Двойной горизонт

Но британцы сделали свои выводы из воздушного нападения на Лондон, и каждый дирижабль нёс одну скорострельную картечницу и несколько бомбических пушек с картечными зарядами. Таких воздушных батарей у Веллингтона было почти два десятка, а остальные дирижабли должны были воевать в составе армии под командованием маршала Раглана — относительно молодого, но весьма талантливого военачальника. Однако основной удар будет нанесён отсюда. Захватив русские поселения вдоль побережья, Британия не только отрезала России выход к важнейшей транспортной артерии, но и создавала постоянную угрозу военного вторжения с Юга, что позволило бы держать Российскую империю на коротком поводке. Лорд Пальмерстон, случайно выживший под завалами своего дома, и являвшийся главным организатором и вдохновителем нового похода на восток, этот момент в своём докладе парламенту отразил специально, и нашёл полное понимание среди британской знати.

План рассредоточения сил флота был неожиданным, и увенчался полным успехом. Прошедшая над проливами воздушная армада не обнаружила ни одного военного корабля, и ушла ни с чем в то самое время, когда британский флот, уже начинал концентрироваться у Тавридского побережья. Наблюдатели на аэростатах своевременно отследили вражеские корабли в полсотни миль от берега, но силы русского флота и объединённой эскадры были несопоставимы даже после разгрома у Констанцы.

Командующий Южным войском князь Багратион немедленно приказал Горыне атаковать вражескую флотилию, но княжич сумел доказать, что ещё рано, и находившийся на летающем наблюдательном пункте командующий, сейчас стоял с биноклем нервно следя за перемещением мелких кораблей между гигантов линкоров и десантных барж.

Но на берегу уже кипела работа. Загружались бомбовые отсеки воздухолётов и заправляли снарядные ленты в короба. По расчётам Горыни, авианалёт должен был начаться в сумерках, когда подойдут французские плавучие батареи Орлеан, Паризия, и Марсель. Собственно, именно они, вооружённые германскими дальнобойными пушками, и были главной угрозой побережью, так как могли близко подойти к берегу и одновременно обрушить такой вал огня, что не поздоровилось бы никому.

Линейные корабли и фрегаты тоже были не подарок, но у них была весьма приличная осадка, так что можно было надеяться на их радостную встречу с минным полем, которое уже с год, выставлял и настраивал великий русский инженер-электротехник Борис Семёнович Якоби.

Конечно мины были серьёзно улучшены и новой взрывчаткой, и взрывателями, но основное, было сделано Якоби.

Кроме этого для приёма дорогих гостей были основательно подготовлены Балаклавская и другие бухты и пологие берега Тавриды, что внушало Горыне сдержанный оптимизм. Он хорошо помнил ту, историю Крымской войны, случившуюся в его мире, и в докладе государю постарался описать последствия каждой из них. Но и без княжича, нужные решения принимались своевременно и быстро. Князь Кропоткин тоже помнил историю той войны.

Кроме командующего, на наблюдательном пункте воздухолёта, присутствовал генерал Тотлебен, адмирал Истомин командовавший Флотом Русского Моря, а также множество других причастных и не очень лиц, включая генерал-губернатора Тавриды князя Оболенского.

— Ну, надеюсь, что ваши летуны не подведут. — Истомин сложил подзорную трубу, и вопросительно посмотрел на Горыню, который тоже оторвался от своей стереотрубы.

— Не подведут, Владислав Иванович. Вот через пару часов солнце в зенит встанет там и начнём.

— А какой резон в сём действе, Горыня Григорьевич? — Спросил инженер-генерал Тотлебен, не отрываясь от своей карманной подзорной трубы, украшенной серебряными накладками.

— А резон такой, что мы ждём флагман флота Британию с его мателотами — линкорами Ланкастер, Мальборо, и прочими фрегатами, а также французские плавучие батареи. Собственно, весь ударный кулак Союзного флота. Сомнём их — дальше всё будет сильно проще. Чем они кучнее встанут, тем нам будет проще. Ну и главное, чтобы вражеским пушкарям целится было тяжелее. Заходить-то мы будем от солнца. Но, господа, прошу иметь в виду, что высадку полностью нам не сорвать. Пощиплем серьёзно, но даже если перенацелим воздушные силы на уничтожение баржей с десантом, на кораблях достаточно солдат, чтобы испортить нам настроение. Но тогда пушки соединённого флота здесь всё перекопают.

— За то не беспокойтесь, княжич. — Багратион, отошёл от своей стереотрубы, и склонился над картой. — Половину, а скорее три четверти десанта вы уже утопили, за что летунам вашим — Ярый в серебре, будет моим приказом, а вам да полковнику Степаняну Ярого в золоте, да с парусами, как настоящим морским волкам. — Князь усмехнулся, полагая, что награждение морским знаком отличия человека глубоко сухопутного — отличная шутка. — А если ваши пушкари хоть толику малую успеха летунов повторят, то и Перуна с мечами.

С улыбкой посмотрев на Горыню, проникся ли величием наград, кивнул своим мыслям и повернулся к свите. — А пока, господа предлагаю отобедать да подождать триумфа Горыни Григорьевича прямо здесь.

Столы поставили в кают-компании, и через полчаса, разгорячённые вином и острыми блюдами, генералы уже вовсю шумели, поднимая тосты.

Когда адъютант княжича — лейтенант Рудый осторожно тронул плечо Горыни, тот сразу встал из-за стола поспешив к развёрнутому на наблюдательной площадке своеобразному узлу связи, с десятком слухачей магических амулетов, и большим планшетом, расчерченным на квадраты.

— Ваше превосходительство...

— Короче. — Горыня подошёл к планшету, на котором уже выкладывали фишки обозначавшие штурмовики и бомбардировочные тройки воздухолётов.

— Все в воздухе. Подлётное время сорок минут. Над нами будут через двадцать. — Начальник штаба полковник Горянинов принял записку от слухачей, и чуть передвинул отметку изображавшую высотный воздухолёт-разведчик.

— Наблюдатель занял позицию. Докладывает, что видит подход группы кораблей. Пока определить не может, но по судя по размеру — линкоры.

— Нет тут никаких линкоров кроме британских. — Горыня кивнул. — Германцы сейчас на Балтике гуляют, а французов мы у Констанцы пожгли. — Он с тоской посмотрел на офицеров, сидящих за столами, на которых веером лежали десятки связных амулетов и вполголоса произнёс. — Когда же мы связь нормальную сделаем-то? Как же это деревянное убожество надоело.

— Вы о беспроволочном телеграфе князя Кропоткина? — Поспешил блеснуть знаниями начальник штаба.

— О нём, господин полковник. Только не Кропоткина, а Стародубского. — Сухо поправил его адъютант. — Князь лишь представил его Высшему Техническому совету Военной Канцелярии, а сделал сие устройство господин генерал-майор Стародубский.

— Да там не радио, а кустарщина сплошная. — Горыня покачал головой. — Весу в установке больше двух пудов, а работает едва ли на двадцать вёрст. До новой войны конечно до ума доведём, но на эту никак не успеем.

— Мы уже готовимся к будущей войне? — Горянинов, сразу сделал стойку, словно сторожевой пёс, увидевший нарушителя.

— Ну так не ко вчерашней же готовиться. — Горыня усмехнулся. — Следующая война будет войной пушек и быстрых перемещений войск. Хорошо бы построить к тому времени быстрые бронеходы, да с пушками. Иначе тяжело будет.

Говоря, Горыня не отрывал взгляд от планшета, на котором постоянно передвигали фишки и фигурки обозначая взаимное расположение войск и их местонахождение.

Не прошло и получаса, как далеко в стороне появился строй воздушного полка, который, как и в Констанце, лично вёл полковник Степанян.

Самолёты заходили по длинной дуге, целясь в бок строю эскадры, где уже маневрировали британские линкоры.

— Заходим сверху. Коротко скомандовал командир полка, ведя машины на высоте пяти тысяч саженей.

Наблюдатели на кораблях конечно же заметили самолёты, но вести огонь вверх не могли никак, лишь спуская шлюпки для того, чтобы на их буксире разойтись в стороны.

Двойной рунный щит на боках дирижаблей выдержал первую атаку. Огненные вспышки отмечавшие места попаданий автоматических пушек лишь испятнали корпус баллона тёмными кляксами, но за первой эскадрильей шла вторая, и с лёгким звоном разбившегося стекла, защита рухнула.

Снаряды уже взрывались внутри корпуса, но воспламенившийся водород был куда более разрушительным.

Словно огромный факел, флагман германской воздушной эскадры, дирижабль Небесный Повелитель, рухнул в море, зацепив облаком горящего газа, испанский пароходофрегат Сан Мартин который вспыхнул будто солома.

Третья и четвёртая тройки атаковали вторую по значению цель — германский дирижабль Роланд и тоже подожгли его, уронив в море правда без последствий для кораблей эскадры.

Выбив пять из двадцати дирижаблей полк ушёл на дозаправку, и пополнение боезапаса, а над берегом уже появились относительно манёвренные и скоростные воздухолёты — истребители, оснащённые пулемётами крупного калибра и курсовыми пушками.

Они открыли огонь ещё с дистанции в три версты, куда не добивали вражеские пушки, и постепенно маневрируя, отжимали воздушное прикрытие кораблей в открытое море. Через сорок минут вернулись самолёты, продолжившие избиение воздушного флота, но устрашённый огромными потерями, маршал Веллингтон скомандовал начинать высадку.

Пушки, установленные на берегу, сразу же начали обстрел зон высадки, корабли сначала попытались ответить, но дистанция была слишком велика, и большинство снарядов упало на голову десантирующимся войскам вызвав у них вспышку горячей любви к морякам.

Одновременно с высадкой у Качи, войска высаживались у Евпатории, и сунулись к Балаклаве, но там проход уже был перегорожен затопленным кораблём, а вход в бухту держали под прицелом сразу пять батарей.

Но как ни пытались артиллеристы, ни сорвать ни даже приостановить высадку в районе Севастополя не удалось, и поротно и побатальонно войска покидали плацдарм сразу уходя ближе к городу, вставая огромным лагерем.

Часть войск, попыталась обойти город, чтобы взять его в блокаду, но на Макензиевых горах уже закрепились две пехотных бригады, занявшие систему окопов полного профиля, и бетонных блиндажей в которых были установлены не очень мощные, но зато весьма скорострельные пушки.

Отбив атаку кавалерийской бригады Джеймса Кардигана, войска князя Андронникова ухитрились контратакой отбить британскую батарею, но были вынуждены отойти ввиду прибытия подкреплений к британцам.

Вещий Олег совершил посадку высадив большую часть штабных офицеров и командования, а Горыня снова поднялся в воздух, корректируя действия авиации.

За три захода, полк Степаняна уничтожил две трети дирижаблей объединённой эскадры, и когда над кораблями повисли бомбардировщики, сопротивления уже фактически не было.

Лёгкие бомбы весом в две гривны, что было примерно равно двум килограммам, попадая в тонкую палубу корабля, прошивали её насквозь взрываясь внутри, и разнося в щепки переборки. Достаточно было трёх-четырёх таких попаданий, чтобы корабль потерял всякую боеспособность, или даже пошёл ко дну.

Бомбардиры, натренировавшиеся на полигоне, сбрасывали свой смертоносный груз исключительно точно даже с трёхкилометровой высоты, и через час, от всего флота из полутора сотен вымпелов на плаву осталось лишь два десятка кораблей, успевших уйти из-под огня.

Герцог Веллингтон сумел пережить этот день, вовремя перейдя на пароходофрегат Тигр, и в бессильной злости наблюдая, как флагман флота избитый и горящий, медленно погружается в морскую глубину.

Не такой войны он ждал. Всё же Европа. Но невероятное ожесточение боёв с первого дня, чудовищные потери в войсках и кораблях, заставили его сердце на секунду дрогнуть, от мысли что это возможно его последняя война.

6

Прежде, чем дёргать за хвост, посмотри, что находится на другом конце.

Хранитель артефактов и исторических реликвий Большого Кремлёвского Дворца, стольный боярин Орлов.

Продолжается стояние армий на западных рубежах империи. Миллионному войску Священного Союза, противостоит семисоттысячная группировка под командованием главного неведника князя Суворова. Оборудованные фортификаторами позиции усилены артиллерией, и прикрыты с воздуха тремя десятками воздухолётов под командованием адмирала воздушного флота Нахимова.

На провокации лёгкой кавалерии, незамедлительно следует ответ артиллерии и воздухолётов, но в атаку армия не переходит, оставаясь на позициях.

Видоки сообщают, что завязавшаяся схватка воздушных флотов, была быстро прекращена в виду сбития пяти из восьми вражеских воздухолётов скорострельными пушками.

Русский инвалид 3 изока 7361 года.

Обстрел позиций русских войск начался с самого раннего утра третьего дня, когда союзниками были подготовлены позиции артиллерийских батарей, и подвезены все необходимые припасы.

Такая небольшая цель как отдельная пушка не могла быть уверенно накрыта с высоты в несколько километров, а опускаться ниже воздухолёты не могли, имея прямой приказ княжича Стародубского, и опасаясь ответного удара вражеских магов и зенитных картечниц, стрелявших пусть неточно, но часто и довольно высоко. Да и бомб было не настолько много, чтобы пытаться накрыть ими малоразмерную цель.

Зато в полной мере развернулись пилоты самолётов, которым сам чёрт был не брат. Подкрадываясь на низкой высоте к вражеским позициям, они сбрасывали десяток бомб, или давали одну прицельную очередь, и уходили свечой в небо провожаемые взрывами и проклятиями.

Артиллеристы тоже не упустили случая добавить огоньку ударив по противнику. На шум сразу же подтянулись французские плавучие батареи, но стоило им чуть подойти к берегу, как под днищами встали пенные фонтаны взрывов от морских мин, и творения галльских корабелов разошлись по морской воде обломками корпусов и обрывками такелажа.

Солнце уже клонилось к закату, когда на нейтральной полосе, вспаханной воронками встала стена огня, и гудя от чудовищного жара двинулась в сторону русских окопов.

Земля вскипала и брызгала во все стороны потёками раскалённой лавы, а там, где прошла волна магического пламени, поверхность блестела словно чёрное зеркало.

Несмотря на весь ужас, который могла родить эта картина, солдаты организованно и без особой спешки стали покидать окопы первой линии, отходя назад, а где-то в тылу, уже слышался ритмичный напев боевых волхвов, от которого напротив стены огня вставала другая стена. Земля, поднятая тысячами нитевидных смерчей, сначала выросла вверх на сотню метров, а затем двинулась навстречу огню.

— Ваше превосходительство. — Адъютант тронул Горыню за плечо. — Надобно в окоп. Сейчас...

Повторять было не нужно, и княжич нырнул в укрытие, где уже находились офицеры его свиты. Не прошло и минуты как грохнуло с такой силой, что в глазах потемнело, а во рту появился привкус крови.

— Не вставать! — Громко прокричал начальник штаба. — Камни ещё долго летать будут.