Ленивый засранец

— Да вот... стою... наблюдаю.

Лира положила мерзко хрустнувший мешок и присела у ручья вымыть руки. Рядом с ней не так жутко, да и спасовать нельзя. В конце концов она опытная воительница и меч носит не для понта. Набрался смелости, зашел за дом — дров нет, лишь пенек, а в нем ржавый топор торчит. Сунул за пояс — какое-никакое оружие. Но вот беда — поблизости ни валежника, ни сухих елок, а до ночи считанные минуты.

— Нужно больше дров, — сказала Линн. — Чтобы предать покойного огню.

— А до завтра покойный не потерпит?

— Наш долг — похоронить его по-человечески.

— А то восстанет? — попытался пошутить я, о чем тут же пожалел, ибо спутница своим излюбленным тоном, каким самое то рассказывать страшилки у костра, произнесла:

— Всякое бывает.

Ну зашибись. Не одно, так другое.

— Идем. Видела неподалеку упавшее деревце.

Отошли шагов на сто по своим же следам. И действительно — совсем рядом от протоптанной дорожки валялась молодая сосенка. И как сразу не заметил? Пока рубил ветки, чтобы тащить было удобнее, Лира стояла на стреме. Охрана, конечно, хорошо, но если бы она еще молчала, а не рассуждала на тему таинственной смерти, было бы вообще замечательно.

— Думаю, Колбан выбрал эти горы не случайно, — воительница поежилась и плотнее запахнула плащ. — В крепость можно попасть только через долину. Вот гад и запустил сюда какую-нибудь волшебную скотину, чтобы подступы стерегла. Гомункула там, мутанта или фамильяра. А может тварь обитала тут испокон веков, а колдун с ней по-своему договорился. Ну знаешь, приручил, как сторожевого пса. Своих не трогает, а чужих гонит. Очень удобно. Пару раз напугает до полусмерти — и вмиг слухи пойдут по округе. Мол, лес проклят, не ходи, а то сгинешь. И не станет тут кто попало шастать и колбановские тайны вынюхивать.

Славное предположение, да кое-что не сходится.

— Охотника слухи не напугали, — проворчал я, утерев пот со лба.

— А может он не знал, — легко парировала Лира. — Или не поверил.

На том надо было и закончить, но я не я, если не ляпну чего сдуру:

— А каких тварей умеют вызывать маги?

У девушки аж глаза заблестели, будто ей счастливый билет на экзамене выпал.

— Да самых разных, — оживленно залепетала красотка. — Големов, например, но те медленные, шумные и совсем не страшные. Так, от разбойников отбиться. Духов всяких разных, демонов, потусторонних сущностей. А самые сильные чародеи властны над марзальцами и тенедами.

— Это еще кто? — спросил я и нарвался на очередную проповедь.

— Прежде чем сообща создать людей, боги творили порознь. Но получалось... не очень. Марзал вспыльчив и зол, у него выходили сплошь кровожадные чудища. А у Тенеды наоборот — бесплотные сущности из чистого света. И только когда покровители объединили свои начала — зло и добро — получились люди. Марзалу мы сразу не понравились, бог захотел уничтожить род людской и попробовать снова. Но Тенеда воспротивилась, потому что любит всех, в ком есть хоть капелька света. Даже тебя.

— Спасибо...

— В общем, из-за этого владыки и разругались.

— Погоди. Если Марзал нас ненавидит, почему вместе с... бывшей посылает Избранных?

Лира пожала плечиками и вздохнула, выпустив облачко пара:

— Пути богов неисповедимы.

— Ага. Понятно.

Замахнулся срубить последнюю ветку и услышал вдали треск. Выпрямился, заозирался, не выпуская топора из рук, но темень уже стояла такая, что едва проглядывались очертания хибары. Благо ручей звоном указывал верное направление, иначе заплутали бы в два счета.

— Что это?

— Где? — Лира завертела головой.

— Там. Треснуло.

— Да зверь какой-то пробежал.

— Или не зверь...

Прислушался, но ничего подозрительного не заметил. Ухали филины, ветер качал скрипучие на морозе макушки, журчала по камням вода — все как обычно.

— Ладно. — Девушка собрала лапник в охапку и направилась к дому. — Этого должно хватить.

Тащу бревно, по сторонам гляжу — и все кажется, будто кто-то за мной наблюдает. Но откуда — непонятно. Словно отовсюду сразу. Словно сам лес следит за непрошенными гостями. Ощущение до одури жуткое. Так и хочется бросить все, заорать не своим голосом и рвануть прочь, сверкая пятками. Но я же, блин, волшебник. Избранный, елы-палы. Да и перед спутницей неудобно. Ей-то вообще хоть бы хны, ничего не боится. Бой-девица, с такой и в огонь, и в воду, жаль только не в постель.

Нависшие деревья расступились, перестали тянуть скрюченные ветви, на поляне аж дышать стало легче. Хоть и сумерки, а тварь, чем бы она ни была, так просто не подберется. Девушка остановилась у края ручья и принялась складывать ветки в некое подобие гнезда. Я дотянул ствол до плахи и замахал топором, аж щепки полетели. Встал спиной к стене, рублю и на лес поглядываю. Если кто сунется — замечу сразу. Согрелся, успокоился — хорошо.

Вскоре пришла Лира и развеяло все толики настроения одним единственным вопросом:

— Ты мешок брал?

— Нет. — Я огляделся и развел руками. — На кой он мне?

— Не помнишь, куда я его положила?

Тревога нарастала с каждой секундой как цунами. Просто стоять на месте стало невыносимо тяжело, хотелось спрятаться хоть где-нибудь: за пеньком, в сугробе, забраться на крышу, лишь бы не чувствовать всем телом уколы сгустившегося мрака.

— Да у ручья же, — я поправил впившийся в шею воротник, не переставая крутить опустевшей башкой. — Напротив крыльца. Когда руки мыла.

— Смотрела. Нету там.

— Может, волки утащили? Они любят кости грызть...

— Следов тоже нету.

— Ну не мог же мешок сам...

Я икнул и замер на полуслове. В мыслях сразу нарисовалась картина уродливой мумии, вылезшей из мешка и потопавшей в дом, чтобы в темном углу подстеречь незадачливых путников и сожрать их мозги. С другой стороны, нежить не бесплотна и наверняка бы наследила.

— Э-э-э... тогда птица унесла. Падальщик. Гриф какой-нибудь, или сова-трупоед.

— Не нравится мне это. — Лира потянулась к мечу. — Руби быстрей, а я отнесу ельник в дом. Чего уж растопке пропадать?

— Подожди! — крикнул я как ребенок, которого мама попросила занять очередь, а сама пошла в бесконечно огромный и запутанный лабиринт полок и стеллажей.

— Что? — сердито буркнули в ответ — какой бы храброй ни была воительница, череда странных событий начала давить и на прочные будто стальные канаты нервы.

— Это самое...

— Ну?

— Тут постой, а потом вместе сходим.

— Боги... как маленький. Надеюсь, в туалет водить за ручку не придется?

— Ха-ха, — я скривился и с укоризной произнес: — Вот схватит тебя тварь — узнаешь, как ерничать. И вообще — первое правило любого ужастика: ни в коем случае не разделяться.

— Угу. — Она развернулась и побрела к ручью. — Работай. Скоро вернусь.

Я далеко не чемпион по заготовке дров, но в тот момент обогнал бы любого лесоруба. Да что там лесоруба — бензопилу "дружбу" на раз-два обскакал. Машу топором как заведенный, а в голове мыслишки-то роятся — одна страшнее другой. Допустим, от мумии топором отобьюсь. Да и палочки на трухлявые кости хватит — искру метну и сгорят сразу. Самое поганое — мешок сто пудов сперла та же тварь, что запугала до смерти охотника. Все на это и указывало. Стоило нам отлучиться — а нечисть тут как тут, подкрепилась для ночной охоты.

Справился, схватил поленья и быстрым шагом к крыльцу, то и дело оглядываясь. Лиры нигде нет. Наверное, в доме уже, печку топит. А если там чудище засело и доедает подругу в ожидании меня? Дверь-то не заперта, заходи, кто хочет.

Фраза "крикнул шепотом" звучит довольно глупо, но именно это я и сделал, оказавшись один-одинешенек среди дикого темного леса:

— Лира! Ты где?!

Тишина.

— Ау!

Никто не отозвался. Надо избу проверить, а колени так и трясутся. Зажег светлячка, поудобнее схватил топор — ну, вперед, герой недолеланный. Тихо стало, аж в ушах звенит. И тут половица как скрипнет. Сердце рвануло с места под двести, в глазах потемнело. Думал все — Кондратий пришел.

Отдышался, приоткрыл дверь. Внутри вроде никого. Обошел углы — в самом деле пусто. А если под кроватью?

— Зачем ей под кровать лезть? — со страху заговорил сам с собой. — Вечно всякая дурь в котелке вертится.

Вышел на крыльцо, снова крикнул:

— Лира!

Ноль эмоций. Тут уж затряслось все, не только колени. Захотелось запереться, спрятаться под шкуры и не шевелиться до утра. Пожалуй, именно так охотник и помер. Напарник пропал, а ночью бедолага увидел... что-то. И решил не выходить даже днем.

— Лира! — Голос сорвался на хрип, словно в страшном сне, когда орешь во всю глотку, а слышишь едва различимый шепот.

Так, отставить ссать! Я — Избранный! Меня чупокабрами не запугать!

Мля, ну зачем я вспомнил чупокабру. Перед глазами возникла та ужасающая фотка с черной мордой, вытаращенными зенками и оскаленной пастью, а фоном поплыли тематические передачи с телеканалов для мракобесов и статьи из желтой прессы. Снежный человек — правда или вымысел? Жительница из села Запердыщево нашла в огороде труп загадочного существа — ученые в шоке! Мать-одиночка сообщила в полицию, что ее ребенка похитил оборотень.

А ну соберись, тряпка! Служанок драть — паладин, а подругу спасать — жим-жим?

— Я не трус...

Докажи.

— Я смогу.

Действуй.

— Я спасу ее.

Вперед!

— А-а-а!!!

Голос вернулся, зычным ревом прокатившись над облепленными инеем верхушками. Я спрыгнул с крыльца и замахал обломком как мушкетер шпагой, оставляя перед собой светящиеся полосы.

— Хочешь меня напугать? Иди сюда, ублюдок, мать твою, я тебя сам напугаю!

Благородный порыв мгновенно испарился, а накатившая смелость обернулась волной жгучего стыда. Спутница вышла из леса, поправляя плащ, и с недоумением спросила:

— Чего разорался? Напал кто?

— Ты где была? — буркнул я, чувствуя одновременно и злость и радость. С одной стороны, подруга вернулась живой и невредимой, с другой — застукала меня за приступом дебилизма, который наверняка уронил и без того не самое высокое уважение.

— Под кустом, — равнодушно отозвалась Лира.

— А что ты там забыла?

Она насупилась и уперла кулаки в бока:

— Совсем глупый?

— А...

Страх сменился легким отвращением. Это ведь хвойный лес, там ни кустов, ни листьев, только снег. Б-р-р-р...

— Пошли в дом, а то всю жопу отморозила, — фыркнула спутница и демонстративно почесала правую булку.

Да уж, не принцесса, но я почему-то расплылся в улыбке.

* * *

Пока Линн набивала печь хвоей, ваш покорный возился с засовом. Запершись и убедившись, что дверь шатается не сильнее обычного, ткнул в растопку обломком:

— Елочка, гори...

Сухой лапник занялся быстрее смоченной в спирту ватки, и пропахшая тленом комната наполнилась терпким смоляным ароматом. Светло, тепло... аж на душе полегчало. Еще бы пожрать.

Лира зевнула:

— Ложись спать. Завтра весь день топать.

Кинул полный отвращения взгляд на потемневшие шкуры, где отчетливо виднелся отпечаток тела. Труп на холоде гнил медленно и сочащаяся зловонная жижа наверняка пропитала даже доски. И пусть все давно высохло, сама мысль лечь на ложе мертвеца вызывала тошноту.

— Лучше ты. А я посторожу.

— Да конечно. Заснешь как миленький.

— Думай, что хочешь, но я к тому гадюшнику и пальцем не притронусь.

— Так бы сразу и сказал, — девушка хмыкнула и с укоризной покачала головой. — Неженка.

Хотел было бросить что-нибудь язвительное в ответ, но передумал и захлопнул рот. Что тут скажешь — она права: я не то что на роль Избранного не гожусь, меня и приличным человеком не назовешь. А вместо достоинств и положительных черт — обширная коллекция комплексов и неуверенность в себе, которые пытаюсь компенсировать, строя из себя безудержного пьяницу, кутилу и развратника. Поэтому сидели молча, глядя в огонь и размышляя о своем.

— Леня, — из полумрака змеей прошелестел вкрадчивый зов. Не видь я шевелящихся губ спутницы, подумал бы, что это призрак охотника беснуется в ночи.

— М?

— Ты слово держишь?

Пожал плечами и буркнул, не отводя взгляда от скачущих язычков пламени:

— Стараюсь.

— Пообещаешь мне кое-что?

Ха! Уж если жизнь и научила чему, так это полностью читать текст договора, прежде чем ставить подпись или тыкать галочку "согласен".

— Смотря что.

— Ты никогда не присягнешь Колбану. Даже если меня на ремни порежут. Обещай.

Скосил глаза — Лира смотрела прямо на меня с такой решимостью и серьезностью, что стало не по себе. Девушку при всем желании не назовешь няшкой-милашкой, но никогда прежде не видел в ней столько непримиримой жесткости.

— Нет.

— То есть? — густые брови сошлись на переносице.

— Не обещаю.

— Почему?

— Какая разница? — Я криво улыбнулся и подбросил поленце в пылающий зев.

— Большая. Можно сказать — мирового значения. Я не хочу стать болевой точкой, надавив на которую ублюдок добьется своего.

— Ты уже.

— Что уже?

— Болевая точка.

— В смысле?

— Я не смогу спокойно смотреть, как тебя мучают.

— С чего вдруг?

В который раз дернул плечами:

— Не знаю.

— Дурак. А если из-за меня будут мучить целые королевства? Об этом не думал?

— Во на философию пробило. Сперва надо выбраться из чертовой долины, а уж потом о будущем рассуждать.

— Кто не думает наперед — долго не живет, — в прежде тихом голосе лязгнула сталь. — Видимо, боги сошли с ума, раз послали такого придурка.

Развел ладони в жесте "щито поделать" и с долей злой иронии произнес:

— Сама знаешь, их пути неисповедимы. Возможно, для тайного замысла владык нужен именно такой придурок.

Она улыбнулась, но тут же сжала губы.

Минута тишины и покоя, а затем сверху грохнуло, аж пыль посыпалась, будто на крышу упало нечто большое и тяжелое. Точнее — запрыгнуло. И ладно я, трус несчастный, но даже моя храбрая подруга вскочила и пару раз промахнулась мимо ножен, пытаясь выхватить меч.

Заскрежетали когти по дереву, зашуршал упавший снег. Ночной гость прошелся по настилу и замер. Лира судорожно сглотнула, не сводя глаз с потолка, а клинок трясся так, словно шинковал невидимые овощи. Вскоре тихий скрип сменился глухим ударом — кажется, тварь оседлала конек.

Знаете, как мы перепугались? Неподвижно простояли, задрав головы, пока не сгорели дрова — вот как. И хоть шума больше не было, прекрасно понимали — оно все еще там, над нами.

— Ладно. — Лира опустила руку. — В доме мы в безопасности. Пересидим до утра и что-нибудь придумаем.

— Охотник так же думал...

— Не ной! — девушка цыкнула. — Лучше огонь разожги.

Только закончил возиться с печью, как в дверь постучали. При этом никто не слышал ни шагов на крыльце, ни скрипа на крыше.

— Оно не одно, — едва слышно шепнула подруга.

— Откройте, это я, — прохрипели снаружи.

Мы разом обернулись ко входу, выставив перед собой нехитрое оружие. И если воительница внушала уважение, то я с куском поварешки наизготовку выглядел конченым дегенератом.