Dominus umbrarum tempore

Пока мы не дошли до последнего яруса...

Третий ярус был самым маленьким и необитаемым и состоял из колоссальной вертикальной пещеры и окружавших ее пещер поменьше вклинивавшихся в пространство второго яруса, и по сути представлявших собою его независимую часть. В самой большой пещере яруса размещалось величайшая ценность таури — Древо Душ, а в прилегавшем к ней комплексе размещались обиталища Старейшин, стражи Древа, преемника Хранителя, намертво закрытые лаборатории Прежних и стазис-гробница последних людей. И если обиталища интересными мне не показались то вот лаборатории и гробница... Но тут меня постигло величайшее разочарование: лаборатории чьи врата были украшены знаком спирали ДНК вписанной в песочные часы были намертво закрыты изнутри, а гробница...

Она была рассчитана на десять мест. Десять мест из которых восемь было занято. Восемь величайших ученых Альстрии, последние выжившие и по сути спасшие таури люди были там но... от них остались лишь нетленные пустые оболочки. Маленькая, незаметная ошибка в технологии построенной наспех гробницы привела к тому, что цепи души и тела были разорваны течением времени.

Гробница призванная уберечь жизни ученых от течения времени и внешнего мира стала их погибелью и могилой.

Я спустился к Древу и ожидавшему меня Хранителю с чувством величайшего разочарования: находка могущая полностью перевернуть обстановку на Альстрии и дать нам огромное преимущество, оказалась бесполезной пустышкой.

Понявший мое состояние Кхел-Рон, не стал задавать вопросов, а принялся рассказывать. Из его разговора я узнал что сам Хранитель обитает под сенью Древа сливаясь с ним в симбиозе до тех пор пока не стает нужным своему народу, и окончательно сливаясь с ним после смерти. Узнал что стражи Древа набираются из таури-сирот, и воспитываются в строжайших условиях, лучшими учителями народа... И узнал про случайно заблудшего на Альстрию эльдара — ксенос подаривший им технологии кристаллов вовсе не собирался делиться знаниями с "варварами", но был тяжело ранен, умирал и волей неволей раскрыл часть технологий материализации варпа.

Мы провели в беседе несколько долгих часов, пока в разуме не возникло само-собой осознание что "Врата открыты". И не нужно было гадать какие именно Врата: Кхел-Рон успел показать мне вход в Лабиринт. Он располагался здесь, прямо под Древом, укрываясь его корнями как вуалью, — арка из неизвестного ни мне ни человечеству темно-зеленого металла, наглухо закрытая темно-серыми пласталевыми вратами — бывшими творением рук человеческих — в отличие от самой арки.

— Тебе пора, — сказал мне Кхел-Рон, вставая со своего кресла и направляясь ко входу. Странное дело, но мне казалось что он... боялся. Боялся того, что должно было произойти далее.

Боялся того что должно было произойти после моего выхода.

Кивнув, я прошел к вратам, толкнул невесомую створку ладонью и заглянул в переливающуюся радужными искрами тьму входа. Страха пред неизвестностью не было, — было лишь любопытство, ожидание тайны и жажда разгадки. Усмехнувшись про себя, я бросил последний взгляд на Древо шагнул вперед и тьма скрыла меня от взора старого таури.

Кхел-Рон провел взглядом исчезающую спину гиганта и медленно направился к Древу. Подойдя вплотную к мерцающему синевой стволу положил на него ладонь, и медленно сказал:

— Он зашел.

— Ты знаешь что делать дальше, — ответ Предков был мгновенен и наполнен печалью. — Ты знал это всегда... это — твой долг, твоя Судьба... твоя Честь!

— Я знаю... я выполню свой долг до конца!

— Тогда иди. Иди, жди и исполни!

Кивнув больше самому себе чем голосам Предков, последний Хранитель вонзил свой посох в податливую почву, в последний раз провел ладонью по гладкой коре и неохотно отдернув руку, направился ко входу в Лабиринт. С каждым шагом его сгорбленная спина разгибалась, а тело наливалось мощью, — мощью дарованной ему дабы удержать, остановить и образумить то что должно было выйти из Лабиринта спустя неделю. Последний Хранитель Имен народа таури, готовился исполнить свой долг до конца.

Хроники Кхел-Рона. Часть 1. Судьба...

Моя судьба была предопределена с самого моего становления Хранителем. Я вел свой народ, смирившись, свыкнувшись с ней, осознав ее важность и величие... И когда ОН пришел я понял — время пришло.

Он стоял предо мною, гигант двух ростов в высоту, с пылающими пламенем волосами и взором что проникал в саму суть мироздания — существо за гранью моего понимания, плод гения человеческого, квинтэссенция мощи... невообразимо могучий, невероятно мудрый... но такой ограниченный! Разум его был скован глубинными запретами, закован в оболочку косности и настороженности. Он не видел того что нужно было видеть, пелена неявности закрывала от Его взора множество вариантов — пелена что была навязана извне. Пелена что ограничивала Его волю.

Я видел это, это был мой долг, мое бремя и моя честь передававшаяся мне с памятью всех Хранителей Имен, начиная с самого первого.

Помочь ему раскрыть весь свой потенциал — было моей задачей. Помочь Ему... и уберечь мой народ от Него!

Я помню тот миг когда он вырвался из арки Лабринта могучими ударами снеся створки что тысячелетия хранили тайны Ушедших за собой. Разум его был поглощен безумием... я видел это в Его глазах, Его душе...

Я помню хоть и прошло уже полвека с того момента. И я помню как отчаянно старался привести Его в чувство... Как встал на пути обезумевшего гиганта, силясь остановить, вразумить, задержать Его. И мне это удалось. Сила дарованная мне Предками помогла мне в этом, но...

В тот день я умер. Умер, разорванный одним лишь ударом его обугленной руки. Потерявший себе и свою суть под напором не представимой силы. Моя кровь до сих пор висит алыми каплями в воздухе, скованная путами времени и пространства на том самом месте где я погиб. Тогда, мое тело было уничтожено, разум разорван в клочья, а душа развеяна в прах...

Но я воскрес!

Одна капля крови Его и мощь, — ужасающая, испугавшая даже Предков мощь разума Его вернули меня к жизни, переродили меня. Я воскрес, но уже не как Хранитель Имен, а как Герольд Его, Вестник Его воли, проводник сил... и Хронист.

Он вернул меня, собрав по кусочкам как пазл, возродив из небытия.

Я до сих пор помню Его слова: "Твое наказание — это жизнь!" — вот что сказал он мне. И Он верил в свои слова, как и мой народ — народ что принял Его как владыку своего склонившись пред величием иного, несомненно человеческого, но такого чуждого разума.

Но сам я считаю иначе: не наказание это, а честь! Для меня честь стоять рядом с ним, смотреть как растет и развивается мой народ — народ что я оберегал три столетия. Народ, чьи имена я хранил в себе.

Народ что изменился с приходом Его.

Наша численность возросла в несколько раз, мы вышли из сковывавших нас гор в открытый мир, заселили города Прежних, начали развиваться. И пусть наша планета еще не принадлежит нам, пусть синекожие нерожденные еще бродят по нашим лесам и полям, пусть мы вынужденны жить под защитой куполов и завесами Скрыта, мы верим что однажды Альстрия вновь будет принадлежать нам! И то что я вижу вселяет в мое сердце уверенность что ждать нам осталось недолго! Уже бороздят небеса первые Повелители Небес, охраняя наши дирижабли далеко в синей выси, уже работают механизмы Прежних, "автоматоны" добывая ресурсы и создавая удивительные механизмы, уже растут молодые воины-таури, обученные лично Им сражаться разумом и клинком. Уже строятся новые города и приручаются новые звери... Мы растем и развиваемся!

Недолго нам осталось терпеть присутствие этих тварей в НАШЕМ мире!

А дальше, дальше мы полетим туда — далеко-далеко в небеса, к новым, далеким мирам. Скрытным мирам. Мирам что полны неизведанного. Мирам что Он пообещал открыть нам. Мирам что я так жажду увидеть.

Но пока мы можем ждать, ждать и терпеливо копить мощь, развиваться и просто жить.

Единственное что меня гложет — так это любопытство. Низменное, недостойное, но такое сильное чувство...

Он ведь так и не сказал что увидел там, — в Лабиринте. На все вопросы что я ему задавал по праву Хрониста Он отвечал лишь одно: "Будущее, я видел — будущее" и совсем тихо добавлял: "И войну!".

Кхел-Рон, личный Хронист второго Примарха, — Хроноса. 53 год от Пришествия Владыки.

Арка Вторая. Война за павших Предков.

Вестник мчался вперед. Крохотное птичье тельце сверкнув перьями под мимолетным взглядом закатных лучей Ашли, вонзилось в пелену облаков над горной грядой, вздымаясь ввысь и всем свои естеством стремясь выполнить цель своей короткой жизни — передать послание адресату. Пронзив белоснежную пелену дух взмыл над пушистым покрывалом туч и устремился к закату. Цель приблизилась быстро и спустя каких-то десять минут, воплощенная в тело птицы мысль таури вплотную приблизилась к точке своего назначения — небесному граду. Воплощенная в реальность мечта, неземной красоты кружево башен сотканных из сверкавших в лучах светила кристаллов, истинная жемчужина небес — город Аксалон был нереальным видением и мог затмить взор любого кто осмелился бы взглянуть на него со стороны. Но дух был равнодушен к красоте. Его вела цель, его естество было подчинено лишь одному стремлению, и он выполнял ее с незыблемой твердостью. Мелькнув раскаленной нитью меж сияющих башен, дух, снизив скорость, приблизился в витражному стеклу и пройдя его насквозь аккуратно приземлился на жердочку. Вопросительно курлыкнул. Мелькавшее на серебряном листе мнемоперо замерло. Сидевший за столом алого дерева старый таури посмотрел на духа, кивнул, дописал страницу, поставил точку и, убрав лист под переплет тяжелого фолианта Хроник, протянул духу широкую ладонь. Вспрыгнувшая птица засияла цветами радуги, превращаясь в сферу ослепительного света, сжалась в точку и легла на ладонь тонкой невесомой пластинкой.

Ладонь сжалась в кулак. Пластинка исчезла впитавшись струйками эфира в кожу.

Прочитав сообщение, Кхел-Рон на миг сжал веки взывая, и, не получив ответа, тихонько вздохнул. Зазвенели многочисленные украшения на ветвистых рогах, когда владелец украшения ставшего в народе таури символом красоты и величия, резким движением поднялся с глубокого удобного кресла. Крепкая ладонь ухватила древко усеянного многомерными пиктограммами серебристого посоха и Хронист, удивительно молодым, упругим шагом покинул комнату.

Его путь лежал к ближайшему телепорту.

Кивая по пути почтительно склонявшим головы таури он миновал первую арку, пройдя насквозь обширный Телепортариум Столицы, миновал второй телепорт, оказавшись в недрах подземного града, прошел сквозь арку третьего — защищенного могучими оберегами и заклинаниями базировавшимися на высочайших уровнях Исчислений, и, наконец на четвертом — самом неприметном и тайном — вышел у самого Древа.

Стоявшие на страже могучие големы дернулись и, узнав визитера по дыханию души замерли. Окинув неприязненным взглядом четыре могучие фигуры, Кхел-Рон за несколько минут застыл у самого Древа, поглаживая его ствол, здороваясь с ушедшими и впитывая столь родной аромат эманаций таинственности и печали преследовавших его столь долго.

И оттягивая неизбежное.

За пол века это место ничуть не изменилось.

Все те-же искореженные створки. Все те-же застывшие в пространстве и времени алые бусины крови. Все те-же тягостные воспоминания о истинной смерти. Все те-же ощущения застарелой боли и страха намертво въевшихся в камни.

Как можно быстрее миновав это тягостное для него место он легонько стукнул о металл арки и вошел во тьму Лабиринта.

Тьма мигом сменилась разноцветьем непостижимого для разума смертного буйства энергий эфира и лишь на миг уловив этот калейдоскоп красок Хронист опустил голову сосредоточил внимание, на мантре успокоения и вновь открыл глаза. Краски исчезли. На краткий удар сердца таури еще видел сияние неведомых знаков, существовавших в реальности и одновременно в Ирреальности, а затем и они исчезли, оставляя лишь всеобъемлющую пустоту бархатной Тьмы. И тонкую белоснежную нить прихотливо вившейся в этой пустоте тропы.

По ней он и зашагал вперед, опустив взор ниц и опасаясь даже мельком увидеть то что было не предназначено для взора смертного. Да и бессмертного тоже. Хронист отчаянно боялся вновь потерять свою душу...

Его путь по тропе света был неизведан. Время не то что не шло — скорее не имело значения в этом таинственном месте, и он сам не знал как долго шел вперед. Он знал лишь одно — его господин был впереди. И в конце концов он дошел. Первым что уловил разум — было ощущение источника чудовищной мощи, ослепительный пожар полубожественной души примарха. Затем пришло осознание что источников два! А затем... все исчезло.

Ощущения пропали и лишь взгляд убедил его что он наконец пришел.

На раскинувшемся в беззвездной пустоте островке тверди сидела одинокая фигура — бывшая источником мощи. Одетый в струящиеся темные одеяния, освещенный лишь огнем волос и сиянием вонзенного в землю изумрудного посоха примарх сидел на земле в позе лотоса. Тело его было здесь, а разум, разум был далеко, — в недоступных Кхел-Рону пределах эфирного океана, перебирая струны Судьбы и витая в токах энергий.

И он почувствовал своего Герольда.

Мелькнуло и пропало ощущение внимания, на миг разошлась реальность выпуская из своих объятий могучий разум и черты вечно меняющегося лица на миг замерли. Взгляд пылающих фиолетовым огнем глаз обратился на таури и Хронос вопросительно приподнял бровь, предпочитая чтобы все то что он мог выхватить из разума Хрониста, было воплощено в обличье слов.

— Прибыл вестник от Харида. Следов Ушедшего в пятом секторе не обнаружено. Нерожденные с каждым днем все наглее, но пока держатся на расстоянии. Автоматы показали себя выше всяческих похвал... как и маги. Просит прислать еще.

— Хорошо. Что-то еще?

— Нет. — Кхел-Рон перевел взгляд на посох. — Ты колдуешь с ним третье десятилетие, мне уже страшно к нему приближаться... что ты пытаешься такое сотворить?

Хронос лишь, хмыкнув в ответ на эти слова, протянул ладонь. Изумрудный посох истаял дабы воплотиться уже в руке и примарх поставил его перед собою. Кхел-Рон благоразумно не приближаясь и не прикасаясь к артефакту руками и разумом окинул его взглядом и вопросительно посмотрел на него. Примарх смерил его ироничным взглядом, но сказал вовсе не то что таури ожидал услышать.

— В Списки нужно внести новое Имя.

— Какое? — голос Хрониста едва заметно дрогнул. Новое имя появлялось нечасто и каждое несло в себе частицы Знания выловленного его Господином из нитей Судьбы, Времени и Вероятности. Темного, неприятного и жестокого Знания. И каждое имя наполняло его душу волнением: даже то что Он улавливал из мелодики звуков и смыслов грозило ввергнуть его разум в пучины безумия, а что познал тот кто видел все сам? Тот кто вытаскивал имя из далекой бездны эфирного океана? Что видел Хронос?!

— Лоргар.

Имя прозвучало. Таури прикрыл глаза, выхватывая кусочки видений из переплетений смыслов и значений, уловил видение войны, гиганта с золотой кожей — поверженного, но несломленного, клинок цвета ночи прислоненный к его шее, битву странных людей в массивных доспехах и открыл глаза.