокойно выслушал просьбу Реггена о предоставлении новой трости, широко зевнул и вместо того, чтоб укорить за раннюю побудку, удивил:

— Хорошо, что пришли, сегодня в восемь утра меня снимут с поста вашего куратора.

— Не может быть! — воскликнул задохлик. — Наконец-то после десятка докладных и трех прошений об увольнении, над вами сжалились... не прошло и полгода.

— Не ерничайте, прошу вас, и входите, — ответил капитан и поежился от холода. А затем прямо-таки вздрогнул, когда маг повернулся, схватил меня за локоток и потянул в дом прямиком в гостиную на двухместный диванчик

— Вы?! Еще не сбежали?.. — и столько пораженного удивления в голосе, что трудно не ответить.

— Да как бы... возможности не дают, ну и повода, конечно, — добавила я, когда Регген, снимавший плащи с меня и с себя, зло прищурился. Принюхалась и завистливо заметила: — Капитан, у вас так вкусно пахнет. Гросские булочки, я права?

— Правы. Чаю? — предложил он, все еще с удивлением рассматривая меня.

— С булочками, пожалуйста, — улыбнулась я.

— Я тоже не откажусь, — вдруг встрепенулся задохлик.

— Еще как откажетесь. В прошлых гостях вы уже поели на мою голову...

— Не правда, я только пил.

— Ну и до чего вы допились? Не знаете, так я скажу. До увеличения срока диеты. — Я протянула ему пару прихваченных в дорогу яблок. — Держите и не стенайте, послезавтра так и быть я вашу кашу чем-нибудь заправлю.

— Мясом?! — обрадовался было приунывший маг.

— Топленным маслом...

На этом моем заявлении хозяин дома, браво шедший с подносом из кухни, вздрогнул и споткнулся. Чашки звякнули, чайник покачнулся, одна из гросских булочек выпала из тарелки со сдобой.

— Поймал! — заявил задохлик, вовремя вытянувший руку.

— А теперь отдаете. — Я забрала булочку и укусила ее под голодным взглядом Реггена и удивленным капитана.

— Вы смеете запрещать одержимому?! — прохрипел Маррет, почти роняя поднос на столик. — А вы... подчиняетесь!

— Вынуждены, — ответили мы в один голос.

Мгновение хозяин дома пребывал в смятении, а затем словно из воздуха выудил блокнот и перо. Подтащил к диванчику кресло, рухнул в него и обратился к магу:

— Как у вас это получилось? Почему вы не звереете? Провели еще один ритуал разделения? Избавились от одержимости или усмирили ее гневный дух? Или Ося вас чем-то поит, кормит? Чем?

— Да ни чем! — возмутился тот, бросив обиженный взгляд на сдобу. — Наоборот, на диету меня посадила.

— На диету?! Какую? — вопросил капитан, быстро что-то записывая.

— Злачную. Кашу на стол подает пустую и безвкусную. Держит меня на крупе и воде. Присвоила мое спальное место, полкузни забрала под кухню и поссорилась со слизнями. Мне пришлось душу вытрясти из их главаря, чтобы узнать, что Ося ушла порталом...

— Ка-а-аким порталом? — замер Маррет.

— Паучьим. Негодяи выставили меня за пределы Бурфо, — пожаловалась я, не уходя от легенды, и разлила всем чай. — А всего-то хотела прибраться. Выдраить пол, вытереть пыль, словом, сделать все в соответствии со списком работ на ближайшие пятьдесят две недели.

На этом Регген горемычную меня по голове погладил, прижал к себе и заявил:

— В свете этого происшествия, помимо трости мне нужно десять стационарных порталов и один мобильный для нее. — Лицо у капитана вытянулось, на что маг патетично заявил: — Раз вы уходите с поста моего куратора, экономить не стоит. Вдруг следующий кандидат будет еще более подозрительный и предубежденный, чем вы.

— Вам еще памятны те докладные, — буркнул капитан и сцепил руки в замок. — А ведь я имел право на мнительность. Вы пять лет ходили тише воды, ниже травы. Образцовый одержимый с невестой и карьерой преподавателя в Верхней АМ и вдруг срыв. На ровном месте. И какой...