— Придёшь, придёшь, — сквозь зубы проговорил Кайлеан, формируя и перекатывая в ладонях огненный шар, — куда денешься... — Он запустил в корову файерболом. Пламя объяло шкуру, и я увидала, что плоть как смола стекает с костей. Пылающий скелет сорвался с места и унёсся прочь, а на траве осталась чёрная глянцевая лужа.

Я в оторопи глядела, как лужа подрагивает, пытается приподняться и проползти вперёд, а в ушах звучало: "Я приду-у за тобой"...

— Теперь всё делаем быстро. — С этими словами Кайлеан текучим движением переместился к чучелу отца и взял в руки венецианский галстук. Поднёс его к лицу, прикрыл глаза. Провёл носом вдоль шёлковой ленты снизу вверх, потом обратно, задержался у тёмного пятна, уродовавшего лазурь, прикоснулся к нему губами и затих. Через несколько мгновений он, не открывая глаз, так же текуче переместился к материнскому чучелу и опустился на одно колено. Всё повторилось, только теперь это было проделано с подолом платья.

Затем он резко и широко открыл глаза.

— Они вместе. Это хорошо. Где у вас тут вода?

— Какая вода?

— Много воды в резервуаре круглой формы.

— Колодец? — неуверенно предположила я. — Пруд?

Кайлеан нетерпеливо помотал головой и встал.

— Больше. Много больше.

— Озеро в горах... круглое... Больше Имангры здесь ничего нет.

Он уставился на меня, что-то соображая, затем кивнул:

— Подходит. Далеко оно?

— Не то, что бы далеко, но дорога не очень. Туда ведь только отдыхать ездят. И ещё пешком. К самому озеру не подъехать. Часа за два доберёмся, наверное.

— Надо спешить. Если позволишь войти в твой разум, я перенесу нас туда. Сам не смогу — не знаю местности.

Не колеблясь ни секунды, я сказала:

— Сделай это. Я готова.

— Представь берег озера. Место, которое ты знаешь лучше всего. — Кайлеан крепко взял меня за виски, заговорив как-то слишком интимно, на мой взгляд: — И расслабься... доверься мне... доверься... позволь мне войти... Данимира! — Он отдёрнул руки. — Что это за вкрапления? Только берег озера, ничего больше!

— Оно само! — с досадой воскликнула я. — А зачем ты говоришь такие слова таким голосом? Давай заново... но лучше уж молчи, не говори ничего.

— Ох, когда всё закончится... — многообещающе сказал в небо Кайлеан и снова взялся за мои виски, предусмотрительно отодвинувшись подальше.

...Со второго раза мне удалось сосредоточиться. Я лишь моргнула, а мы уже стояли на берегу Имангры, у начала небольшого песчаного пляжика. И здесь в пейзаже произошли изменения — гигантские чёрные папоротники окунали в воду свои траурные перья, хвоя сосен приобрела фиолетовый оттенок и слабо светилась, бледные грибы-мутанты с оборочками на тонких ножках достигали человеческого роста. Туман вблизи стлался лёгкой дымкой, а дальше вставал глухой стеной, скрывая от глаз половину озера и противоположный берег. Стояла мёртвая тишина, хотя обычно воздух наполнялся птичьим гомоном, шелестом ветра в кронах деревьев... возникло ощущение, что вместо Оленегорска мы переместились в какой-то съёмочный павильон, где всё нереально, всё бутафория...

Кайлеан подошёл к воде, присел на корточки и опустил ладонь на неподвижную водную гладь. Он низко склонился, во что-то вслушиваясь, затем подобрал плоский камень, лежавший на границе воды и песка, размахнулся и ловко запустил его вдаль, заставив прыгать по поверхности так, что невольно захотелось считать "блинчики". Камень с чуть слышным плеском скрылся в тумане, но вскоре тем же манером вернулся обратно и прыгнул в подставленную руку.

Чудеса дрессировки, подумалось мне.

Сжав камень в кулаке, Кайлеан постоял немного и, обернувшись, сказал:

— У озера есть остров.

— Безымянный. Гранитная скала из воды торчит. Со временем нанесло всего, деревья выросли, кустарники, мох...

— Похоже, твои родители на этой скале.

Я расширила глаза и испуганно забормотала:

— Там же нет ничего... как они там... а что с ними, ты увидел?

— Под чарами, — ответил Кайлеан коротко и, увидев, что я начала снимать куртку, придержал меня за плечи. — Подожди.

— Я хорошо плаваю, я двести раз до этого острова доплывала!..

— Данимира. — Он продолжал держать меня. — Там сторожевая магия, остынь. Без подготовки туда лучше не соваться.

— Так давай готовиться! — с готовностью воскликнула я. — Что надо делать?

Кайлеан огляделся, направился к толстой коряге с остатками корней и приволок её к моим ногам.

— Садись. Будешь вперёдсмотрящим. — Кайлеан наставил указательный палец в туман.

— Что, просто смотреть вперёд?

— Не просто, а очень внимательно. Я буду занят. Если увидишь впереди что-то... или кого-то... дашь знать. Мне нельзя отвлекаться.

Я помолчала, затем настороженно спросила:

— А кого я могу увидеть? Или что?

— Зависит от обстоятельств.

Не смотря на смутное подозрение, что меня заняли делом, чтобы я не мешалась под ногами, я, поелозив по неровностям коряги, пристроилась, выпрямила спину, сложила руки на коленях и с напряжением уставилась вдаль.

Кайлеан поглядел, хмыкнул, вернулся к озеру и — прямо в чём был — зашёл в воду по колено. Он немедля приступил к ворожбе, а я всё-таки наблюдала за его действиями, поглядывая искоса.

Это был вид колдовства, совершенно мне не знакомый, хотя иногда казалось, что у тарабарщины, легко и непринуждённо слетавшей с языка Кайлеана, латинские корни... с неким цыганско-румынским оттенком. Он часто нагибался и дотрагивался до воды — то кончиками пальцев, то плашмя укладывая ладони на поверхность. Вскоре из-под его рук выскользнула тонкая, будто пылающая огнём полоса, она выросла, набрала длину, расчертила озеро пополам и поднырнула под стену тумана.

Я взволнованно вздохнула. Очень хотелось верить, что родители заметят огненный знак и поймут, что помощь близка.

Вслед за огненной полосой по водной глади заскользила светящаяся ультрамарином цепочка слов, выведенных каллиграфической вязью... по крайней мере, казалось, что тонкие кружевные отрезки — строчки, состоящие из слов. Вязь так же направилась к туману, но на границе развернулась параллельно берегу и осталась в пределах видимости. Прилетевшая следом белая пунктирная полоса прошила синюю надпись и тоже улетела под полог тумана.

...Колдовство набирало силу. Кайлеан уже не притрагивался к воде, но разноцветные линии — прямые и закрученные серпантином, сплошные и пунктирные, без остановки расчерчивали поверхность озера замысловатой сеткой, а между ними в сложной, но явно существующей системе укладывались непонятные закорючки, схемы, рисунки и несколько раз я даже видела химические формулы.

Однажды я ощутила, что боль от крапивных ожогов возвращается, но Кайлеан, не прекращая колдовать, чуть дёрнул подбородком в мою сторону, и боль немедленно стихла. Всё это время, творя немыслимой сложности ворожбу, он продолжал держать контроль над моим состоянием! В который раз я восхитилась искусством Кайлеана, осознавая, что вышла замуж за высшего мага... и что всё это время сидела доверчивой букашкой на его всемогущей длани... да, в сущности, и продолжаю сидеть.

Такой сильный... но такой милый...и такой красивый... и... мой?..

Тут Кайлеан повернулся, с укоризненной улыбкой покачал головой и кивком указал на туман... он явно уловил исходящие от меня телячьи нежности, и они его отвлекали.

Нельзя было на него смотреть.

— Извини, — пробормотала я и поспешно перевела взгляд на Имангру.

... Сейчас мы сейчас освободим маму и папу, и я с гордостью представлю им Кайлеана. Может быть, мама даже о нём что-нибудь слышала, раз Эрмитания — самое сильное королевство Конфедерации. Наверное, по ту сторону правящий дом Эрмитании известен всем... Интересно, что думает мама про Карагиллейнов...

И тут мне показалось, что в ровной белесости вдали появилось некое затемнение.

Я вздрогнула, вытянулась столбиком и вперила напряжённый взгляд в туман.

Вскоре стало очевидно, что мне не померещилось. В центре стены обозначился темнеющий овал, туман по краям овала клубился и вращался. Чем дольше я вглядывалась, тем больше проявляющееся пятно напоминало вход в подпространственный туннель — как это обычно изображают в фантастических фильмах.

— Кайлеан... — робко позвала я. — Там дыра какая-то появилась...

Кайлеан, склонившийся над водой, приподнял голову.

— Портал открывают, — спокойно сказал он. Потом, прищурясь, вгляделся. — Издалека идут... кривым путём, сквозь измерения. Хорошо, у нас фора есть. — Знаки полетели из-под его рук с удвоенной скоростью.

Я знала, что не должна была отвлекать, но всё же спросила, сглотнув слюну:

— Это Мортен?

— И не один. С компанией, надо думать.

Мортен и его ковен... Опять! Опять они возникли на моём пути, и как же мне не хотелось с ними встречаться!.. По правде говоря, я трусила. Самоуверенные, насмешливые, безжалостные лица предстали перед глазами как живые. Сердце начало движение в пятки, усидеть на месте я не могла. Вскочив, я нервно зашагала туда-сюда по берегу, тревожно вглядываясь в открывающийся портал. От напряжения чудились какие-то пятна... они то появлялись, то пропадали... и наконец... вытянутые тени возникли среди клубящегося тумана. Вначале показалось, что это снова подводит зрение. Но спустя некоторое время тени преобразовались в шеренгу нечётких пока человеческих силуэтов.

— Идут, — кусая губы, произнесла я. — Раз... два... три... четыре... пять... шесть... семь... Ещё двое с ними... Кто?

Кайлеан вышел из воды.

— Скоро узнаем. — И с каким-то мрачным сожалением добавил: — Хотя некоторым подозрениям лучше бы остаться подозрениями.

— Их семеро... а ты один.

— Не первый раз. И у меня всё готово.

Он наставил руку на озеро, произнёс длинную фразу и поверхность преобразилась. Вода будто затвердела и по цвету стала напоминать тёмно-серый окислившийся свинец. А линии и рисунки утратили разноцветье и заблестели светлым серебром. Имангра стала напоминать огромный металлический поднос, расчерченный и испещрённый рунической филигранью.

— Идём. — Кайлеан потянул меня к озеру.

— Мы пойдём по воде? — изумилась я.

— Не по воде. Это теперь поле для игры.

Поверхность воды действительно затвердела и даже не прогибалась под нашим весом.

— Для игры? — переспросила я, с трудом поспевая. Кайлеан, держа меня за руку, передвигался странным скользящим манером строго по определённым участкам и с каждым шагом продвигался на два.

Он оглянулся в хищном и весёлом оскале, сверкнули белоснежные клыки.

— Для лучшей на свете игры — битвы мага.

Туман по мере нашего приближения отступал назад, а силуэты в открывающемся портале становились всё чётче... я вглядывалась в них... но вот наконец туман отступил настолько, что показалась заветная скала.

— Вон там можно забраться, там выступы удобные, как лестница, — заволновалась я.

— К хатшепсуту лестницу, — сказал Кайлеан, обхватил меня за талию, одним летучим прыжком перенёсся на остров и там отпустил. Среди деревьев светилось что-то большое, бледное, непонятное... я, позабыв всё, бросилась туда.

...Огромный кусок прозрачного льда неровной цилиндрической формы... и два человека, застывшие в этом льду.

Отец, рванувшийся вперёд в боевом порыве, и мать — оседающая, раскинувшая руки, с запрокинутой головой...

Я в ярости ударила по льду кулаками... потом пошла вокруг страшной композиции, вглядываясь.

Тонкий тёмный извилистый канал тянулся от вены на материнском предплечье к выходу на поверхность льда...

Позади раздался голос Кайлеана:

— Здесь Мортен берёт родственную кровь для поддержания физической формы. Твоя мать жива.

— А отец?

— Этот лёд не убивает. У нас его называют "льдом правосудия" и заклинание используют в основном судейские. Такому заключению в Эрмитании подвергают особо опасных магов-преступников, если требуется обезвредить, но сохранить жизнь.

— В Эрмитании? — Я обернулась.

— Эрмитанский след в этой истории очевиден. Одно к лучшему: я знаю, как управиться с этой штукой.

Он поднёс ко льду указательный палец, на конце пальца обнаружился чёрный изогнутый коготь, которым Кайлеан — с отвратительным скрипом ножа по тарелке — прочертил глубокую рваную полосу в прозрачной толще.

Полоса заискрилась.

— Отлично. Разрушение началось, но процесс длительный. Теперь надо только ждать. Впрочем, время пролетит незаметно, — Кайлеан кивнул на овал портала. Фигуры в нём стали совсем чёткими, я уже различала характерные особенности и понимала, что третий слева — это Мортен, а по правую руку от него как обычно, шествует Ксения Михайловская.

Но страх испарился.

— Я их больше не боюсь, — произнесла я вслух. — Зло надо остановить.

— Зло предоставь мне, я с ним на короткой ноге. А ты должна оставаться в безопасности. Я тут кое-что предпринял...— Он повёл меня к береговой линии.

По граниту теперь извивалась широкая и глубокая трещина, от которой исходил грозный гул. Я осмотрелась. Похоже, трещина опоясывала остров вкруговую. Воздух над ней дрожал, из недр взлетали золотисто-огненные искры, обозначая призрачный барьер.

— Призвал свою стихию, — пояснил Кайлеан. — Тебя она пропустит беспрепятственно, но не пересекай границу. И родителям втолкуй, чтоб оставались в круге.

— Как бы мне хотелось иметь хоть каплю магии... Нападать я не умею, но смогла бы оттянуть хоть сколько-нибудь внимания на себя, обороняясь.

Он покачал головой:

— Ни в коем случае. Главная цель Мортена — ты. Не хочется пугать, но ты стала его идеей-фикс.

— Да? — в сомнении спросила я. Быть идеей-фикс Мортена мне не хотелось. — С чего ты взял?

Его глаза блеснули.

— С того, что я его понимаю... в этой части. Оставайся здесь, не разговаривай ни с кем кроме родителей, и не переступай охранную черту.

Мы одновременно взглянули на портал... Магическая проекция исказила размеры фигур — в клубящемся провале двигались великаны, и распознать теперь можно было каждого.

Я болезненно сморщилась и перевела взгляд на Кайлеана.

— Мне очень жаль, милый... — Взяв его за руку, я сжала её.

Он чуть дёрнул щекой.

— Ничего. Мы никогда не были близки. И вообще... не сюрприз, — мрачно произнёс Кайлеан, наблюдая, как в один ряд с Мортеном и ковеном вышагивает его старший брат, наследный принц Леар с женой Арабеллой. Их физиономии больше не казались мне бесцветными — охотничий азарт оживил бледные лица.

— Но почему так? Леар — будущий король, и Арабелла станет королевой!

— При естественном течении событий это произойдёт очень и очень не скоро. У меня есть то, что нужно всем... а Леар годами оттачивал искусство шпионажа в собственной семье. Видимо, пронюхал... — Кайлеан замолчал.

— Ты заставляешь сожалеть, что я не владею искусством шпионажа, — заметила я кротко.

Он замешкался, быстро взглянул на портал и решительно сказал: